— Хорошо, — сказал Сэм, засмеявшись вместе с остальными. — А как насчет этих великанов, древесных людей, как их называют? Говорят, что одного из них, ростом выше дерева, видели недавно за Северными болотами.
— Кто говорит?
— Мой кузен Хэл, например. Он работает у мастера Боффина, в Захолмье, и часто ходит в Северный Удел поохотиться. Он сам его видел.
— А то как же, видел! Твоему братцу вечно что-то примерещится…
— Да великан был ростом с вяз!.. И притом ходячий. Раз шагнет — и семь ярдов!
— Вязы не шагают.
— А этот шагал! И на Северных болотах вязы вообще не растут.
— Тогда Хэл ничего и не видел, — сказал Тэд.
Все рассмеялись и захлопали. Похоже, они были согласны с Тэдом.
— Ты что, станешь отрицать, будто по Уделу бродят разные чужаки? — не сдавался Сэм. — И не только по Уделу, сколько их на границах появилось! Обходчики даже не помнят такого. И еще я слышал, эльфы на Запад движутся. Они говорят, что идут к гаваням, за Белые башни. — Сэм неопределенно махнул рукой: ни он и никто из хоббитов не знали, как далеко лежит Море. Оно было где-то там, за старыми башнями на западной границе Удела. Но древние предания утверждали, что за ними находится Серая гавань, откуда иногда уходят эльфийские корабли и никогда не возвращаются.
— Они плывут, плывут, плывут по морю, они уходят на Запад и оставляют нас, — нараспев произнес Сэм, печально и торжественно покачивая головой.
Но Тэд рассмеялся:
— Дались тебе эти сказки! Может, кто и верит в них. Но нас это не касается. Пусть плывут! Я уверен, что никто в Уделе этого не видел.
— Ну, не знаю, — задумчиво протянул Сэм. Он был уверен, что однажды видел в лесу эльфа, и надеялся, что когда-нибудь увидит их еще. Из всех легенд, что он слышал в детстве, больше всего его волновали обрывки полузабытых сказок и историй об эльфах. — Даже в наших краях есть такие, кто знаком с волшебным народом и узнает от них новости. Например, господин Бэггинс, у которого я работаю. Он сказал мне, что они уплывают. Уж он-то о них многое знает. А старый господин Бэггинс знал еще больше; я от него столько историй наслушался, когда еще мальцом был.
— А они оба тронутые, — сказал Тэд. — По крайней мере, старый Бильбо, тот совсем, да и Фродо скоро спятит. Ну, братцы, я пошел домой. Ваше здоровье! — Он осушил свою кружку и, шумно отодвинув стул, вышел.
Сэм продолжал сидеть, он больше не проронил ни слова. Ему было о чем подумать.
Во-первых, в саду Бэг-Энда полно работы, и, если погода прояснится, завтра придется попотеть. Иначе все зарастет сорняками. Но в голове у Сэма были и другие мысли. Вскоре он вздохнул, встал и вышел.
Был ранний апрель. Небо после сильного дождя понемногу прояснялось. Солнце уже зашло, и холодный бледный вечер постепенно темнел, превращаясь в ночь. Сэм отправился домой через Хоббитон под ранними звездами, тихонько и задумчиво посвистывая.
Именно в это время после долгого отсутствия вернулся Гэндальф. Его не было три года после памятного Дня рождения. Потом ненадолго появился, внимательно осмотрел Фродо и снова исчез. В последующие годы он появлялся довольно часто и всегда неожиданно. Приходил вечером и уходил до рассвета. Он не рассказывал о своих делах и путешествиях, и казалось, его больше всего интересовали всякие мелочи: как здоровье Фродо да как его дела. Затем он внезапно исчез. Больше девяти лет Фродо не видел его и ничего не слышал о нем, и уже стал думать, что магу больше нет дела до хоббитов и он никогда не вернется. Но в тот вечер, когда Сэм возвратился домой в сумерках, послышался знакомый стук в окно кабинета. Фродо с удивлением радостно приветствовал старого друга.
Они пристально посмотрели друг на друга.
— Как дела? — спросил Гэндальф. — Ты ничуть не изменился, Фродо.
— Как и вы, — ответил Фродо, но про себя подумал, что Гэндальф осунулся и постарел. Он начал расспрашивать волшебника о новостях, и вскоре они погрузились в беседу, которая затянулась далеко за полночь.
На следующее утро после позднего завтрака Фродо уселся с магом у открытого окна кабинета. В камине пылал яркий огонь, но и солнце уже пригревало, а с юга дул теплый ветер. Отовсюду веяло свежестью, на полях блестела молодая зелень, деревья оделись яркой листвой.
