Несчастный глупец! В этой земле он научился слишком многому. Рано или поздно в земле Мордора его должны были схватить. Его и схватили, когда он рыскал у границ, выведывая и вынюхивая… и, очевидно, подвергли допросу. Когда мы нашли его, он уже пробыл в Мордоре довольно долго, и теперь возвращался оттуда — то ли получил задание, то ли сам придумал какую-то пакость. Но это уже не имело значения. Свою худшую ошибку он уже совершил.
Это ужасно, но Враг выведал у него все о Кольце. Ему известно все — где погиб Исилдур, где Голлум нашел Кольцо. Понятно, что это одно из Великих Колец, так как оно дает долгую жизнь. Но это не одно из Трех, потому что они никогда не терялись, и они чисты от Зла. Враг понимает, что оно не принадлежит Семи или Девяти, об этих Кольцах все известно. Значит, это — Единое! И я думаю, теперь Враг знает и о хоббитах, и об Уделе. Он ищет Удел, если уже не нашел. Да, Фродо, я даже боюсь, что имя Бэггинс, до которого ему никогда и дела не было, теперь для него значит немало.
— Какой ужас! — воскликнул Фродо. — Это гораздо ужаснее, чем я мог предположить из ваших намеков и предупреждений. О, Гэндальф, ведь вы мой лучший друг, скажите, что же мне делать? Какая жалость, что Бильбо не убил эту подлую тварь, когда у него была возможность!
— Жалость! Да, жалость остановила его руку. Жалость и милосердие. Без нужды убивать нельзя. И он вознагражден за это, Фродо. Именно поэтому он так мало поддался влиянию Зла и сумел избавиться от Кольца. Владение Кольцом у него началось с жалости.
— Простите, — сказал Фродо. — Но я очень испугался. Но Голлума мне совсем не жаль.
— Ты не видел его, — прервал Гэндальф.
— Не видел и не хочу, — отвечал Фродо. — Я не понимаю вас. Неужели вы оставили его в живых после всего ужаса, который он натворил? В любом случае он не лучше орка и такой же враг. Он заслуживает смерти.
— Заслуживает смерти! Конечно. Многие живущие заслуживают смерти. А сколько умерших заслуживали жизни! Можешь ты вернуть ее им? В таком случае не торопись осуждать никого на смерть. Ибо даже мудрейший не может предвидеть все. У меня почти нет надежды, что Голлум сумеет исцелиться, прежде чем умрет, но вдруг… И к тому же он связан с судьбой Кольца. Сердце подсказывает мне, что он еще сыграет свою роль в этой истории, плохую или хорошую, но сыграет. И когда это время наступит, жалость Бильбо может помочь судьбе многих, в том числе и твоей. Во всяком случае, мы не убили его: он очень стар и очень жалок. Лесные эльфы заключили его в темницу, но обращаются с ним с добротой, которую хранят их мудрые сердца.
— Все равно, — сказал Фродо, — даже если Бильбо не убил Голлума, лучше бы он не брал Кольца. Лучше бы он его вообще не находил. Тогда бы оно и ко мне не попало. Почему вы позволили мне взять его? Почему не велели выбросить или уничтожить?
— Выбросить? Уничтожить?! — возмутился Гэндальф. — Ты что, не слышал, о чем я тебе рассказал? Думай, прежде чем говорить! Выбрасывать Кольцо нельзя. Оно все равно возвратится. Если это Кольцо попадет в недобрые руки, то принесет много зла. Но хуже всего, если оно попадет в руки Врага. А оно к нему может попасть, ибо это Единое Кольцо, и Враг приложит все силы, чтобы отыскать его. Конечно, мой дорогой Фродо, Кольцо опасно для тебя, и это глубоко меня беспокоит. Но на карту поставлено так много, что пришлось идти на риск. Поэтому, даже когда я был вдали отсюда, Удел оставался под постоянным надзором. А так как ты не пользовался Кольцом, оно не действовало на тебя. К тому же не забывай, что девять лет назад, когда мы виделись с тобой последний раз, я еще многого не знал.
