– Исключено, – машинист отрицательно покачал головой и тут же предложил: – Давайте вместе осмотрим цистерны. Вы сами все увидите.
То же самое Сидельников сам собирался предложить машинисту, поэтому в ответ на его слова согласно кивнул головой. Вместе с Ткачевым, который так и не понял, в чем состоит его роль, он выбрался из электровоза. Следом за ними из кабины поразительно легко выпрыгнул машинист и повел милиционеров вдоль состава.
– Видите: «бензин», – остановившись перед первой цистерной, прочитал он надпись на ее борту. – И здесь «бензин»... и здесь... – машинист пошел дальше, читая на ходу маркирующие надписи, набитые через трафарет на каждой цистерне. – На номера обратите внимание. Видите: идут друг за другом.
Соглашаясь с ним, Сидельников кивал головой: похоже, в управлении что-то напутали. Примерно на середине состава они встретились со старшиной и сержантом, ведущими осмотр с противоположного конца поезда.
– Ну как, что у вас? – обратился Сидельников к старшине.
– Все нормально, – пожал плечами старшина. – Пломбы целы. Да и по запаху видно: бензин или соляра.
Сидельников удовлетворенно кивнул: точно, напутали. А скорей всего просто информация не подтвердилась. Как чаще всего и бывает. Но это уже не его забота. Ему поручили осмотреть состав, что он и сделал.
– Можете быть свободны, – обратился Сидельников к машинисту и, желая скрасить сухой тон казенного обращения, добавил. – Счастливого пути.
– И вам счастливой службы, – улыбнулся в ответ машинист и, развернувшись, резво побежал обратно к локомотиву.
В момент улыбки в его глубоко посаженных глазах промелькнули не то насмешливые, не то участливые искорки. Сержант Ткачев предположил первое, капитан Сидельников – второе.
* * *Водителем на дежурной машине военной прокуратуры оказался молодой толковый парень по имени Игорь, оставшийся в армии на сверхсрочную и дослужившийся до прапорщика. Быстрая езда доставляла ему явное удовольствие. В чем убедился Ворон, наблюдая, как Игорь виртуозно крутит баранку и до предела выжимает газ, когда идет на обгон. Взявшись догнать вышедший из Канаша товарный поезд, он не стал задавать Сологубу вопросов, для чего незнакомому капитану железнодорожных войск это понадобилось, но по дороге не удержался и спросил:
– А что, на том поезде дезертиры какие едут?
– Хуже. Банда террористов, – сквозь зубы ответил Ворон.
– Ух ты! – опешил Игорь и, в азарте склонившись к рулевому колесу, спросил: – И что, мы их брать будем?
Состояние Ворона совсем не располагало его к веселью. Но, услышав «мы» из уст молодого парня, он невольно улыбнулся.
– Там видно будет, – ответил он и, желая прекратить мешающий сосредоточиться разговор, спросил: – Далеко еще?
– Счас приедем, – невнятно буркнул себе под нос Игорь, в очередной раз припадая к рулевому колесу. Он ловко обошел раскорячившийся на дороге грузовик и, успев каким-то чудом прочитать промелькнувший на обочине дорожный указатель «Шумерля», добавил: – Вот уже и станция.
Через пару минут Ворон и сам увидел железнодорожные пути и протянувшийся над ними пешеходный мост. Нагло проскочив перед носом едущего навстречу пассажирского автобуса, Игорь свернул с городской улицы на привокзальную площадь. «Волга» с визгом подлетела к зданию вокзала и, оставив на асфальте черные полосы стершихся скатов, остановилась. В ту же секунду Ворон распахнул автомобильную дверцу и буквально выпрыгнул из салона.
– А мне что делать?! – донесся сзади дрожащий от волнения голос Игоря.
– Оставайся в машине! – не оборачиваясь, крикнул в ответ Ворон.
Он взбежал по ступеням и, толкнув от себя открывающуюся в обе стороны массивную деревянную дверь, оказался на первом этаже типового здания железнодорожного вокзала. Та же разноликая толпа пассажиров. Ряд торгующих газетами, журналами и напитками киосков-павильонов. Справа от них отдельное окно «справочной». Вряд ли оператору вокзальной «справочной» известны номера путей, где принимаются товарные поезда. За этой информацией следует обратиться к диспетчерам или дежурному по станции.
Ворон стремительно пересек заполненный пассажирами зал и через противоположные двери вышел на перрон. Остановившись, он оглянулся по сторонам. На перроне, как назло, не оказалось ни одного железнодорожника, у кого можно было бы спросить, где найти дежурного по станции. Зато ему на глаза попались четверо милиционеров, спускающихся по пешеходному мосту. Капитан с нарукавной повязкой дежурного по отделу вел куда-то троих постовых. Ворон решительно направился к ним.
– Где можно найти дежурного по станции? – обратился он к капитану, преграждая ему дорогу. Но в следующее мгновение слабый, но вполне отчетливый запах бензина и заляпанная тем же бензином и железнодорожной копотью форма сержанта и старшины породили следующий вопрос: – Вы осматривали четыреста тридцать шестой товарный?!
По изумлению в глазах постовых Ворон понял, что попал в точку. Зато капитан, напустив на себя солидность, степенно произнес:
– А вы, гражданин, кто будете?
– Военная контрразведка, – Ворон выхватил из нагрудного кармана служебное удостоверение и раскрыл его перед лицом капитана.
Слово «контрразведка», особенно вкупе с определением «военная», произвело впечатление на дежурного по отделу. Он приосанился и представился:
– Капитан Сидельников, дежурный по...
– Вы осматривали четыреста тридцать шестой поезд? – вновь повторил свой вопрос Ворон, не дав ему договорить.
– Так точно, мы, – отрапортовал Сидельников.
На нем тоже были капитанские погоны. Но милицейское звание совсем не то, что звание воинское. Поэтому под требовательным взглядом контрразведчика Сидельников чувствовал себя солдатом-срочником перед ротным старшиной.
– Где он стоит, на каком пути? – требовательно спросил Ворон.
– На десятом. То есть... он уж минут пять как ушел, – поправился Сидельников.
Ворон опешил:
– Как ушел?! И вы так просто позволили ему уйти?! Там же террористы!
На этот раз опешил Сидельников, а постовые недоуменно переглянулись.
– Вы что-то путаете, – убежденно произнес дежурный по отделу. – Там только машинист с помощником. Мы осмотрели весь состав... Да и спрятаться там негде, это же не пассажирский поезд.
Милицейский капитан говорил так уверенно, что Ворон растерялся... На поезде, состоящем из одних цистерн, человеку замаскироваться действительно негде. А ведь в группе не один диверсант, а несколько. Как же постовые их не обнаружили? Судя по их перепачканной форме, они старались вовсю. Или террористы спрыгнули с поезда при подходе к станции? И освободили поездную бригаду? Нет, бандиты могли так поступить, только если машинист и его помощник с ними заодно...
Пораженный внезапной догадкой, Ворон взглянул в глаза Сидельникову:
– Как выглядели машинист и его помощник?!
– Обыкновенно, – милицейский капитан пожал плечами. – Машинист среднего роста. Поджарый...
– Очень спортивный, – вмешался в разговор один из сержантов. – Из кабины сразу на землю сиганул. А там метра два высоты. Я прямо поразился.
Ворона словно током ударило:
– Атлетического телосложения, темные волосы, лоб широкий, плоский, брови густые, глаза темные, глубоко посаженные, лицо треугольное, сходящееся книзу, нос узкий, прямой, подбородок слегка выступает вперед. Он?!
– Он, – наклонил голову Сидельников.
– Точно, – добавил все тот же молодой сержант. – Я заметил, что он, даже когда улыбается, смотрит исподлобья. Ну и на выступающий подбородок обратил внимание.
Ворону все стало ясно... Обманутые видом железнодорожной формы, постовые приняли за машиниста опаснейшего чеченского террориста Гамида Гамадова. Значит, по крайней мере, главарь диверсантов с одним из боевиков не оставил поезд. Террористы переоделись в форму захваченных или уже убитых машинистов и выдают себя за поездную бригаду.
Он вновь повернулся к дежурному по отделу:
– Состав захвачен террористами! И они везут в нем цистерну с сорока тоннами сильнейшей взрывчатки! А тот, кого вы приняли за машиниста, их главарь Гамид Гамадов! Это его словесный портрет я вам продиктовал. Немедленно сообщите о захвате поезда своему начальству и ответственному дежурному по управлению ФСБ! Я попытаюсь задержать бандитов.
На последней фразе Ворон развернулся и бросился обратно к машине, оставив на перроне изумленно глядевших ему вслед милиционеров.
* * *Прапорщик-водитель стоял возле распахнутой дверцы «Волги» и, вытягивая шею, старался увидеть за спинами пассажиров, что творится на самом вокзале и железнодорожных путях. Заметив бегущего обратно Воронина, он тут же перевел на него вопросительный взгляд.
– Заводи машину! – вместо ответа скомандовал ему Ворон, прыгая на переднее сиденье.
Игорь мгновенно оказался рядом:
Игорь мгновенно оказался рядом:
– Куда теперь?
От волнения у него дрожали руки и он никак не мог попасть ключом в замок зажигания.
– В Пильну. Отсюда поезд уже ушел, а Пильна следующая станция на его пути. Знаешь туда дорогу? – с расстановкой произнес Ворон, чтобы успокоить суетящегося от волнения парня.
Его размеренная речь подействовала на Игоря. Он сразу воткнул ключ в замок зажигания. И через секунду до Ворона донесся звук работающего двигателя.
– В «бардачке» атлас автодорог, – вспомнил Игорь, разворачивая машину. – Будьте добры, товарищ капитан.
Вторую фразу он произнес, когда Ворон уже держал в руках красочную, но изрядно захватанную брошюру с пронумерованными схемами автодорог. Раскрыв атлас на схеме автодорог Нижегородской области, Ворон протянул его водителю. Взглянув на схему, Игорь скорчил недовольную гримасу:
– В Пильну не успеть. Слишком большой крюк придется делать, опоздаем. Если только в Сергач? – Он перевел вопросительный взгляд на контрразведчика.
Ворон сам взглянул на схему. Сергач – следующая станция после Пильны и последняя остановка перед Арзамасом. Он сейчас же вспомнил трагедию, произошедшую в Арзамасе во второй половине восьмидесятых, когда на железнодорожном переезде взорвался вагон с грузом аммиачной селитры. Но жидкий окислитель ракетного топлива – это не селитра и даже не тротил, а куда более мощная и страшная взрывчатка. Арзамас – город со стотысячным населением. Пускать туда террористов никак нельзя. Значит, захваченный ими поезд нужно во чтобы то ни стало перехватить по дороге.
Ворон оторвался от схемы и, поймав вопросительный взгляд Игоря, скомандовал:
– Гони. Но так, чтобы на этот раз мы попали на станцию еще до прихода поезда.
Прапорщик вновь азартно припал к рулю. «Волга» сорвалась с места и, вылетев с привокзальной площади, стремительно влилась в движущийся по улице автомобильный поток.
Следуя полученному указанию, Игорь то и дело обгонял идущие впереди машины, а подъезжая к перекресткам, нагло выезжал на разделительную линию, а то и на встречную полосу, оставляя позади выстроившиеся перед светофором автомобили. Наблюдая за его рискованными маневрами, Ворон отметил про себя, как им повезло, что они не в Москве. Московские водители ни за что не потерпели бы от какой-то «Волги» подобной наглости. Наконец жилые кварталы закончились. И, миновав длинный бетонный забор, ограждающий общую территорию каких-то складов и хозяйственных баз, «Волга» вырвалась на загородную трассу. Ворон нетерпеливо взглянул на часы. Езда по городу отняла не менее пяти минут. А отправляющиеся со станции поезда проходят этот участок гораздо быстрее. Вся надежда, что Игорь компенсирует отставание скоростью на трассе.
