— То-то, — горделиво молвила Люсинда и ушлепала обратно.
— Какая противная баба! — с отвращением глядя на тетечку с вертлявой тележкой, сказал старший администратор Валера.
В беломраморном холле отеля работал большой телевизор. Не особенно обремененный работой персонал на рецепции между делом поглядывал на экран.
— Это называется «тайный покупатель», по-другому — «контрольный клиент», — под прикрытием стойки освежая лак на ногтях, со знанием дела сообщила администратор Верочка, заочно обучающаяся на пятом курсе института предпринимательства и менеджмента. — Метод применяется не только в торговле, но и вообще в сфере обслуживания. В гостиничном бизнесе тоже.
Она сделала страшные глаза и добавила:
— Представьте: любой из наших гостей может оказаться таким вот засланным казачком!
Старший администратор Валера забеспокоился.
— А как узнать, настоящий клиент или подставной?
— Да в том-то и дело, что никак! — Верочка развела руками и мазнула красной кисточкой по локтю соседки. — Ой, Маш, прости! Никак ты этого засланца, Валера, не узнаешь, пока начальство не начнет разбираться с жалобами, которые он на тебя накатал!
— А помните, в прошлом году из ГУВД края подполковник приезжал проверять работу городской полиции? — встрепенулась, оттирая локоть, администратор Маша. — Кассиршу нашего валютного обменника тогда заставили позвонить местным ментам с сигналом об ограблении, а приезжий подполковник сидел в засаде с секундомером — проверял быстроту реагирования. Кого-то после этого уволили взашей.
— Какое свинство, — опасливо пробормотал Валерий и огляделся.
Холл был пуст, но это ничего не значило. Шпионский элемент запросто мог затаиться на одном из шестнадцати этажей отеля и прямо сейчас писать донос, по результатом которого кого-то уволят взашей.
— Я думаю, если очень внимательно следить за клиентом, можно выявить подозрительные несоответствия, — предположила Верочка, довольная тем, что ей предоставилась возможность блеснуть профессиональными знаниями. — К примеру, вот эта дама в телевизоре спрашивала у служащих, где стоит четырехлетний односолодовый виски, но ничего подобного не купила. Очевидно, ей просто надо было выяснить, правильно ли в магазине делают выкладку элитного алкоголя.
— Ну, если говорить о подозрительном и странном поведении, то я бы отметил тех двух лесбиянок из пентхауса, — сказал Валерий и крепко задумался.
— А что не так с лесбиянками из пентхауса? — заинтересовалась Маша, только сегодня заступившая на дежурство.
— Они не устраивают у себя шумных оргий, не заказывают в номер массажистов и стриптизеров, не выбрасывают в окна пустые бутылки, не писают с балкона в бассейн, не смывают в унитаз бриллиантовые украшения, — начала перечисление Верочка, по опыту работы знакомая с поведением типичных обитателей пентхауса.
— И еще они подозрительно интересуются графиком работы горничных и поваров! — мрачно напомнил Валерий. — А вчера спрашивали, есть ли у нас телефонный справочник, и зачем-то рвались после закрытия в «Катран»! А сегодня полюбопытствовали, что находится за дверью без таблички напротив входа в бассейн!
— Кладовка с грязным бельем для прачечной, — автоматически ответила Маша.
— О боже! — Верочка схватилась за голову.
Тот факт, что девушка забыла о свеженакрашенных ногтях, выдавал ее запредельное волнение.
— Они же печатали у нас какие-то свои документы!
— Какие? — старший администратор побледнел.
Верочка зажмурилась и помотала головой.
— Ну?! Вера, что за документы?!
— Журналистские удостоверения, — шепотом ответила девушка, пугающе распахнув глаза.
Валерий посмотрел на экран, где как раз замерли титры: «Программа подготовлена независимой редакцией ОТС».
— Общественное телевидение страны, — машинально перевела услужливая Маша.
— У этих в «корочках» тоже какое-то трехбуквенное название было, — печально вспомнила Верочка.
Они помолчали.
— Что ж, кто предупрежден, тот вооружен, — наконец сказал Валерий. — С этого момента наши гостьи из пентхауса обслуживаются по высшему разряду, как члены королевской фамилии. Ублажать их по полной программе и глаз не спускать! Охрану предупредить, швейцару велеть, чтобы улыбался, как Олег Попов! Кухне наизнанку вывернуться, но кормить так, чтобы за ушами трещало! Когда они съезжают?
— Через три дня, — доложила Маша, проверив записи.
— Продержимся, — мужественно постановил Валерий и с вызовом посмотрел на светящийся телеэкран.
— Ты что заказала? — с подозрением спросила Оля, первой заглянувшая под крышку на блюде.