— Но почему бы не уничтожить его? Вы же сами говорите, что это давно следовало сделать! — воскликнул Фродо. — Если бы вы предупредили меня или послали мне известие, я бы давно разделался с ним.
— Неужели! И как? Ты уже пытался?
— Нет. Но наверное, его можно разбить молотом или расплавить.
— Тогда попробуй, — сказал Гэндальф. — Попробуй прямо сейчас!
Фродо снова достал Кольцо из кармана и посмотрел на него. Теперь оно снова было чистым и гладким, без следа надписи. Золото ярко блестело. И Фродо подивился богатству и красоте его цвета, совершенству его округлости. Это была вещь поистине восхитительная и драгоценная. Вынимая Кольцо, он собирался тут же бросить его в огонь. Но теперь он почувствовал, что не может это сделать и заставить себя было очень трудно. Он взвесил Кольцо в руке, помедлил, вспоминая все рассказанное Гэндальфом, затем с усилием сделал движение, как бы для броска… и обнаружил, что снова кладет его в карман.
Гэндальф угрюмо рассмеялся:
— Видишь? И тебе уже трудно расстаться с ним. А я не могу помочь тебе — разве что силой, а это сломит твою волю и повредит разум. К тому же сила бесполезна. Даже если ты ударишь Кольцо тяжелым кузнечным молотом, на нем не останется даже вмятины. Его нельзя уничтожить ни твоими руками, ни моими.
А огонь в твоем камине слишком слабый, он и обычное золото не расплавит. А этому Кольцу он и вовсе нипочем. Ты сам видел, что оно даже не нагрелось. Во всем мире нет такой кузницы, которая могла бы с ним справиться. Даже наковальни и печи гномов не смогут это сделать. Говорят, что драконий огонь может расплавить и уничтожить Кольцо Власти, но на земле не осталось ни одного древнего дракона, пламя которого достаточно жаркое. А это Кольцо — Единое Кольцо, Кольцо Власти, сделанное самим Сауроном, — не смог бы уничтожить никакой дракон, даже Анкалагон Черный. Есть только один способ — добраться до Ородруина, Огненной горы, отыскать щели Судьбы и бросить туда Кольцо, если ты действительно хочешь его уничтожить и лишить Врага возможности завладеть им.
— Конечно хочу! — воскликнул Фродо. — Только… пусть это сделает кто-нибудь. Я не гожусь для опасных путешествий. И зачем я только увидел Кольцо? Зачем оно попало ко мне? Почему именно я?
— Нельзя ответить на такой вопрос, — заметил Гэндальф. — Но будь уверен, что не из-за каких-то особых достоинств, которых нет у других. Во всяком случае, не из-за силы или мудрости. Но если ты избран, то должен напрячь все силы и ум, которые у тебя есть.
— Но сколько же их у меня? Вы — другое дело. Вы, Гэндальф, мудры и могущественны. Почему бы вам не взять Кольцо себе?
— Нет! — Гэндальф мгновенно вскочил. — Тогда мое могущество станет огромным и страшным. А власть Кольца — еще сильнее и опаснее. — Глаза его сверкнули, и лицо будто озарилось внутренним огнем. — Не искушай меня! Я не хочу стать подобным Владыке Тьмы. Кольцо знает путь к моему сердцу и будет действовать через жалость, через сострадание к слабым и через желание получить силу, чтобы творить добрые дела. Я не осмелюсь его взять, не осмелюсь даже хранить его у себя. Желание воспользоваться им может превысить мои силы, если понадобится его помощь, а она мне очень нужна. Ведь впереди большие испытания.
Он подошел к окну, отодвинул занавес и открыл ставни. В комнату хлынул солнечный свет. Мимо окна, насвистывая, прошел Сэм.
— Так что решать тебе, — сказал маг, снова поворачиваясь к Фродо. — Но можешь рассчитывать на мою помощь. — Он положил руку ему на плечо. — Я помогу тебе нести эту ношу, пока она будет твоей. Но пора действовать. Враг не мешкает.
