— Ну, меня лично дорога никуда не уведет, по крайней мере в ближайший час, — заявил Пиппин, снимая лямки мешка.
Остальные последовали его примеру, усевшись на обочину и опустив ноги на дорогу. Передохнув немного, они поели и еще отдохнули.
Солнце уже начало клониться к закату, когда они спустились с холма. До сих пор им не встретилось ни души. Этой дорогой пользовались редко: она была слишком узкой для повозок, так как не была приспособлена для них, да и в Вуди-Энд вообще редко кто заглядывал. Хоббиты шли уже около часа, когда Сэм вдруг остановился, прислушиваясь. Холмы остались позади, дорога уже не петляла, а тянулась по травянистой равнине, на которой местами попадались высокие деревья — предвестники леса.
— За нами по дороге едет лошадь или пони, — сказал Сэм.
Они оглянулись, однако за поворотом ничего не было видно.
— Может, это Гэндальф догоняет нас, — предположил Фродо, но тут же почувствовал, что это не так, и ему внезапно захотелось спрятаться от всадника, настигавшего их. — Может, это и слишком, — извиняющимся шепотом сказал он, — но я не хочу, чтобы меня видели на дороге. Я устал от вопросов, пересудов. А если это Гэндальф, — добавил он, подумав, — мы устроим ему сюрприз, чтоб не опаздывал. Давайте спрячемся!
Сэм и Пиппин побежали налево и залегли в небольшой ложбинке неподалеку. Фродо еще несколько секунд помедлил: любопытство боролось в нем с желанием спрятаться. Стук копыт приближался. В последний миг он юркнул в высокую траву за деревом, ветви которого нависли над дорогой. Приподняв голову, Фродо с любопытством выглянул из-за толстого корня.
Из-за поворота показалась черная лошадь — не хоббитовский пони, а настоящая большая лошадь. На ней сидел высокий человек, одетый в длинный черный плащ с капюшоном, из-под плаща виднелись только сапоги в стременах. Лицо его скрывалось в тени капюшона.
Лошадь поравнялась с деревом, за которым прятался Фродо, и остановилась. Всадник продолжал сидеть неподвижно, наклонив голову, как бы прислушиваясь. Из-под капюшона доносилось сопение, всадник будто пытался уловить какой-то запах. Он повернул голову налево, потом направо…
Внезапный ужас охватил Фродо, и у него мелькнула мысль о Кольце. Он боялся даже вздохнуть, однако желание достать Кольцо было таким сильным, что рука его медленно потянулась к карману. Стоит лишь продеть в него палец — и он будет в безопасности! Сейчас совет Гэндальфа казался нелепым. Ведь Бильбо пользовался Кольцом. И ничего, остался цел! «Я пока еще в Уделе, у себя дома», — подумал Фродо, и пальцы его коснулись цепочки, на которой висело Кольцо. В этот момент всадник выпрямился и натянул поводья. Лошадь двинулась вперед, вначале медленно, затем рысью.
Фродо глядел вслед всаднику, пока тот не исчез вдали. В последний момент ему показалось, что лошадь повернула направо и скрылась за деревьями. Впрочем, он не был в этом уверен.
«Очень странно. И подозрительно», — подумал Фродо, подходя к товарищам. Пиппин и Сэм лежали ничком в траве и ничего не видели, поэтому Фродо пришлось описать им всадника и его странное поведение.
— Не знаю почему, но уверен, что он высматривал или вынюхивал меня. И мне совсем не хотелось, чтобы он меня нашел. Ничего подобного в Уделе я раньше не видел!
— А что здесь надо Высокому народу? — удивился Пиппин. — Чего это его занесло сюда?
— Люди здесь в последнее время встречаются, — сказал Фродо и добавил: — В Южном Уделе с ними даже были какие-то стычки. Но я никогда не слыхал про таких всадников… Интересно, откуда он появился?
— Прошу прощения, — внезапно встрял Сэм, — но я знаю, откуда он. Из Хоббитона, если только он тут один, этот Черный всадник. И я знаю, куда он направляется.
— Ты о чем это? — резко обернулся Фродо, удивленно взглянув на Сэма. — Что же ты молчал до сих пор?