— Да что попроще: омлет, сырную нарезку и простой черный хлеб, — ответила Люсинда, задрав голову к потолку и похлопывая себя по шее, умащенной кремом. — Я же знаю, что кухня в отелях после девяти вечера работает кое-как.
— Шутишь? Похоже, после девяти повара тут в самый раж входят, — возразила Оля, продолжая заинтригованно созерцать горячее. — Так, вот это, наверное, и были яйца, раз оно желтенькое и пышное. А эти вот козявочки внутри, они кто?
— Козявочки? — Люсинда забеспокоилась и подошла посмотреть. — Козявочек я не заказывала!
— Это креветки, — объявила она, любознательно поковыряв желтенькую пышность пальцем. — Мелкие, должно быть, черноморские. И тут же кусочки какие-то, тоже явно органика, хотя похоже на мелко нарезанный ластик. Я вроде не заказывала ластик в омлет!
— Может, это сыр? — близорукая Ольга Пална беспомощно прищурилась на желтенькое с креветками и ластиком.
— А, это кальмары! — сообщила Люсинда, пожевав и подумав. — Их, впрочем, я тоже не заказывала… А сыр, наверное, тут.
Она сняла крышку с другого блюда и озадачилась:
— Не тут! Оль, а это что за катышки?
— Стой спокойно, не надо ничего трогать, похоже, это не наш заказ! — велела Оля, убегая за очками.
— Ффе-таки фыв! — покричала ей вдогонку подружка, моментально набив рот чем не надо. — Не фкуфный, бееее!
— Именно что «бе», — подтвердила Оля, вернувшись с очками. — Это овечий сыр, французский, очень дорогой. Его подают в оливковом масле с травами. Положено отрезать себе от головки сколько нужно, а остальное вернуть.
— Мне нисколько не нужно, давай сразу вернем! — сплюнув в ладошку, сказала Люсинда. — Фигня этот французский сыр! Нельзя было голландский заказать?
Она метнулась в ванную, выбросила редкой гадости сыр в унитаз, порывисто вымыла руки и схватила телефонную трубку.
— Алло, это ресторан? Слушайте, девушка, мы у вас заказали ужин, а нам принесли не наш заказ. Так вот, я вас предупреждаю, мы за эту дрянь платить не будем!
Оля приподняла край крахмальной салфетки и заглянула в хлебницу. В соломенной плетенке парочками лежали золотистые булочки, румяные круассаны и одинокий крендель — глянцевый, коричневый, похожий на фрагмент бронзовой ограды и с виду совершенно несъедобный. Простого черного хлеба в плетенке не было.
Оля наклонилась и заглянула в нижний ярус сервировочного столика на колесах.
В нижнем ярусе горделиво высилось сверкающее металлическое ведерко, набитое колотым льдом. Из ледника вершиной айсберга торчало бутылочное горлышко в серебряной фольге.
— Это совершенно точно не наш заказ! — убедилась Ольга Пална.
— Представь себе, наш! — вернулась Люсинда. — На кухне сказали — у них для клиентов всегда все самое лучшее, а шампанское — это нам подарок от заведения! Я открою?
— Ну, открой, — неуверенно согласилась Оля.
Шампанское было дорогое, французское. С какой стати им такой подарок?
Нежно запиликал телефон.
— Передумали, — предположила Оля. — Сейчас отнимут шампанское!
— Не, это Варвара, — прикрыв трубку ладонью, проинформировала Люсинда. — Звонит узнать, как продвигаются поиски кота?
Она энергично пошевелила бровями, давая понять, что ждет ответа на этот вопрос от подружки.
Оля растерялась. Поиски кота, в отличие от бровей Люсинды, не продвигались никуда и никак.
— Скажи, нам нужна фотография Бертика! — придумала она отговорку. — Скажи, что мы уже подготовили объявление и договорились, что его напечатают и расклеют по городу.
Люсинда кивнула и бодро отрапортовала в трубку:
— Мы почти завершили подготовительный этап и готовы к активному поиску! Предоставьте нам портрет кота, и мы сразу же запустим станки.
— Какие станки? — удивилась Оля.
Варвара на том конце провода, очевидно, спросила то же самое.
— Типографские! — важно объяснила Люсинда. — Мы тут внедрились в масс-медиа и готовы напечатать и распространить объявления о пропаже кота. Дадите фото?
Оля ждала, ковыряя омлет.
— Не даст, — сообщила Люсинда, завершив телефонный разговор и вернувшись к столу. — Нет у нее тут никаких фотографий кота: новых еще не сделали, а старые все дома остались, в другом городе. Придется обойтись словесным портретом: кот Робертино, он же Бертик, две тысячи десятого года рождения, помесь перса и британца, черной масти, шерсть густая, не кастрированный. Морда круглая, глаза желтые. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам.