Наступило долгое молчание. Гэндальф снова сел и закурил трубку, погрузившись в раздумье. Казалось, что он закрыл глаза, но из-под опущенных век он внимательно наблюдал за Фродо. Фродо же пристально глядел на красные угли очага, пока ему не стало казаться, что он смотрит в пылающую глубину огненных расселин. Он думал о легендарных щелях Судьбы и об ужасах Огненной горы.
— Ну! — сказал наконец Гэндальф. — И о чем ты думаешь? Решил, что делать?
— Нет, — отозвался Фродо, возвращаясь из тьмы. К своему удивлению, он обнаружил, что вокруг светло, а за окном виден освещенный солнцем сад. — А впрочем, да. Если я вас правильно понял, мне нужно хранить Кольцо… во всяком случае, пока, что бы оно со мной ни сделало.
— Если ты не будешь им пользоваться, то его действие будет медленным, — проговорил Гэндальф.
— Надеюсь. Но я также надеюсь, что вы вскоре найдете лучшего хранителя. Ведь, похоже, я в опасности, да и все, кто живет рядом. Я не могу хранить Кольцо и оставаться здесь. Придется покинуть Бэг-Энд, покинуть Удел, бросить все и уйти… — Он вздохнул. — Мне хотелось бы спасти Удел, если это получится. Правда, временами здешние хоббиты казались мне такими тупицами, что хотелось призвать на них землетрясение или драконов напустить. Может, помогло бы… Но теперь все иначе. Пока я буду знать, что наш Удел в безопасности, мне легче будет странствовать. Хоть где-то еще останется надежное место, пусть я даже его никогда и не увижу… Конечно, я иногда подумывал уйти, но мне это всегда казалось каникулами, веселой прогулкой, чем-то вроде приключения Бильбо или даже лучше, и что кончится это благополучно и мирно. А вышло совсем иначе. Мне, как изгнаннику, вечно придется бежать от одной опасности к другой. И идти мне придется одному, если я и вправду решусь спасать наш Удел. Я чувствую себя таким маленьким, беспомощным, и надеяться мне не на что. А Враг силен и ужасен.
Но об одном он не сказал Гэндальфу. Пока он говорил, его охватило огромное желание последовать за Бильбо и, может, даже отыскать его. Желание было таким сильным, что даже страх исчез, и Фродо чуть не выбежал из дому, даже не надев шапки, как это сделал Бильбо в такое же утро много лет назад.
— Мой дорогой Фродо! — воскликнул Гэндальф. — Хоббиты — удивительные существа, как я уже говорил. Можно за месяц узнать все о них и успокоиться. Но пройдет сто лет — и они такое могут вытворить, что и глазам не поверишь. Честно говоря, я не ожидал от тебя этого. Да, Бильбо не ошибся с наследником! Боюсь, ты прав. Кольцо еще недолго можно будет прятать в Уделе, и для твоего блага, как и для блага других, ты должен уйти и забыть об имени Бэггинс. За пределами Удела это имя опасно. Я дам тебе другое имя, дорожное. Ты отправишься в путь как… ну хотя бы господин Подхолмик. И в одиночку идти тебе не следует. Если ты знаешь кого-нибудь, кому можно доверять и кто согласится идти с тобой, возьми его с собой. Но будь осторожен, выбирая себе спутника! И следи, что говоришь, даже когда рядом одни друзья. У Врага много шпионов, уши у него везде.
Внезапно он умолк и прислушался. Фродо вдруг почувствовал, какая стоит тишина — и внутри и снаружи. Гэндальф потихоньку подкрался к окну, как молния взлетел на подоконник и просунул в окно длинную руку. Кто-то взвизгнул, и в окне появилась голова Сэма Гэмджи. Маг крепко держал его за ухо.
— Ну-ну, клянусь моей бородой! — сказал Гэндальф. — Сэм Гэмджи? Что ты здесь делаешь?
— Ничего, господин Гэндальф! Подстригаю траву под окном. — Он поднял ножницы и потряс ими в качестве доказательства.
— Вряд ли, — угрюмо проговорил Гэндальф. — Я уже давно не слышу, как они щелкают. И как долго ты подслушивал?
— Подсушивал, сударь? Не понимаю, простите. Что мне тут подсушивать, я траву стриг…
— Не прикидывайся дураком. Что ты услышал и зачем это делал? — Глаза Гэндальфа сверкнули, а брови встопорщились, как копья.
— Господин Фродо! — завопил Сэм. — Хоть вы ему скажите, пусть не трогает меня! Не разрешайте ему вредить мне, сударь! Он сейчас превратит меня в какую-нибудь пакость! Мой старик не перенесет этого. Клянусь честью, сударь, я не замышлял ничего такого!
— Он не сделает тебе ничего плохого, — отозвался Фродо, едва сдерживаясь от смеха, хотя был весьма удивлен. — Мы с ним оба понимаем, что никакого умысла у тебя не было. А теперь встань и отвечай господину Гэндальфу.
— Хорошо, сударь, — согласился Сэм, слегка запинаясь. — Я тут много чего услышал, только не понял ничего. Про врага, про Кольца, про господина Бильбо, сударь… и про драконов, Огненные горы и еще… про эльфов! Я слушал, потому что никак оторваться не мог, понимаете, сударь… Вы же знаете, как я сказки люблю! Пусть Тэд болтает, что хочет, а я в них верю, и все тут. Эльфы! Хоть бы взглянуть на них! Возьмите меня с собой, сударь, поглядеть на эльфов, когда пойдете, а?
Неожиданно Гэндальф рассмеялся.
— Заходи! — крикнул он и обеими руками втащил Сэма вместе с ножницами через окно и поставил на пол. — Значит, хочешь на эльфов поглядеть? — спросил Гэндальф, пристально, но с улыбкой глядя на Сэма. — Значит, ты слышал и то, что господин Фродо уходит?
— Да, сударь. Потому я и поперхнулся, а вы услышали. Я старался сдержаться, да не вышло… Очень уж я расстроился.
— Ничего не поделаешь, Сэм, — печально проговорил Фродо. Неожиданно он понял, что расставаться с Уделом будет гораздо больнее, чем он думал. Что это не означает всего лишь расстаться с привычным уютом Бэг-Энда. — Я должен идти. Но… — И тут он внимательно посмотрел на Сэма. — Если ты действительно хочешь помочь мне, не вздумай болтать об этом никому! Понял? Если ты это сделаешь, если хоть слово промолвишь об услышанном, господин Гэндальф превратит тебя в пятнистую жабу и напустит в сад ужей.
Сэм, дрожа, рухнул на колени.
— Встань, Сэм, — приказал Гэндальф. — Я придумал кое-что получше. Кое-что такое, что удержит тебя от болтовни и накажет за подслушивание. Ты пойдешь вместе с господином Фродо!
— Я, сударь?! — воскликнул Сэм, вскакивая, точно пес, которого позвали на прогулку. — Я пойду, и увижу эльфов и все остальное! Ур-ра! — закричал он и вдруг разрыдался.
Глава 3 Трое — это компания
— Ты должен уйти тихо и поскорее, — сказал Гэндальф.
Прошло две или три недели, а Фродо все еще не мог решиться.
— Знаю. Но как это сделать? — возразил он. — Если я просто исчезну, как Бильбо когда-то, пойдут разговоры по всему Уделу.
— Еще чего не хватало! Конечно, ты не должен исчезать, — согласился Гэндальф. — Быстро — не значит немедленно. Ты должен придумать какой-нибудь способ незаметно ускользнуть из Удела. Ради этого стоит немного и задержаться. Но не откладывай слишком надолго.
— Как насчет осени, после нашего дня рождения? — спросил Фродо. — Думаю, к тому времени я смогу подготовиться.
