— А как сделаешь это, я тебя еще и тыщонкой премирую.
— Годится, — заулыбался бродяга, оголив почерневшие корешки выбитых зубов.
* * *До цели было шестьсот метров. Одна из самых любимых дистанций Сержанта. Единственный минус — стрелять приходилось против солнца, что значительно ухудшало видимость. А потому пришлось воспользоваться светофильтрами, которые Сержант надел на объектив прицела.
Оно и к лучшему. Фильтры маскируют блеск стекол объектива. Не исключено, что за домом кто-то ведет наблюдение, поэтому следует исключить всякую случайность.
Сержант снял квартиру на месяц у милой интеллигентной старушки, рассказав ей о том, что приехал по брачному объявлению знакомиться с русской женщиной, что, мол, влюбился, как только увидел ее фотографию. Паспорт подданного Великобритании и пять тысяч долларов произвели на старушку самое благоприятное впечатление. Значит, это действительно любовь, если мужчина способен тратить такие сумасшедшие деньги, чтобы увидеть свою подругу.
Степан рассчитывал пробыть в квартире всего три дня. После чего следовало отправиться на курорт, поправлять пошатнувшееся здоровье.
Сержант вновь приник к окуляру прицела. Объект возвращается с работы в одно и то же время. Он очень опасался фугасов, которые могут быть выставлены по маршруту движения его автомобиля, но почему-то полагал, что совершенно неуязвим для снайпера.
Отчасти он был прав. Охрана настолько плотно опекала объект, что постоянно всецело закрывала его от всякого постороннего взгляда. Его лицо появлялось в просвете на какую-то долю секунды, чего явно недостаточно для того, чтобы произвести прицельный выстрел.
На бордюре тротуара, вцепившись в полиэтиленовый пакет, сидел бомж Елизар. Он тоже дожидался выхода объекта и, очевидно, уже грезил о предстоящей выпивке. Тысяча рублей и две бутылки водки в придачу — дело нешуточное!
Через пару минут должен выйти один из охранников, чтобы проверить, не поджидает ли босса за дверями офиса какой-нибудь неприятный сюрприз.
Так оно и произошло. Сжимая рацию в руке, появился высокий шатен в черном строгом костюме. Осмотрев прилегающую к офису территорию, он направился прямиком к бомжу, сидящему на краю тротуара. Чем-то бродяга его насторожил. А может, все дело в пресловутой интуиции?
Сержант направил объектив в лицо телохранителю, тот что-то яростно говорил. В какой-то момент Юрьеву даже показалось, что охранник пинком опрокинет Елизара на асфальт. Обошлось. Бродяга вяло реагировал на его крики и, похоже, не собирался уходить.
«Молодец, — одобрительно подумал Степан, — проявил характер». Теперь он понимал, что не ошибся в своем выборе. Вот как полезно быть хорошим физиономистом.
Решив, что не стоит связываться с бродягой, телохранитель отошел в сторону и что-то быстро сказал по рации. Сержант плотнее прижал приклад к плечу, все ясно, дает «добро» на выход шефа.
Еще через несколько минут из центрального входа офиса вышло несколько человек, одетых в одинаковые костюмы. Они выглядели однояйцевыми близнецами. В центре, ростом чуть пониже остальных, двигался объект. Сержант попытался прицелиться, но объект всякий раз оказывался за плечами охраны, будто за плотным частоколом.
«Не достать! — подумал Сержант разочарованно. — Чего же ты сидишь?» — перевел он прицел в сторону бродяги.
Тот, будто бы услышав его, поднялся с бордюра и, пошатываясь, направился в сторону охраны. Сержант видел, как бродяга, размахивая руками, что-то пытался сказать охраннику, шедшему впереди, но тот бесцеремонно оттолкнул его в сторону и шагнул к машине.
Бомж что-то кричал вслед, размахивал руками. Выглядел он очень рассерженным. Плечи охраны на мгновение разомкнулись, и Сержант увидел удивленное лицо объекта. Тот что-то негромко и явно раздраженно произнес, и от группы сопровождения тотчас отделился еще один охранник и, что-то сказав бродяге, тюкнул ему кулаком в лицо. С расстояния в шестьсот метров удар выглядел не особенно сильным, почти тычком, но бродяга отлетел в сторону с такой силой, будто столкнулся с грузовиком. Обычно после таких ударов не поднимаются. Но бродяга, встряхнув головой, словно побитый пес, уверенно встал на ноги. Отчаянно крикнув что-то вслед обидчику, он сунул руку в пакет и вытащил из него «лимонку». Выдернув кольцо, он уверенно швырнул ее в группу охранников. Прокатившись между ног замерших от изумления охранников, она волчком закрутилась в непосредственной близости от объекта.
