— Но почему, почему же его не уничтожили? — воскликнул Фродо. — И как Враг потерял его, если он был так силен и так дорожил им?
Он сжал Кольцо в руке, будто уже увидел темные пальцы, которые тянутся к нему.
— Кольцо у него отобрали, — сказал Гэндальф. — Когда-то эльфы были гораздо сильнее, да и не все люди отдалились от них. Люди Закатного края пришли им на помощь. Эта глава древней истории, которую следует хорошо помнить: тогда тоже была скорбь и сгущалась тьма, но были и великие деяния, не пропавшие напрасно. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, или ты услышишь этот рассказ от того, кто знает его лучше меня. Но сейчас для тебя главное — узнать, как Кольцо попало к тебе. Гил-Галад, король эльфов, и Эарендил из Закатного края победили Саурона, хотя сами при этом погибли, а сын Эарендила Исилдур отсек Саурону палец с Кольцом и забрал Кольцо себе. Саурон был побежден, дух его отлетел и скрывался много лет, пока тень его вновь не приняла новое обличье в Лихолесье. Но Кольцо было потеряно. Оно упало в Великую реку Андуин и исчезло. Исилдур возвращался на Север восточным берегом Реки, и у Ирисовых полей его подстерегли горные орки и перебили почти все его войско. Исилдур бросился в Реку, но, пока он плыл, Кольцо соскользнуло с его пальца, и тогда орки заметили его и поразили стрелами.
Гэндальф помолчал.
— Итак, в темных водах у Ирисовых полей, — продолжил он, — Кольцо ушло из летописей и легенд. То, что я рассказал тебе, известно немногим, и даже Совет Мудрых не знает о дальнейшей истории Кольца. Но кажется, теперь я могу продолжить.
Много лет спустя, но все же очень давно, жил на берегах Великой реки на краю Диких земель маленький народец, искусный и скрытный. Возможно, это были хоббиты, отдаленные предки стуров, потому что они любили Реку, умели плавать и мастерили небольшие лодки из тростника. Среди них было семейство, занимавшее довольно высокое положение, более многочисленное и богатое, чем остальные. Правила им старая женщина, строгая и мудрая, сведущая в древних преданиях. Самого любознательного и пытливого из этой семьи звали Смеагол. Его интересовали корни всего сущего: он нырял в омуты, рыл норы под кустами и деревьями, ходы в глубь зеленых холмов, и отучился поднимать глаза к вершинам, забыл, как выглядят растения и цветы, раскрытые навстречу небу. Он всегда смотрел только вниз.
У него был друг по имени Деагол, во многом похожий на него, с таким же острым взглядом, но не такой ловкий и сильный. И однажды они сели в лодку и поплыли к Ирисовым полям, где большие заросли ирисов и цветущего камыша. Здесь Смеагол отправился вдоль берега — не попадется ли что-нибудь, а Деагол сидел в лодке и рыбачил. Внезапно на его крючок попалась большая рыба, и, прежде чем он успел сообразить, что происходит, оказался в воде. Его потянуло на дно. Тут он выпустил удочку: ему показалось, что на дне что-то сверкнуло. Задержав дыхание, он схватил этот блестящий предмет и вынырнул, отплевываясь.
В волосах его застряли водоросли, весь он был испачкан илом, кусок которого зажал в кулаке. Он поплыл к берегу. И когда разжал руку, на ладони у него оказалось прекрасное золотое Кольцо: оно так сверкало и искрилось на солнце, что у Деагола сердце подпрыгнуло в груди от радости. Но Смеагол следил за ним из-за дерева и, пока Деагол любовался Кольцом, неслышно подошел к нему сзади.
— Отдай-ка это нам, Деагол, радость моя! — сказал Смеагол через плечо своего друга.
— Это почему же? — спросил Деагол.
— Потому что сегодня мой день рождения, радость моя, и я хочу подарочек, — ответил Смеагол.
— Еще чего, — пожал плечами Деагол. — Я уже сделал тебе подарок, и дорогой подарок. А это нашел я, и отдавать не собираюсь.
— Неужели, радость моя? — проворковал Смеагол, схватил Деагола за горло и задушил его — золотое Кольцо сверкало так ярко! Потом он надел Кольцо себе на палец.
Никто не узнал, что стало с Деаголом. Убили его далеко от дома, и тело его было искусно спрятано. Смеагол вернулся один, и вскоре обнаружил, что становится невидимым, когда надевает Кольцо. Он очень обрадовался своему открытию и сохранил его в тайне. С помощью Кольца он узнавал чужие тайны и использовал это для всяких козней и пакостей. Он высматривал и вынюхивал все, что могло причинить другим вред. Кольцо дало ему власть — ровно по его мерке. И неудивительно, что его невзлюбили и избегали, когда он был видимым, все его родичи. Они пинали его, а он кусался. Он начал воровать и постоянно разговаривал сам с собой, беспрестанно бормоча: «голлм, голлм». Поэтому его и прозвали Голлум, прокляли и прогнали вон, и старая правительница, его бабка, изгнала его из своего дома.
Он бродил одиноко, жалуясь и бормоча, пока не вышел по Реке к ручью, сбегавшему с гор, и поднялся вверх по его течению. Невидимыми пальцами он ловил в омутах рыбу и ел ее сырой. Однажды в жаркий день он наклонился над омутом и почувствовал, что ему жжет затылок, а в глаза ударил резкий свет. От боли он закрыл глаза. Он совсем забыл, что в мире существует солнце. Впервые за долгое время он взглянул на него и погрозил ему кулаком. Опуская глаза, он увидел далеко перед собой вершины Мглистых гор, с которых стекал ручей. И внезапно подумал: «Под этими горами должно быть холодно и темно. Солнце не сможет увидеть меня там. И там корни этих гор — истинные корни: там, должно быть, погребены глубокие тайны, до которых еще никто не докопался».
Ночью он поднялся в горы и обнаружил небольшую пещеру, из которой вытекал ручей; как червь, протиснулся он в сердце гор, исчез, и больше его никогда не видели. Кольцо вместе с ним ушло в тень, и даже Создатель его ничего не знал о нем, когда его Сила вновь начала расти.
— Голлум! — воскликнул Фродо. — Голлум?.. Тот самый Голлум, с которым встретился Бильбо? Какая мерзость!
— Думаю, это печальная история, — сказал маг, — и она могла произойти с кем-нибудь другим… с каким-нибудь хоббитом.
— Не могу поверить, что Голлум в родстве с хоббитами, хотя бы и в дальнем, — с жаром заявил Фродо. — Что за дикие выдумки?
— Тем не менее, это правда, — ответил Гэндальф. — Во всяком случае, о происхождении хоббитов я знаю больше, чем они сами. Даже по истории Бильбо это родство очевидно. У Бильбо и Голлума оказалось много общего. Они хорошо понимали друг друга, гораздо лучше, чем хоббит понял бы гнома, или орка, или даже эльфа. Они одинаково думали, даже загадки у них были одинаковые.
— Да, — сказал Фродо. — Хотя не только хоббиты загадывают загадки, есть много похожих загадок. Но хоббиты не мошенничают. А вот Голлум обманывал все время. Он старался застать Бильбо врасплох. И я думаю, что злобная тварь просто забавлялась: ведь он ничего не терял. Выиграет — добыча сама в руки попадает, проиграет — все равно свое возьмет.
