Все это напоминает полуночные поиски в темном погребе черного кота, которого там нет.
Приближалось время перехода через гиперпространство, и Келли сам сел в кресло перед компьютером, а Лунди расположился рядом. Смит и Ковак прокладывали курс на картах, тут же сообщали данные доктору Гендриксу, который диктовал текст программы вычислителям у компьютера, высчитывая в уме параметры задач и обращаясь за их решением к электронному мозгу почти одновременно. Теперь машинное отделение было под его начальством; его руки лежали на переключателях, расположенных на консоли управления — один удерживал «Асгард» на скорости, чуть уступающей скорости света, а другой должен был дать кораблю окончательный толчок в решающий момент и прорвать невидимый барьер стены Эйнштейна.
Макса оттеснили в сторону, сейчас не было работы, в которой другие специалисты не имели бы больше опыта. Казалось, и Саймс не знал, чем заняться; в этот критический момент в рубке было место лишь для одного астрогатора.
Из всех находящихся в «беспокойной дыре» один капитан Блейн сохранял полное спокойствие. Он сидел в капитанском кресле, курил и наблюдал за действиями астрогатора. Лицо доктора Гендрикса было серым от усталости, грязным и потным. Мундир был расстегнут. Казалось, что астрогатор спал, не раздеваясь, хотя последние сутки он не сомкнул глаз. Макс смотрел на него и задавал себе вопрос, почему он так стремился стать астрогатором, взвалить на себя огромное бремя ответственности, которое ни с кем нельзя было разделить.
Однако четкий и громкий голос доктора звучал как всегда, в нем не было ни малейших признаков усталости. Бесконечные цифры произносились без малейших колебаний, четко и понятно всем, причем Гендрикс говорил так ясно, что не могло возникнуть сомнений и не было необходимости повторять; «девять» всегда звучало в два слога, а «пять» — в один. Макс слушал, запоминал и изумлялся.
Он поднял голову и посмотрел сквозь прозрачный купол в космическое пространство, искаженное колоссальной скоростью, с которой мчался корабль. Звезды впереди и над головой за последнее время подвинулись друг к другу — сильнейший параллактический эффект смещал их, и казалось, что они исчезают в том же секторе неба, к которому приближался «Асгард». Сейчас за ними следили с помощью инфракрасного излучения, вторгавшегося в приближающиеся фронты волн с такой быстротой, что допплеровский эффект превращал тепловые волны в свет, видимый невооруженным глазом.
Поток цифр внезапно прекратился. Макс посмотрел вниз, и снова поспешно взглянул в небо, услышав возглас доктора Гендрикса: «Приготовиться!»
Звезды собрались вместе, затем мгновенно исчезли, и в то же самое мгновение возникла другая, совершенно новая вселенная, усыпанная другими звездами.
Гендрикс выпрямился, устало вздохнул и посмотрел сквозь прозрачный купол.
— Вот Памятник Альберта, — тихо произнес он. — А это — Шестиугольник. Ну что ж, капитан, по-видимому, на этот раз все прошло благополучно. — Он повернулся к Саймсу. — Принимайтесь за исполнение своих обязанностей, мистер.
Гендрикс посторонился у выхода, уступая дорогу капитану, и вышел вслед за ним.
Снова потянулись неторопливые вахты; до следующего перехода оставалось много дней. Макс исполнял обязанности старшего вычислителя вместо Ковака, который временно заменил доктора Гендрикса, потому что астрогатор получил недельный отдых. Работы было немного, и исключительные способности доктора не требовались. Макс с огромным удовольствием исполнял свои новые обязанности и с особой гордостью расписывался в журнале: «М. Джонс, вахтенный вычислитель». Ему казалось, что он наконец занял приличествующее ему место, несмотря на то что Саймс постоянно к нему придирался, а Келли продолжал обучать его профессии специалиста рубки управления.
Однажды, когда Макс был свободен от вахты, ему сообщили, что его вызывает астрогатор. Юноша немного удивился, но не испугался. Он надел форму, причесался и поднялся выше палубы «В».
— Ученик вычислителя Джонс прибыл, сэр.
В каюте сидел Келли и пил с астрогатором кофе. Доктор Гендрикс кивнул в ответ на приветствие Макса, но не предложил ему сесть.
— Здравствуйте, Джонс. — Астрогатор повернулся к Келли. — Может быть, ты сообщишь ему эту новость?
— Если вы так считаете, сэр. — Келли явно был не в своей тарелке. — Видите ли, Джонс, дело обстоит следующим образом: в нашей гильдии вам делать нечего.
Макс был так потрясен, что не знал, как ответить. Он хотел что-то сказать, но не смог вымолвить ни единого слова. Келли продолжал:
— Вам лучше попытаться стать астрогатором. Мы с доктором уже обсудили это.
