— Ну-ну, — сказал полковник, — договаривайте.
— В общем, Георгий Васильевич, у нее на квартире несколько дней назад останавливался мужчина, приметы которого очень сходятся с приметами Макса. И машина той же марки, что называла невеста Факлера. Соседям по лестничной площадке Грабе сказала, что это племянник мужа.
— Что же вы решили предпринять?
— Организовали засаду силами полиции. Подождем…
— Думаете задержать его без проверки?
— Да, Георгий Васильевич, мне кажется, мы на верном пути. Смотрите, сколько данных сходятся в один узел. А если ждать, вдруг уедет от нее этот «племянничек»?
— Н-да… Основания поторопиться есть. Наступательные меры, как видите, начали приносить плоды. Я имею в виду все: и усиление охраны, и Бломберга, и, главное, ваши контакты с людьми. Результат — сегодняшняя, очень ценная информация. Теперь можно делать некоторые выводы. И знаете какие?..
— Агентурная группа?..
— Да. Хорошо организованная агентурная группа. Возможно, даже не одна. И в какой-то мере мы можем определить их задачи.
— Одну, скорее всего, возглавляет Фердман, — сказал Фомин. — Он, мне думается, только вступает в игру, присматривается, ищет подхода. Сначала я посчитал, что Фердман и Макс одно лицо. Но приметы их не сходятся. Макс — это уже другое дело. И нужно отдать ему должное — это смелый и решительный противник, наделенный, мне думается, широкими полномочиями. Сегодняшняя информация указывает, что смерть Факлера — его рук дело. Как вы считаете?
— Скорее всего, так. Его комбинация с камерами проста и остроумна: никакой инициативы — Факлер сам пришел к нему. И если бы не прокол в камерах, как знать, обратили бы мы на него внимание. Я не беру в расчет материалы, полученные сегодня. Но он спешит, Евгений Николаевич. Очень спешит. Иначе он лучше изучил бы беднягу Факлера, поискал бы более безопасное и спокойное решение, но он спешил, и, возможно, при первом же конфликте, — какой-то конфликт, разумеется, был, — он убрал Факлера со своего пути. Как он его убрал? Это вопрос. Но убийство, а оно, бесспорно, имело место, обставлено хорошо. Фактически мы его предполагаем. А что слышно о невесте Факлера? Она не звонила?
— Пока нет.
— Это к лучшему. Значит, он не ищет с ней встречи. Значит, надеется, что убедил нас в несчастном случае. Теперь сейфы. Коль скоро Макс ими заинтересовался, — будем считать, что Грабе выполняла его волю, не исключается возможность попытки проникнуть в бюро. Правда я пока не представляю себе, как это они собираются сделать? Вам, Евгений Николаевич, тоже не плохо бы все разузнать об этих сейфах. Где изготавливаются, кем. Ключи подбирает, что ли, этот Макс? Возможно, ухватимся за какую-нибудь ниточку.
— Я сделаю это завтра же.
— Может быть, сегодня? Не надо терять времени. Мы должны идти впереди событий, управлять ими…
Когда Фомин выходил из кабинета начальника, дежурный окликнул его:
— Вчера вас искал Денисов, просил срочно позвонить.
— Вчера?
— Ну да. Вы сейчас так промчались к начальству… Фомин набрал номер.
— Что там у вас стряслось, Виктор Сергеевич? Когда я вернулся? Поздно вечером. Почему жаль? Вы едете с Людой? Простите, с какой Людой? Что?! Ну, конечно… Я жду вас.
— Час от часу не легче, — пробормотал Фомин и стремглав влетел в кабинет Кторова.
— Георгий Васильевич! Потрясающая новость: певица Лотта Бор оказалась вдруг Людмилой Борисовой.
— Лотта Бор?
— Ну, та певица из молодежного джаза. Помните, я вам докладывал…
Не было десяти, когда Денисов вошел к Фомину, пропустив вперед девушку, лицо которой выражало беспокойство и растерянность. И хотя Фомин был готов услышать что-то необычное, ее первые слова заставили его насторожиться. Он пригласил стенографистку. Денисов своими разъяснениями только мешал и вносил сумятицу в без того путаный рассказ девушки.
— Виктор Сергеевич, — сказал капитан. — Пусть гражданка Борисова расскажет все сама. Поверьте, она лучше с этим справится. Вы только отвлекаете ее от деталей, которые мне могут пригодиться.
— Хорошо, хорошо, — Денисов махнул рукой и сел в дальнем углу.
Понимая, что перед ней следователь и что его интересуют только факты, Людмила без отступлений и своих умозаключений поведала Фомину свою одиссею. Потом стала отвечать на его вопросы.
— Так, значит, фамилии он не называл. Имя Макс. И все… Прямо скажем, Людмила, маловато. А его энбургские связи?.. Я имею в виду его знакомых, они вам известны?