Гэндальф думал о той весне, когда почти восемьдесят лет назад Бильбо убежал из Бэк-Энда без носового платка. С тех пор волосы мага стали еще белее, борода и брови длиннее, а заботы изрезали лицо новыми морщинами. Но глаза его оставались такими же ясными, и кольца дыма он энергично пускал с таким же удовольствием.
Волшебник курил молча, а Фродо погрузился в глубокую задумчивость. Даже сейчас, при свете утра, он ощущал темную тень от рассказов Гэндальфа. Наконец он нарушил молчание.
— Ночью вы говорили странные вещи о моем Кольце, Гэндальф, — напомнил он. — Но так и не досказали: мол, о таких вещах лучше говорить при дневном свете. Может, вам лучше закончить сейчас? Вы говорите, что Кольцо опасно, гораздо опаснее, чем мне кажется. В чем же эта опасность?
— Во многом, — ответил маг. — Оно гораздо могущественнее, чем я смел думать сначала, настолько могущественно, что в конце концов побеждает каждого смертного, владеющего им. Оно само овладевает им.
В Эрегионе давным-давно было изготовлено множество эльфийских Колец, волшебных Колец, как вы их называете. Они, конечно, были разными: одни более могущественные, другие менее. Менее сильные Кольца были только пробой мастерства, и, хотя эльфийские кузнецы считали их игрушкой, по-моему, они опасны для смертных. Но Великие Кольца, Кольца Власти — гораздо опаснее. Смертный, который владеет одним из волшебных Колец, не умирает, он перестает расти, стариться. Но усталость все сильней овладевает им. И если он часто использует Кольцо, чтобы стать невидимым, то начинает таять. И в конце концов становится невидимым навсегда. Он вечно бродит в сумеречном мире, зримый только оку мрачной силы, которая правит Кольцами. Да, раньше или позже — позже, если он силен и служит добру, — темная сила овладеет им.
— Какой ужас! — воскликнул Фродо.
Вновь наступило долгое молчание. Только слышно было, как в саду щелкают ножницы Сэма Гэмджи, подстригающего газон.
— И давно вы об этом знаете? — спросил наконец Фродо. — А Бильбо знал?
— Думаю, Бильбо знал не больше, чем рассказал тебе, — ответил Гэндальф. — Он никогда не оставил бы тебе ничего опасного, хотя я и обещал ему присматривать за тобой. Он считал, что это Кольцо очень красивое, что оно полезное и нужное; и если что-либо шло неправильно или странно, он считал, что дело лишь в нем самом. Он говорил: «Кольцо слишком занимает мои мысли», но не подозревал, что винить надо именно Кольцо. Хотя он и заметил, что с ним нужно обращаться осторожно: оно становилось то легче, то тяжелей, то сжималось, а иногда даже внезапно само соскальзывало с пальца, хотя только что сидело плотно.
— Да, он предупреждал меня об этом в последнем письме, — сказал Фродо, — так что я всегда держу его на цепочке.
— Очень мудро, — заметил Гэндальф. — Но что касается долгой жизни, Бильбо никогда не связывал это с Кольцом. Он считал это исключительно своей заслугой и очень гордился своим долголетием. Хотя в последнее время он выглядел усталым и измученным. Даже как-то пожаловался: «Я стал тонкий и какой-то прозрачный». Это верный признак того, что Кольцо начало овладевать им.
— И давно вы знали об этом? — вновь поинтересовался Фродо.
— Знал? — переспросил Гэндальф. — Я знал многое, что ведомо лишь Мудрым. Но если ты имеешь в виду это Кольцо… можно сказать, что я и до сих пор ничего не знаю. Нужно сделать последнюю проверку. Но я больше не сомневаюсь в истинности своих догадок. — Он задумался. — Когда я впервые начал догадываться? — стал припоминать он. — Постой… это было в тот год, когда Белый Совет отбросил Темную силу из Лихолесья, как раз перед битвой Пяти Воинств. Тогда Бильбо нашел Кольцо. Тень пала мне на сердце, хотя я и не понимал, в чем опасность. Я часто задумывался: как к Голлуму попало Великое Кольцо? То, что оно — одно из Великих, я понял сразу. Потом я услышал от Бильбо странный рассказ о том, как он «выиграл» Кольцо. Я не поверил ему, но, когда наконец вытянул из него правду, сразу понял: он пытается доказать свое право на Кольцо. Совсем как Голлум с его «подарочком на день рождения». Эти две лживые истории были слишком похожи, и я встревожился. Ясно, что Кольцо обладало могучей силой и начинало действовать на своего владельца немедленно. Это было первым предупреждением для меня, что не все идет гладко. Я без конца повторял Бильбо, что такими Кольцами лучше не пользоваться, но он всегда раздражался и начинал возмущаться. Что мне оставалось делать? Я не мог отобрать у него Кольцо, не причинив еще большего вреда, и у меня не было прав на это. Я мог только наблюдать и ждать. Наверное, стоило посоветоваться с Саруманом Белым, но что-то всегда удерживало меня.
