Показавшись во всём великолепии курсантской формы одежды – с двумя галочками на рукаве суконки, якорями на погончиках и горящей золотом надписи Высшее Военно-морское училище подводного плавания на ленточке бескозырки своим родственникам, Антон пошёл на кладбище поклониться могиле своей матери.
Сердце матери Антона, переполненное страданиями пережитой войны, послевоенной разрухой и нищетой, остановилось на 41 году её жизни. Она умерла, оставив на попечении отца, вернувшегося с войны, двух детей, в слепленной её руками глиняной однокомнатной хате. Антон, как и большинство всех детей, свою мать любил беззаветно. Безмерно был благодарен ей за доброту и трудолюбие ласковых рук, за чуткое нежное материнское сердце, за подарённую в бесценном наследстве жизнь и полноту ощущения её красок.
Речка Соб, разделяла некогда многолюдный уездный городок на две половины и струилась далее, образуя небольшие ставки и водохранилища, сдерживаемые искусственными насыпными дамбами и запрудами. В речке, в многочисленных речушках и ручьях, ещё не отравленных стоками минеральных удобрений с полей, расплодилось великое множество раков. В прудах и водохранилищах, не процеженных сетями браконьеров, водились карпы, многие из которых достигали веса более 10 килограмм.
Отведав сорванных прямо с грядки зелёных огурчиков, полакомившись ягодами вишни, слив и крыжовника, Антон расспросил у отца о своих друзьях-товарищах. Из друзей Антона в городке остались единицы: одни служили в армии, другие ещё не приехали с дальних краёв, третьи отсутствовали по неизвестным причинам. Узнав о его приезде, в гости пришли только Коля Дубинец и Франко Осадчий – Франек. Глядя на крепко сбитых парней, Антон с улыбкой вспомнил Франека в его, вызывающей всеобщую зависть, светлой в крапинку кепке, в которой он щеголял лет 7 тому назад.
Прошедший смерч войны почти начисто уничтожил все сады и местные пацаны поштучно знали все, оставшиеся в городке, деревья яблонь, груш и слив. Лимоны, апельсины, бананы и другие экзотические фрукты и овощи они видели только на картинках и то не все. А вот дыни и арбузы – совсем другое дело! На пагорбах и лощинах окружающих полей – на баштанах они вызревали в изобилии в каждом колхозе. С этих пагорбов и лощин в августе дыхание тёплых вечерних сумерек доносило до окраин городка, растворённый в чистом воздухе, дразнящий аромат зрелых дынь. Соблазн не только унюхать, но и откушать вкусного овоща был выше их! Группой, безошибочно ориентируясь в темноте по этому соблазнительному запаху улавливаемого чуткими носами, друзья Антошкиной юности отправлялись на промысел пахнущего чуда.
В прозрачной тишине украинской ночи в глубине неба чётко просматривались созвездия Большой и Малой Медведиц, немного правее замерли звёзды Кассиопеи. Почти в центральной части небесного свода в великолепии вечности, алмазами звёздочек воцарилась Северная Корона. В стороне к югу Волопас охранял отпущенных на выпас быков, а уставшие его товарищи чумаки, возвращаясь с солью из Крыма, остановились прямо на Млечном пути и согретые доброй чаркой горилки при свете звёзд неторопливо вечеряли кулешом. Вся эта симфония великолепия мерцаний звёзд в безлунную ночь, поглощаемая набирающими вес золотыми зёрнами колосьев пшеницы и ржи, была нарушена полувопросительным лепетом вспугнутой перепёлки: «Спать пойдём…?».
- Ну вы, медведи, тише…! – возник шёпот из темноты.
- Сам смотри под ноги, прёшь, как трактор по клубнике! Чуть бедную птицу не задавил, - ответил ему кто-то.
- Ребята, если присесть, то в сумраке ночи просматривается линия горизонта, а уж фигуру сторожа мы, как пить дать, заметим издали, - поделился полезным наблюдением Франек, поправляя сползающую на глаза толстую кепку, купленную ему «на вырост».
- Мужики, приехали! Курень сторожа расположен посредине баштана. Заходим с тыльной стороны. Дыни брать только зрелые, ориентируясь по запаху. Назад собираемся тихо тут же, - дал последние наставления старшой.
Тем временем сторож, лёжа в курене, на линии горизонта отлично видел, рассыпавшихся по баштану, силуэты похитителей дынь. От греха подальше, он потихоньку ушёл в дальний угол бахчи и опираясь на суковатый дрын стоял, пережидая нашествие.
Франек в кепке, постоянно ниспадающей на глаза, вынюхивая спелые дыни, в азарте поиска забрёл прямо под ноги сторожу. Он присел, поправил кепку, но ожидаемый просвет горизонта, перекрытый фигурой сторожа, не увидел. Ему нужно было бы отойти в сторонку и повторить попытку! Тогда бы он сообразил, что причиной затемнения Луны есть тень от Земли. Однако, ни Франек, ни сторож никакого процесса затемнения этого спутника Земли знать не хотели. Стражу бахчи до чёртиков надоела фигура, прыгающая перед глазами. Особенно не раздумывая, разрешая ситуацию, он шарахнул своей палкой по мелькающей голове. Неожиданный удар кепка смягчила. Ощущение острой боли открыло шлюзы спёртого дыхания Франека воплем неуправляемого страха:
- Ой-ай-яй-яй! Убивают!
Сторож, ошарашенный воплем, наращивая скорость, убежал в неизвестном направлении. Ошалевший владелец кепки, причитая, ещё быстрее кинулся в противоположную сторону.
Остальные похитители дынь, застигнутые невидимой опасностью, как напуганные мышки, разбежались врассыпную кто куда!
Наконец, собравшись в условленном месте и осмотревшись, они увидели, что небо осталось на своём месте и все созвездия продолжают спокойно вращаться вокруг Полярной звезды. А набитая шишка у одного из них, как говориться «дай бог, что бы была последней», до свадьбы заживёт!
Действительно, глядя на своего товарища – молодца, пышущего здоровьем, Антон убедился, что время врачует наши житейские шишки быстро, оставляя в памяти только штрихи - наиболее яркие из них.
-Антоша, а не пойти ли нам завтра на рыбалку? Тебе нужно иметь 5-6 крепких закидушек на крупного карпа. Ловить будем на кусочки подсолнечного жмыха – макуха, - сделал предложение Коля Дубинец.
- Выходим в 4.00, - продолжал далее уже Франек. Пойдём на новый водоём колхозной ГЭС. Там клюёт крупный карп, карась и главное, что никто не гоняет! Да и ловля рыбы удочками разрешена, - закончил он заманчивое предложение.
- Рыбалка…! Это не просто ловля рыбы – это таинство единения души человека с окружающим миром в естестве природного влечения и азарта самой безобидной охоты. Охоты, где не убивают, а предлагают предмету охоты откушать наживку. В этом процессе рыбка сама решает «быть или не быть» - брать или не брать угощение. И уж всецело от её сноровки и умения рыбака зависит кто пообедает: она – рыбка червячком или рыбак рыбкой. Всё остальное, приписываемое рыбалке, очень верно отражает правило – кто чего и кого ищет, тот всегда то и находит!
Одни считают, что рыбалка – это пьянка в резиновых сапогах. Другие относят её к разряду превосходного активного отдыха на природе в кругу семьи, друзей или самостоятельно. Обманутые и недовольные жёны жалуются, что «рыбка» только удобное прикрытие для изворотливых мужиков. Их мужья же тихо радуются возможности ощутить глоток свежего воздуха в побеге от семейной рутины неудачного брака.
Особи, лишённые воображения, относят рыбалку без всяких накруток к суто промыслу добывания пищи. Люди, не утратившие способность восхищаться и удивляться красотой окружающей природы, вспоминают рыбалку и время проведённое у костра с кипящей ухой, как наиболее плодотворное событие гармонично сбалансировавшее их чувства, мечты, планы и желания. Кроме того, несомненно, рыбалка – самые лучшие успокоительные капли и является удивительным уравновешующим занятием, побуждающим задуматься о судьбе своей и её месте в бурно развивающемся мире.
Весь оставшийся день Антон мастерил рыболовные снасти: подбирал крючки, лески, грузы, макух. Всё это хозяйство собрал, опробовал и уложил в рюкзак. Крошки макуха перемешал с пшеничными отрубями, ссыпал в мешочек, как приманку для карасей по месту лова. Порывшись на гноярке, в куче перегноя набрал жирных красных червей и присел в раздумье – что ещё нужно взять? Он ещё раз заглянул в рюкзак, убедился, что всё на месте и тут же вспомнил о комплекте рыбацких одёжек, дожидавшихся своего хозяина на чердаке дома.
Солнышко уже катилось к закату, Антон открыл дверь верандочки и сквозь сенцы в полосе преломляющегося света увидел квадрат чердачного проёма, но лестница на месте отсутствовала.
- Ерунда, - подумал он, - буду я искать неизвестно где эту лестницу! – Поставлю табуретку, открою крышку проёма лаза, подтянусь на руках и ищи, парень, свои шмотки на чердаке сколько угодно! Действительно, через минуту Антон уже расхаживал по чердаку. Со временем привыкшие к сумраку глаза заметили там, сваленные в кучку, резиновые сапоги и прочую рабочую одежду. Выбрав себе рубашку, куртку и штаны, он стряхнул с них пыль и повернулся в поиске чердачного проёма, но ничего не увидел.
Несколько ранее его отец принёс два ведра холодной колодезной воды и увидел в сенях табуретку, стоящую явно не на места. Поставив там вёдра, он её взял и, закрыв за собой дверь, вышел на веранду. Любуясь закатом солнца, уже во дворе отец сел на унесённую табуретку и решил перекурить.
На ощупь, в серой темноте Антон добрался к выходу с чердака, опустился на вытянутых руках, но… под ногами табуретки не ощутил.
- Что за чудеса, - подумал он, продолжая безрезультатный поиск пропавшей опоры вытянутой ногой. Внутренний голос ему тут же подсказал выход из создавшегося положения:
- Не переживай! Разожми пальцы рук и не успеешь моргнуть глазом, как будешь на земле!
- Действительно, - согласился Антон и солдатиком рухнул вниз. Его ноги сразу же попали в оставленное отцом ведро с водой! Теряя равновесие, в стремлении выйти из воды сухим, он всем телом дёрнулся вверх, в попытке погасить инерцию падения приземлением на задницу. Но… в точке приземления задницы стояло другое ведро с водой…. Полетевшие брызги воды несколько охладили его инициативу действий. Но! Неустойчивое положение опять-таки внутренним голосом издевательски спросило:
- И долго ты так будешь сидеть?!
- Да, попал я в историю, - подумал наш герой, - но третий раз подряд в одну и ту же точку снаряд не попадает! – и в поиске хотя бы какой-нибудь опоры протянул левую руку.
Наконец-то! Рука нащупала лавочку у стены сенец.
- А что я говорил, - прошептал неунывающий внутренний голос, - найдя точку опоры, ты выберёшься из щекотливой ситуации!
Но…, пытаясь подняться, Антон дёрнул пошатнувшуюся лавку и кастрюли, вёдра и горшки, стоящие на ней, с грохотом посыпались на него.
С кастрюлей на голове, вместе с внутренним голосом он замер.
- Ничего себе праздник – гостей нет, один хозяин! Чего молчишь? Зови на помощь! – уже совсем тихо посоветовал внутренний голос.
На приглушенный призыв о помощи, с горящей цигаркой в руке, прибежал отец и в первую очередь кинулся снимать с головы сына кастрюлю.
Но…. На этом всё и закончилось если б в руках у отца не было сигареты! Впопыхах, горящий табак с пеплом, отвалившись от цигарки, угодил прямо за воротник Антону. Он дёрнулся, вёдра с водой пролились окончательно, образовав лужу, в которую рухнуло его тело. Зашипев, пожар был ликвидирован не успев разгореться! Вдоволь насмеявшись, они вышли во двор на свежий воздух.
Во второй половине пятидесятых годов тишина городка нарушалась лишь редкими проезжающими грузовиками или тракторами. Легковой автомобиль «Победа» был только у первого секретаря райкома КПУ. В лучах заходящего солнца далеко разносился запах молока и мычание возвращающихся с выпаса коров, которые соперничали с музыкой, озвученной громкоговорителем, установленным в центре городка.
Жужжали комары и другая крылатая живность. Их ловили в акробатическом быстром полёте стремительные ласточки и стрижи. Рассыпая веер прощальных лучей, краешек солнца улыбнулся и скрылся за горизонт до завтрашнего дня. Тишина совсем поглотила городок. Под успокоительную песню сверчков Антон с отцом поужинали и улеглись спать.
Ночь ещё царственно восседала на своём троне, когда Антон проснулся. Он быстро оделся и в полчетвёртого, вскинув на плечи рюкзак и удочки, пошёл к месту встречи с друзьями. Сонные собаки лениво побрёхивали ему во след. Ночные звёзды оживлённо перемигивались, договариваясь о чём-то своём, вечном. Городок ещё спал, но за тёмной мантией ночи солнышко уже готовилось умыть землю душем утренних лучей.
Франек и Николай, поджидая товарища, запустили хорошую шапку сигаретного дыма и Антон, учуяв запах этого вредного зелья, ускорил шаг.
- Здравствуйте, мужики! – приветствовал он их. – Что ж, ведите на ваше рыбное поле чудес!
Когда они проходили мимо хат, на тропинке из-под ног Франека, взвизгнув, выскочила сонная собачонка.
Потревоженная её визгом утка, из рядом стоящей загородки, громким дурным воплем: – «Га-га-га!» - пронзила предутреннюю тишину.
- Что б вы подохли! – беззлобно выругался Франек. – С испугу я выронил сигарету. Тьфу на вас, будь вы неладны! Аж руки дрожат, чуть не уписался!
Сбитый с току в темноте, продолжая бурчать, он сошёл-таки с тропки и направился прямо к обрывистому берегу речки.
- Эй, Франек, остановись! – предостерёг его Николай. – Чего доброго, свалишься в речку и опять, уже от испуга настоящего, наделаешь в штаны! – хохоча, закончил он.
Тихо переговариваясь, стараясь не свалиться с косогоров берега извивающегося русла речки, они вышли к её широкому плёсу. Несколько возвышенностей, выступая из воды, образовали удобные места для ловли рыбы. Посовещавшись, каждый из них облюбовал своё место именно здесь.
На востоке солнышко окрасило небо багрянцем и его первые робкие лучи, отражаясь в капельках росы неслышным хрустальным звоном испаряемой влаги, умыв землю, оповестили о начале утреннего дня.
Разбуженная розовым блеском света, спящая на одной ноге цапля, открыла глаза, вытянула шею и молниеносным движением хапнула зазевавшегося у её ноги лягушонка.
Стайка уток, отплыв от берега, громким и уже хоровым: - Га-га-га! – оповестила о своём появлении.
Разминая крылышки для полётов в свете трудового дня, низко над водой проносились проснувшиеся ласточки и стрижи. Утро защебетало и запело. На другой стороне реки у хат начали шевелиться люди и наши рыбаки, подхлестнутые вступившим в свои права рассветом, ускорили забрасывание закидушек и удочек в воду.
Наконец все рыболовные снасти оказались в воде и рыбаки молча уставились на лески и поплавки, в ожидании поклёвок.
И вот он – момент истины! Один из поплавков, как бы нехотя, лёг на бок, затем с ускорением поплыл в сторону…. - Ага, клюёт! – раз и подсечка! Удочка в руке Антона взметнулась вверх и у его ног, растопырив плавники и виляя хвостом, затрепетал золотисто-серебряный карась. Тут уж медлить нельзя! – быстро надеть червяка на крючок, смачно его поплевать и опять забросить в воду. Получай, рыбка, кушай!
Тем временем, два поплавка из трёх удочек задёргались и поплыли одновремённо – поклёвки!
Руками за обе удочки – раз! – дудки, уплыли карасики…. За двумя зайцами погонишься – не поймаешь ни одного!
В хороводе: удочка, поклёвка, подсечка, червяк, заброс в сачке у Антона набралось более десятка приличных жирных карасей.
Неожиданно, в метрах сорока от берега шарах! – взметнулась здоровенная рыбина. Круги от неё побежали по глади воды к берегу, где воткнутая в грунт, торчала деревянная плашка. Отходящая от неё до сих пор натянутая леска, обмякла и заметно провисла, утонув на дно водоёма. Сердце Антона запело соловьём и он, ещё не веря и сомневаясь в успехе, начал осторожно её выбирать. Вначале леска свободными кругами ложилась у его ног, но вот стремительно, обжигая пальцы рук, она побежала назад в реку. Сомнения отпали – на другом конце закидушки на крючке сидел карп! Утратив разгон, тяжёлая рыбина остановилась. Счастливый рыбак перевёл дыхание, прибежавшие друзья начали давать советы. Антон рыбачил с детства, не слушая их, молча, осторожно вываживал сопротивляющегося сильного карпа. Не раз добыча повторяла первоначальный маневр ухода в реку на всю длину лески, но постепенно силы ей изменяли. Вот на отмели показалась горбатая спина карпа и далее, завалившись на бок, он активно сопротивляться уже не мог. Подоспевший рыбак поддел его подсачком и это восьмикилограммовое чешуйчатое создание оказалось на берегу.
К полудню поклёвки прекратились, каждый из рыбаков поймал более 5 килограммов рыбы, но такой крупный красавец украсил улов только у Антона.
В течение отпуска Антон ещё несколько раз рыбачил: ловил карасей и карпов, но такой крупняк ему больше не попадался.
В воскресные дни жители близлежащих сёл с красивыми женскими именами: Счастливая, Хороша, Славна, Ганивка, Зозивка, Лозовата и так далее, привозили в городок выращенную ими сельскохозяйственную продукцию с целью её продажи на местном рынке. На вырученные деньги сельчане закупали всё необходимое в магазинах городка.
Ранним утром на его центральной дороге раздавался скрип телег и стук колёс по каменной брусчатке. Постепенно он перерастал в оживлённый гул человеческих голосов и воплей животных на рыночной площади. Со всех концов городка к его центру с пустыми кошёлками и авоськами в руках устремлялись потоки покупателей.
На рынке, с выстроенных в ряды телег и редких автомашин, колхозные продавцы предлагали арбузы, дыни, огурцы, помидоры, лук, редиску, зерно, крупы и многое другое добро, выращенное на плодородной земле Украины.
Чуть в стороне с возов кукарекали и цокотали куры, шипели гуси, галдели утки. Нахохлившиеся индюки молча с превосходством посматривали на клетки с кроликами, не подозревая, что вся эта живность, перекочевав в кошёлки покупателей, уже сегодня в зажаренном виде окажется на обеденных столах горожан. Правда, некоторые из них, попав в эти кошёлки, высовывали головы и громким отчаянным криком – «куда-куда-куд-а!» выражали протест, но протест безрезультатный, заглушенный множеством воплей себе подобных.