Сурта растерялся. Воображение нарисовало ему, как Донской, не колеблясь, спускает курок, если он попытается остановить его. Возможно, по этой причине он остался неподвижен.
Донской повернулся, убедившись, что Анин не преследует его.
Маверик, отступившая к заднему окну, завизжала. Девушке казалось, что Донской, державший револьвер, идет прямо на нее.
Донской шагнул к выходной двери. Безо всякой паузы он распахнул ее и выскочил из дома.
Анжела продолжала визжать, не в силах побороть шок.
Остальные, на какое-то время оцепеневшие, стояли и смотрели в окно.
Донской в несколько широких шагов пересек двор. Распахнул калитку.
И остановился.
Было ли это внезапным протрезвлением, никто из оставшихся в доме не знал. Они гурьбой бросились в соседнюю комнату к окну, выходившему во двор.
Донской дергался из стороны в сторону, топчась в проеме калитки. То ли он с опозданием осознал, что не заведет «фольксваген», а джип стоит в другой стороне, за огородом, то ли решил, что совершил глупость, покинув дом.
Богомол не атаковал его. Насекомого вообще как будто не было.
Прошла почти минута. Они ждали, вот-вот Донской рванет вперед и выпадет из их поля зрения, но он медлил. Такое впечатление, он топтался на огромной сковороде. Стопы ног изрыли землю.
Неожиданно Донской захлопнул калитку и прижался к ней спиной.
5Ничего не происходило.
Каждый из них подумал, что Донской заметил богомола, невидимого из дома. Они ждали, что Донской бросится назад к веранде.
Он этого не сделал. Он слегка присел, вжимаясь в калитку, и держал револьвер обеими руками.
Богомол по-прежнему не подавал никаких признаков своего присутствия.
Прошла еще одна минута.
— Ну что же он? — прошептала Ольга Сурта.
Все четверо тесной группкой стояли у окна. Не считая стекла, от Донского их отделяло максимум пять метров.
Донской не двигался. Лицо его исказилось, придав чертам какую-то свирепость. Тем не менее парень испытывал нечеловеческий ужас — они видели это по его глазам. Они вращались так, словно он пытался определить, с какой стороны к нему подкрадывается нечто невидимое. Казалось, на них давит что-то изнутри, настолько они выпучились.
Еще две минуты.
— Почему он стоит на одном месте? — спросила Ольга.
Ей никто не ответил. Каждую следующую секунду они ждали развязки. В конце концов, богомол атакует человека, рискнувшего выйти из убежища, иначе и быть не могло.
Очередные пять минут.
Пытка временем затягивалась. Они видели, как дрожат руки у Донского, как все тяжелее ему стоять на одном месте. Тем не менее он каким-то невероятным образом сохранял статус-кво: не пытался рвануть в ту или иную сторону.
Ольга Сурта сдавила мужу плечо.
— Надо что-то делать, — прошептала она.
То, что поведение Донского едва не привело, возможно, к трагедии, к которой богомол не имел бы никакого отношения, было забыто. Во дворе находилось человеческое существо, являясь первой потенциальной жертвой богомола.
Олег Сурта тем не менее хотел подумать прежде всего о себе и о своей жене.
— Олег, — Ольга требовательно потрясла его.
— Что я могу сделать? — глухо пробормотал Сурта. — Выйти к нему, что ли?
— Не знаю, — призналась Ольга.
Анжела Маверик предложила:
— Давайте откроем окно и он сюда запрыгнет.
— Нет! — отрезал Сурта. — Богомол может влететь сюда, вместо того, чтобы наброситься на Донского. Только не это!
Ольга нашлась:
— Пусть бежит к дому. Пока не поздно. Надо крикнуть ему.
Она шагнула к окну, но Олег удержал ее.
— Подождите, — сказал он. — Кажется, я знаю, почему богомол не атакует.
6Донской по-прежнему прижимался спиной к калитке. Удивлялся ли он тому, что пауза настолько затянулась? Они не знали. Возможно, время для него сейчас текло иначе. Возможно, в отличие от них он не задавался вопросом, почему тварь до сих пор не атакует его.
На секунду они оставили Донского без внимания. Каждый из них посмотрел на Олега Сурту.
Тот молчал, разглядывая двор.
Анин не выдержал:
— Ты хочешь сказать, этой гадины здесь нет? Или мы видим что-то не то?
Сурта покачал головой: казусы со временем тут были ни при чем.
— Он ждет, — сказал Сурта. — Богомол затаился и ждет. Донской не побежал дальше, и богомол, наверное, решил не спешить. Человек никуда не денется от него, зато могут выйти остальные.
Анин недоверчиво пробормотал:
— С чего ты взял?