Несмотря на оживленное движение, машин на трассе было все же меньше, чем в городе. И военный водитель не преминул этим воспользоваться, утопив чуть не в пол педаль газа. Стрелка спидометра сразу перевалила за стокилометровое деление и заколыхалась где-то между отметками в сто двадцать и сто сорок километров в час. Несколько минут Ворон наблюдал, как мастерски ведет Игорь свою машину. Даже на такой бешеной скорости «Волга» отлично слушалась руля, что безусловно свидетельствовало о мастерстве водителя. Мысленно порадовавшись, что ему в напарники достался настоящий ас вождения, Ворон достал мобильный телефон и вновь набрал номер своего начальника. Но в трубке раздавались лишь протяжные гудки – подполковника не было на месте. Чертыхнувшись про себя, Ворон выждал пять минут, затем опять повторил попытку дозвониться до Жигалова, но результат оказался прежним. Ворон закусил губу от досады. Он вовсе не был уверен, что постовые транспортной милиции со станции Шумерля в точности выполнили его указания. Но даже если они все сделали правильно, когда еще информация дойдет до руководства ФСБ! Факты, подтверждающие захват бандой террористов следующего в Москву товарного поезда, необходимо срочно доложить в оперативный штаб, а он, как назло, не может связаться со своим начальником.
В третий раз не дозвонившись до Жигалова, Ворон набрал номер дежурной части управления военной контрразведки.
– Капитан Воронин, – представился он, услышав голос оперативного дежурного. – Срочное сообщение для подполковника Жигалова. Следующий в Москву товарный поезд номер четыреста тридцать шесть захвачен группой чеченских боевиков-диверсантов. Возглавляет диверсантов опаснейший чеченский террорист Гамид Гамадов, опознанный по словесному портрету нарядом транспортной милиции железнодорожной станции Шумерля. Целью диверсантов является осуществление крупномасштабного теракта на территории Москвы, а именно: взрыв захваченной ранее на станции Канаш железнодорожной цистерны с сорока тоннами жидкого окислителя ракетного топлива. Цистерна с окислителем находится в захваченном террористами составе и, очевидно, будет взорвана при прохождении товарного поезда по территории Москвы. В настоящий момент я веду преследование захваченного террористами поезда и попытаюсь задержать его при подходе к железнодорожной станции Сергач. Да, окислитель ракетного топлива является объемно-детонирующей жидкой смесью, взрыв которой будет иметь катастрофические последствия, поэтому необходимо срочно эвакуировать людей с железнодорожного вокзала и прилегающей к станции территории... Вы все поняли? Срочно передайте это сообщение подполковнику Жигалову.
Ворон замолчал, но в ответ донеслось только учащенное дыхание дежурного. Его сообщение оказалось настолько неожиданным и ужасным по своей сути, что вызвало шок даже у многоопытного офицера дежурной службы. Наконец оперативный дежурный взял себя в руки и произнес:
– Я все понял. Я сейчас же разыщу подполковника и передам ему ваше сообщение.
Он старался говорить ровно, тем не менее Ворон отчетливо услышал, как дрожит его голос. Пообещав передать адресату полученную информацию, дежурный разъединился. Ворон тоже отключил свой телефон и убрал его обратно в поясной чехол. Теперь, когда он сообщил о планах террористов, его коллеги не позволят поезду-фугасу прорваться в Москву. Но на пути следования захваченного террористами поезда расположены другие города, жители которых тоже находятся в смертельной опасности. Обезопасить их можно, только уничтожив террористов или каким-то образом обезвредив превращенную в фугас цистерну с окислителем. Но для этого прежде нужно попасть на поезд.
