— Пошел ты к такой-то матери, Никита Шилов! — со злостью проговорила Анастасия.
Она развернулась и решительно зашагала в противоположную сторону. А вслед ей неслись пьяные выкрики:
— Ты еще приползешь ко мне на коленях! Ты еще будешь умолять, чтобы я простил тебя!
Что ж, выбор был сделан. Может быть, так оно было и лучше. Теперь Насте приходилось рассчитывать только на себя. Впрочем, она уже давно не полагалась на Никиту. И дело было не в том, что любовь между ними угасла под давлением обстоятельств.
Она и не могла сохраниться. Годы шли, а Шилов оставался все тем же прекраснодушным ребенком, который никак не мог осознать меры своей ответственности перед жизнью. Анастасия прощала ему многое, потому что он был, несмотря на все свои недостатки, умен и талантлив. Однако это нежелание брать на себя ответственность, этот уход от реальности в мир собственных фантазий не могли не сказаться на их отношениях.
Настя осталась одна. Как ни странно, особого облегчения она не испытывала. Душа была полна горечи и сожаления. Может быть, она сглупила, поторопилась? Возможно, не стоило быть с ним такой резкой и категоричной? Все-таки он очень много значил в ее жизни.
На следующее утро она сидела за своим рабочим столом, равнодушно глядя на включенный монитор компьютера. Перед глазами пробегали какие-то цифры, но Настя не обращала на них внимания.
Из оцепенения ее вывел телефонный звонок.
— Приемная Ворониной слушает, — сказала она, подняв трубку. — Что? Да, одну минуточку, сейчас соединю.
Пока она мучительно соображала, что нужно сделать, в приемную с огромным чемоданом в руках ввалилась Маргарита.
— Слушай, я не нашла твою сумочку…
— Тихо! — оборвала ее Анастасия. — Присядь пока, мне нужно поговорить по телефону.
Она бросилась в кабинет Ворониной, села за стол, откашлялась и сняла трубку.
— Глазунова слушает.
Звонил Бронников.
— Привет, это я, Евгений. Я поговорил с директором радио «Классик». Все нормально, они готовы вести переговоры. Только нужно действовать быстро. Но сложность состоит в том, что, кроме директора, пай принадлежит его заместителю и заведующему коммерческим отделом. Их придется уговаривать тебе. Я думаю, они не смогут устоять перед женским обаянием. Из нашего предварительного разговора я понял, что речь идет примерно о трех-четырех миллиардах рублей. Я тут просмотрел кое-какие документы, но цифры еще надо обсудить. Послушай, нам обязательно нужно встретиться. Давай вместе сходим в ресторан, пообедаем. В конце концов, работаем мы вместе или нет? Я, между прочим, могу и сам до конца довести это дело, и тогда вы останетесь без клиента.
— Это нечестно, Женя, — укоризненно сказала Анастасия. — И потом, вы заключили с нами договор. А там, между прочим, есть пункт о неустойке.
— Хорошо, хорошо, беру свои слова обратно. Анастасия, давай будем откровенны. Я не понимаю, почему ты меня пробрасываешь. Только из-за того, что мы один раз проснулись вместе в одной постели? Но ведь в ресторане тебе ничего страшного не грозит?
Наконец Настя сдалась.
— Хорошо.
— Тогда встретимся в час в вестибюле гостиницы «Космос». Там есть отличный ресторан на втором этаже.
— Хорошо, — сказала Анастасия и положила трубку.
Когда она вышла из кабинета, Маргарита посмотрела на нее с сожалением.
— Никита рвет и мечет. Он говорит, что выбросит все твои вещи на помойку.
— Ты видела его?
— Я его не просто видела, — усмехнулась Маргарита, — я зашла к вам… то есть, к нему, в час ночи.
— Зачем?
— Хотела проверить, дома ты или нет. Мы с ним разговаривали до пяти часов утра.
— Извини, Рита, я не подумала, что ты будешь так беспокоиться.
— Ну так что ты собираешься делать?
Анастасия как-то странно улыбнулась.
— Я думаю о свадьбе.
— Правда? — обрадованно воскликнула Маргарита. — Ты все-таки решила выйти за него замуж?
— Нет. Я думаю совершенно о другой свадьбе. О той, которая состоится в эту субботу в ресторане «Золотой телец».
— Ты о чем? Какой еще «Золотой телец»?
— Это небольшой частный ресторанчик на Таганке, сразу за мостом.
— А кто женится?
— Дочка Кондратьева выходит замуж.
— Какого Кондратьева?
— Президента и основного владельца «Аргоса».
— Да он же, наверное, страшно богат.
— Насколько я знаю, у него несколько миллионов долларов.
— Миллионер по баксам?
— Вот именно. Я хочу попасть к нему на свадьбу.
— Да ты с ума сошла. Кто тебя туда пустит без приглашения?
— Вот и я об этом думаю. У меня появилась одна мысль. На этой свадьбе, наверное, будет куча народа. Может, никто и не станет проверять там приглашения?
— Конечно, — скептически протянула Маргарита. — А охрана на входе?
— Не забывай о том, что я актриса. Почти. С мужиками уж как-нибудь сумею разобраться. Кому надо — подмигну, улыбнусь, и вообще, можно сделать вид, как будто я забыла приглашение дома.
— А зачем тебе это надо?
— Я хочу поговорить с Кондратьевым.
— Но ведь вы незнакомы.
— Ну и что? Это же свадьба, там многие друг друга не знают.
Маргарита покачала головой.
— Настя, по-моему, ты сходишь с ума все больше и больше. Тебя могут выгнать с работы уже только за то, что ты выдаешь себя за Воронину. А если этот Кондратьев узнает, что ты самозванка? Тебя и с этой свадьбы вышвырнут, как помойную кошку.
— Да мне нужно-то всего лишь пять минут. Я хочу просто поговорить с ним, и все.
— Нет, посмотри мне в глаза. Вот так. И не отводи взгляда. А теперь скажи — ты хочешь попасть на эту свадьбу, чтоб найти себе богатого жениха?
— Ты что, белены объелась? — фыркнула Анастасия. — О каком женихе сейчас может идти речь? Я хочу сделать дело, от которого зависит мое будущее.
— Да у тебя же ничего не получится — это ежу понятно. Смешно даже слушать. Какая-то вшивая секретарша… Ну ладно, извини, не вшивая, все равно. Тебе какая-то блажь в голову втемяшилась, и ты занимаешься ерундой. Тебе надо сейчас домой бежать, с Никитой мириться, а ты думаешь о каких-то делах.
— Перестань, — поморщилась Анастасия. — У нас с ним и так было все ни шатко, ни валко. Теперь еще эту дуру Надьку в постель притащил. А я теперь должна бегать и расшаркиваться перед ним? И вообще, с чего это вдруг ты решила ему помочь?
— Да я не ему решила помочь, а тебе. Ты же моя подруга. Он хочет извиниться, хочет, чтобы все было, как раньше.
— Ах, так он хочет извиниться, хочет, чтоб все было, как раньше? Так, как было, не будет. Я уже не сопливая девчонка.
Маргарита оскорбленно поджала губы.
— Что ж, раз ты такая умная, тогда делай, что хочешь. Скоро вернется Воронина, и тебе дадут пинка под зад. Посмотрим, куда ты после этого сможешь устроиться. Билетером в каком-нибудь театре?
— У меня, между прочим, есть незаконченное актерское образование. Как-нибудь не пропаду. Я знаю, что делаю. Мне нужно довести до конца задуманное. А потом видно будет.
— Ты свою жизнь коту под хвост засовываешь.
— Я только начинаю создавать свою собственную жизнь. Я знаю, на что способна, и хочу этого добиться. Если я буду сидеть сиднем на одном месте и смотреть в рот другим, то вся моя жизнь так и пройдет за этим вшивым столом. Да, я уже наделала в своей жизни огромное количество ошибок, но теперь у меня появилась возможность исправить их.
— Вот так, одним махом?
— Именно так, одним махом. А по-другому не делается. Во всяком случае, у меня нет другого выхода.
— Ты — авантюристка…
— Да, я — авантюристка, но сейчас наступило мое время. Я слишком многого боялась и сомневалась. Если уж на то пошло, то мне, вообще, нечего было приезжать сюда. Я за Никитой потащилась. Но теперь, когда я здесь, и когда у меня появился шанс, я его не упущу.
Маргарита пыталась еще что-то возразить, но в этот момент зазвонил телефон. Настя тут же схватила трубку.
— Приемная Глазуновой слушает. А, это ты, Татьяна. Нет, нет, извини, я, конечно, ошиблась.
Это твоя приемная. У меня так, случайно, вырвалось.
— Есть хорошие новости, — сообщила Воронина. — Меня выписывают через неделю.
— Через неделю? Но ведь это раньше, чем ты думала, поздравляю.
— Спасибо. Врач говорит, что у меня прекрасные кости. Он сам тоже неплохой парень, молоденький такой. Я хочу, чтобы ты меня встретила. Я прилетаю в следующую пятницу, в Шереметьево-2.
— Хорошо. Ты молодец, Татьяна.
— Я знаю, что я молодец.
Настя положила трубку и показала телефону язык. Маргарита, которая присутствовала при разговоре, осуждающе покачала головой.
— Знаешь, Настя, я часто хожу по дому и распеваю песни Пугачевой, но от этого я Пугачевой никогда не стану. И не хочу ей быть. Пока.