— Я только теперь вспомнил, сэр. А было вот как. Когда я вчера отправился к нашей норе отнести ключ, старик мой увидел меня и говорит: «А, Сэм! Я-то думал, что вы еще утром уехали с господином Фродо. Тут какой-то чужак спрашивал о господине Бэггинсе из Бэг-Энда. Чудной какой-то… Он только что ушел. Я сплавил его в Баклбери. Что-то мне его голос не понравился. Очень он разозлился, как я сказал ему, что господин Бэггинс насовсем уехал и не вернется. Аж зашипел на меня. Жуть какая…» — «А какой он был?» — спрашиваю. «Не знаю, — говорит, — но уж точно не хоббит. Ростом высокий и черный, так и навис надо мной… Похоже, из Высокого народа. И выговор чудной какой-то…»
В общем, я спешил, сударь, ведь вы меня ждали. Да и внимания особого не обратил… Папаша уже не молод, сдавать стал, и подслеповат малость, а когда чужак этот объявился, темно было. Папаша-то вышел прогуляться за Бэгшот-Роу, ну и тот к нему подъехал… Старик ему вроде все правильно сказал, а, хозяин?
— Старика не в чем винить, — сказал Фродо. — Я сам слышал его разговор с незнакомцем, который расспрашивал обо мне, и уже чуть не подошел, чтобы спросить, кто это. Жаль, что ты раньше мне не сказал. Нам следовало быть осторожнее на дороге.
— Может, всадник этот никакого отношения к тому папашиному незнакомцу не имеет, — предположил Пиппин. — Мы ушли из Хоббитона потихоньку. Как же он нас выследил?
— Как? Да просто вынюхал, — нашелся Сэм. — И потом, Старик говорил, что тот чужак тоже был черный.
— Жаль, что я Гэндальфа не дождался, — пробормотал Фродо. — А может, еще хуже было бы…
— Значит, ты что-то знаешь об этом всаднике? — спросил Пиппин.
— Ничего не знаю. И не догадываюсь, — ответил Фродо.
— Отлично, братец! Можешь держать свой секрет при себе. Ну а нам как быть? Я бы не прочь перекусить, но, наверное, лучше скорее уносить ноги отсюда. А то мне что-то не по себе. Ездят тут всякие, принюхиваются!
— Да, наверное, нам лучше поскорее уйти, — сказал Фродо, — но не по дороге. Вдруг этот всадник поедет обратно. И может, он не один. Сегодня нам еще долго идти, до Бакленда еще прилично топать.
Когда хоббиты вновь двинулись в путь, на траву уже легли длинные тени деревьев. Они придерживались обочины, но шли подальше от нее, по левую сторону дороги, и старались оставаться незаметными. Из-за этого они шли медленно: в густой траве трудней было пробираться, ноги спотыкались о кочки, деревья становились все гуще.
Когда солнце село за холмы, окрасив их алым цветом, они вновь вышли на дорогу, которая уже не тянулась через равнину, а сворачивала, спускаясь к Йельской низине и Стоку. Вправо от нее вилась между древними дубами тропинка, направлявшаяся к востоку, к Вудхоллу.
— Вот наша дорога, — сказал Фродо.
Вскоре они подошли к огромному полузасохшему дереву, но оно еще было живо: на тонких веточках зеленели еще не облетевшие листья. В дряхлом стволе находилось огромное дупло, в которое можно было пробраться сквозь большую щель, незаметную со стороны дороги. Хоббиты залезли в дупло и устроились внутри на куче опавших листьев и древесной трухи. Они отдохнули и немного поели, тихонько разговаривая и время от времени прислушиваясь.
Уже опустились сумерки, когда они вновь выбрались на дорогу. Западный ветер шелестел в ветвях, листья тихонько перешептывались. Быстро темнело. Над верхушками деревьев на темнеющем восточном небосклоне появилась первая звезда. Хоббиты шли в ногу рядом друг с другом, пытаясь бодриться. Спустя некоторое время, когда на небе высыпали яркие звезды, они немного успокоились и больше не прислушивались, не раздается ли позади стук копыт. Они негромко запели, как это любят делать все хоббиты во время прогулок, особенно когда наступает вечер и они приближаются к дому. Обычно они поют про ужин и теплую постель, но сейчас они запели про дорогу (хотя в этой песне было про ужин и постель тоже). Слова ее сочинил Бильбо Бэггинс, а мотив был стар, как холмы. Бильбо научил этой песне Фродо, когда они бродили по полям и лесам Удела и беседовали о приключении Бильбо.
Песня закончилась.
Песня закончилась.
— И спать пора! И спать пора! — добавил Пиппин.
— Тсс! — остановил его Фродо. — Кажется, опять кто-то едет.