— Нет. Я никого не знаю.
— А куда он переехал от вас?
— Тоже не знаю. Он не баловал меня доверием. Старался любыми средствами подчинить себе. Хотя, как только он появился, в первой же нашей беседе я дала ему понять, что помощницы из меня не получится, что знакомых, которые могут его заинтересовать, у меня нет и что я нигде не бываю, кроме своей работы.
Дома встречались мы редко и, как правило, по утрам. Между прочим, уезжая, он предупредил, что, возможно, еще вернется. Он говорил, что я ему еще понадоблюсь.
— Конечно, ведь так или иначе, вы все же выполнили его поручение и познакомились с Денисовым.
— Нет! Нет! Она тут ни при чем! — горячо вступился Денисов.
— Не мешайте, Виктор Сергеевич, — оборвал его Фомин. — Я обязан все выяснить сам.
— Там, в Лейпциге, я даже забыла о приказании Макса, — сказала Людмила. — А потом… потом подумала, когда вернусь, скажу, что знакомство не удалось. И все. Поверьте, я всем своим существом противилась участию в этом каком-то очень странном и я чувствовала — нехорошем деле. Но мне действительно тогда стало плохо наверху — закружилась голова. Виктор Сергеевич оказался рядом и помог. Я не устраивала никакого спектакля.
— Спектакля?
— Да, это выражение Макса.
— Что было потом?
— Я вернулась вечером довольно поздно. Пришел Макс, принес подарок и поздравил с отличным, по его мнению, выполнением задания. Тогда я поняла, что за мной следили его люди, а может быть, и он сам, но я этого не заметила. Потом, когда он настаивал на моих свиданиях с Виктором Сергеевичем, я на свой страх и риск врала, что встретиться с Денисовым больше никак не удается. Ко мне в кафе он не приходит. Не знаю, так ли это, но мне казалось, что он мне поверил. Ну вот. А потом он забрал какие-то вещи и предупредил, что за чемоданом, который остается, от его имени придет человек.
— А на чем он приезжал?
— Был какой-то автомобиль. Он появился у него не сразу. На второй или третий день после его приезда ко мне. В тот раз он приезжал именно на автомобиле.
— Если бы нам номер! — Фомин сказал это с явной досадой.
— А я ведь его вам, наверно, скажу, — задумалась Борисова. — Да, да. Наш разговор происходил на кухне, окна в переулок. Когда машина разворачивалась, я отчетливо видела Макса. И мне еще бросился в глаза уже знакомый ее номер. «Шестьдесят девять, двадцать три, двадцать три…» Я видела этот номер и раньше, наверно, в нашем переулке, где он оставлял машину. Только тогда я не знала, чья она. Это почти точно, у меня хорошая зрительная память, это профессиональная необходимость запоминать слова песен, ноты. А тут еще такое сочетание, двойное повторение цифр. Ошибка может быть только вначале — шестьдесят девять. Но я думаю, что не ошиблась.
— Это же замечательно — иметь такую зрительную память! — первый раз за время разговора Фомин улыбался. — Ну, просто здорово, если вы не ошиблись. Вот видите, Виктор Сергеевич, есть зацепочка. Даже не зацепочка, а целый крючок. И теперь последний вопрос. Почему вы, Людмила Николаевна, не пришли к нам раньше? В данном случае я не имею в виду именно нас — органы государственной безопасности. Ну, хотя бы, в нашу комендатуру?
— Даже не знаю, что вам ответить. Вначале плохо понимала, что происходит, верила словам Старка. Потом KdK-то смирилась со своим положением. И где-то надеялась, что меня оставят в покое. И вот-грубый нажим Макса вызвал взрыв негодования, протест. А его приказ, — это был уже самый настоящий приказ, — познакомиться с Виктором Сергеевичем страшно напугал меня. Спорить с Максом я не отважилась, но решила, что для меня наилучший выход-это познакомиться и сразу все объяснить Виктору Сергеевичу. Только так я могла оградить советского человека от грозящей ему опасности. Если вы задержите Макса, то сможете проверить и убедиться, что я рассказала правду…
— На сегодня хватит, — Фомин заторопился. — Во избежание всяких осложнений с Денисовым пока не встречайтесь. За себя не беспокойтесь, мы вас в обиду не дадим. С Максом, если он появится, ведите себя, как прежде. Даст какое-либо поручение — не отказывайтесь. Вот на бумажке мой номер телефона, запомните его и порвите и, чуть что, немедленно звоните. Только осторожнее. Если услышите женский голос, спросите: «Кто у телефона?» Ответят: «Александра Алексеевна». Тогда смело передайте ей все. Ну, и последнее: хорошо, что наконец решились прийти к нам. Правда, было бы лучше, если это случилось раньше. О вашем будущем поговорим позже, когда отыщем Макса…
— Вы не представляете себе, какой груз свалился с моих плеч. — И она вдруг разрыдалась.