На секунду время остановилось. Сержант приблизил объект и увидел перекошенное от страха лицо. Но уже в следующее мгновение стоявший рядом телохранитель опрокинул объект и навалился на него всем телом, а другой, пнув «гранату», проворно прыгнул за дерево, прикрыв руками голову.
Все пять телохранителей неподвижно лежали на асфальте, терпеливо дожидаясь взрыва. Только бродяга, проявляя недюжинный героизм, продолжал грозно размахивать руками.
«Все, батенька, теперь ты мне не нужен!» — подумал Юрьев и плавно потянул спусковой крючок. Голова бомжа тотчас брызнула во все стороны мельчайшими осколками, и он, будто подкошенный, рухнул на асфальт.
Следующим был объект. Степан отметил, что охранник закрывал его очень профессионально, накрывая в первую очередь голову. Казалось, весь город замер в ожидании взрыва.
Сержант довольно улыбнулся — вот они, сто пятьдесят тысяч! Незащищенным оставался всего лишь крохотный участок на затылке объекта, величиной с небольшую пятикопеечную монету. Затаив дыхание, Сержант вновь потянул спусковой крючок. Объект резко дернулся и тут же расслабленно вытянулся. У охранника, прикрывавшего его своим телом, не оставалось времени на осмысление, уже в следующую секунду пуля вошла ему под левую лопатку. Он тоже резко дернулся всем телом, будто от сильного удара, и тоже расслабленно вытянулся.
Сержант поймал себя на том, что никогда не получал такого удовольствия от проделанной работы. Второй выстрел был лишним, но он не мог отказать себе в удовольствии. И в следующее мгновение винтовка как бы сама собой переместилась на очередную цель. Легкий толчок в плечо, и пуля, получив ускорение, полетела на волю отыскивать жертву.
Еще один готов!
Следовало бы остановиться, разобрать винтовку и как можно быстрее уйти отсюда. Но какая-то сила не позволяла ему сделать этого. Все происходило вопреки его желанию, он отыскивал в перекрестье оптического прицела очередную цель и стрелял. Прозвучало еще несколько выстрелов. На асфальте остались лежать неподвижными еще шесть человек. Сержант удовлетворенно улыбнулся. Весьма приятное чувство!
Сержант отошел от окна. Все! Здесь делать больше было нечего. Пора собираться в дорогу!
Глава 24 БОЕВЫЕ РЕФЛЕКСЫ
Уже больше года как родной дед Чертанова перебрался из Приморья в Подмосковье, чтобы быть поближе к внуку. Он купил себе дом в небольшой полуразрушенной деревушке, которую со всех сторон обступали шикарные коттеджи, будто брали ее в плен. Домик деда, в сравнении с воздвигнутым великолепием, выглядел обыкновенной собачьей конурой, в которой доживал свой век дремучий пес.
Впрочем, дед и не думал тужить и жил с таким азартом, словно впереди у него было еще, по крайней мере, целое столетие.
В последний раз Михаил был у деда Афанасия прошлым летом. Появился неожиданно, как всегда. Но застать деда врасплох так и не сумел. Хитро сощурившись, тот сказал, что ждет внучка уже второй час, уже любимые им пироги с капустой чуть поостыли. Но он решил не садиться за стол до тех пор, пока наконец Михаил не окажется у крыльца.
От подобного дедова предвидения всегда немного попахивало мистикой. Но следовало знать деда, чтобы уяснить — в этом не было ничего сверхъестественного. В финскую кампанию и Великую Отечественную войну тот был снайпером. Дед сумел не только уцелеть в разных переделках, но даже ни разу не был ранен. В нем от природы было заложено сверхчувствительное восприятие окружающего.
Михаил заскочил в супермаркет, накупил полный пакет всякой снеди, не позабыл взять и бутылку водки и покатил к деду. Настроение было не ахти. Очередное убийство, опять оптическая винтовка, и опять никаких следов. Неизвестный снайпер продолжал методично отстреливать крупных бизнесменов, как мишени в тире. Те, в свою очередь, усиливали собственную безопасность, увеличивали число телохранителей, обзаводились бронированными автомобилями, наконец, объявили награду в миллион долларов за информацию о неведомом стрелке, однако результатов пока не было.
Уже подъезжая к дому деда, Михаил с удовлетворением отметил, что дед не ожидал дорогого внучка, — он неторопливо выкладывал высокую поленницу. Старик даже не обернулся, когда машина подкатила к калитке. Значит, знаменитая интуиция старика дала сбой, не предупредив о появлении внука. Все понятно, жизненные силы не беспредельны, и с каждым днем из него по каплям уходят наработанные рефлексы.
Михаилу вдруг захотелось похулиганить, подойти к деду, который даже не догадывался о его близком присутствии, и закрыть ему глаза ладонями. Пусть погадает, кто же это к нему заявился. Но, подумав, посчитал, что подобное поведение будет слишком жестоким по отношению к старику.
Отворив калитку, Чертанов прошел на участок. От прежнего матерого снайпера и охотника осталась только тень. Вот что делает возраст с человеком! А ведь Михаил помнил, что каких-то несколько лет назад дед Афанасий по запаху определял, кто именно к нему приближается и с какими намерениями.
— Куда топаешь-то? — недовольно буркнул старик, продолжая укладывать поленницу. — Рассаду не помни! Я здесь капустки посадил!
Чертанов посмотрел себе под ноги. Действительно, в полуметре от его ног пробивались какие-то ростки. Еще один шаг, и он примял бы их подошвой. Все-таки каким образом дед сумел узнать о его приближении? Он и сам многое перенял у старика, да дед и не стремился уносить свои тайны в могилу и потому щедро делился секретами. Но при всякой встрече дедуля неизменно удивлял его. Чертанов понял, что дед ничуть не растерял ресурс, щедро вложенный в него природой.
— Как ты угадал? — спросил Михаил, подходя к деду.
Старый Афанасий водрузил на поленницу еще ворох полешек, подровнял их морщинистой желтой рукой и ответил с обидой в голосе:
— Что я тебе, гадалка, что ли, какая-нибудь?
— Нет, но…
— Это только гадалки по картам узнают. А я наверняка знаю! — выставил он длинный палец, побитый артритом. В голосе деда даже прозвучала нешуточная обида. — Или не веришь? — сузил он хитроватые глаза. — Тогда зайди в дом, посмотри на столе. Я там записку для тебя нацарапал. В ней все сказано. Фома неверующий! — в сердцах воскликнул он.
Чертанов, не сказав ни слова, поднялся на крыльцо. Под ногой протяжно скрипнула ступенька. Михаил невольно усмехнулся. Дед всегда был потрясающий аккуратист, не терпел беспорядка в любых его проявлениях, каждая вещь находилась в строго отведенном для нее месте. Даже грядки у него были вытянуты в идеальные шеренги, будто проходили смотр на строевом плацу. А потому всегда казалось странным, что он не заменил скрипучую дощечку на крыльце. Теперь он понимал, что старый вояка намеренно не желал заменять ее. Как будто до сих пор ожидал вторжения неприятеля. Так что скрипучая ступенька на пару с дедом продолжала оставаться на боевом посту.
В центре стола, на стеклянной вазочке, лежал листок, вырванный из блокнота, а на нем аккуратным дедовским почерком было нацарапано: «Давненько я тебя ждал, внучок. Чего же ты деда-то забываешь? Думаешь, мне „Столичная“ нужна, что ты в синюю сумку положил? Будешь у моего дома через полчаса. И нечего меня больше проверять!» Ниже дата и время.
Чертанов невольно усмехнулся, посмотрел на часы и удовлетворенно хмыкнул, так оно и есть, — дед не ошибся.
Михаил вышел во двор. Уложив поленницу, дедуля принялся разводить пилу, придирчиво посматривая на ее заточенные зубья.
— Как ты догадался?
— О том, что ты приедешь, что ли? — уточнил дед, откладывая в сторону разводку.
— Нет, то, что я продукты буду складывать в синюю сумку.
Дед довольно рассмеялся:
— Хе-хе-хе. А то, что я назвал точное время твоего прибытия, тебя уже не удивляет? Вот насчет сумки я угадал. Это верно! Простая наблюдательность. Ты с этой сумкой и в прошлом году ко мне заявлялся. У тебя другой, что ли, нет? — поднял голову старик и белесыми глазами просверлил удивленного внука.
В этот момент Чертанов отчетливо осознал, что у старика имеются тайны, с которыми он не пожелает поделиться даже с внуком.
— Ладно, пусть будет так, — согласился Чертанов.
— Так с чем ты пришел? — спросил дед, устраиваясь на большой колоде, где он колол дрова.
Михаил присел рядом. Он вдруг подумал о том, что давно не видел деда на столь близком расстоянии, и обратил внимание на то, что кожа на его скулах покрылась темными пигментными пятнами, что свидетельствовало о весьма преклонном возрасте. А глаза, всегда такие пытливые, провалились в орбиты. На Чертанова неожиданно накатила грусть, и он отчетливо, как никогда прежде, осознал, что старику осталось не так уж много времени. Возможно, срок его пребывания на этом свете исчисляется всего лишь месяцами.
Старик нахмурился и махнул рукой:
— Не о том ты думаешь. Говори, с чем пришел.