— Это верно, — подтвердил Гэндальф. — Но я думаю, в этом есть еще кое-что, чего ты не видишь. Даже Голлума Кольцо не поглотило окончательно. Он оказался сильнее, чем мог бы предположить кто-либо из Мудрых: ведь он сродни хоббитам. В его душе еще оставался маленький уголок, куда, как сквозь щель во тьме, проникал свет — свет прошлого. Должно быть, ему нравилось услышать этот голос, приносящий воспоминания о ветре и деревьях, о солнце на траве и других забытых вещах. Но это, конечно, делало его темную часть еще более злобной, — вздохнул Гэндальф. — Увы! Для него мало осталось надежды. И все же какая-то надежда есть. Он очень долго владел Кольцом, но пользовался им нечасто: в черной тьме подземелий в этом не было необходимости. Поэтому он и не «истаял» совсем. Он, конечно, исхудал. Но Кольцо пожирало его душу, и это мучение стало непереносимым. Все «глубокие тайны» гор оказались пустым звуком: там нечего было искать, можно было только пожирать добычу и вспоминать прошлые обиды. Голлум был очень несчастен. Он ненавидел тьму, но еще больше ненавидел свет. Он ненавидел все, а больше всего Кольцо.
— Как это? — удивился Фродо. — Ведь Кольцо было его «прелестью», единственной вещью, которой он дорожил. Но если он его ненавидел, то почему не избавился от него и не оставил где-нибудь?
— Ты уже должен был и сам это понять, Фродо, — ответил Гэндальф. — Он ненавидел его и любил его, как ненавидел и любил себя самого. Он не мог от него избавиться. У него для этого не было воли. Кольцо Власти само руководит собой, Фродо. Оно может предательски соскользнуть, но его владелец никогда не сможет избавиться от него. Самое большее — он может помечтать о том, чтобы передать его кому-нибудь другому, да и то лишь на первых порах, когда Кольцо еще только начало одолевать его. Насколько я знаю, Бильбо — единственный, кому удалось это сделать. Но для этого потребовалась вся моя воля. Но просто выбросить Кольцо он не смог бы даже с моей помощью. Оно само решает свою судьбу. И дело не в Голлуме. Кольцо само оставило его.
— Чтобы встретиться с Бильбо? — спросил Фродо. — А почему бы лучше не с каким-нибудь орком?
— Чтобы встретиться с Бильбо? — спросил Фродо. — А почему бы лучше не с каким-нибудь орком?
— Не нужно смеяться, — сказал Гэндальф. — Особенно тебе. Это самое странное событие во всей истории Кольца — то, что Бильбо явился как раз вовремя и во тьме сунул в него палец. Здесь действует больше, чем одна Сила, Фродо. Кольцо старается вернуться к своему хозяину. Оно выскользнуло из рук Исилдура и предало его. Затем, когда представилась возможность, оно захватило бедного Деагола, и тот погиб, а затем оно проглотило Голлума. Но оно не могло больше использовать его. Голлум был слишком жалок и слаб, и, пока оно было у него, он никогда не покинул бы своего подземелья. И теперь, когда его хозяин проснулся и потянулся к нему своими темными мыслями из Лихолесья, Кольцо оставило Голлума. Лишь для того, чтобы его подобрало самое неподходящее для этой роли существо — Бильбо из Удела! За всем этим стоит какая-то другая сила, идущая вразрез с желаниями Создателя Кольца. Не могу выразиться яснее, лишь скажу, что Бильбо был избран для того, чтобы найти Кольцо, но избран не его Создателем. В таком случае ты тоже избран, чтобы владеть им. И это вселяет надежду.
— Не уверен, что я вас правильно понял, — сказал Фродо. — Но как вы узнали все о Бильбо и Голлуме? Это ваши догадки, или вы в самом деле все знаете?
Гэндальф взглянул на Фродо, и глаза его сверкнули.
— Я знал многое, и узнал еще больше, — ответил он. — Но я не собираюсь давать тебе отчет о всех своих действиях. История Эарендила, Исилдура и Кольца известна всем Мудрым. Твое Кольцо — это именно Кольцо Власти, и об этом, помимо прочего, свидетельствует огненная надпись…
— И когда вы узнали это? — прервал его Фродо.
