С этого времени легенды хоббитов превращаются в исторические записи с датированными событиями. В 1601 году Третьей эпохи братья-светлобоки Мархо и Бранко выступили из Бри: получив разрешение верховного короля из Форноста,[1] они с большим числом хоббитов пересекли темноводную реку Барандуин.
Пройдя по мосту Каменный Лук, построенному еще в дни могущества Северного королевства, они заняли всю землю между Рекой и Дальними склонами. От них лишь требовалось содержать в порядке Большой мост, а также все прочие мосты и дороги, помогать королевским посланникам и признавать власть короля.
Так началось летосчисление, потому что год пересечения Брендивина (так хоббиты изменили название реки) стал первым годом Основания Удела (О. У.), и все позднейшие даты отсчитываются отсюда.[2]
Свою новую землю западные хоббиты полюбили сразу же и остались на ней. Вскоре упоминания о хоббитах снова исчезли из истории людей и эльфов. Пока существовала власть короля, они считались его подданными, хотя на самом деле правили ими их собственные вожди, и им дела не было до событий, происходивших во внешнем мире. Правда, на последнюю битву при Форносте с Ангмарским королем-чародеем они послали на помощь своему королю несколько лучников — во всяком случае, так они утверждают, — но в преданиях людей об этом не упоминается. В этой войне пришел конец Северному королевству, и хоббиты отныне стали сами владеть своей землей. А вместо короля они избрали из числа своих вождей тана, чтобы он правил ими. В течение тысячи лет они не знали войн, и после Черной чумы (37 год по О. У.) благополучно процветали и множились вплоть до гибельной Лютой зимы и последовавшего за ней голода. Тогда погибли многие тысячи, но ко времени нашего повествования Голодные годы (1158–1160) были давно позади, и хоббиты вновь привыкли к достатку. Земля здесь была богатой и плодородной; хотя к их приходу она давно стала пустынной, в прежние времена здесь было изобилие: множество королевских ферм, пшеничные поля, виноградники и леса.
Эта местность протянулась на сорок лиг от Дальних склонов до Брендивинского моста и на семьдесят от северных торфяников до болот на юге. Хоббиты назвали ее Уделом. В этом уголке, объединенные под властью тана, они привычно занимались своими делами и жили спокойно и благополучно, все больше отгораживаясь от остального мира, где бродили темные тени, пока наконец не стали считать, что в Средиземье все живут в мире и довольстве, потому что всякий разумный народ имеет на это право.
Они забыли — или не хотели помнить — даже то немногое, что знали когда-то о стражах, благодаря которым в Уделе так долго царил мир. Они были защищены, но предпочитали не задумываться об этом.
Хоббиты никогда не были воинственными и никогда не воевали друг с другом. В давние времена, конечно, они вынуждены были защищаться в суровом мире; но ко времени Бильбо это была уже древняя история. Последнее и оно же единственное сражение, произошедшее на территории Удела, давно уже стерлось из памяти живущих. Это была битва на Зеленых полях в 1147 году по О. У.: в этой битве Бандобрас Тукк уничтожил вторгшихся орков. Даже климат с тех пор стал мягче, а волки, в прежние суровые зимы приходившие с севера, теперь стали бабушкиными сказками. Поэтому, хотя в Уделе еще и хранилось кое-какое оружие, оно использовалось как украшение стен или каминов или собиралось в музее Мичел-Делвинга. Этот музей назывался Домом мусомов, так как всякую вещь, которую нельзя использовать, но жалко выбрасывать, хоббиты называли «мусомом». Их жилища часто напоминали склады мусомов, и большинство подарков, переходящих из рук в руки, относятся к их числу.
И все же, живя спокойно и без особых забот, хоббиты не утратили былой выносливости. Они оставались удивительно крепкими, их не так легко было испугать или даже убить; и хотя они любили хорошие вещи и комфорт, вполне могли довольствоваться малым, а потому умели радоваться простым земным благам, стойко переносить бедствия и лишения, нападения врагов и плохую погоду, что удивляло тех, кто знал их не очень хорошо и судил о них только по круглым животикам и румяным лицам. Хоббиты ссориться не любили и ради забавы никогда не убивали ничего живого, но были отважны в безвыходном положении и оружие в руках держать умели. Они хорошо стреляли из лука, поскольку глаз у них меткий и руки крепкие. И не только лук и стрелы были их оружием. Когда хоббит наклонялся за камнем, всякий зверь, нарушивший границы Удела, знал, что пора спасаться, пока не поздно.