— Он ведь знает, что нас здесь много. Конечно, если Донской выбежит со двора, тварь набросится на него.
Анин промолчал, но было видно, его это объяснение не устроило.
Ольга Сурта, указав на Донского, сказала:
— Тем более ему надо бежать назад, он может успеть. Тут меньше десяти метров.
— Нет! — возразил Сурта. — Богомол не позволит. Он сидит, наверное, в малине. Он не пустит Донского в дом. Куда-куда, только не в дом.
Анжела Маверик охнула и, не думая, предложила:
— Пусть тогда бежит в другую сторону, раз богомол в огороде.
— Куда ему бежать? — веско заметил Сурта. — Богомол достанет его без труда. Просто Донской будет жить еще несколько минут.
Маверик прижала ладонь ко рту; похоже, лишь сейчас до нее дошло, что положение бывшего одногруппника практически безвыходное.
Анин неожиданно дернулся, будто его укололи, и произнес:
— Нет, богомол ждет не потому, что рассчитывает, что кто-то еще выйдет из дома. Эта тварь слишком прожорливая, чтобы чего-то ждать.
Сурта спросил:
— Почему же богомол не нападает?
— Донской занял хорошую позицию. Сзади на него неудобно нападать — забор. Спереди — открытое пространство. Если тварь понимает, что мы плюемся чем-то опасным из особых штучек в руках… Она не рискует. У Донского револьвер.
Пауза. Сурта хотел что-то сказать, но Анин опередил его:
— Пока Донской стоит у калитки, богомол будет ждать.
Сурта, медленно выговаривая слова, добавил:
— Вот только долго ли он выдержит?
Ольга всплеснула руками.
— Надо сказать ему. Пусть ждет, ждет сколько сможет. Олег, я…
— Стоп, — перебил ее муж. — Давайте разойдемся, потом уже кто-то крикнет ему. Мы совсем забыли про окно в кухне.
— Да, — согласился Анин. — Богомол необязательно следит за Донским.
Сурта, как единственный вооруженный, занял прежнюю позицию. Жена была рядом. Он держал под прицелом кухонное окно, полуприкрытое шкафом — самое опасное место. Одновременно он видел Анина, оставшегося у окна. Маверик стояла между комнатами; со своего места девушка отлично видела Донского.
Анин осмотрелся, убедившись, что остальные готовы к любым последствиям, и прильнул к окну:
— Артем! — крикнул он. — Стой на месте! Пока ты стоишь, тварь не нападет. Следи за огородом — она, наверное, там.
Анин перевел дыхание. Его крик, казалось, взбудоражил атмосферу дома. Словно кто-то невидимый подарил каждому из обитателей по хлесткой, болезненной пощечине. Маверик почувствовала, как ускорился ритм сердца. Сурта непроизвольно отступила в переднюю комнату. Ее мужу пришлось вытереть руки о футболку — они стали влажными и скользкими.
В отличие от них Артем Донской как будто не слышал обращенных к нему слов.
Анин набрал воздуха в легкие, выкрик получился еще более громким:
— Терпи! Терпи, пока есть силы!
Голова Донского дернулась, он посмотрел в окно загнанными глазами. Анин не выдержал и отодвинул занавеску. Донской жадно впился в него взглядом. Немая просьба о помощи.
Сейчас Донской был не тем, с кем они просидели сутки в старом доме на заброшенном хуторе. Он неузнаваемо ИЗМЕНИЛСЯ!
Сейчас Донской не нравился Анину, хотя раньше он ему чем-то импонировал. Впрочем, Анин уже не помнил деталей поведения Донского, отрицательных или положительных, перед ним был другой человек.
— Следи за огородом! — крикнул Анин.
Донской не отреагировал, в глазах — какая-то бессмысленность. И страх.
Анин заставил себя опустить штору. Каким-то чутьем он догадался, что лишь ухудшит ситуацию, если Донской будет видеть его.
Донской по-прежнему смотрел в окно, хотя видеть Анина уже не мог. Сергей заметил, что его бьет крупная дрожь. Он отступил вглубь комнаты.
Остальные приходили в себя после крика. Никаких последствий не было: богомол по-прежнему где-то таился, выжидая, заставляя их быть в постоянном неведении и напряжении.
Анжела Маверик прошептала:
— Господи, он уже замучен. Что же будет дальше?
Анин пожал плечами. В голове крутилась мысль, хорошо, что не он стоит во дворе, он в доме, не Бог весть что, но все-таки. Мысль, которую он не открыл бы никому, хотя это было вполне естественно, думать в первую очередь о себе.
Маверик обернулась к Сурте, снова посмотрела на Анина.