Она вышла за дверь, едва сдерживая слезы. Настя обхватила руками голову и погрузилась в мучительные раздумья.
Анастасия и Евгений обедали в небольшом, но очень уютном и спокойном ресторане французской кухни. Бронников привез Настю к гостинице «Космос» на своем серебристом «мерседесе-300».
Официант в ослепительно белой рубашке с бабочкой подал Анастасии карту вин, которая вызвала у нее замешательство. Здесь было не менее сотни наименований. Совершенно незнакомыми ей были и названия блюд в меню, поэтому обязанность выбирать Анастасия предоставила Евгению. Он заказал «Стейк-тартар», объяснив, что его готовят прямо при клиентах из сырого мяса, французский зеленый салат, бутылку красного вина «Горон» и сыр «Грюйер».
Когда официант отправился выполнять заказ, Настя спросила Евгения:
— А почему ты не заказывал десерт?
— Десерт отдельно, — ответил он, — после того, как мы закончим с обедом.
— И что мы будем заказывать на десерт?
— Здесь подают великолепные взбитые сливки. И кофе, конечно. Тебе обычный или крепкий?
— Можно крепкий.
— Значит, «Ристретт».
— Пока нам не принесли еду, я хотела бы поговорить о делах.
— Нет, — решительно сказал Бронников, — никаких дел. Только после обеда. Нельзя портить себе впечатление от прекрасной французской кухни деловой болтовней. Это ухудшает пищеварение.
Разговор пришлось отложить, а пока они занялись блюдами.
И лишь после того, как официант принес горячий кофе и взбитые сливки, Бронников позволил себе обратиться к делам.
— Ты уже занималась предварительными расчетами?
— Пока нет.
— Почему?
— У меня еще нет уверенности в том, что эта идея будет реализована, поэтому я хочу сначала переговорить о ней.
— С кем переговорить?
— С Кондратьевым.
— С нашим президентом?
— Да, а что в этом такого?
Бронников решительно отодвинул чашку кофе.
— Погоди, погоди, у нас еще нет никакого экономического обоснования, никаких, даже самых минимальных расчетов, а ты уже хочешь идти к моему шефу. У меня сегодня в пять совещание по этому поводу у его зама. Ты, наверное, плохо знаешь Кондратьева или вообще его не знаешь. Ему, кроме идеи, нужны еще цифры. Не человек, а калькулятор.
— Я… я подумала, что сначала нужно поговорить с ним, а потом начинать подсчеты. Ты же сам говоришь, что у меня есть дар убеждения. Ты с ним еще не разговаривал?
— Нет, — с некоторым смущением признался Бронников и принялся объяснять: — У меня же не было на руках никаких выкладок…
— Вот и не надо. Я в субботу поговорю с вашим шефом, а уже после этого можно будет приниматься за расчеты.
Бронников с уязвленным видом умолк и принялся жевать соленый сыр «Грюйер».
— Ладно, — наконец сказал он, — когда ты договорилась с ним о встрече?
Настя замялась.
— Дело в том, что он… не совсем ждет… нас обоих.
— Что это значит? — возмущенно произнес Бронников. — Ты хочешь все без меня провернуть?
— Нет, конечно. Я бы такого никогда не сделала.
— Но ты же договорилась о встрече без меня. Что это такое? Разве так ведут дела? Ты пытаешься прыгнуть поверх моей головы.
— Да успокойся, Женя, не надо так нервничать.
— Я не могу успокоиться! — завопил Бронников.
Он умолк, поймав на себе изумленный взгляд метрдотеля, и после этого уже более сдержанно продолжил:
— Ты знаешь, что такое бизнес? Бизнес — это такая область человеческих отношений, где все держится на честном слове. Ты один раз подведешь своего партнера, и больше с тобой никто не будет иметь дело. Я не слишком давно занимаюсь бизнесом, но уже встречал немало случаев, когда молодых толковых пацанов выбрасывали на улицу только потому, что они пытались что-то там провернуть сами, а у их ничего не вышло. И я не хочу, чтобы дела, которые касаются меня, кто-то — пусть даже это будешь ты — решал через мою голову. Я не хочу, чтобы меня обошли.
— Да успокойся ты, успокойся, никто тебя не обойдет.
— Ну да, — признался Бронников, — пока что я занимался какими-то мелочами. Но я хочу вести дела честно. Думаешь, я не понимаю вот этой психологии? Хапнуть — и сбежать, а потом хоть трава не расти. Если ты во мне сомневаешься, так скажи мне это прямо в лицо. Мы разбежимся, и все.
Настя положила ладонь на его руку.
— Никто в тебе не сомневается, — улыбнулась она.
