— Бартлби!!! — закричал Уилл.
В какой-то момент Бартлби, хоть рядом с палеомастодонтом он и смотрелся карликом, встретился с громадным зверем взглядом, и тот тотчас громко затрубил, нагнул голову и помчался вперёд с бешеной и неожиданной для такого гиганта скоростью.
Доктор Берроуз радостно рассмеялся.
— Инстинкт Охотника! Я полагаю, он принял Бартлби за ягуара или саблезубого тигра и посчитал его нешуточной угрозой!
Уилл не испытывал по этому поводу ни малейшего восхищения.
— Вернись немедленно, глупый кот!
Остаток пути они прошли без всяких происшествий. Когда путешественники наконец вышли из леса и увидели перед собой пирамиду, с них ручьём тёк пот, и они до смерти устали. С минуту они просто смотрели на грандиозное сооружение, по виду — точную копию первой пирамиды.
Уилл вытер пот со лба и повернулся к отцу:
— Итак… пирамида номер два. Как ты там говорил? Лёгкая прогулка?
Но доктор Берроуз не обратил ни малейшего внимания на сарказм. Он вышел из оцепенения и кинулся к пирамиде. Достигнув её подножия, достал свой драгоценный дневник и принялся увлечённо исследовать первый уровень.
— По-моему, он абсолютно счастлив, — вздохнула Эллиот, и они с Уиллом устало повалились на землю. Девушка подтянула к себе рюкзак.
— Я захватила поесть, если хочешь…
— Умираю с голоду!
Эллиот достала еду, тщательно завёрнутую в сменную одежду, чтобы запах пищи не привлёк животных. Протянула Уиллу зеленоватые свёртки.
— Кулинарный эксперимент. Я приготовила мясо в пальмовых листьях, мне кажется, получилось неплохо.
Уилл только успел развернуть листья, как со стороны пирамиды донёсся вопль отца:
— Уилл! Скорее сюда! Ты мне нужен! Немедленно!
Уилл сделал вид, что не слышит, и откусил приличный кусок жареного мяса.
— Потрясающе! Очень вкусно.
— Уилл!!! УИЛЛ!!!
— Это антилопа, верно? Ты просто превзошла сама себя. — Уилл улыбнулся Эллиот, медленно, с наслаждением пережёвывая сочное мясо.
— Отец зовет тебя, — отозвалась она, несколько удивлённая его реакцией на крики доктора Берроуза.
— Хочешь расскажу тебе кое о чём? — спросил Уилл с серьёзным видом.
— О чём именно? — Эллиот тщетно пыталась сохранять спокойствие, потому что доктор вопил так, словно с минуты на минуту случится конец света.
— Когда-то давно, в Хайфилде, всё, о чём я мечтал, было пойти вместе с ним на раскопки. Я просто думать ни о чём другом не мог.
— Ну и? — нетерпеливо спросила Эллиот, видя, что Уилл неторопливо откусывает следующий кусок мяса.
— Я тогда был кем-то вроде одержимого. Неудивительно, что у меня даже друзей не было.
Уилл поднялся, продолжая дожёвывать на ходу, и неторопливо двинулся к пирамиде. Подойдя ближе, он увидел, что его отец стоит на нижней ступени, нетерпеливо подпрыгивая от возбуждения.
— Ну и что там, па?
— Сам взгляни! — Доктор Берроуз в полном восторге вскинул руки, не сводя глаз с каменных плит.
На первый взгляд здесь были вырезаны всё те же надписи и рисунки… Но в них было что-то странное… Уилл не мог понять, что именно…
Доктор Берроуз ткнул пальцем в длинную надпись, вырезанную у самого основания плиты.
— В Сад Второго Солнца пришли люди войны, с… этого слова я не знаю, потом попробую перевести… как птицы, которые летали… опять непонятно… И везли себя сами. Эти люди забрали жизнь нашей земли и сеяли повсюду огонь и дым… — Доктор Берроуз вскинул сияющие глаза на Уилла. — Только взгляни! Взгляни на это!
Выковыривая кусочек мяса, застрявший в зубах, Уилл пожал плечами.
— Значит, твои Древние бежали, потому что пришли чужаки — возможно, соседнее племя — и захватили их земли.
— Да нет же!!! Посмотри на резьбу! На то, как она сохранилась!
Уилл по-прежнему не понимал:
— А что с ней? Она не такая древняя? Вырезана не тысячи лет назад, а позже?
— Похоже, всего несколько десятилетий назад, — ответил доктор Берроуз. — Возможно, говорится о том моменте, когда здесь появились самолёты и прочие механические средства передвижения.
Он принялся бессвязно насвистывать, но быстро замолчал, словно вспомнив что-то.
— Тут ещё кое-что. Что скажешь об этом?
Доктор быстро прошёл вдоль каменного уступа и, найдя нужное место, остановился и указал на стену.
Уилл внимательно осмотрел изображения, одно из которых особенно привлекло его внимание.
— Никаких сомнений… это изображение самолёта, — пробормотал он потрясённо.
— Да и более того! Это довольно точное изображение того самого «Юнкерса»! — воскликнул доктор тоном «я-же-тебе-говорил».
Уилл медленно переходил от рисунка к рисунку, рассматривая грубые, но узнаваемые изображения старых двухмоторных самолётов…
— И вертолёты?
— Я тоже так думаю. А теперь посмотри повыше. — Доктор указал на выступ уровнем выше.
— Ух ты! Они же совсем чистые…
Плиты были выщерблены ветром и дождями, потрескались в нескольких местах, но на них не было вырезано ни единого рисунка или надписи.
— Да! И мы можем предположить, что эта пирамида — текущий дневник событий, так сказать. Она в процессе заполнения, как пустые страницы моего дневника… в который я должен немедленно занести это открытие!
Доктор Берроуз был в полном восторге.
— Моё открытие означает, что эти люди… они были свидетелями того, как технологии Верхоземья пришли в этот мир… они записали это на пирамиде… и, возможно, они до сих пор живы!
— Не может быть! — воскликнул Уилл. — Но если это правда, где же они теперь? А что ещё важнее — где те, кто прилетел на «Юнкерсах»… и вертолётах?
Хотя миссис Берроуз и не могла прочитать надпись на вывеске таверны — «Булка и Надфель» — как и не могла увидеть грубо намалёванное изображение ухмыляющегося красного дьявола верхом на старинном шахтовом паровозе, она точно знала, где находится. Таверна источала запах прокисшего пива и мочи, а мостовая перед её тёмными, подслеповатыми окнами была липкой и заплёванной.
— Держись рядом, Колли! — предупредила женщина кошку, которая недовольно чихнула и попятилась от дверей. — Мы здесь ненадолго.
С тех пор как миссис Берроуз впервые рискнула выйти из дома Второго Офицера, полагаясь на свои новые сверхспособности, она неустанно повторяла этот опыт, исследуя всё новые и новые улицы и здания при первом удобном случае.
Однако это место было для неё загадкой. Картинка, которую она предварительно нарисовала в своём мозгу, почему-то пугала её до дрожи. Поэтому, хотя таверна находилась довольно далеко от дома и миссис Берроуз была крайне ограничена во времени, при первой же возможности она решила обследовать это странное место.
Оно оказалось больше, чем она предполагала.
Оно воняло как сам ад.
Сейчас, когда она бежала по широким улицам, с лёгкостью огибая лужи и уклоняясь от льющихся с крыш потоков воды, её словно вело предчувствие…
Миссис Берроуз пересекла дорогу и остановилась перед длинной стеной, по запаху свежей извёстки она поняла, что построили её недавно.
— Слишком высоко, чтобы перелезть, — пробормотала она и пошла вдоль стены. Дойдя до того места, где строительство ещё не закончилось, она проскользнула под деревянное ограждение. Не останавливаясь, двинулась вперёд, спокойно перешагнув через отводную канаву, вырытую под стеной. Вскоре она ощутила под ногами брусчатку…
Женщина выпустила на волю все свои чувства и способности. Напрягла разум и дала волю новым инстинктам.
Основным был запах пепла. Горелое дерево… половые доски… обгоревший камень… Среди этих тревожных запахов выделялся один: резкий, страшный запах смерти, немыслимой, невообразимой жестокости.
Она сконцентрировалась. Казалось, едва слышные тонкие голоса зовут её откуда-то издалека. Голова женщины медленно повернулась на этот зов, и она поняла, что это.
Здесь погибли люди. Сгорели заживо.
— О Господи!
Миссис Берроуз задохнулась, осознав, сколько их было. Это место было одной огромной могилой. Здесь умерли страшной смертью десятки людей. Воображение перенесло женщину в прошлое, она почти наяву слышала крики несчастных жертв, которые не могли выбраться из огненной западни.
Внезапно она отчетливо поняла, что это за место.
О нём когда-то упомянул Дрейк. Он не распространялся, а она и не настаивала, видя, что воспоминания причиняют ему боль. Да и времени у них не было…
Но теперь она всё сопоставила и поняла: именно здесь Дрейк стал свидетелем истребления людей.
— Трущобы, — прошептала миссис Берроуз, словно мертвецы могли услышать её, и отступила назад. Под каблуком что-то хрустнуло. Она нагнулась и подняла что-то круглое. Фарфоровая головка куклы. Пламя уничтожило тряпичное тело и одежду игрушки. Миссис Берроуз стряхнула с неё пепел и пыль и поднесла к носу…
Но теперь она всё сопоставила и поняла: именно здесь Дрейк стал свидетелем истребления людей.