Они резко остановились и тихо стояли, прислушиваясь. На дороге послышался стук копыт, доносившийся откуда-то сзади. Он приближался медленно, но был слышен вполне отчетливо. Хоббиты быстро отбежали с дороги в густую тень дубов.
— Не заходите слишком далеко! — прошептал Фродо. — Нас не должны видеть, но я должен посмотреть, кто это. Неужели еще один Черный всадник?
— Ладно, — шепнул Пиппин. — Только не забудь: он может унюхать тебя.
Звук копыт приближался. Хоббиты не успели найти более надежное убежище, и Сэм с Пиппином укрылись в тени, скорчившись за толстым стволом дерева, а Фродо подполз поближе к дороге. Дорога бледной серой полосой едва виднелась за деревьями. Звезды густо усеяли небосвод, но луны не было.
Звук копыт стих. Присмотревшись, Фродо увидел какое-то темное пятно между двумя деревьями на светлом белом полотне дороги. Будто черную тень лошади вела на поводу другая тень, поменьше. Тень остановилась у того места, где хоббиты свернули с дороги, и начала раскачиваться из стороны в сторону. Фродо услышал негромкое сопение. Тень наклонилась и стала подкрадываться к нему.
Желание надеть Кольцо вновь охватило Фродо, и гораздо сильнее, чем раньше. Не успев осознать, что он делает, Фродо ощутил, что его рука уже в кармане и он нащупывает Кольцо. Но в этот момент донеслись звуки, похожие на сдержанный смех и пение. Чистые голоса звучали в пронизанном светом воздухе. Черная тень выпрямилась и отступила. Она взобралась на черную лошадь и исчезла во тьме. Фродо перевел дыхание.
— Эльфы! — хриплым шепотом воскликнул Сэм. — Эльфы, сударь!
Он уже рванулся навстречу голосам, но Фродо и Пиппин удержали его.
— Да, это эльфы, — сказал Фродо. — Их изредка можно встретить в Вуди-Энде. В Уделе они не живут, но бывает, проходят здесь по дороге весной и осенью, когда появляются из своей земли за Башенными холмами. Как нам повезло! Вы не заметили, Черный всадник остановился и начал подбираться к нам, но тут зазвучала их песня. И он мигом исчез.
— А можно взглянуть на эльфов? — взволнованно спросил Сэм. Всадник его сейчас не волновал.
— Слушай! Они приближаются, — сказал Фродо. — Нам нужно только подождать.
Пение звучало все ближе. Из хора выделился один чистый сильный голос. Пели песню на волшебном языке эльфов, и лишь один Фродо мог кое-что разобрать, а Сэм с Пиппином совсем ничего не понимали. Но мелодия, казалось, была понятна без слов, и ее звучание глубоко проникало в душу. Вот как услышал эту песню Фродо:
— Это Высшие эльфы! Они произнесли имя Элберет! — воскликнул в изумлении Фродо. — Редко приходилось встречать этот далекий народ в Уделе. Их уже мало осталось в Средиземье, к востоку от Великого моря. Удивительный случай!
Хоббиты сидели в тени у дороги и ждали. Эльфы спускались по тропе с холма в долину. Они шли медленно, и хоббиты видели, как в их волосах блестит звездный свет, как мерцают их глаза. У эльфов не было с собой факелов, но от них исходило какое-то слабое сияние, похожее на лунный свет. Теперь они молчали, и, когда прошли мимо хоббитов, последний эльф оглянулся, взглянул на них и засмеялся.
— Привет, Фродо! — воскликнул он. — Поздновато гуляешь. А может, вы заблудились? — Он окликнул остальных, эльфы остановились и стали разглядывать хоббитов, обступив их кольцом.
— Чудеса! — говорили они. — Три хоббита в лесу, да еще ночью! С тех пор как ушел Бильбо, мы такого не видели. Что бы это значило?
— Это значит, волшебный народ, — ответил Фродо, — что нам, кажется, с вами по пути. Я люблю бродить при свете звезд. Мы приветствуем ваше общество.
— Никакое общество нам не нужно! — засмеялись эльфы. — С хоббитами так скучно! И откуда вы знаете, что мы идем тем же путем, что и вы?
— А откуда вы знаете, как меня зовут? — в свою очередь спросил Фродо.
— Мы многое знаем, — отвечали они. — Мы часто видели вас вместе с Бильбо, хотя вы и не замечали нас.
— Так кто же вы и кто ваш предводитель? — спросил Фродо.