— А это кто? — спросил Фродо. — Никогда о нем раньше не слыхал.
— Ничего удивительного, — ответил Гэндальф. — Хоббиты его не интересуют… по крайней мере, до сих пор не интересовали. Он велик среди Мудрых. Он — глава нашего Братства и старший в Совете. Его знания глубоки, но с ними вместе росла и его гордыня, и он не терпит никакого вмешательства в свои дела. Предания об эльфийских Кольцах, Великих и малых, — область его занятий. Он долго изучал все, что касалось Колец, разыскивал утраченные секреты их изготовления. Но когда вопрос о Кольцах обсуждался на нашем Совете, он немногим поделился из своих знаний, и то, что открылось мне, лишь успокоило меня. Мои страхи уснули, но уснули беспокойным сном. Я продолжал наблюдать и ждать. Казалось, с Бильбо ничего страшного не происходило. Шли годы. Они шли, но, казалось, его это не задевало. Он совсем не старел. Вновь на сердце мне легла тень. Но я говорил себе: «В конце концов, с материнской стороны у него в роду одни долгожители. Еще есть время. Подождем».
И я ждал. До той ночи, когда он покинул свой дом. Его слова и поступки в ту ночь вселили в меня такой страх, что рассеять его не могли никакие утверждения Сарумана. Я понял, что действует что-то темное и смертоносное. И с тех пор я потратил много лет, чтобы установить истину.
— Но ведь ничего страшного с ним не случилось? — испуганно спросил Фродо. — Ведь все обойдется? Он сможет спокойно отдохнуть?
— Ему сразу стало легче, — ответил Гэндальф. — Есть только одна Сила в мире, которая властвует над Кольцами и знает все об их действии, но нет ни одной Силы, которая бы знала все о хоббитах. Из всех Мудрых только я один в этом сведущ. Хоббиты то мягки как масло, то вдруг крепче старого древесного корня. Думаю, некоторые из них могут сопротивляться Кольцам гораздо дольше, чем считает большинство Мудрых. Так что не беспокойся о Бильбо. Конечно, он много лет владел Кольцом и пользовался им. Поэтому потребуется долгое время, чтобы избавиться от его влияния, прежде чем он, к примеру, сможет снова без вреда для себя взглянуть на Кольцо. Но в остальном он вполне может счастливо прожить долгие годы. Он отдал Кольцо по собственной воле, и это главное. Нет, я больше не беспокоился о дорогом Бильбо с тех пор, как он ушел. Теперь я отвечаю за тебя. А о тебе я думаю все время, Фродо. И о всех хоббитах — таких славных, милых, нелепых, таких беспомощных. Будет ужасным ударом для всего мира, если Властелин Темной силы овладеет Уделом и все ваши добрые, веселые, глупые Болджеры, Трубочники, Боффины, Распоясы, не говоря уж о милых чудаках Бэггинсах, превратятся в рабов.
Фродо содрогнулся.
— С чего вдруг? — спросил он. — И зачем ему такие рабы?
— По правде говоря, — ответил Гэндальф, — я считаю, что до сих пор — до сих пор, заметь себе, — он вообще не замечал хоббитов. И скажи за это спасибо. Но конец вашей безопасности наступил. Он не нуждается в вас — у него есть более полезные слуги, — но он не забудет о вас больше. А хоббиты как несчастные рабы будут ему много приятнее, чем хоббиты счастливые и свободные. Существуют такие вещи, как злоба и месть!
— Месть? — спросил Фродо. — Месть за что? Я все еще не понимаю, какое это все имеет отношение ко мне с Бильбо и к нашему Кольцу.
— Самое прямое, — ответил Гэндальф. — Ты еще не знаешь главной опасности, но сейчас поймешь. Я сам не был уверен в этом, когда находился здесь в последний раз, но теперь пришло время открыть тебе все. Дай-ка мне на минуту Кольцо.
Фродо достал Кольцо из кармана, где оно лежало, надетое на цепочку, прикрепленную к поясу. Он отцепил Кольцо и медленно протянул его магу. Оно казалось необычно тяжелым, будто либо оно само, либо Фродо не хотел, чтобы руки Гэндальфа прикоснулись к нему.
Гэндальф поднял Кольцо. На вид оно было из чистого золота.
— Видишь ли ты знаки на нем? — спросил маг.
— Нет, — ответил Фродо. — Никаких. Оно совершенно гладкое, и на нем нет ни царапинки, будто новое.