Все хоббиты изначально жили в земляных норах, так как считали, что в таких жилищах им уютнее всего; но со временем им пришлось приспособиться к другим жилищам. Во времена Бильбо в Уделе только самые богатые и самые бедные хоббиты придерживались старого обычая. Бедные ютились в простых норах с одним окошком, а то и вовсе без него; богатые же сооружали роскошные подземные дома. Но не везде можно было найти подходящие холмы для этих больших и разветвленных туннелей (или смиалов, как сами они их называли), и поэтому хоббиты, увеличиваясь в числе, начали строить жилища на равнинах и в низинах. Даже в холмистых местностях и в старых поселках, таких, как Хоббитон или Туккборо, и даже в главном городе Удела Мичел-Делвинге, что на Белых склонах, появилось много домов из дерева, кирпича или камня. Их особенно предпочитали ремесленники: мельники, кузнецы, плотники, каретных дел мастера и другие. Хотя хоббиты прежде всегда жили в норах, мастерские и сараи они издавно строили отдельно.
Говорят, что обычай строить фермы и амбары впервые возник у жителей Топи, что вниз по реке Брендивин. Хоббиты в этой местности Восточного Удела были крупнее других и большеногими; в слякоть они носили башмаки гномов. Как известно, в их жилах еще текла стурская кровь. Это видно и по пушку на их подбородках: у шерстолапов и светлобоков не было и следа бороды. На самом деле население Топи и Бакленда, расположенного к востоку от Реки, пришло в Удел позже всех и в основном с юга; в их языке до сих пор сохранилось много странных слов и имен, которые больше нигде в Уделе не встречаются.
Вероятно, искусство строить дома, как и многие другие умения, хоббиты переняли от дунаданов. Но они могли научиться этому и непосредственно у эльфов — ведь люди тоже в давние времена были их учениками. Ибо Высшие эльфы еще не покинули Средиземье и по-прежнему жили в Серой гавани на западе да и в других местах близ Удела. Три башни эльфов с незапамятных времен возвышаются на Башенных холмах за Западными болотами. Они далеко видны в лунном свете. Самая высокая и самая дальняя из них одиноко стояла на зеленом холме. Хоббиты Западного Удела утверждают, что с вершины этой башни можно увидеть Море; но неизвестен ни один хоббит, который взбирался бы на нее. В сущности, мало кто из хоббитов видел Море или плавал по нему, и еще реже кто-нибудь возвращался рассказать об этом. Большинство хоббитов с глубоким недоверием относились даже к рекам и лодкам, и мало кто из них умел плавать. Шло время, и жители Удела все реже и реже встречались с эльфами, они начали их побаиваться и с опаской относились к тем, кто еще с ними водился. И Море стало для них страшным словом, символом смерти, и они отворачивались от холмов на западе.
Не важно, у кого научились хоббиты строить дома, — у людей или у эльфов, — но развили это искусство по-своему. Башен они не строили. Дома у них были длинные, низкие и уютные. Самые древние из них представляют собой нечто вроде смиала, покрытого сухой травой, соломой, дерном, с немного выпуклыми стенами. Однако такие постройки остались далеко в прошлом, и дома хоббитов изменились. Этому помогли секреты, заимствованные у гномов, и собственные хоббитовские изобретения. Но осталась любовь к круглым окнам и дверям — отличительным чертам древней архитектуры хоббитов.
Дома и норы хоббитов Удела обычно велики и населены многочисленными семействами (Бильбо и Фродо Бэггинсы, как холостяки, представляли собой весьма редкое исключение; но, впрочем, они были редким исключением и во всех других отношениях, например в дружбе с эльфами). Иногда, как в случае с Тукками из Больших смиалов или Брендибэками из Бренди-Холла, много поколений родственников жили относительно мирно в наследственных многотуннельных жилищах. Кланы играли большую роль в жизни хоббитов, и они всегда тщательно разбирались в сложных родственных отношениях. Они рисовали сложные и длинные геральдические древа с множеством ветвей. Когда имеешь дело с хоббитами, важно помнить, кто чей родственник и в каком колене. В этой книге невозможно изобразить геральдическое древо, включавшее хотя бы наиболее знаменитых членов главных семейств во времена описываемых событий.
Генеалогические древа в конце «Алой книги Западных пределов» сами по себе представляют небольшую книгу, и все, за исключением хоббитов, нашли бы ее невероятно скучной. Хоббиты же наслаждаются подобными вещами, если только они аккуратно выполнены: им нравятся такие книги, в которых все заранее известно и нет никаких противоречий.
Генеалогические древа в конце «Алой книги Западных пределов» сами по себе представляют небольшую книгу, и все, за исключением хоббитов, нашли бы ее невероятно скучной. Хоббиты же наслаждаются подобными вещами, если только они аккуратно выполнены: им нравятся такие книги, в которых все заранее известно и нет никаких противоречий.
О трубочном зелье
Еще один обычай древних хоббитов заслуживает упоминания. Удивительный, надо сказать, обычай: через глиняные или деревянные трубки они вдыхали дым тлеющих листьев травы, которую они называли трубочным зельем, или листом. Ореол чудес окружает происхождение этого странного обычая, или «искусства», как предпочитают называть его хоббиты. Все, что можно было узнать о нем, собрал Мериадок Брендибэк (впоследствии хозяин Бакленда), и поскольку сам Мериадок и трубочное зелье из Южного Удела играют не последнюю роль в дальнейшем повествовании, то следует привести выдержку из предисловия к его «Травнику Удела»:
«Это единственное искусство, которое мы с полным основанием можем считать нашим собственным изобретением, — заявляет он. — Неизвестно, когда хоббиты впервые начали курить зелье, но во всех легендах и семейных преданиях о курении упоминается как об уже существующем обычае: в течение веков народ Удела курил разные травы, иногда ароматные, иногда со скверным запахом. Но все предания сходятся на том, что Тобольд Трубочник из Долгоовражья в Южном Уделе первым начал выращивать трубочное зелье в своем огороде в дни Изенгрима Второго, примерно в 1070 году от О. У. Лучшие сорта этой травы до сих пор выращиваются в тех местах, и особенно такие, как „Овражный лист“, „Старина Тоби“ и „Южная звезда“.
Никаких сведений, где старый Тоби раздобыл это растение, не сохранилось: он так и помер, никому не сказав об этом. О травах он знал многое, но никогда не путешествовал. Говорят, в юные годы он частенько бывал в Бри, хотя несомненно, что дальше этого поселка из Удела не выезжал. Так что вполне вероятно, что он узнал об этом растении именно в Бри, где его и сейчас выращивают на южных склонах холмов. Хоббиты из Бри утверждают, что именно они были первыми курильщиками трубочного зелья. Впрочем, они заявляют, что и всем остальным они начали заниматься раньше жителей Удела, которых называют „колонистами“. Впрочем, я думаю, что их утверждение относительно зелья справедливо. И уж несомненно, именно из Бри за последние несколько столетий курение распространилось среди гномов, разных бродяг и магов, которые все еще ходят туда-сюда по этому древнему пересечению дорог. Подлинным центром распространения этого искусства можно считать старый трактир „Гарцующий пони“ в Бри, который с незапамятных времен содержала семья Белокопытня.
Как бы там ни было, мои собственные наблюдения во время частых путешествий на юг убедили меня, что это растение не является местным и пришло к нам на север с юга, с низовий Андуина. Полагаю, что оно было завезено из-за Моря людьми из Закатного края. Оно обильно произрастает в Гондоре, и его там гораздо больше, чем у нас на севере, где в диком виде его не встретишь, да и цветет оно только в теплых укромных долинах, вроде Долгоовражья. Люди Гондора называют эту травку „душистый галенас“ и ценят исключительно за аромат цветов. Отсюда ее могли привезти к нам по Зеленому тракту за долгие века между приходом Эарендила и нашими днями.
Но даже дунаданы из Гондора признают, что хоббиты первыми набили этим зельем трубки. Даже маги не додумались до этого! Хотя один из знакомых мне магов давным-давно овладел этим искусством и достиг в нем такого же совершенства, как и во всем, за что брался».
О порядках в Уделе
Удел делится на четыре четверти — области, расположенные на Севере, Юге, Западе и Востоке (Северный Удел, Южный Удел, Восточный Удел, Западный Удел). Каждая из областей, в свою очередь, делится на общины, носящие имена старейших семейств своих обитателей, хотя с течением времени некоторые члены этих семейств стали постепенно покидать родовые земли и расселяться по всему Уделу. Впрочем, почти все Тукки до сих пор живут в своем Туккленде, но это не является правилом для большинства других семей, таких, как Бэггинсы или Боффины. К областям примыкают Восточный и Западный пределы: Бакленд (см. главу 5) и Вестмарч, присоединенный к Уделу в 1462 году О. У.
В те времена, о которых пойдет рассказ, в Уделе не существовало никакого «правительства». Семейства по большей части управлялись со своими делами сами. Выращивание продуктов и поедание пищи занимало почти все их время. В остальном хоббиты были, как правило, щедры и не жадны, всегда довольны и непритязательны, так что их хозяйство: небольшие фермы, мастерские и лавки — оставалось неизменным в течение многих поколений.