— Давайте откроем ему окно. Пусть попробует запрыгнуть в дом.
Молчание.
— Ребята, ну что же вы?
Анин колебался. Это заметили и Маверик, и Сурта.
— Он не успеет, — наконец выдавил из себя Сурта. — И… мы рискуем. Донскому же это не поможет. Слишком далеко.
Анин представил, как это будет выглядеть. Сможет ли Сурта, если тварь нападет на Донского, подстрелить ее? Подобное случалось уже не раз, однако они так и не попали в богомола.
Олег Сурта, будто для того, чтобы избавить Анина от последних сомнений, добавил:
— У меня один патрон. Всего один. Его нужно использовать в самом крайнем случае. Если только тварь конкретно полезет в дом. Откроем окно — и мы лишь спровоцируем нападение. Только не это.
Анин подумал, что богомол вряд ли поймет, что им нечем стрелять. Правда, это лишь оттянет развязку.
Надолго ли?
Сурте никто не возражал. Все, они решили — они не откроют Донскому окно, дав тем самым ему призрачный шанс, они полагаются на Провидение. Анин на стороне Сурты, Ольга молчит. Маверик осталась в меньшинстве.
Чувствуя какую-то неловкость, словно во взгляде Анжелы был укор, Анин отвернулся. Он следил за двором, стараясь не смотреть на Донского.
Олег Сурта непрестанно перебирал ружье руками. Ладони были скользкими, словно он держал их в какой-то маслянистой жидкости.
Анжела Маверик вдруг прервала затянувшееся молчание:
— Смотрите! Он плачет!
7Минул час.
Никто не произнес ни слова. В какой-то момент на пол присел Олег Сурта, затем его жена. Анин и Анжела Маверик продолжали стоять.
Богомол не показывался.
Артем Донской постепенно сползал ниже и теперь сидел на корточках. Изредка он выпрямлялся, но спустя минуту-другую опять садился на корточки. Все это время он держал револьвер перед собой, сжимая обеими руками.
Дважды Донской плакал. Первый раз они заметили это лишь по слезам, обильным и безмолвным слезам. Именно из-за отсутствия бурных эмоций у Донского, они ничего не предприняли.
Второй раз Донской рыдал взахлеб. Они слышали это отчетливо, словно он находился в соседней комнате. Анин думал, на этот раз Донской что-нибудь сделает. Побежит к веранде или выскочит со двора, неважно, эти рыдания станут своеобразным толчком.
Донской остался стоять у калитки. Его трясло, он подвывал, но стоял, не пытаясь шагнуть в ту или иную сторону. Вместе со слезами потекло из носа.
Маверик приблизилась на пару шагов к окну, и Анин почувствовал, как она сжала ему локоть. Он кивнул, дав понять, что видит.
У Донского пошла носом кровь. Тонкая струйка. К общему напряжению ее вид добавил жути.
К ним подошла Ольга Сурта. Она молчала. Они не обменялись ни словом, то ли понимая, что ничего не изменят, то ли всерьез опасались, что одно-единственное произнесенное слово нарушит барьер между ними и Донским, и его ужас станет их ужасом.
Кровь остановилась сама собой. Донской размазал ее по губам и подбородку, частично слизал. Рыдания слабели, пока не прекратились вовсе. Кризис как будто миновал.
В последующие минуты Донской вел себя тихо. Не опуская револьвер, он следил прежде всего за огородом.
Паузу длиной в целый час прервала Маверик:
— Боже, меня ноги уже не держат.
Анин повернулся к ней. Лицо у него было бледным, глаза запали, лоб покрыт гроздьями пота.
— Лучше сядь, — сказал он. — Экономь милы.
По голосу чувствовалось, как он изможден.
Маверик не заставила себя долго упрашивать, присела на пол, прислонившись спиной к стене.
Спустя минуту опустился на пол Анин.
Теперь никто из них не видел Донского. Они как будто вычеркнули его из списка тех, кто еще мог надеяться на жизнь. Отошли в сторону, прекратив попытки изменить мощное течение обстоятельств.
Сурта заерзал. Он пытался убедить себя, что Донской сам во всем виноват. Они, спасая его, в этой ситуации добьются лишь того, что погибнет еще кто-нибудь. Сурта не видел лиц Маверик и Анина, что рождало сильнейший дискомфорт. Ведь это он убедил их оставить все, как есть.
Проще говоря, бросить Донского на произвол судьбы?
Сурта привстал.
— Эй, — прошептал он, обращаясь к стоящим в соседней комнате. — Гляньте, как он там.
Анжела Маверик поднялась с пола, за ней Анин. Девушка застыла, после чего сделала два быстрых шага к окну. Взрывные движения Маверик заставили остальных напрячься.