Михаил невольно ощутил неловкость.
— В войну ты был снайпером, дед?
— Скорее диверсантом, — с некоторым нажимом поправил старик. В его словах отчетливо послышалась гордость. — Не каждый снайпер может быть диверсантом, но вот всякий диверсант обязан быть снайпером, — заметил он.
Чертанов кивнул. Дед знал, о чем говорил.
— И что же вы делали?
Дед махнул рукой. Фронтовым воспоминаниям он предаваться не любил, но для внука всегда делал исключения.
— А чего только не делали! В Финляндии, например, разбрасывали зажигательные пластины. Жгли леса… Воевали таким образом с финскими диверсантами. Пускали под откос эшелоны.
— И каково же было в Финляндии?
— А хреново было! — веско высказался дед Афанасий, похлопав себя по карманам. Разыскав кисет с табачком, он насыпал горстку табака на обыкновенный листок бумаги и, ловко скрутив, закурил.
Михаила всегда удивляла манера деда раскуривать козью ножку. Спрятав огонек в кулак, он, прищурив глаза, наслаждался дымком. Привычка, приобретенная за годы войны, осталась у него на всю жизнь. Такое впечатление, что он до сих пор опасался выстрела коварного снайпера.
— Что так?
— А не поймешь, что это за война была. Ни колючей проволоки тебе, ни укреплений… — Махнув рукой, он добавил в сердцах: — Окопов тоже не было никаких. Передовой линии тоже нет! Вот болота были. Много болот! Финны будто черти через них переползали и всегда были там, где мы их не ждали! Все они охотники, хорошо знают лес, прирожденные лыжники. Так что за ними тоже особенно не побегаешь. Все против нас было! Одеты мы были тоже кое-как. А у них снабжение хорошее, одежда подобающая. Если нужна, предположим, эвакуация, так их гидропланы прямо с озера забирали. Умели воевать, черти! Отстреляются себе, и фырк в небо!
— А как же зимой?
— А так же, как и летом, — с озер улетали! Приделают лыжи к самолетам и садятся. Показали нам финские снайперы кузькину мать! Я как вспомню об этих «финских кукушках», так меня просто оторопь берет! — зябко поежился старик. — С одним из них я уже после войны повстречался.
— Каким же образом?
— В рамках российско-финской дружбы! — весело рассмеялся старик. — Так с чем ты пришел?
Чертанов был уверен, что дед уже подозревает о их предстоящем разговоре. Возможно, именно поэтому он завел разговор о снайпере. Он уже давно обратил внимание на то, что старик обладал повышенной экстрасенсорикой, а если к этому еще добавить его необыкновенную наблюдательность и восприимчивость, то можно сделать вывод о том, что тот был некогда первоклассным бойцом.
Чертанов был уверен, что благодаря обостренному восприятию старый диверсант сумел пробраться в его астральное сознание и прочитать затаенные мысли. А если и помалкивал, так только от деликатности.
И Чертанов отважился:
— В последние несколько месяцев с расстояния почти в километр было убито четыре человека… — Он посмотрел на деда, но тот оставался невозмутим. — Мы подозреваем, что стрелял очень опытный снайпер. Насколько нам известно, он не сделал ни одного промаха.
— Откуда же он стрелял? — по-деловому задал вопрос дед Афанасий.
Козья ножка была докурена. Огонек, подобравшись к желтоватым пальцам, как-то сам собой угас. Чертанов обратил внимание еще на одну особенность в поведении деда: тот никогда не выбрасывал окурки, а предпочитал присыпать их землей. Только сейчас Михаил понял, что привычку эту он тоже принес из далекой войны, где любая небрежность могла стоить жизни.
Не поленившись, старик поднялся с колоды и, взяв лопату, присыпал окурок. После чего удовлетворенно опустился на прежнее место.
— По-разному. Но, как правило, откуда-нибудь с высокого здания, — отвечал Чертанов.
— А какова будет высота? — вновь поинтересовался дед.
— Да метров под шестьдесят будет!
— Ого! — уважительно протянул старик. — И ты утверждаешь, что он ни разу не промахнулся?
— Насколько мне известно, ни разу!
— Хороший стрелок, — сдержанно похвалил дед. — Знаешь, сколько нужно сделать поправок, чтобы с такого расстояния попасть в цель?
— Сколько же?
— Не менее десяти! — воодушевленно воскликнул дед. — Часто снайперу отводится на это всего лишь доли секунды. Но даже этих поправок недостаточно, нужно иметь хорошее оружие, а кроме того, необычайную интуицию на верный выстрел. Таких людей за свою жизнь я встретил только трех. А снайперов я повидал предостаточно, — уверил старик. — А из чего он стрелял?