Конечно, существовали древние предания о верховном короле Форноста, или Норбери, как хоббиты называли его, к северу от Удела. Но уже тысячу лет никаких королей не существовало, и даже развалины королевского Норбери поросли травой. Однако до сих пор хоббиты говорят о диких и злобных существах вроде троллей: «Они никогда не слышали о короле». И к королям возводят они возникновение всех своих законов и обычаев, а законы они соблюдали добровольно, поскольку считали, что Правила (как они их называли) настолько же справедливые, сколь и древние.
Правда, семейство Тукков уже давно стало главенствовать: за несколько веков до описываемых событий к нему от Олдбаков перешла власть тана и с тех пор глава клана Тукков носит этот титул. Тан был главой собрания Удела, предводителем ополчения хоббитов и высшим судьей, но так как и военный сбор, и собрание всего Удела созывались лишь в случае особой необходимости, которой уже очень давно не возникало, титул тана стал формальным. Однако семейство Тукков до сих пор пользовалось особым уважением, ибо оставалось многочисленным и чрезвычайно богатым, к тому же в каждом поколении оно порождало сильных духом хоббитов, независимых и даже с авантюрными склонностями. Впрочем, это последнее качество окружающие скорее просто терпели (богачам это дозволялось!), чем одобряли. Обычай, тем не менее, требовал называть главу семейства Большим Тукком, а к его имени присоединять номер — например Изенгрим Второй.
Единственной реальной властью в эти дни являлся мэр Мичел-Делвинга (или мэр Удела), который избирался каждые семь лет на свободной ярмарке на Белых склонах в день Лите, ровно в середине лета. Главной обязанностью мэра было председательствовать на праздниках Удела, которые следовали через небольшие промежутки времени. Почтовое управление и полицейская служба тоже находились в ведении мэра, так что он одновременно был почтмейстером и главным ширрифом страны. Это были две единственные службы в Уделе, причем на долю почтовой службы выпадало гораздо больше хлопот. Нельзя сказать, что грамотой владели все хоббиты, но те, кто умел писать, постоянно отправляли письма своим друзьям и родственникам, которые жили на расстоянии большем, чем протяженность послеобеденной прогулки.
Ширрифами хоббиты называли свою полицию. Никакого мундира у ширрифов не было (подобная одежда вообще неизвестна хоббитам), и только на шляпе они носили перо. Были они скорее сторожами, чем полицейскими, и скорее имели дело с заблудившимся скотом, чем с непутевыми хоббитами. Во всем Уделе было двенадцать ширрифов Внутренней службы: по три на каждую область. Значительно больший отряд, численность которого менялась в зависимости от необходимости осмотра границ, должен был следить, чтобы чужаки, большие и малые, не причиняли неприятностей жителям Удела.
Ко времени начала нашей истории обходчики — как называли этих полицейских — очень увеличились в силе и числе. Отовсюду с окраин поступали сообщения о подозрительных личностях и странных тварях, бродящих вдоль границ и нарушающих их — первый признак того, что не все идет так, как следовало бы, если не обращать внимания на древние времена, от которых остались одни легенды. Мало кто придал значение этим зловещим предзнаменованиям, и даже Бильбо не сразу понял, что за всем этим кроется. Шестьдесят лет прошло с тех пор, как он вернулся из своего знаменитого путешествия, он уже был стар, даже по меркам хоббитов, хотя многие из них доживали до ста лет. Богатства, которые он привез с собой, все еще не иссякли, но никто, даже Фродо, его любимый племянник, не знал, сколько еще у него оставалось добра в сундуках. И Бильбо хранил в тайне найденное им Кольцо.
О находке Кольца
Как рассказывается в книге «Хоббит», однажды к Бильбо явился великий волшебник — Гэндальф Серый, и с ним тринадцать гномов — сам Торин Дубощит, потомок королей, и его двенадцать товарищей. К своему изумлению, одним апрельским утром 1341 года по О. У. Бильбо вместе с ними отправился на поиски знаменитых сокровищ гномов, накопленных Подгорными королями в пещерах Эребора в Дейле, далеко на востоке. Поиски оказались успешными, и дракон, охранявший сокровища, был убит. Однако все закончилось битвой Пяти Воинств, в которой погиб Торин, и еще множество было совершено великих и славных подвигов, но вряд ли об этом походе сохранилась память в истории — разве что упоминание в летописи Третьей эпохи, если б не одно случайное происшествие. Продвигаясь в Диких землях и преодолев перевал в Мглистых горах, отряд подвергся нападению орков. И случилось так, что Бильбо заблудился в глубоких черных штольнях орков. Блуждая на ощупь во тьме, он наткнулся на какое-то кольцо, лежавшее на полу туннеля. Бильбо положил его в карман. Казалось, это была просто обычная случайность.