— Только что, в этой комнате, разумеется, — резко ответил маг. — Но я и не ожидал другого. Это была последняя проверка после длительных путешествий и долгих поисков. Это последнее доказательство, и с ним стало ясно все остальное. Потребовалось немало сил, чтобы выяснить роль Голлума и заполнить этот пробел в истории Кольца. Я начал с догадок о Голлуме, но теперь они мне больше не нужны. Я все знаю, я видел его.
— Вы видели Голлума? — удивленно воскликнул Фродо.
— Да. Это было необходимо. Я долго пытался сделать это, и наконец мне удалось.
— Что же с ним случилось после того, как Бильбо спасся от него? Вы узнали это?
— Не совсем. Я тебе пересказал то, что сказал мне сам Голлум. Впрочем, не совсем так. Голлум лжец, и к его словам нужно относиться с осторожностью. Например, он называл Кольцо «своим подарочком в день рождения» и настаивал на этом. Он говорил, что оно досталось ему от бабушки, у которой было множество таких прекрасных вещиц. Отвратительная ложь. Я не сомневаюсь, что бабушка Смеагола была важной личностью, праматерью рода, но нелепо считать, что она владела Кольцами эльфов, а уж насчет того, чтобы раздавать их кому-нибудь, так это совершенная ложь. Однако в этой лжи таится доля истины.
Убийство Диагола преследовало Голлума, и он придумал себе оправдание. Сидя в темноте и обгладывая кости, он снова и снова повторял «своей прелести» эту выдумку, пока сам не поверил в нее. У него был день рождения. Диагол должен был сам отдать ему Кольцо. Совершенно очевидно, что Кольцо — подарок на день рождения, и так далее и тому подобное. Я терпел сколько мог, но мне была необходима правда, и в конце концов пришлось поступить с ним жестоко. Я напугал его огнем и, слово за слово, вытащил из него правдивую историю, хотя он не переставал хныкать и ворчать. Но когда он дошел до игры в загадки и спасения Бильбо, больше ничего не смог сказать, кроме каких-то темных намеков. Кого-то он боялся больше меня. Он бормотал, что еще получит назад свое добро. И тогда все увидят, как его пинать, выгонять из дому в подземелье да еще и грабить. У Голлума есть теперь хорошие друзья, очень хорошие и сильные. Они помогут ему. Бэггинс за все заплатит. Он ненавидит Бильбо и проклинает его. Больше того, он знает, откуда Бильбо пришел.
— Но как он узнал это? — испуганно спросил Фродо.
— Ну, что касается имени, то Бильбо по глупости сам назвал себя Голлуму, и, когда Голлум вышел на поверхность, узнать, откуда Бильбо родом, оказалось не так трудно. О да, он вышел. Стремление получить обратно Кольцо оказалось сильнее страха перед орками и даже перед светом. Видишь ли, хотя его тянуло к Кольцу, оно больше не поглощало его, и Голлум стал понемногу оживать. Он чувствовал себя старым, ужасно старым, но уже не таким робким, и он был смертельно голоден.
Света — света Солнца и Луны — он по-прежнему боялся, ненавидел его. Но Голлум был хитер. Он обнаружил, что может прятаться от дневного света и лунного сияния, может быстро и незаметно передвигаться в безлунные ночи, высматривая своими холодными и бледными глазами маленьких испуганных или неосторожных зверушек. С каждым новым куском пищи и глотком воздуха он становился сильнее и смелее. Как и следовало ожидать, он сумел пробраться в Лихолесье.
— И там вы нашли его? — спросил Фродо.
— Я видел его там, — ответил Гэндальф, — но до этого он далеко прошел по следу Бильбо. Трудно было узнать от него что-либо определенное, речь его постоянно прерывалась проклятиями и угрозами. «Не знали мы, моя прелесть, что у него в карманцах! — говорил он. — Обман. Неправильная загадка. Он нарушил правила. Не удавили мы его сразу, моя прелесть. Ничего, еще удавим!..»
Это образец его речей. Надеюсь, достаточно? Я вынужден был выслушивать это целыми днями. Но из намеков, которые проскальзывали у него между ворчаньем и проклятиями, я понял, что он дошлепал до Эсгарота и даже до улиц Дейла, где все подслушивал и высматривал. Новости о великих событиях далеко разнеслись в Диких землях, и многие слышали имя Бильбо и знали, откуда он пришел. Мы не делали секрета из нашего возвращения на Запад. Острый слух Голлума скоро уловил то, что ему было нужно.
— Почему же он не пошел дальше по следу Бильбо и не нашел его? — спросил Фродо. — Почему он не явился в Удел?
— Теперь мы подошли к этому, — ответил Гэндальф. — Я думаю, что Голлум пытался это сделать. Он двинулся на Запад, добрался до Великой реки, но затем свернул в сторону. И уверен, что не расстояние отпугнуло его. Нет, что-то другое отвлекло его. Так думают мои друзья, те, что выследили его для меня.
Первыми его след взяли лесные эльфы, для них это оказалось нетрудно: след был совсем свежим. Он вел через все Лихолесье и обратно, но Голлума они так и не нашли. Лес был полон слухами о нем, даже звери и птицы рассказывали о нем ужасные сказки. Лесные люди говорили, что появилось страшное чудище, призрак-кровопийца. Он взбирается на деревья к гнездам, разрывает норы в поисках детенышей, пролезает в окна, выискивая колыбели с детьми. Но на западном краю Лихолесья его след повернул обратно. Он ушел на юг, где лесные эльфы не могли уже за ним следить, и затерялся. Здесь я допустил большую ошибку. Да, Фродо, и не первую ошибку, хотя эта может оказаться самой большой. Я отказался от преследования. Я позволил ему уйти, ибо в это время у меня было много других дел и я все еще верил словам Сарумана.
Так прошли годы. С тех пор я заплатил за свою ошибку множеством страшных и опасных дней. След давно остыл, когда я снова пошел по нему, после того как Бильбо ушел из Бэг-Энда. И поиски мои были бы напрасны, если бы не помощь друга — Арагорна, величайшего Следопыта и охотника нашего времени. Вместе мы искали Голлума по всем Диким землям, искали безнадежно и безуспешно. Но наконец, когда я готов был отказаться от поисков, Голлум нашелся. Мой друг, преодолев великие опасности, привел с собой это жалкое существо.
Голлум не сказал, чем он занимался все это время. Он лишь плакал и обвинял нас в грубости. Когда мы прижали его, он лишь хныкал, взвизгивал, потирал свои длинные руки, облизывал пальцы, будто они болели после какой-то старой пытки. Но боюсь, что сомнений нет: он шаг за шагом, миля за милей медленно подползал и прокрадывался к Югу, пока не добрался наконец к Мордору.
Тяжелая тишина повисла в комнате. Фродо слышал, как стучит его сердце. Даже шум снаружи, казалось, стих. Даже ножниц Сэма слышно не было.
— Да, к Мордору, — повторил Гэндальф. — Увы! Мордор притягивает к себе все злое, Темная сила собирает там все Зло мира. Кольцо поставило на Голлуме свою метку, и душа его потянулась к Темному Владыке. И все народы шепотом заговорили о новой Тени, появившейся на Юге, и о ее ненависти к Западу. Там Голлум надеялся найти новых друзей, которые помогут ему отомстить.
Несчастный глупец! В этой земле он научился слишком многому. Рано или поздно в земле Мордора его должны были схватить. Его и схватили, когда он рыскал у границ, выведывая и вынюхивая… и, очевидно, подвергли допросу. Когда мы нашли его, он уже пробыл в Мордоре довольно долго, и теперь возвращался оттуда — то ли получил задание, то ли сам придумал какую-то пакость. Но это уже не имело значения. Свою худшую ошибку он уже совершил.