— Крепитесь, Людмила. Вам сейчас надо держать себя в руках, — сказал ей Фомин. И обращаясь к Денисову: — Дорогой Виктор Сергеевич, вы теперь поняли, какая вокруг вас идет кутерьма? Очень прошу быть осторожней. Два — три дня из городка не выходите. Вы, между прочим, можете поработать дома, кого надо, вызовете. Если обстановка изменится — я сообщу.
— Повинуюсь… — Денисов всплеснул руками.
5— Ишь, как проняло господ англичан, коль скоро они, не считаясь с потерями, пачками засылают к нам сюда свою агентуру. Удивительное любопытство к делам своих бывших союзников. Еле успеваем поворачиваться. Весь отдел на ногах. Но ваша «птица», пожалуй, самая крупная. И прежде всего этот Макс. Есть у вас какой-нибудь план его розысков?
— Пока в общих чертах. Все налезает одно на другое. Наши оперативники на ногах. Договорились с Еноком о совместных действиях. У них есть четыре или пять спецмашин, оборудованных двусторонней радиосвязью. Раздадим участникам операции словесный портрет Макса. Его уже размножают. Полиции сообщим номер и марку его машины. Можно будет дополнительно пустить мотоциклетные патрули. Сам вместе с Еноком буду на спецмашине в центре района. С собой возьму еще кого-нибудь из взвода охраны. Может быть, Петрова. Он свободен, потому что Денисова я попросил не отлучаться из городка, посадил, так сказать, под домашний арест.
— А меня вы не хотите использовать? — не то шутя, не то серьезно спросил Кторов.
— Нет, почему же? — смутился Фомин. — Но я думал…
— Думали, как я убедился, хорошо. Ну, да ладно, я найду себе место, только держать меня в курсе всех дел. На всякий случай соберу вам в помощь резерв. Мало ли, как обернется дело. Вероятнее всего, Макса засечет или даже задержит полиция. Предупредите Енока, что он нам нужен живым.
6Енок отдал все распоряжения, и теперь оставалось ждать. Он очень обрадовался приходу Фомина.
— Как их сразу прорвало, — сказал Енок, словно присутствовал при разговоре, который только что шел в кабинете Кторова, — новости так и сыпались в последние дни. Между прочим, пока мы охотимся за этим Максом, может решиться и дело с Бломбергом. Он направлен в трехдневную «командировку» в Айзенах. По истечении этого срока «Лоцман» охотнее пойдет на встречу.
— А Грабе?
— Дом под наблюдением. Ее пока не трогаем, чтобы не спугнуть «племянника».
Беседу то и дело прерывал дежурный радист, докладывая о ходе розыска. Правда, пока обнадеживающих сообщений не поступало. Енок и Фомин спустились было в буфет перекусить, но их тотчас позвали в аппаратную. Усиленный репродуктором голос докладывал:
— Внимание! Внимание! Говорит ФП-2. Говорит ФП-2. В восемнадцать тридцать в районе ресторана «Шварцадлер» встречен разыскиваемый автомобиль марки ДКВ-1000. Двухместный кабриолет, номерной знак — шестьдесят девять, двадцать три, двадцать три. Направляется к городу. Перехожу на прием. Перехожу на прием…
Енок взял микрофон.
— Говорит ФП-центр. Вас понял. Задержите автомобиль до въезда в город. Повторяю. Задержите автомобиль до въезда в город. ФП-3, ФП-4 — немедленно следуйте на перехват в район понтонного моста. Пассажиров взять живыми. ФП-2 систематически докладывать о ходе преследования на Центральную. Я выезжаю навстречу.
— Вы поедете со мной? — спросил Енок Фомина.
— Да. А моя машина будет идти следом. Потом посмотрим по обстановке.
7— Ты не считаешь, Пауль, что нам пора заканчивать свои дела? Откровенно говоря, мне здесь порядком надоело. Чертовски медленно плетется время. Всего только начало седьмого.
— Не мешало бы поспать хоть немного.
— Да, ночь будет тяжелой. И за нее нужно все успеть.
— Поедем к тебе. Нам обязательно нужно отдохнуть.
Хаазе, сидевший лицом к входу в ресторан, сдвинул брови.
— Смотри, сюда пожаловала полиция.
— Заехала выпить кофе, — невозмутимо заметил Лютце. — Эти новые шнапса на работе не пьют. Ну ладно, иди вперед. Я расплачусь…
Едва машина Лютце, обогнув рощу, выехала на дорогу, как из-за поворота показался полицейский автомобиль.
— А ведь эти молодчики идут за нами, — сказал Лютце. — Приготовь пистолет, Пауль, все может случиться.
— В чем дело? — перегнулся с заднего сиденья Хаазе.
— Приготовь пистолет, говорю. Здесь есть боковая дорога, старая трасса для верховой езды. