Отношение, заложенное в детстве, продолжает влиять на наши переживания на работе в течение всей жизни. На рабочем месте люди в полную силу используют свои физические и умственные ресурсы, чувствуя при этом, что заняты важным делом, и гордятся собой, выполняя возложенные на них обязанности. Однако мотивация и настроение при этом у них ниже, чем дома. Несмотря на преимущества в оплате труда, престиж и свободу действий, менеджеры проявляют в работе немногим больше творчества и активности, нежели сотрудники канцелярий или рабочие на конвейере, при этом последние не чувствуют себя менее счастливыми и удовлетворенными, нежели первые.
Мужчины и женщины воспринимают работу вне дома по-разному. Традиционно самосознание и самоуважение мужчины строились на его способности находить во внешнем мире необходимые ресурсы для себя и своей семьи. Является ли удовлетворение, получаемое мужчиной от работы, хотя бы отчасти генетически запрограммированным или оно целиком идет от культурных стереотипов — факт остается фактом: практически в любом обществе мужчина, не сумевший стать добытчиком, воспринимается как неудачник. При этом самооценка женщины исторически базировалась на ее способности создать психологически и физически подходящую обстановку для воспитания детей и создания комфорта взрослым членам семьи. Сколь бы выдающихся успехов мы ни достигли в преодолении этих гендерных стереотипов, они все еще живы. Мальчики-подростки все еще стремятся стать полицейскими, пожарными или инженерами, тогда как девочки мечтают быть домохозяйками, медицинскими сестрами или учительницами (хотя среди нынешних девочек доля тех, кто мечтает о профессиональной карьере врача или юриста, даже выше, чем среди мальчиков).
Поскольку в нематериальной экономике, связанной с психикой мужчин и женщин, оплачиваемая работа играет различную роль, отношение представителей разных полов к своему труду обычно неодинаково. Если не брать в расчет тех немногих ориентированных на карьеру женщин, для которых работа стала главным пунктом самоидентификации, большинство представительниц слабого пола, работающих на чиновничьих должностях, в сфере обслуживания и даже занимающих руководящие посты, относится к своей работе, скорее, как к желаемому, а не вынужденному занятию. И действительно, многие женщины идут на работу по собственному желанию, для них она подобна игре, из которой они могут выйти в любой момент. Как правило, они ощущают, что происходящее с ними на работе не так уж важно, и это, как ни парадоксально, лишь помогает им получать больше удовольствия. Даже если дела идут плохо и они попадают под сокращение, это не влияет на их самооценку. В отличие от мужчины, представление женщины о себе связано в первую очередь с семьей. Бедствующие родители или школьные проблемы ребенка тревожат ее гораздо больше, нежели все происходящее на работе.
В результате женщины, как правило, относятся к работе позитивнее мужчин, особенно в сравнении с хлопотами по дому. К примеру, исследование по методу непрерывной фиксации опыта Рида Ларсена, проведенное среди пар, в которых оба партнера работают, показало: женщины чаще мужчин испытывали позитивные эмоции от канцелярской работы, сидя за компьютером, от организации продаж, совещаний, дежурства на телефоне, чтения рабочих материалов и т. д. Лишь одно женщины воспринимали менее позитивно, нежели мужчины: когда им приходилось брать работу домой. Несомненно, это происходило потому, что в таких ситуациях женщина испытывала двойную ответственность — профессиональную и связанную с домашними делами.
Двойное бремя семьи и карьеры может стать тяжелым испытанием для женской самооценки. Энн Уэллс провела тематическое исследование среди матерей, имеющих маленьких детей, которые работали на условиях полной или неполной занятости либо проводили на работе всего несколько часов в неделю. В ходе исследования выяснилось, что наивысший уровень самооценки демонстрировали женщины, работавшие меньше всего, а самый низкий отмечался у тех, кто работал больше всего, несмотря на то что все участницы получали большее удовольствие, работая в офисе за более высокую зарплату, чем работая дома. Эти результаты вновь продемонстрировали неоднозначность нашего подхода к самооценке. Женщины-профессионалы, имевшие семью и работавшие полный день, оценивали себя ниже не потому, что добивались меньшего, а напротив, поскольку ожидали от себя большего.