— Я — Гилдор, — ответил тот самый эльф, который первым приветствовал Фродо. — Гилдор Инглорион из дома Финрода. Большинство из нас давно уже ушли, а мы задержались. Скоро и нам настанет пора возвращаться за Великое море. Но некоторые из нашего рода все еще живут в Ривенделле. А теперь, Фродо, расскажите, что вы здесь делаете. Вы как будто напуганы чем-то?
— О, мудрый народ! — вмешался Пиппин. — Скажите нам, кто такие Черные всадники.
— Черные всадники? — переспросили эльфы вполголоса. — Почему вы спрашиваете о Черных всадниках?
— Потому что сегодня нас догоняли Двое Черных всадников. А может, это был один и тот же, — ответил Пиппин. — Он только что проехал мимо. Но как только вы появились, тут же исчез.
Эльфы ответили не сразу, а тихонько заговорили между собой о чем-то на своем языке. Наконец Гилдор повернулся к хоббитам.
— Не будем говорить о них здесь, — сказал он. — Кажется, вам действительно лучше пойти с нами. Это не в нашем обычае, но мы возьмем вас с собой, если, конечно, вы не против.
— О, волшебный народ! Я и мечтать не мог! — воскликнул Пиппин, а Сэм и вовсе лишился дара речи.
— Благодарю вас, Гилдор Инглорион, — с поклоном сказал Фродо. — Элен сиила луумен оментиэльво, звезда осияла час нашей встречи, — добавил он на языке Высших эльфов.
— Осторожнее, друзья! — воскликнул Гилдор со смехом. — Не выдайте случайно наших тайн. Он знает древнее наречие. Бильбо оказался неплохим учителем. Привет тебе, друг эльфов! — сказал он, поклонившись Фродо. — Присоединяйтесь к нам со своими друзьями. Вам лучше идти в середине, чтобы не заблудиться. Путь неблизкий, вы можете устать.
— Куда вы идете? — спросил Фродо.
— Сегодня ночью мы направляемся в холмы над Вудхоллом. Через несколько миль вы отдохнете, а завтра ваш путь будет короче.
Они шли в тишине, как тени, потому что эльфы при желании умеют ходить бесшумно еще лучше, чем хоббиты. Пиппин вскоре стал дремать на ходу, но всякий раз, как он спотыкался, высокий эльф подхватывал его, не давая упасть. Сэм шел рядом с Фродо, как во сне. На лице у него застыл восторг, смешанный со страхом.
Лес с обеих сторон становился все гуще, деревья были моложе, и, по мере того как дорога спускалась в долину, на склонах холмов над ней появилось больше кустов орешника. Наконец эльфы свернули в сторону от тропы. Справа виднелась почти незаметная, заросшая травой тропка. По этой извивающейся тропинке они поднялись по лесистому склону до вершины холма, за которым раскинулась речная долина. Деревья внезапно закончились, и перед ними открылась поросшая травой поляна, которую серебрил ночной свет. С трех сторон поляну окружала лесная чаща, но к востоку она круто спускалась вниз, и внизу на склоне видны были кроны деревьев. А дальше виднелась в тусклом свете звезд плоская равнина. У подножия холма мерцали огоньки в домах Вудхолла.
Эльфы уселись на траву и завели негромкий разговор; казалось, они не замечали хоббитов. Фродо и его спутники завернулись в плащи и одеяла, постепенно ими овладела дремота. Ночь сгущалась, и огоньки в долине погасли. Пиппин тотчас же уснул, положив голову на кочку.
Высоко на востоке висел Реммират — Звездная Сеть, а над туманной дымкой всходил красный Бергил, как пылающий уголь. Затем ветер развеял туман, и из-за края мира поднялся в своем сверкающем поясе Менелвагор, Небесный Меченосец, склоняясь над землей. Эльфы запели. Под деревьями загорелся костер, взметнув вверх языки пламени.
— Идемте! — окликнули эльфы хоббитов. — Идемте! Время бесед и веселья!
Пиппин сел и протер глаза. Спросонья его бил озноб.
— В зале горит огонь, ужин для голодных гостей готов, — сказал подошедший к нему эльф.
С южной стороны поляны среди деревьев виднелся просвет. За ним открывалась лужайка, окруженная, будто колоннами, стволами деревьев, посредине ярко пылал костер, а прикрепленные к ветвям деревьев факелы освещали лужайку серебряным и золотым светом. Эльфы сидели вокруг костра на траве или на обломках деревьев. Несколько эльфов обносили сидящих кубками, другие подносили блюда с яствами.