— Трущобы, — прошептала миссис Берроуз, словно мертвецы могли услышать её, и отступила назад. Под каблуком что-то хрустнуло. Она нагнулась и подняла что-то круглое. Фарфоровая головка куклы. Пламя уничтожило тряпичное тело и одежду игрушки. Миссис Берроуз стряхнула с неё пепел и пыль и поднесла к носу…
Тонкий, неощутимый для нормального человека запах. Поколения детей, игравшие с куклой… Здесь жили бедняки, эта игрушка наверняка передавалась от матери к дочери на протяжении десятилетий, может быть, даже веков. А последняя её владелица погибла страшной смертью в безжалостном огне.
В этот момент во всех храмах Колонии шла вечерняя служба. Те, кто был повинен в этом злодеянии, учили колонистов, как спасти свои души.
Стигийцы.
Миссис Берроуз бережно опустила фарфоровую кукольную головку на землю, усыпанную человеческим пеплом, повернулась и растворилась в темноте.
Проведя возле пирамиды целый день, они возвращались в лагерь. Когда они вышли на звериную тропу, доктор Берроуз покинул своё место предводителя и пошёл между Уиллом и Эллиот, пытаясь на ходу читать свой дневник. Его нога попала в ямку, он споткнулся, чуть не упал, но читать не перестал и даже удержал равновесие.
— Глянь на своего отца, если он сейчас войдёт прямиком в пасть саблезубому тигру, то даже и не заметит! — негромко проговорила Эллиот. — Он живёт в своём собственном мире…
— Да. Это у него получается лучше всего. Счастливым он чувствует себя только тогда, когда находит загадку и пытается её разгадать.
Стайка странных птиц лениво вспорхнула с куста и неторопливо расселась чуть дальше, между деревьев.
— Ух ты!
Тельца птиц были толстыми и дряблыми, словно пивное брюхо старика. Совершенно лысые головы и шеи дополняли и усиливали это впечатление. Уставившись на Уилла и Эллиот блестящими глазами-бусинами, птицы хранили молчание, лишь изредка прерываемое резкими криками: они словно недоумевали, что делать с этими чужаками, пришедшими в джунгли, и советовались друг с другом.
— Какие уродцы! Что это за порода?
— Может, что-то типа стервятников? — предположил Уилл.
Когда в поле зрения птиц появился Бартлби, крики стали тревожнее и чаще, птицы били крыльями, но не улетали. Было совершенно очевидно, что они опасаются Охотника, чья челюсть начала плотоядно подрагивать. Бартлби неотрывно следил за птицами, а потом издал разочарованное мяуканье: птицы сидели слишком высоко и он не мог достать их.
— Ты права, выглядят они довольно мерзко! — согласился Уилл.
Затем он перестал обращать внимание на птиц-уродцев: они с Эллиот пошли дальше по тропе, болтая друг с другом. Уилл подумал вдруг, что не один доктор Берроуз был абсолютно счастлив в этом подземном мире: он сам, Уилл Берроуз, тоже мог считать недели, проведённые здесь, лучшими в своей жизни. Он взглянул на Эллиот. Она казалась спокойной и безмятежной. Джунгли были для неё естественной средой.
В Глубоких Пещерах она выглядела совсем иначе — затравленное, озлобленное выражение лица, вечная готовность драться до смерти. Её бледная кожа была испещрена шрамами — здесь они стали почти незаметны, если не считать самого большого, на предплечье. Она загорела, и сочетание смуглой кожи и чёрных волос создавало удивительный эффект. Уилл не переставал поражаться тому, как она… прекрасна и как ему повезло, что она стала его другом.
Эллиот что-то говорила, но он её не слушал.
— Как сегодня было здорово! — выпалил он невпопад.
Девушка изумлённо посмотрела на Уилла, и он немедленно смутился.
— Ну… я имел в виду, что было интересно… и весело… Если мы будем оба ходить вместе с папой в эти экспедиции, то сможем проводить время вместе… — он говорил сбивчиво, не в силах точно выразить переполнявшие его чувства и мысли. — Ну, в смысле, если он не будет дёргать меня через каждые десять минут…
Уилл почувствовал, что у него начинают гореть щёки. Он отвернулся от Эллиот и сам себе скорчил рожу, злясь на собственную бестолковость. Он даже не может выразить словами то, что чувствует! Блеет, словно тупой пятнадцатилетний подросток… Он стиснул зубы и мысленно поклялся не открывать больше рта, чтобы не выдать себя. Иначе он будет выглядеть в её глазах полным и законченным идиотом…
Однако Эллиот задумчиво кивнула в ответ и посмотрела на него. Уилл почувствовал огромное облегчение — похоже, она прекрасно поняла, что он хотел сказать. Их глаза встретились…
…но в этот момент доктор Берроуз бесцеремонно нарушил очарование момента.