Эти результаты наводят на мысль, насколько произвольно разделение между работой за деньги и традиционной работой по дому, за которую женщина издревле отвечала в семье. Элиз Боулдинг и другие социальные экономисты неоднократно указывали: пусть домашние дела не относятся к производительной деятельности, однако, если бы их приходилось оплачивать по тарифу бытовых услуг, общая сумма счета приблизилась бы к валовому национальному продукту. Если бы матери получали деньги за уход за детьми, заботу о больных, приготовление пищи, уборку и прочие домашние хлопоты по рыночным ценам, национальная платежная ведомость выросла бы вдвое, что, возможно, заставило бы нас принять более гуманную модель экономики. В настоящее время, однако, ведение хозяйства хотя и поднимает самооценку замужних женщин, однако не приносит им большого эмоционального удовлетворения. Приготовление пищи, покупки, развоз членов семьи по делам, забота о детях носят эмоционально нейтральную окраску. При этом уборка дома и кухни, стирка, раскладывание вещей по местам и ведение счетов остаются для женщин в числе наиболее негативно окрашенных переживаний в течение дня.
Работа приносит нам массу проблем, однако ее отсутствие сказывается на нас гораздо хуже. Древние философы оставили нам массу красивых слов в защиту праздности, однако они говорили о праздности землевладельца, имевшего множество слуг и рабов. Если же вынужденная праздность сваливается на человека, не имеющего существенных доходов, она приводит лишь к падению самооценки и апатии. Джон Хэйуорт, психолог из Манчестерского университета, доказал: молодые люди, оставшись без работы, едва ли способны найти в жизни удовлетворение, даже если получают значительное денежное пособие. При обобщении исследований, включавших 170 тысяч рабочих из 16 стран, Роберт Инглхарт обнаружил, что удовлетворенность жизнью испытывают 83 % служащих, 77 % рабочих, занятых физическим трудом, и лишь 61 % безработных. Похоже, библейское предположение, что человек создан для того, чтобы наслаждаться даром творения, а не работать, не вяжется с фактами. Без целей и вызовов работы нужен редкий уровень самодисциплины, чтобы сохранять концентрацию и жить полной, осмысленной жизнью.
Итак, в ходе исследований по системе ESM нам удалось выяснить, что при поиске источников потока во взрослой жизни человек скорее находит их на работе, чем в свободное время. Поначалу эти выводы казались неожиданными. О моментах столкновения с вызовами, требующими высокого мастерства, сопровождаемыми ощущением сосредоточенности, креативностью и удовлетворением, испытуемые сообщали, чаще находясь на работе, чем дома. Однако, подумав, мы поняли, что в этом нет ничего удивительного. Люди часто отказываются замечать, что работа гораздо больше похожа на игру, чем другие ежедневные дела. Как правило, она предлагает нам ясные задачи и четкие правила их выполнения. Кроме того, она обеспечивает обратную связь — информацию о том, как сотрудник справился с задачей, в виде отчетов о результатах продаж либо оценки нашего непосредственного руководителя. Работа требует сосредоточенности и помогает не отвлекаться, обеспечивая переменную степень контроля и — в идеале — уровень задач, соответствующий нашим умениям. Таким образом, по своей структуре работа соответствует другим видам деятельности, обеспечивающим нам внутреннее удовлетворение и состояние потока, — играм, спорту, музыке, искусству. При этом многие другие занятия в нашей жизни лишены указанных элементов. Так, оставаясь дома один или с семьей, человек не имеет ясной цели, не знает, верно ли он действует, постоянно отвлекается, чувствует, что его силы не востребованы, и в результате испытывает скуку либо — хотя и реже — тревогу.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что качество переживаний на работе более позитивно, чем можно было предположить. И тем не менее мы предпочли бы работать меньше — конечно, если у нас была бы такая возможность. Почему? На это есть две основные причины. В основе первой лежат объективные условия работы. Надо признать, что с незапамятных времен те, кто платит другим людям зарплату, не слишком заботятся о благополучии своих работников. Чтобы испытать состояние потока, продолбив милю под землей в шахте в Южной Африке или убирая сахарный тростник на плантации под палящим солнцем, требуется необычайная внутренняя сила. Даже в наши благословенные времена, когда так много говорится о «человеческих ресурсах», руководство компаний нечасто интересуется тем, что испытывает человек во время работы. Поэтому неудивительно, что многие работники не рассчитывают на удовольствие от работы и с нетерпением ждут, когда вырвутся с фабрики или офиса и хорошо проведут время — даже если все окажется не так.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что качество переживаний на работе более позитивно, чем можно было предположить. И тем не менее мы предпочли бы работать меньше — конечно, если у нас была бы такая возможность. Почему? На это есть две основные причины. В основе первой лежат объективные условия работы. Надо признать, что с незапамятных времен те, кто платит другим людям зарплату, не слишком заботятся о благополучии своих работников. Чтобы испытать состояние потока, продолбив милю под землей в шахте в Южной Африке или убирая сахарный тростник на плантации под палящим солнцем, требуется необычайная внутренняя сила. Даже в наши благословенные времена, когда так много говорится о «человеческих ресурсах», руководство компаний нечасто интересуется тем, что испытывает человек во время работы. Поэтому неудивительно, что многие работники не рассчитывают на удовольствие от работы и с нетерпением ждут, когда вырвутся с фабрики или офиса и хорошо проведут время — даже если все окажется не так.
Вторая причина дополняет первую, однако связана она, скорее, не с сегодняшней реальностью, а с исторически сложившимся негативным отношением к работе, которое все еще передается из поколения в поколение и которое мы усваиваем, взрослея. Действительно, два с половиной века назад, во времена промышленной революции, фабричные рабочие вынуждены были трудиться в нечеловеческих условиях. Свободное время у них случалось столь нечасто, что оно превратилось в наиболее ценный товар. Рабочие считали, что, если бы у них было больше досуга, они автоматически были бы счастливее.
Профсоюзы героически боролись за сокращение рабочей недели, и их успех стал одним из ярчайших достижений в истории человечества. К сожалению, хотя свободное время можно назвать необходимым условием для счастья, само по себе оно ничего не гарантирует. Научиться использовать его с пользой гораздо сложнее, чем кажется. Кроме того, правило «чем больше, тем лучше» срабатывает отнюдь не для всего приятного в жизни: как это часто бывает, то, что в малых количествах делало жизнь лучше, в больших объемах может, напротив, заметно обеднять ее. Вот почему еще с середины прошлого столетия психиатры и социологи предупреждали общество, что избыток свободного времени может привести к социальной катастрофе.
Обе причины — как объективные условия труда, так и субъективное отношение к нему — мешают многим людям поверить в то, что работа может приносить удовольствие. И тем не менее, если отказаться от навязанных нашей культурой предрассудков и действовать с искренним желанием сделать свое дело по-настоящему важным, даже самая приземленная работа способна повысить качество жизни, а не наоборот.
Разумеется, истинное удовлетворение от работы проще ощутить тому, чья профессия предполагает индивидуальный труд, когда человек свободен самостоятельно ставить перед собой цели и регулировать сложность задач. Художники, предприниматели, политики, ученые, умеющие творчески подойти к стоящим перед ним задачам и добивающиеся высоких результатов, воспринимают свою работа так же, как это делали наши далекие предки-охотники, — как неотъемлемую часть своей жизни. Мне довелось провести около сотни интервью с лауреатами Нобелевской премии и творчески мыслящими лидерами, работающими в самых разных сферах, и все они, будто сговорившись, повторяли одно и то же: «Можно сказать, что я работаю каждую минуту своей жизни, хотя не менее справедливо будет сказать, что я не работал ни дня за всю свою жизнь». Подобное слияние работы и отдыха лаконично выразил историк Джон Хоуп Франклин: «Я всегда соглашался с теми, кто с энтузиазмом восклицал: “Ну, наконец-то, пятница!”, поскольку для меня это означало, что следующие два дня я смогу спокойно работать и меня никто не будет отвлекать».
Для таких людей поток — постоянная часть профессиональной деятельности. Хотя работа на передовых рубежах человеческих знаний обычно сопровождается множеством трудностей и волнений, радость отвоевания новых территорий для разума остается главной составляющей их жизни даже в том возрасте, когда их сверстники уже пребывают на заслуженном отдыхе. Изобретатель Джейкоб Рабиноу, получивший за свою жизнь более 200 изобретательских патентов, рассказывал о своей работе в то время, когда ему уже стукнуло восемьдесят три: «Вы должны испытывать непреодолимое желание выдвигать идеи, поскольку вас это увлекает… Именно таковы люди, подобные мне. Это так здорово — предлагать идеи: если они оказываются ненужными, мне плевать. Просто это удовольствие — придумывать что-то новое и удивительное».
Эд Аснер, звезда сериала «Лу Грант», даже в возрасте 63 лет все время искал для себя непростые актерские задачи: «Я обожаю столпотворение, суету, спешку». Лайнус Полинг, дважды лауреат Нобелевской премии, в интервью, данном в возрасте 82 лет, сказал: «Не думаю, чтобы я когда-нибудь усаживался на стул и задавал себе вопрос, чем бы мне заняться в жизни. Я просто шел вперед, делая то, что мне нравилось». Выдающийся психолог Дэвид Кэмпбелл советовал студенческой молодежи: «Не идите в науку, если вас интересуют деньги. Не идите в науку, если вы не способны наслаждаться самим предметом, при отсутствии перспективы славы. Пусть слава будет приятным дополнением, которое вы примете с благодарностью, однако вы должны быть уверены, что привлекает вас дело как таковое». Марк Стрэнд, поэт-лауреат США, замечательно описывает явление потока в применении к своей профессии: «Ты полностью погружен в работу, ты теряешь ощущение времени, ты охвачен благоговейным восторгом, ты полностью захвачен тем, что ты делаешь… когда работаешь над чем-то и все получается, ты отчетливо понимаешь, что сумел облечь свою мысль в единственно верные слова».
Разумеется, всем этим людям повезло: они сумели достичь вершин в своих замечательных профессиях. Однако не трудно найти и немало знаменитых и успешных людей, которые ненавидят свою работу, — тогда как есть примеры, когда бизнесмены, водопроводчики, скотоводы и даже рабочие на конвейере любят свое дело и описывают его в самых поэтических выражениях. Сделает ли работа вашу жизнь лучше, определяется отнюдь не внешними условиями, а тем, как вы подходите к своему делу и какой опыт способны приобрести из столкновения с рабочими проблемами.
Однако работа, даже самая любимая, не может стать единственным содержанием жизни. Самые творческие люди из числа тех, кого мы интервьюировали, утверждали, что семья для них важнее карьеры, — даже если их реальные привычки опровергали это утверждение. Среди этих людей считался нормой стабильный, эмоционально комфортный брачный союз. Самые популярные ответы на вопрос, какими из своих достижений респондент гордится больше всего, перекликались со словами физика Фримена Дайсона: «Я вырастил и воспитал шестерых детей, и, насколько я могу судить, все они стали интересными людьми. Думаю, именно этим я по-настоящему горжусь». Джон Рид, президент Citicorp, говорил, что лучшей его инвестицией стал тот год, который он, прервав успешную карьеру, посвятил общению со своими подрастающими детьми: «С точки зрения чувства удовлетворения растить детей гораздо приятнее, чем зарабатывать деньги для компании». Большинство этих людей заполняют свое свободное время интересными занятиями — от устройства публичных концертов до коллекционирования редких морских карт, от кулинарии и составления кулинарных книг до волонтерской работы учителями в развивающихся странах.
Любовь и преданность своему делу вовсе не обязательно приводят к трудоголизму. Этот диагноз можно ставить, если работа поглощает человека настолько, что он не обращает внимания на другие свои обязанности и не имеет иных целей. Трудоголик рискует перестать замечать проблемы, не относящиеся к работе, и учиться чему-то новому, не связанному с его делом. Такой человек упускает массу возможностей сделать свою жизнь лучше и интереснее. Финал его жизни часто омрачен страданием: отдав всего себя всепоглощающей страсти к работе, он чувствует себя потерянным, не зная, к чему себя применить. К счастью, есть масса примеров людей, преданных работе и все же находящих в жизни место для множества других занятий.
Глава 5 Опасности и возможности досуга
Одна из проблем нашей эпохи — неумение разумно организовывать свободное время. Казалось бы, странно. Однако озабоченность этой проблемой еще с середины XX века выражали многие специалисты. В 1958 году Группа содействия прогрессу в психиатрии завершила свой ежегодный отчет следующими словами: «Для многих американцев досуг опасен». Другие заявляли, что дальнейший успех американской цивилизации зависит от того, как мы будем использовать свободное время. Что стало причиной столь серьезных заявлений? Перед тем как ответить на вопрос о влиянии досуга на наше общество, имеет смысл обсудить, как досуг влияет на каждого человека в отдельности. В данном случае исторические последствия складываются из индивидуальных переживаний, поэтому, чтобы понять первое, нужно разобраться со вторым.