Ольга Сурта вскочила на ноги.
Анин, видевший Донского на прежнем месте, растерялся, не в силах понять, что же заметила Анжела. Прежде, чем она что-то сказала, у него мелькнула мысль, что девушка обнаружила богомола.
— Боже, — пролепетала Маверик. — Да он ведь… спит.
Анин вздрогнул. Верно, подумал он. В первую секунду он не обратил внимания на полуприкрытые глаза Донского.
К ним поспешил Сурта с женой.
— Он спит, — повторила Анжела, не веря сама себе.
Донской сидел на корточках, руки, лежащие на бедрах, держали револьвер, направленный в сторону огорода. Вроде бы ничего не изменилось.
Однако Донской спал.
— Ни хрена себе! — вырвалось у Сурты.
Человек, каждую секунду рисковавший жизнью, ожидавший нападения смертоносной твари, все-таки умудрился провалиться в сон.
Это выглядело так неожиданно, что они, бездействуя, стояли едва ли не минуту.
Анжела Маверик воскликнула:
— Артем! Открой глаза, слышишь? — у нее не вышло крикнуть, и Донской вряд ли ее услышал.
Положение исправила Ольга Сурта.
— Проснись, идиот! — закричала она. — Проснись сейчас же!
Донской приоткрыл глаза. Точь-в-точь, как человек, которого разбудил солнечный луч, проникший в щель между штор. В этот момент его лицо, потное, измазанное кровью из носа, несмотря на это выглядело почти умиротворенным. Обычное утро двадцатипятилетнего парня.
Несколько долгих секунд он так и сидел.
Двое парней и две девушки в доме, затаив дыхание, следили за ним.
В следующее мгновение Донской окончательно вышел из дремы. Глаза его расширились, он вскрикнул, по-видимому, догадался что заснул.
Его реакция оказалась непредсказуемой.
Молодые люди, наблюдавшие за ним, успели слегка расслабиться. Анжела Маверик шумно выдохнула. Олег Сурта опустил ружье, стирая со лба ладонью пот.
Артем Донской выпрямился… и бросился к окну.
— Впустите меня! — заорал он и ударил с стекло ладонью.
Они оцепенели. Никто не пошевелился. Донской ударил в окно еще раз. На стекле появилась трещина.
Анжела Маверик откинула занавеску. По ту сторону стекла на нее смотрели два обезумевших глаза. На губах блестела слюна.
— Господи! — вскрикнула Маверик. — Тут двойная рама!
— Осторожно! — Анину померещилось, что через двор пролетел богомол. — Нет! Не надо!
Маверик заколебалась.
Донской лупил по наружной оконной раме, грозя ее высадить.
— Открывай! — крикнул Сурта. — Быстрее!
Ольга потянулась к окну, оттолкнув Анжелу. Они распахнули первую раму.
Донской неожиданно отпрянул к калитке и выскочил со двора.
Ольга Сурта издала возглас удивления. Маверик неверяще созерцала опустевший двор.
Анин и Сурта оказались у окна фасада. Они видели, как Донской, пометавшись перед калиткой, заскочил в микроавтобус.
— Идиот! — проскрежетал Сурта. — Еще бы чуть-чуть…
Анин хлопнул его по плечу.
— Отойдите от окон! — крикнул он. — Пока не поздно, отойдите!
Они не заставили его повторять. Всем было ясно, богомол может игнорировать Донского и атаковать кого-нибудь из них, стоящего у самого окна.
Донского они могли видеть, находясь в центре комнаты. Он метался в салоне «фольксвагена», как обезумевшее животное, попавшее в ловушку. Микроавтобус ходил ходуном, как при яростных порывах ветра.
— Что он делает? — прошептала Сурта.
Донской перебрался на переднее сидение, руки суматошно что-то трогали, парень беспрестанно дергался.
— Он хочет завести бус, — сказал Анин.
Похоже, Донской забыл, что сам же оставил обломок ключа в замке зажигания. Возможно, он бы смог завести машину без ключа, но для этого понадобилось бы время и… состояние человека, близкое к нормальному. Что само по себе было нереально.
— Послушайте, пробормотала Маверик. — Где же эта гадина? Она что, так и не появилась?
Они переглянулись, после чего разошлись по комнатам, изучая все пространство, какое могли охватить взглядом.
Прошло несколько минут. В микроавтобусе по-прежнему метался Донской. Богомол так и не напал на него, ни у окна, ни когда Донской выбежал со двора.
— Вот черт, — пробормотал Сурта. — Куда же он подевался?
Глава 9
1В микроавтобусе Артем Донской продержался значительно дольше — почти до темноты.