По правде говоря, ему теперь совсем не хотелось покидать Удел. Бэг-Энд казался теперь таким уютным, и Фродо хотелось как можно полнее насладиться своим последним летом в Уделе. Он знал, что, когда придет осень, ему легче будет уйти: в это время года его душа всегда тянулась к путешествиям. Сам для себя он уже решил отправиться в путь в день своего пятидесятилетия. Бильбо тогда исполнится сто двадцать восемь лет. Этот день казался ему подходящим, чтобы последовать за Бильбо. Мысль, что он отправится по его следам, примиряла Фродо с необходимостью дальнего путешествия. Он старался как можно меньше думать о Кольце и о том, чем может все закончиться. Гэндальфу он ничего не говорил, и догадывался ли маг о чем-нибудь, понять было трудно.
Гэндальф поглядел на Фродо и улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Но дольше не задерживайся. Я уже начинаю беспокоиться. А пока будь осторожен и ни словом не проговорись, куда ты пойдешь. И проследи, чтобы Сэм Гэмджи не болтал. А то и вправду превращу его в жабу.
— Насчет того, куда я пойду, — заметил Фродо, — проговориться трудно, потому что я сам этого не знаю.
— Не говори глупостей! — строго произнес Гэндальф. — Я ведь не прошу, чтобы ты не оставлял свой адрес на почте. Но ты покидаешь Удел, и никто не должен знать, куда ты уйдешь. На север, на юг, запад или восток — не важно куда, но никому нельзя знать направления.
— Я был так занят мыслями о прощании с Бэг-Эндом и Уделом, что даже не подумал, куда пойду, — сказал Фродо. — Куда же мне идти? По какой дороге? Чего искать? Бильбо уходил на поиски сокровищ и вернулся назад, а мне нужно сокровище отдать и вообще не вернуться, насколько я понимаю.
— Ты не можешь заглядывать так далеко, — сказал Гэндальф. — И я не могу. Может, твоя задача — отыскать щели Судьбы, а может, этим займется кто-нибудь другой, не знаю. Во всяком случае, ты пока не готов к такому долгому путешествию.
— Ну, не готов, — согласился Фродо. — Но куда же мне тогда двинуться?
— Навстречу опасности, но не торопясь, не стремглав, — ответил маг. — Если хочешь получить ответ, вернее, совет, отправляйся в Ривенделл. Этот путь наименее опасен, хотя дорога сейчас не та, что раньше, а к концу года и вообще станет скверной.
— Ривенделл! — воскликнул Фродо. — Замечательно! Значит, на Восток, в Ривенделл. Возьму с собой Сэма, покажу ему эльфов. Вот уж обрадуется!
Фродо говорил шутя, но в сердце он вдруг ощутил жгучее желание увидеть дом Элронда Полуэльфа и вдохнуть воздух горной долины, где до сих пор живет в мире и покое волшебный народ.
Однажды летним вечером «Ветку плюща» и «Зеленого дракона» сотрясла поразительная новость. Гиганты и прочие чудовища с окраин Удела были забыты ради более важного события: господин Фродо решил продать Бэг-Энд — и, в сущности, уже продал — Кошель-Бэггинсам.
— За приличный куш, — говорили одни.
— Какое там! Жди, Лобелия раскошелится! — возражали другие. (Отто умер несколько лет назад в почтенном для хоббитов возрасте ста двух лет.)
Причина, по которой господин Фродо продал свою прекрасную нору, обсуждалась гораздо возбужденней, чем даже деньги, которые он получил за нее. Некоторые придерживались мнения, которое подтверждалось всякими намеками со стороны самого господина Бэггинса, и утверждали, что деньги Фродо истощились, поэтому он собирается покинуть Хоббитон и переедет в Бакленд, к своим родственникам Брендибэкам, где собирается спокойно жить на вырученные деньги. Да к тому же подальше от Кошель-Бэггинсов, как добавляли некоторые. Но большинство хоббитов настолько верили в неисчерпаемые богатства Бэг-Энда, что отстаивали совсем другие, самые невероятные причины. Во всем, мол, виноват только Гэндальф, это его темные козни. Маг гостил у Фродо очень тихо, днем его и видно не было, но всем было хорошо известно, что он «скрывается» в Бэг-Энде. И хотя непонятно, каким образом переезд Фродо связывался с его колдовством, факт оставался фактом: Фродо Бэггинс действительно переселялся в Бакленд.