— Тогда смотри!
К изумлению и ужасу Фродо, маг внезапно бросил Кольцо прямо в пылающий очаг. Фродо издал вопль и кинулся к щипцам, но Гэндальф остановил его.
— Подожди! — приказал он, бросив на Фродо взгляд из-под густых, нависших бровей.
С Кольцом как будто ничего не происходило. Через некоторое время Гэндальф встал, плотно закрыл ставни на окнах и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо, только из сада по-прежнему доносился звук щелкающих ножниц Сэма. Выждав мгновение, маг наклонился к огню, щипцами вытолкнул Кольцо из очага и взял его. Фродо так и ахнул.
— Совсем холодное! — сказал Гэндальф. — Возьми.
Фродо с опаской принял Кольцо на ладонь: казалось, оно стало толще и тяжелее.
— Подними повыше! — велел Гэндальф. — И внимательно посмотри!
Фродо увидел, что по поверхности Кольца снаружи и внутри шли тончайшие штрихи: эти штрихи, казалось, образовывали знаки неведомого письма. Буквы сверкали очень отчетливо, но будто из тайной глубины.
— Я не могу прочесть эти волшебные буквы, — сказал Фродо дрожащим голосом.
— Зато я могу, — сказал Гэндальф. — Это очень древнее письмо эльфов, но язык мордорский. И я не хочу произносить его здесь. Можно перевести его на всеобщий. Это звучит так:
Это строчки из известного места в сказании об эльфах:
Гэндальф умолк. Затем медленно произнес:
— Это Главное Кольцо, то самое, которому подвластны все остальные. Оно было утеряно много веков назад, и сила Темного Властелина ослабла. Он жаждет получить его — но получить не должен!
Фродо сидел недвижно. Страх, будто темное облако, поднявшееся на востоке, казалось, потянулся к нему могучей рукой.
— Так это Кольцо… — запинаясь, выговорил он. — Но как же вышло, что оно попало ко мне?
— А! — сказал Гэндальф. — Это очень долгая история. Начало ее уходит в Черные годы, о которых сейчас помнят только знатоки преданий. Если бы я стал рассказывать тебе ее всю, мы просидели бы здесь до зимы. Вчера ночью я говорил тебе о Сауроне Великом, Повелителе Тьмы. Слухи, которые дошли до тебя, справедливы: он действительно вновь восстал, покинул свое убежище в Лихолесье и вернулся в свою древнюю крепость — в башню Тьмы в Мордоре. Это название слышали даже вы, хоббиты. Смутной тенью оно проскальзывает в ваших старинных сказаниях. Отступая, Тень вновь начинает расти, принимая другое обличье.
— Лучше бы это произошло не на моем веку, — промолвил Фродо.
— И не на моем, — кивнул Гэндальф. — Все, кому приходится жить в подобные времена, говорят так. Но не нам решать. Все, что мы можем, — это распорядиться отпущенным временем. А наше время, Фродо, похоже, становится черным. Враг быстро набирает силу. План его еще не созрел, но он зреет. Нам нужно быть весьма осторожными. Врагу все еще не хватает одной вещи, чтобы вновь обрести свою силу и знания, подавить всякое сопротивление, сломить всякую защиту и покорить весь мир Тьмой. Ему не хватает Кольца. Три самых светлых Кольца короли эльфов спрятали от него, и его руки никогда не касались их. Семью Кольцами владели короли гномов, но тремя из них он завладел, а четыре сожрали драконы. Девять Колец он отдал смертным людям, гордым и сильным, и тем самым поймал их в свои сети. Давным-давно покорились они власти Единого и стали Призраками Кольца, тенями Великой Тени, самыми страшными из слуг Саурона. Уже давно, очень давно, эти Девять не появлялись открыто в мире, но кто знает? Когда растет Великая Тень, они тоже могут освободиться. Впрочем, оставим это! О таких вещах не следует говорить даже здесь, ясным утром, в Уделе. Итак, Девять Колец находятся у него, а также те, что остались от Семи. Три Кольца спрятаны от него, но это его не тревожит. Ему нужно только Единое: он сам его выковал когда-то и вложил в него немалую часть своей прежней силы, чтобы оно могло править всеми остальными Кольцами, где бы они ни находились. И тогда он станет сильнее, чем когда-либо. То, что Кольцо у нас, Фродо, это ужасная случайность. Саурон думал, что оно погибло, что эльфы уничтожили его, как и следовало бы. Но теперь он знает, что Кольцо существует, что его можно отыскать. И ищет его, ищет повсюду и будет искать, и все его мысли направлены на это. В Кольце — его величайшая надежда и огромная опасность для нас.