– Национальной стрелковой ассоциации, говорите?
Рэй махнул рукой.
– Не пугайтесь, я сам недавно вышиб такого с участка. Они только письма с предупреждениями рассылать горазды, а один на один мигом обоссутся… Извините за выражение.
– А что произошло? Почему они к вам прицепились?
– Да я сарай поставил возле дома. Его с улицы даже не видно. Кто-то, наверное, заметил, как я выгружал стройматериалы из машины, и донес на меня. Тут у нас прямо Третий рейх какой-то. Все на всех стучат.
– Рэй! Барри!
С улицы к ним шел, махая рукой, Фрэнк Ходжес – Барри с ним познакомился накануне, у Рэя.
– Я увидел машину шерифа. Что случилось?
Пришлось рассказывать все еще раз, с самого начала.
Фрэнк сочувственно покачал головой.
– Рэй говорит, домашних животных держать не разрешается?
Фрэнк кивнул.
– Угу, ассоциация не хочет… – Он вдруг нахмурился. – Стоп! Вы что, думаете?..
Барри обвел рукой перекопанные клумбы.
– Возможно, это… кара за нарушение?
– Да нет! Они, конечно, придурки, но на такое не пойдут. Порча имущества? Наоборот, они вечно хлопочут насчет охраны права собственности, требуют, чтобы все содержали участки в должном порядке… Не станут они разорять участок в Бонита-Висте. Могут принудительно провести уборку и прислать вам счет, но чтобы причинять вред… Исключено!
Фрэнк явно ожидал от Рэя поддержки, однако старик промолчал и словно замкнулся. Барри не мог понять выражения его лица.
Все на всех стучат.
Тьфу, это уже паранойя!
Или нет?
Он ведь хотел довериться Фрэнку, открыто высказать свои соображения, заручиться союзником… А вместо этого рассеянно кивнул и сказал:
– Да, наверное, вы правы.
На Рэя он больше не смотрел.
Пора было приниматься за уборку. Работы предстояло много. Барри предложил гостям остаться и посмотреть или помочь, если захотят.
– Сфотографируй сначала двор, – посоветовал Фрэнк. – Скорее всего, страховка на дом покрывает подобные случаи.
– Хорошая мысль, спасибо, – отозвался Барри.
Рэй с Фрэнком ушли. Барри с минуту смотрел им вслед, а потом отправился за лопатой – похоронить Барни.
Устав Ассоциации домовладельцев коттеджного поселка Бонита-Виста.
Статья III. Условия землепользования, права и ограничения.
Раздел 3, параграф C:
На территории коттеджного поселка запрещено содержание домашних животных, птиц и рыб. Владельцы участков не имеют права вырубать или иным способом видоизменять кустарник, деревья, траву и прочую растительность без письменного разрешения ассоциации. Любые добавления и изменения на участках должны проводиться только с предварительного разрешения архитектурно-ландшафтной комиссии.
Освоиться на новом месте оказалось проще, чем ожидала Морин.
Она боялась, что свихнется, сидя безвылазно в четырех стенах, общаясь с клиентами по телефону, факсу и электронной почте; на самом же деле работать дома было приятно. Возникло ни с чем не сравнимое чувство свободы. Можно прерваться среди рабочего дня, посмотреть фильм или почитать. Если устанешь, не надо ни у кого отпрашиваться – просто позволяешь себе пару часов отдыха, идешь покопаться в саду. Правда, немного не хватает общения, но ведь всегда рядом Барри, а если захочется – можно прогуляться к Дайсонам, поболтать с Лиз.
Это была хорошая жизнь, и неприятное чувство первых дней в Бонита-Висте понемногу проходило, несмотря даже на тот случай с неизвестными хулиганами.
Как и следовало ожидать, вандалов не нашли. К счастью, больше такое не повторялось. Барри и Морин купили новые цветы и кустарники и восстановили клумбы. Уже две недели прошли спокойно. Барри, кажется, до сих пор подозревал какие-то зловещие махинации правления, но Морин в это не верила.
У Морин вошло в привычку каждое утро от двадцати минут до часа прогуливаться по поселку – знакомиться с местностью и привыкать к разреженной атмосфере, а заодно давать необходимую нагрузку организму. Ей нравилась Бонита-Виста. Все-таки правильно они решили здесь поселиться! Большие участки, ухоженные дома, в то же время не лишенные индивидуальности, а пейзажи просто великолепны, куда ни посмотри. На юге – потрясающая панорама лесов, переходящих в пересеченное каньонами пустынное плоскогорье. Хотя Морин больше нравился вид с северной стороны – лесистое плато за холмом, на котором располагался поселок. При взгляде на него появлялось ощущение, что она наконец-то дома.
Морин решительным шагом спускалась по улице, огибающей холм сзади. Многие дома, служившие своим хозявам дачами в летнее время, сейчас пустовали, и даже в тех, где жили круглый год, никого не было видно. Наверное, их обитатели уехали на работу или за покупками. Издали доносился приглушенный стук молотков – там шло строительство, – да иногда в кустах попискивали птицы.
Ни собачьего лая, ни кошачьего мяуканья. В Бонита-Висте и вправду не держали домашних животных. Морин вспомнила бедного Барни, зарытого у восточной стены дома. Приятно, когда есть собственный кот, пусть это и продлилось недолго. Хотя Морин не верила, что с его гибелью как-то связана ассоциация, было обидно, что нельзя завести у себя другое животное.
Дорога спустилась в ложбину между холмом и плато. Дома здесь стояли реже. Многие участки еще только дожидались своих хозяев – на них одиноко торчали белые столбики с номерами и порыжевшие объявления о продаже. Морин прошла мимо пустующего домика с островерхой кровлей – подъездную дорожку перегораживала цепь. Дальше стоял бревенчатый дом в стиле хижины первых поселенцев, рядом – гараж на три машины. Дорога сделала еще один поворот и нырнула в сосновую рощицу. Здесь домов не было вовсе, с обеих сторон подступал лес, и, хотя светило яркое солнце, дорога шла в густой тени.
Впереди у обочины что-то виднелось – не куст, не дерево, не дорожный указатель.
Человек.
Он стоял совершенно неподвижно, и Морин порадовалась, что на таком расстоянии он не мог услышать ее удивленного вздоха.
Она наклонилась, упираясь руками в колени, как будто просто решила отдышаться после утренней пробежки. Мысленно досчитав до десяти, побежала трусцой, готовая в любой момент припустить со всех ног, если неизвестный направится к ней.
Бояться глупо, уговаривала она себя. Годы жизни в Лос-Анджелесе приучили ее шарахаться от незнакомцев. Скорее всего, просто кто-нибудь из жителей Бонита-Висты вышел погулять, как и она сама.
Нет причин видеть в нем угрозу.
Но почему он стоит и не двигается?
Береженого бог бережет. Морин продолжала изображать бег трусцой, готовая в зависимости от поведения неизвестного дружелюбно улыбнуться или молча пробежать мимо.
– Гори в аду, сука! – произнес неизвестный.
Его голос, низкий, хриплый, словно простуженный, пугал не меньше, чем слова.
Не смея взглянуть незнакомцу в лицо, Морин пробежала мимо. Сердце отчаянно колотилось – не только от бега, от страха.
Впереди виднелись дома. Пусть даже не занятые, все равно человеческое жилье. Дорога пошла вверх. Мышцы ног уже сводило, во рту пересохло, но Морин, тяжело дыша, поднажала и, не сбавляя скорости, добралась до гребня холма.
Остановилась отдышаться и будто невзначай оглянулась.
Неизвестный шагал по дороге по направлению к ней.
Паника нахлынула с новой силой. Из головы вылетели все мысли, кроме одной: ее явно преследуют. На ярком свету незнакомец выглядел еще страшнее. Стало видно, что он высок ростом, с косматой растрепанной гривой, зарос густой бородой и одет в суконное пальто, несмотря на теплую погоду. Стук тяжелых башмаков по асфальту казался до нелепого громким в такое тихое утро.
– Гори в аду, сука! – заорал он так, что эхо отдалось от склонов холма.
И перешел на бег.
Морин, вскрикнув, рванулась вперед из последних сил, не обращая внимания на протесты измученных мышц и легких.
Она мчалась без остановки, пока не поравнялась с коттеджем Лиз и Рэя. Буквально пролетела по дорожке и заколотила в дверь. Господи, хоть бы они были дома!
Морин оглянулась через плечо, заранее прикидывая, куда бежать, если псих сунется за ней на чужой участок.
Дверь открылась почти сразу. Морин, задыхаясь, оттолкнула Лиз в сторону, захлопнула дверь и зашарила по ней, пытаясь защелкнуть замок.
Ее страх передался Лиз.
– Что такое? Что случилось?
Морин только отмахнулась, мотая головой – она все никак не могла перевести дух. Осторожно выглянула в окно: незнакомец стоял у обочины.
– Вон тот тип! – Морин ткнула пальцем в его сторону. – Он за мною гнался!
– Кто это?
– Не знаю!
Лиз, нахмурившись, тоже выглянула в окошко.
– Рэй уехал в магазин… Проверь, дверь хорошо закрыта? Пойду, позвоню шерифу.
– Вон тот тип! – Морин ткнула пальцем в его сторону. – Он за мною гнался!
– Кто это?
– Не знаю!
Лиз, нахмурившись, тоже выглянула в окошко.
– Рэй уехал в магазин… Проверь, дверь хорошо закрыта? Пойду, позвоню шерифу.
– Стойте! Посмотрите!
Возле человека у обочины остановилась какая-то машина. Из нее вышли двое. Один приблизился к неизвестному слева, другой – справа.
– Это Чак Шей и Терри Эбби.
Лиз распахнула дверь.
– Чак! Терри!
Они оглянулись и замахали.
– Привет, Лиз! – крикнул тот, что повыше.
– Этот тип гнался за моей подругой Морин! Я уже собиралась звонить шерифу.
– Звони! – отозвался высокий. – Мы его подержим. – И добавил, обращаясь к своему приятелю: – Я тебе говорил, что этот юморист не к добру тут шатается.
Лиз ушла на кухню. Морин слышала, как она набирает номер и коротко рассказывает о происшествии.
Чак и Терри встали по обеим сторонам от бородача, а их машина загораживала ему путь к отступлению.
– Гори в аду, сука! – проорал он, глядя на дверь домика, за которой пряталась Морин. – Гори в аду!
– Уже едут, – объявила вернувшаяся Лиз.
Долго ждать не пришлось. Минут через пять вдали послышался вой сирены, а еще через две минуты напротив дома Дайсонов затормозила машина шерифа. Лиз и Морин наконец решились выйти во двор.
На этот раз шериф явился собственной персоной. Немолодой, жилистый, похожий на рептилию, с фамилией – нарочно не придумаешь – Хитмэн[4]. Он привез с собой нового помощника, молодого и ужасно толстого. Вдвоем они затолкали бородача в машину, не говоря ни слова, – видимо, допрашивать собирались позже.
Морин как жертве преследования пришлось дать показания. Она рассказала шерифу, как пробежала мимо этого странного человека, как он стал кричать ей вслед непристойности, а потом бежал за ней до самого дома Дайсонов.
– Вообще-то, я не знаю, гнался он за мной или нет. Просто мне показалось…
– Не беспокойтесь! – Шериф кивнул помощнику. – Джонсон, зафиксировал?
– Да, сэр! Пожалуйста, все сообщите ваши имена, адреса и номера телефонов, по которым вас можно застать в дневное время.
Пока помощник записывал, Терри отвел шерифа в сторонку и протянул ему свою визитную карточку. Они о чем-то заговорили вполголоса.
Бородач крикнул из машины:
– Гори в аду!
Шериф с помощником заняли свои места, и машина уехала.
Морин, глядя вслед, покачала головой.
– Шериф Хитмэн! – изумленно повторила она.
Все расхохотались.
Чак спросил:
– Как вы себя чувствуете? Может, вас подвезти до дома?
– Нет, спасибо.
– Не за что, мэ-эм, – протянул он, пародируя юго-западный выговор.
Лиз улыбнулась.
– Чак, Терри, спасибо! Хорошие вы ребята.
– Да, спасибо вам! – подхватила Морин.
– Пустяки, было бы о чем говорить! Для того и существует ассоциация.
– Вы… – Морин так растерялась, что даже покраснела. – Как…
– Молчите, молчите! – Он со смехом оглянулся на Лиз. – Мы знаем, как к нам здесь относятся.
– Я ни при чем!
– Такая уж у нас работа, – хмыкнул Терри.
– Многие недовольны разными запретами, – признал Чак. – Но как иначе, когда наш поселок не инкорпорирован в город? Ассоциация помогает поддерживать порядок. Благодаря воротам сюда не лезет всякая шантрапа. С другой стороны, укрепляется общинный дух. Видели теннисные корты?
Морин кивнула.
– Видели, только опробовать пока не успели.
– Ну вот! Еще планируем построить бассейн. Может, и клуб… У нас здесь свой замкнутый мирок, и если для поддержания уровня требуется немного ужесточить правила – так сказать, поднять планку… Большинство жителей более чем готовы платить такую цену. – Он улыбнулся Лиз. – Подавляющее большинство.
– Кое-кто из городских нам завидует. – Терри кивнул в ту сторону, куда уехала машина шерифа. – Мы с Чаком в комиссии по безопасности, наша задача – присматривать, чтобы по поселку не шатались разные подозрительные личности. Посторонние редко здесь безобразничают. Не знаю, из-за чего этот тип затаил злобу, но в девяти случаях из десяти все просто: кому-нибудь из местных не дает покоя, что у нас тут дома лучше, или машины, или работа, или пенсия больше.
– Такое уже случалось раньше? – спросила Морин.
– Нет, что вы! – воскликнул Чак. – Просто попадаются… скажем так, нарушители спокойствия. Как Терри и говорит, обычно это обозленные местные.
– Или пьяные.
– Или пьяные, – согласился Чак.
– Знаете, – сказала Морин, – у нас пару недель назад кто-то нахулиганил. Дом не тронули, а вот в саду все разорили. И кота нашего убили. То есть он был не наш, просто бездомный кот, мы его подкармливали.
Терри нахмурился.
– Впервые слышу! Вы подали жалобу в правление?
– Да нет, просто позвонили шерифу.
– Нужно было подать жалобу в правление, в письменном виде. Строго говоря, вы обязаны сообщать о подобных происшествиях. То есть я, конечно, не формалист и ни в чем вас не обвиняю – вы здесь люди новые, не со всеми правилами пока знакомы… Мы предпочитаем быть в курсе того, что творится на территории поселка, особенно если речь идет о вандализме, хулиганстве и так далее. Это может случиться и с другими! Лучше знать заранее, с чем мы можем столкнуться.
Чак закивал.
– Не удивлюсь, если тот тип и здесь замешан… Возможно, он выбрал вас как символ своих проблем. Вы молоды, красивы и, с его точки зрения, вероятно, богаты. То есть идеальный объект для преследования.
– Не волнуйтесь, – добавил Терри. – Шериф мне обязательно позвонит, как только допросит бедолагу. А потом я позвоню вам.
Терри открыл дверцу машины со стороны пассажира, Чак сел за руль.
– Вас точно не надо подвезти?
Морин покачала головой.
– Спасибо! Я хочу немножко поболтать с Лиз.
Мужчины распрощались и уехали.
– Вроде не такие уж плохие, – заметила Морин.
– Да, – согласилась Лиз. – Иногда они бывают ничего себе.
Когда Морин вернулась домой, Барри, сидя на диване, перечитывал написанные за утро страницы. Разговаривая с Лиз, Морин отвлеклась, и воспоминания о неприятном происшествии поблекли, но сейчас ее вдруг задело, что Барри сидел себе дома как ни в чем не бывало, пока она убегала от преследователя, спасая свою жизнь.
– Эй, что так долго? – спросил он, оторвавшись от работы.
– За мной гнался какой-то психопат. Его потом арестовала полиция… то есть, я хотела сказать, шериф.
Барри вскочил, уронив на пол листы рукописи, и бросился к ней.
– Что?!
Морин рассказала всю историю с самого начала, подробней, чем шерифу. В красках расписала, как она испугалась, какое ощущение агрессии исходило от косматого незнакомца. Барри то и дело перебивал ее возгласами:
– Вот черт!
Морин стало приятно, что он за нее испугался. В конце концов они обнялись, и она сама стала уверять, что все было не так уж страшно и никакая реальная опасность ей не грозила. Барри сперва хотел мчаться в контору шерифа и поквитаться с этим типом или, по крайней мере, убедиться, что на него заведено дело, но Морин его отговорила. Незачем суетиться, пусть служба охраны порядка спокойно делает свою работу.
Они вместе поднялись в кухню. Барри налил себе апельсинового сока, а Морин допила остатки кофе.
– Какая ирония судьбы – тебя выручили деятели из ассоциации!
Женщина повела плечом.
– Наверное, мы были к ним немного несправедливы.
– Несправедливы? – изумился Барри. – Они разорили нам сад и убили нашего кота!
– Я думаю, это не они.
– Да ну? И какие же доказательства внезапно открылись…
– А у тебя какие доказательства, что это сделали они? Черт возьми, Барри, ты всегда хвастаешься, какой ты объективный и непредвзятый, а сам уперся, как какой-нибудь узколобый…
– Прости! Я не преуменьшаю того, что случилось…
– Именно преуменьшаешь!
– …но давай смотреть на вещи трезво. Ребята из ассоциации тебе помогли. Хорошо, отлично! Они не совершили ничего из ряда вон выходящего. Любой на их месте поступил бы так же. Шерифа, например, вызвала Лиз. Она впустила тебя к себе в дом.
– А ты остановился бы, чтобы помочь совершенно незнакомому человеку?
– Насколько я понял, они остановились не ради тебя. Ты уже была в доме. Они просто решили проверить этого типа, потому что он показался им подозрительным.
– Ну да, всё так. Они следят за порядком в поселке. Что-то вроде добровольного дежурства. Ну и отлично! Тот тип мог привязаться к кому-нибудь еще. Они заботились не только обо мне, а обо всех здешних жителях. Ты бы так сделал?
Барри улыбнулся.
– Нет. Я же самовлюбленный эгоист, зацикленный на своей писательской карьере, и гори все остальное синим пламенем.