Ворон вновь повернулся к водителю:
– Успеваем?
– Обижаете, товарищ капитан, – не отрываясь от несущейся навстречу дороги, ответил Игорь. – Прибудем точно по расписанию. Гарантирую.
При проведении спецопераций не может быть никаких гарантий. В своем боевом опыте Ворон знал немало случаев, когда из-за неблагоприятных обстоятельств и случайностей, которые в принципе невозможно предусмотреть, проваливались самые тщательно спланированные операции. Поэтому, услышав ответ водителя, он подумал, что лучше бы Игорь сейчас этого не говорил.
15. НА ТРАССЕ
Трасса Шумерля – Сергач
30 июля, 09.55
– Менты, – злобно выдохнул сидящий на переднем сиденье боец, увидев вышедшего на дорогу милиционера в светоотражающем ядовито-желтом жилете.
Его напарник, сидящий на заднем сиденье, подался вперед и, разглядев милиционера, завозился на месте. Лишь сидящий за рулем внедорожника арабский боевик сохранил спокойствие, хотя еще минуту назад заметил стоящую на обочине полицейскую (как он привычно обозначал ее) машину. Отделившийся от машины милиционер поднял жезл и недвусмысленно указал им на обочину.
– Чего ему нужно? – обратился к своим бойцам Иса.
– Денег, – ухмыльнулся чеченец, сидящий рядом с ним, на переднем сиденье.
– Тогда чего вы беспокоитесь? – заметил командир боевой тройки. – Дадим ему денег и поедем дальше.
Он убрал ногу с педали газа и, сбросив скорость, свернул к обочине и остановил машину перед патрульным автомобилем, в салоне которого сидел еще один человек. Его напарник подошел ближе. Судя по отсутствию оружия в его руках и застегнутому клапану пистолетной кобуры, он не видел для себя опасности.
– Сержант Песцов, – представился он, остановившись напротив водительской дверцы, где Иса предусмотрительно опустил стекло. – Прошу ваши документы.
Иса понимающе кивнул и, вынув карточку водительских прав, вместе с техталоном и полученной от Гамида доверенностью на управление машиной протянул милиционеру.
– Скорость движения на этом участке ограничена до пятидесяти километров в час, – забрав документы, сообщил тот. – А вы с какой ехали?
Иса снова кивнул, затем вынул из нагрудного кармана рубашки сложенную пополам пятидесятидолларовую купюру и с виноватой улыбкой протянул ее стражу порядка.
Желание водителя откупиться для сержанта Песцова выглядело вполне естественным. Именно так поступает большинство нарушителей, которые предпочитают расстаться с деньгами на месте, а не оплачивать штраф через банк и затем везти в ГИБДД оплаченную квитанцию. А вот предложенная водителем сумма отступного, которая оказалась куда больше предусмотренного правилами штрафа, удивила сержанта, и он настороженно заглянул в полученные от водителя внедорожника документы. Документы тоже оказались весьма подозрительными. Судя по ним, машина многократно перепродавалась по доверенности – верный признак криминала. Хотя формально документы в полном порядке. А если сделать вид, что не обратил внимания на напряженные позы двух пассажиров, явно кавказской внешности, на переднем и заднем сиденье, то в это даже можно поверить. Конечно, если вытряхнуть всех троих из машины и, раскорячив их на капоте, тщательно обыскать сначала их самих, а потом их импортную тачку, то доказательства причастности этой компании к криминалу наверняка найдутся. Сержант Песцов в этом абсолютно не сомневался. Как не сомневался и в том, что водитель и пассажиры внедорожника исполнят эти требования только под дулами автоматов. Но автомат Песцова лежал рядом с автоматом старшего патрульного наряда на заднем сиденье их автомобиля. Тем не менее решение нужно было принимать быстрее. Пауза явно затягивалась. «Пусть лейтенант с ними разбирается», – мелькнула в мозгу Песцова разумная, с его точки зрения, мысль.