— Чтоб тебя! Чёртова тварь!!! Чёртов навоз!!!
Уилл и Эллиот обернулись. Доктор скакал на одной ноге, второй он вляпался в кучу навоза. Уилл и Эллиот ничем не могли помочь, они просто хохотали, пока доктор Берроуз пытался вытереть башмак о траву.
— Разве ты не хотел поглубже изучить палеомастодонта? — прерывающимся от смеха голосом спросил Уилл.
Он уже шагнул к отцу, но тот внезапно замер на месте, и лицо его приобрело отсутствующее выражение. Забыв об испачканной обуви, доктор торопливо раскрыл свой драгоценный дневник.
— Эти камни… Эти камни… — бормотал он, в волнении листая страницы.
Уилл не мог понять, о чём говорит отец.
— Какие камни, па?
— Я же нашёл другой ряд камней, такой же, как на первой пирамиде, помнишь, я тебе показывал.
— На этот раз ты ничего не сказал…
— Я пытался, но ты был слишком занят беседой со своей… ПОДРУЖКОЙ! — возмущённо заметил доктор, впрочем, эту тему он развивать не стал. — Вторая серия камней относится к более позднему периоду, и буквы на ней другие… я пытался понять, как их можно сопоставить с буквами первого ряда, чтобы был хоть какой-то смысл…
— Возможно, ответ мы найдём, когда доберёмся до третьей пирамиды? — предположил Уилл.
— Возможно… возможно-возможно-возможно… — Доктор Берроуз повторил это несколько раз, не осознавая, что говорит.
Он не отрывал глаз от страниц дневника. Шагнул в сторону и вляпался в очередную кучу навоза, ещё больше предыдущей. Раздался отвратительный чавкающий звук, вокруг распространился ещё более отвратительный запах, но на этот раз доктор Берроуз не обратил на «неприятность» никакого внимания.
— Папа! Даже не подходи близко к лагерю сегодня вечером! — рассмеялся Уилл. — Эллиот тебе задаст…
Он внезапно замолчал, осознав, что Эллиот рядом нет. Тревожно оглядевшись, он увидел, что она осталась там, где они прервали разговор. Девушка настороженно водила винтовкой из стороны в сторону, не сводя глаз с чащи леса.
— Она что-то увидела… — прошептал Уилл себе под нос, устремляясь к Эллиот.
Девушка послала ему быстрый предупредительный взгляд и продолжила внимательно всматриваться в зелёную мглу.
Доктор Берроуз наконец заметил, что что-то происходит, и поинтересовался:
— Очередные деревья, наблюдающие за нами?
— Я не знаю! — серьёзно ответила девушка. — У меня такое чувство… Что там кто-то есть… Но я ничего не вижу.
Она нахмурилась.
— Единственные живые существа вокруг — это вон те малосимпатичные падальщики! — сварливо сообщил доктор, махнув рукой в сторону лысых птиц, по-прежнему сидевших на окрестных деревьях.
Он подобрал с земли палку и швырнул в птиц, промахнувшись при этом на добрую милю… Палка улетела в кусты и воткнулась в землю.
Бартлби был единственным, кто заметил…
Молодое деревце мягко и быстро передвинулось в сторону, чтобы избежать удара летящей палки…
Тревога на мгновение вспыхнула в янтарных глазах, но тут же погасла. Для кота-Охотника произошедшее не имело никакого значения и смысла. Он прекрасно видел движение, но не чуял никакого запаха. Что бы там ни двигалось, оно не было ни животным, ни птицей, ни человеком, не могло считаться добычей, а следовательно, не представляло никакого интереса…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ Контакт
Глава 14
Приземистую широкую военную палатку установили в самом конце взлётно-посадочной полосы — там, где по потрескавшемуся асфальту кружили на ветру маленькие песчаные смерчики. Подъехала небольшая колонна машин с тонированными стёклами, двери одновременно раскрылись, и из машин высадились Граничники. Вскинув на плечи рюкзаки и забрав из машин снаряжение, они быстро проследовали внутрь палатки. Проводники с трудом сдерживали огромных псов, рвавшихся с поводков — они естественно предпочитали свободу открытого пространства тесному закрытому помещению, набитому чужаками.
Не получив никаких указаний от своих командиров, Граничники просто расселись на длинной скамье вдоль одной стены палатки. Скамейку напротив них занимали немецкие солдаты. Молодые подтянутые блондины в новенькой, с иголочки, полевой форме с нескрываемым любопытством рассматривали своих новых союзников. Куда менее чистые и аккуратные Граничники — ветераны многих боёв в запылённом и потёртом камуфляже, украшенные множеством шрамов, — смотрели прямо перед собой, не проявляя и тени интереса. Они напоминали взведённые курки, бесстрастно ждущие, когда пальцы стрелков спустят их…