Он обиженно надул губы и пробормотал:
— Если тебе так хочется встретиться с Кондратьевым, то давай сделаем это вместе. Ты же его не знаешь, а я кое-чем смогу помочь. Ладно, так когда и где мы с ним встречаемся?
— Это будет в субботу.
— В субботу? Так у него в субботу дочка замуж выходит.
— Именно об этом я и говорю.
— Да ты что, с ума сошла? — изумленно вытаращился на нее Бронников. — Кондратьев никогда не мешает работу с удовольствиями.
— А я думаю по-другому. Он же будет счастлив, выпьет шампанского. Я уверена, что он меня выслушает. Мне нужно только пять минут. Кстати, тебя на эту свадьбу пригласили?
— Да, где-то валяется приглашение.
— Отлично, — просияла Анастасия. — А то я уже думала, что придется в свадебный торт прятаться, чтобы туда проникнуть.
Глава 7
Новенькие, сверкающие лаком иномарки одна за другой подкатывали к подъезду ресторана «Золотой телец». В этот прохладный октябрьский день здесь собиралась вся столичная элита. Перед Анастасией и Евгением из ярко-красного «вольво» вышла Лайма Вайкуле в сопровождении телохранителя, следом подъехал «кадиллак» американского посольства. Такого количества золота, бриллиантов, норкового меха Настя никогда в своей жизни не видела. На свадьбе присутствовали известные финансисты, депутаты, люди из правительства, мэрии, звезды кино и телевидения, эстрады, художественная богема. Было просто удивительно, как они могли разместиться в таком, казалось бы, небольшом ресторанчике.
Настя в длинной, до пят, норковой шубе и ослепительно белом платье, позаимствованных в гардеробе Ворониной, выглядела не хуже других. Особый блеск ее внешности придавала молодость.
Бронников помог ей раздеться, и они прошли в зал, переполненный гостями. Звучала негромкая музыка, которую заглушали веселые голоса, смех, звон бокалов.
— Свадьба еще не начиналась, — сказал Бронников, наклонившись к Анастасии. — Видишь, жениха и невесты нет.
К ним подбежал распорядитель — вертлявый молодой человек с напомаженными волосами.
— Добрый день! Добрый день! — залебезил он. — Вы уже знаете, где ваш стол?
— Разумеется.
Бронников сунул распорядителю в ладонь зеленую бумажку, и молодой человек немедленно растворился в толпе.
— Я надеюсь, что мы здесь не будем задерживаться, — без особой радости сказал Евгений.
— Почему? Посмотри, сколько известных людей. Это, наверное, будет очень весело. Почему у тебя такое плохое настроение? Может быть, ты стыдишься меня?
— Как тебе могла прийти в голову такая глупость? — буркнул Евгений. — Я просто не люблю все эти массовые мероприятия с участием огромного количества абсолютно незнакомых людей.
— Да их вся страна знает, — Анастасия обвела рукой зал, — посмотри.
— Страна знает только их лица, а что у них за душой — одному Богу известно, — проворчал Бронников.
— Да ладно тебе, хватит дуться. Давай потанцуем.
— Погоди ты со своими танцами, надо пойти поздороваться с Кондратьевым, засвидетельствовать, так сказать, свое почтение.
— Отлично. Надеюсь, ты и меня представишь?
Взяв Анастасию за руку, Евгений протиснулся через толпу в дальний угол, где принимал поздравления Владимир Константинович Кондратьев, глава и владелец «Аргоса».
Чтобы поздороваться с ним и выразить свое восхищение, пришлось отстоять в очереди. Наконец, Евгений с Анастасией подошли к супругам Кондратьевым и поздравили их с таким знаменательным днем. Кондратьев, невысокий полноватый мужчина лет шестидесяти, несмотря на присутствие рядом жены, заметил:
— Евгений Вячеславович, у вас самая красивая спутница. Приятно сознавать, что у твоих сотрудников такой хороший вкус. Ну что ж, ребята, гуляйте.
Евгений с Анастасией отошли в сторону, и Бронников чертыхнулся.
— Никак не могу понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
— Ты считаешь, что он пошутил, когда сказал, что я самая красивая на этом вечере?
Евгений отмахнулся.
— Ладно, я вовсе не о том. Мне надо выпить.
Он подошел к стойке бара и заказал коктейль.
— Ты пока побудь здесь, — сказала Анастасия, — а мне нужно отлучиться по женским делам.
Она пошла на эту хитрость для того, чтобы Бронников не мешал ее разговору с Кондратьевым. План действий созрел у нее уже давно. Евгений и так чувствовал себя неловко и был уверен в том, что из этой затеи ничего не выйдет.
Воспользовавшись моментом, Анастасия подошла к Кондратьеву, когда он остался один.