У Макса закружилась голова. Он не сразу услышал, как доктор Гендрикс произнес несколько раз:
— Ну что, Джонс? Хотите попробовать? Или не хотите?
— Да, сэр, — наконец пробормотал юноша. — Очень хочу.
— Превосходно. Мы с Келли наблюдали за вами. Как он, так и я, придерживаемся мнения, что у вас может оказаться скрытый талант в этой области, — если удастся, разумеется, его развить и вы сумеете овладеть необходимой скоростью расчетов. Вопрос в следующем: как вы сами считаете?
— Пожалуй… да, сэр, я надеюсь, что сумею!
— Я тоже, — сухо ответил Гендрикс. — Ну, увидим. Если ваша попытка окажется неудачной, вы вернетесь в свою гильдию и, таким образом, все останется, как раньше. Нет, не как раньше, — вы станете более квалифицированным вычислителем. — Астрогатор повернулся к Келли. — Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Потом мы примем окончательное решение.
— Хорошо, сэр. — Келли встал.
После того как старший вычислитель покинул каюту, Гендрикс взял с письменного стола личное дело члена команды «Асгарда».
— Это ваше? — спросил он Макса резким тоном.
Юноша посмотрел на досье и с трудом выдавил:
— Да, сэр.
Доктор Гендрикс не сводил взгляда с лица Макса.
— Итак, что вы думаете о своей карьере до настоящего времени? Хотите сказать что-нибудь?
Наступила пауза, продолжавшаяся, может быть, несколько секунд, но Максу она показалась бесконечной. Затем в душе у юноши словно прорвалась плотина, и он услышал свой ответ, доносившийся издалека:
— Создавшееся обо мне впечатление неверно, сэр. Моя карьера фальшива с начала до конца.
Произнося эти слова, юноша подумал, зачем он это говорит? Макс чувствовал, что собственными ногами растоптал единственную надежду добиться исполнения мечты. И все-таки вместо разочарования он испытал какое-то облегчение.
Гендрикс положил личное дело Макса на стол.
— Хорошо, — кивнул он. — Очень хорошо. Если бы вы ответили мне по-другому, я выгнал бы вас из рубки управления. Мне не надо обманщиков. А теперь расскажите мне все. Садитесь.
Юноша опустился в кресло и рассказал астрогатору все. Он умолчал только о Сэме и скрыл подробности, по которым его можно было бы узнать. Доктор Гендрикс заметил это и спросил Макса о приятеле.
— Я не могу ответить, сэр.
— Превосходно, — кивнул Гендрикс. — Я не буду пытаться найти этого вашего друга, если он находится на «Асгарде».
— Спасибо, сэр.
Наступила продолжительная пауза. Наконец доктор Гендрикс произнес:
— Скажи, сынок, почему ты решился на такой глупый обман? Неужели ты не понимал, что его рано или поздно раскроют?
Макс задумался.
— Пожалуй, я догадывался об этом, сэр. Но мне хотелось отправиться в космос, и другого способа у меня не было.
Видя, что астрогатор молчит, юноша продолжал рассказ. Почувствовав облегчение, он наконец-то выложил всю правду, больше ничего не надо было скрывать. Макс чувствовал себя неловко, ему хотелось оправдаться. К тому же он был немного раздражен тем, что доктор Гендрикс не понимал, что Макс поступил так лишь потому, что другого выхода действительно не было и ему пришлось — да-да, пришлось! — пойти на невольный обман. По крайней мере так казалось Максу.
— А как бы поступили вы на моем месте, сэр?
— Я? Да разве можно ответить на такой вопрос? По сути дела вы спрашиваете меня, считаю ли я вас виновным, а ваш поступок незаконным?
— Пожалуй, сэр, именно это мне и хотелось узнать от вас.
— Скажите, юноша, разве можно обманывать, подделывать документы и давать взятки? Это хуже чем плохо, это недостойно! — Астрогатор пожевал губами и продолжал: — Впрочем, эта точка зрения походит на мнение фарисеев и выражает мою собственную слабость. Не думаю, чтобы молодой бродяга без единого пенса в кармане мог позволить себе поступать достойно. Что касается остального, человеческая личность — вещь очень сложная, и я не могу судить вас. Адмирал лорд Нельсон был лжецом, развратником и не обладал внутренней дисциплиной. Президент Авраам Линкольн был необразованным, вульгарным человеком, и с психикой у него не все было в порядке. Список великих людей, не являвшихся человеческим идеалом, бесконечен. Нет, Джонс, я не могу быть вашим судьей; лишь вы один в состоянии вынести себе приговор. Соответствующие органы примут решение относительно вашей вины в рамках своей юрисдикции, меня же интересует лишь одно: обладаете ли вы качествами, которые мне требуются.