— Не даст, — сообщила Люсинда, завершив телефонный разговор и вернувшись к столу. — Нет у нее тут никаких фотографий кота: новых еще не сделали, а старые все дома остались, в другом городе. Придется обойтись словесным портретом: кот Робертино, он же Бертик, две тысячи десятого года рождения, помесь перса и британца, черной масти, шерсть густая, не кастрированный. Морда круглая, глаза желтые. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам.
— Представляю, как весело будет проверять подходящих котов на наличие этой приметы! — заметила Оля и вправду живо представила, каково это — хватать незнакомых кошек за задние ноги и пытливо разглядывать их.
— Без фотографии как-то неправильно, — раскручивая проволочку на бутылке, рассудила Люсинда. — Может, давай из Интернета кота помордастее подберем? И, мне кажется, не надо писать, что Робертино какой-то метис непонятный. Я думаю, лучше будет, если мы объявим, что кот очень редкий и ценный, тогда его будут искать.
— И вознаграждение назначим, — предложила Оля, мысленно извинившись перед супругом за то, что так легко транжирит деньги, заработанные кровью и потом родного олигарха.
Они быстро поужинали, выпили шампанское и занялись объявлением.
— Валер, а, Валер?
Дежурный администратор Верочка поскребла алым ногтем филенку двери начальничьего кабинета.
Старший администратор со вздохом отложил журнал «Плейбой» и разрешил:
— Входи. Чего там? Что случилось?
— Ничего не случилось, просто эти, из пентхауса, опять в бизнес-центре сидят.
— В одиннадцатом часу вечера?
Валера вышел за барьер и посмотрел сквозь стеклянную перегородку, отделяющую большой холл от маленькой комнаты с громким названием «Бизнес-центр».
Оснащая помещение подключенным к Интернету компьютером с факсом и ксероксом, администрация отеля, конечно, предполагала, что у серьезных гостей даже на отдыхе иногда случается острая надобность в этой технике. Однако было удивительно, что таковая надобность возникла у кого-то поздним вечером.
— Что они делают? — нахмурился старший администратор. — Пойди предложи помощь и узнай.
— Уже, — коротко сказала умница Верочка и протянула начальнику смятый бумажный лист. — Они печатают это.
Валерий расправил листовку и крякнул, увидев суровую звериную морду. «Внимание! Разыскивается за вознаграждение!» — большими красными буквами написано было сверху. Ниже, под тройным мохнатым подбородком необъятной кошачьей рожи, помещался текст: «Пропал редкий кот д’ивуарской породы. Окрас — антрацитовый черный. Морда круглая, глаза желтые, не кастрирован. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам. Откликается на имена Робертино и Бертик. Три года».
— Три года такой разбойной морде даже мало, — пробормотал Валера. — Какая, какая это порода? Дивуарская? Никогда про такую не слышал.
— Кот дивуарский — должно быть, из Кот-д’Ивуар, — опять блеснула эрудицией умница Верочка. — Это в Африке.
— Не удивительно, что он черный, — заметил старший администратор и свободной от листовки рукой энергично почесал в затылке. — Я не пойму, зачем им это нужно? Разве они с котом приехали? Не может быть, у нас запрещено проживание животных.
— Может, они не только нас проверяют? — конспиративно понизив голос, предположила Верочка. — Не только отель, но и весь город? Тестируют Сочи на отзывчивость, гостеприимность и гуманизм, отсутствие расизма и ксенофобии? На Олимпиаду-то к нам кто только не приедет!
— Масштабно, — согласился Валерий и озадаченно моргнул.
Хлопнула дверь. Из бизнес-центра с деловым видом выдвинулись дамочки с листовками. Обогнув застывших посреди холла Верочку и Валеру, они притормозили у рецепции и озадачили чем-то дежурную Машу.
— Чего они хотели? — дождавшись, пока дамочки удалятся, спросил ее старший администратор.
— Клей попросили.
— Дала?
— Конечно! И еще коробку кнопок в придачу.
— Вот занозы в заднице! — выругался Валерий, вовсе не имея в виду канцелярские кнопки. — Скажи охране, пусть присматривают за ними, мало ли что!
Лелик с Борисом понимали, что после вчерашнего им не стоит соваться в отель. Более чем вероятно, что администраторша, которую они схватили по ошибке, дала описание внешности злоумышленников. И хотя вряд ли кто-то догадается, что именно они злоумышляли, у каждого входа и выхода наверняка поставлен человек из охраны. В отель Борису с Леликом уже не попасть, значит, надо подстерегать жертву на подступах. Она-то и входит, и выходит!
— Как раз вышла, — сделал вывод Лелик после того, как трижды безрезультатно позвонил в номер.
— Вышли, — поправил Борис. — И опять надо голову ломать, как разделить их!
— Не надо ломать голову, хватит с тебя уже, — съехидничал Лелик.
— Молчи, девочка! — в свою очередь съязвил Борис.
Оба надулись, обиженные.
То, что планировалось ими как небольшое приключение с большим призом в итоге, превращалось в комедию ситуаций. Теплым октябрьским вечером на лавочке у фонтана сидели не мускулистый мачо Борис и модный юноша Лелик, а черт-те что и с боку бантик.
Лелик, чтобы швейцар у недалекой двери не разглядел в нем кудрявого блондина из ориентировки, натянул на голову бежевую резиновую шапочку для плаванья и в сумерках казался лысым. Вернее, лысой, потому что, кроме шапочки и тапочек, на Лелике было девичье платье с оборками — маскировка что надо.
Борис, разбитая голова которого была обмотана бинтом, прятал предательскую белизну повязки под темной бейсболкой, натянутой по самые уши. Низко надвинутый головной убор с выпуклым и длинным козырьком неприятно походил на маску чумного доктора.
Вместе откровенно нездоровая лысая девочка и врачеватель чумы смотрелись пугающе. Лавочки справа и слева от них пустовали: отдыхающие держались подальше от странной парочки.
— Ой, кто это?! — испуганно пискнула девушка Лиза, хватаясь за крепкую руку своего кавалера Антона.
— Люди, просто люди, — кавалер успокаивающе похлопал трусишку по попе.
Эта часть у девушки Лизы была приятно выпуклой и обширной. Вероятно, замечательную увесистую попу природа подарила девушке Лизе для того, чтобы компенсировать вакуум в ее голове.
Антон не считал себя гигантом мысли, но пустоголовая Лиза изрядно его утомляла. За последние три года Лиза прочла три книги, и все они принадлежали перу заграничной писательницы Стефани Майер, написавшей вампирскую сагу. Лиза безоговорочно верила печатному слову мадам С. Майер и в существовании вампиров и оборотней ничуть не сомневалась. Более того, они мерещились ей на каждом шагу!
— Какие же это люди, это зомби какие-то, — походя обидела категоричная Лиза костюмированных Бориса и Лелика.
Приятели возмущенно посмотрели ей вслед и едва не прозевали Олю с Люсиндой, которые выдвинулись из отеля бодрым маршевым шагом, разительно контрастирующим с расслабленной походкой немногочисленных любителей поздних прогулок.
— Вот они! — Лелик подобрался, пропуская деловитых подружек мимо лавочки. — Идем за ними!
— Разделимся, — предложила подружке Люсинда. — Порознь мы охватим более обширную территорию. Пятьдесят объявлений и клей — мне, пятьдесят объявлений и кнопки — тебе, и расходимся: ты налево, я направо. Встретимся у фонтана через час.
— Я обещала Громову не ходить налево, — сказала Оля. — Я лучше направо пойду, хорошо?
— Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — жизнь потеряешь, прямо пойдешь — жив будешь, да себя позабудешь, — бойко процитировала Люсинда народный фольклор.
— Типун тебе на язык, — поежилась Оля и пошла направо.
— Она осталась одна! — обрадовался Лелик и тут же сделал каменное лицо, пропуская мимо себя Люсинду, шагающую налево.
— Подождем, пока вокруг не будет людей, — не открывая рта, зловеще прошептал чумной доктор Борис.
Оля быстро поняла, что с кнопками она прогадала. Люсинда с клеем справится со своими листовками гораздо быстрее, потому что сможет лепить их не только на деревья, но также на бетонные столбы и заборы.
— Р-раз, два, тр-ри, четыр-ре, руки выше, ноги шире, — бормотала Ольга Пална, с усилием вкручивая в углы трепещущего листка стальные кнопки.
Кошачья морда на фото производила сильное впечатление. Это была классическая «морда протокольная», и к ней идеально подошел бы заголовок «Их разыскивает полиция». «Их», а не «его» потому, что обширной меховой физиономии с лихвой хватило бы на двух мурзиков.
— Вы имеете право хранить мурчание! — строго сказала Оля фотографическому коту, наставив на него палец пистолетиком. — Все, что вы мяукнете, может быть использовано против вас!
Она быстро выяснила, что на пальмах бумажки не держатся — кнопки из стволов вываливаются, а вот в кору дуба металлические зубцы впиваются крепко. Уяснив это, Оля пошла по аллее, украшая листовками каждое пятое дерево.