Макс снова затрепетал. Он уже примирился с мыслью, что утратил все шансы стать учеником астрогатора.
— Вы хотите сказать, сэр…
— Поймите меня правильно, молодой человек. — Доктор Гендрикс постучал пальцем по фальшивому досье Макса. — Мне совсем не нравится ваш поступок. Он вызывает у меня отвращение. Но нельзя исключить вероятность того, что вы сумеете исправить допущенную ошибку. А мне очень нужен еще один вахтенный офицер; если вы сможете проявить себя должным образом, то займете эту должность. Не буду скрывать, что мои чувства основываются отчасти и на личных отношениях, — ваш дядя учил меня искусству астрогатора, а я попытаюсь обучить вас.
— Приложу все усилия, сэр. Спасибо.
— Не надо благодарить меня. В настоящий момент, признаться, я даже не испытываю по отношению к вам особенно теплых чувств. Не разговаривайте об этом ни с кем. Я попрошу капитана созвать собрание гильдии, на котором он, мистер Саймс и я проголосуем по вашему вопросу. Мы сделаем вас учеником астрогатора, что позволит капитану назначить вас временно на должность кадета торгового космофлота. Юридические особенности этого дела несколько отличаются от обычных, как вы, несомненно, знаете.
Макс не имел ни малейшего представления о юридической стороне дела, хотя ему было известно, что офицерами иногда становятся «через грузовой люк», но тут ему в голову пришла другая мысль.
— Вы упомянули мистера Саймса, сэр.
— Конечно. В соответствии с установленной процедурой ваше назначение должны утвердить все астрогаторы, с которыми вы работаете.
— И решение должно быть единогласным, сэр?
— Да.
— В таком случае, сэр, лучше даже не пробовать. Я благодарен за то, что вы выразили желание, но… — Юноша замолчал.
На лице доктора Гендрикса появилась холодная улыбка.
— Может быть, молодой человек, вы позволите мне самому заняться этой проблемой?
— Извините меня, сэр.
— Когда решение будет занесено в журнал, я сообщу вам.
— Понятно, сэр. — Макс встал. — Вы позволите, сэр, задать вам пару вопросов?
Гендрикс уже повернулся к своему столу.
— Да? — ответил он нетерпеливо.
— Вы не будете сердиться на меня, сэр, — просто интереса ради, — как вы узнали, что мои документы поддельные?
— Вот вы о чем. Не сомневаюсь, что об этом догадались несколько человек. Уверен, об этом знает Келли, судя по тому, что он избегал некоторых вопросов. Например, я слышал один раз, как Лунди упомянул в разговоре с вами отель «Киферс Риц» на Луне. Из вашего ответа, хотя и уклончивого, стало ясно, что вы не имеете представления об этом притоне, тогда как все астронавты знакомы с ним, потому что вход в него находится рядом с восточным шлюзом космопорта.
— А-а…
— Но все стало мне окончательно ясно в связи вот с этим. — Доктор Гендрикс кивнул на личное дело Макса, лежащее на столе. — Джонс, я привык обращаться с цифрами и даже бессознательно я не могу отказаться от этой привычки, — как не могу прекратить дышать. Из вашего досье ясно, что вы впервые совершили космический полет за год до того, как ваш дядя ушел на пенсию, — я хорошо помню, когда это произошло. Но вы сами сказали мне, что дядя занимался с вами дома, и, судя по вашей подготовке, это соответствует истине. Таким образом передо мной возникли два факта, противоречащие друг другу; стоит ли говорить о том, какому из них я поверил больше?
— Действительно, сэр, я не продумал все до конца.
— Совершенно верно, не продумали. Видите ли, Джонс, цифры — вещь очень упрямая. С ними нельзя играть без риска обжечься. Что еще вы хотите спросить?
— Меня интересует, сэр, что будет со мной дальше?
— Вот вы о чем, — равнодушно пожал плечами астрогатор. — Это будет решать гильдия стюардов и клерков. Моя гильдия не принимает решения относительно проступка, совершенного в другой гильдии. Если, разумеется, члены гильдии астрогаторов не признают ваше поведение аморальным и тогда будут вынуждены принять меры.
Макс вышел из каюты доктора Гендрикса немного успокоенным. За время пребывания в космосе он впервые почувствовал облегчение. Перспектива наказания казалась не такой ужасной, как угроза, постоянно висевшая над головой. Наконец он совсем выкинул это из головы и предался восторгу по поводу того, что ему предоставится возможность — наконец! — попытаться стать астрогатором.
Как ему хотелось рассказать об этом Сэму… или Элли.
Глава 12 Хальцион
Временное назначение было отмечено в корабельном журнале вечером того же дня. Капитан вызвал Макса к себе, заставил произнести клятву, затем поздравил с назначением и обратился к нему как к «мистеру Джонсу». Церемония оказалась очень простой, на ней не было зрителей кроме Гендрикса и секретаря капитана.
Но Макса гораздо больше удивило не само назначение, а то, что последовало за ним. Перемены начались немедленно.
— Можете потратить остаток дня, чтобы освоиться с новыми условиями, мистер Джонс, — заметил капитан, неуверенно моргнув несколько раз. — Вы не возражаете, доктор?
— Да, сэр, конечно.
— Хороша. Беннетт, пригласите ко мне Дюмона.
Старший стюард, занимающийся размещением пассажиров, не проявил ни малейшего удивления по поводу того, что помощник стюарда третьего класса внезапно стал офицером. На вопрос капитана он ответил;
— Я собирался разместить мистера Джонса в каюте Б-014, сэр. Это вас устроит, сэр?
— Конечно, конечно.
— Тогда я поручу своим ребятам сейчас же перенести его багаж в новую каюту.
— Отлично. А вы отправляйтесь с Дюмоном, мистер Джонс. Впрочем, подождите минутку. Нужно найти для вас фуражку. — Капитан подошел к своему шкафу и начал копаться в нем. — Где-то у меня лежала фуражка, которая должна вам подойти…
Гендрикс стоял, заложив руки за спину.
— Я принес фуражку, капитан. Мне показалось, что мы с мистером Джонсом носим головные уборы одного размера.
— Отлично. А что если он уже чувствует себя таким важным, что у него размер увеличился?
На лице астрогатора появилась холодная улыбка.
— Если это так, я живо уменьшу его до булавочной головки.
Он вручил юноше фуражку. Астрогатор снял с кокарды широкую золотую полосу и солнце с расходящимися лучами; вместо них были узкая полоска и крошечное сияющее солнце, окруженное кольцом, — знак ученика астрогатора. Макс подумал, что это, должно быть, старая кокарда, сохраненная доктором Гендриксом как память о молодости. Запинаясь, юноша пробормотал слова благодарности и вышел вслед за Дюмоном из капитанской каюты, споткнувшись у порога.
Выйдя в коридор, Дюмон остановился.
— Вы можете не спускаться в кубрик, сэр. Продиктуйте мне комбинацию замка на вашем шкафчике, и мы все сделаем сами.
— Ну что вы, мистер Дюмон! У меня совсем мало вещей. Я принесу их сам.
Лицо Дюмона выглядело бесстрастным, как у дворецкого.
— Если позволите высказать предложение, сэр, может быть, вы пожелаете взглянуть на свою новую каюту, пока я займусь остальными проблемами. — Это не было вопросом; Макс совершенно правильно понял его содержание. — Перестань валять дурака, глупыш. Я знаю, как нужно сделать все это, а ты — нет. Поступай, как тебе говорят, пока не совершил какую-то грубую ошибку.
Юноша кивнул и послушно исполнил советы старшего стюарда. Не так просто продвинуться на одном корабле от рядового члена команды до самой престижной должности офицера. Дюмон понимал это, тогда как Макс еще не сумел осознать изменившуюся ситуацию. Неизвестно, чем были продиктованы действия Дюмона — отеческой заботой или желанием следовать протоколу, а может быть, и тем и другим, однако Дюмон не собирался разрешать новоиспеченному офицеру спускаться ниже палубы «В» до тех пор, пока тот не научится достойно вести себя в этом новом для себя качестве.
На широкой койке, покрытой покрывалом, лежал настоящий матрас из пенопласта. В углу каюты находился умывальник с водопроводным краном и зеркалом. Над койкой висела полка для книг, а с другой стороны располагался шкаф для белья и форменной офицерской одежды. В каюте был даже откидной стол, прикрепленный к переборке. На стене висел телефон, а рядом с ним звонок, которым можно было вызвать дежурного стюарда! Рядом с койкой стояло его собственное кресло, корзина для мусора и — да-да! — на полу лежал крошечный коврик. Но самое главное — в каюте была дверь с замком.
То обстоятельство, что площадь каюты соответствовала по размерам примерно ящику для рояля, Макса ничуть не беспокоило.
Он выдвигал ящики и заглядывал во все уголки своего нового владения, когда вернулся Дюмон. Сам старший стюард не опустился до переноски скромного багажа Макса; эту задачу он доверил одному из подчиненных, обслуживавших верхние палубы. Помощник стюарда вошел в каюту и спросил: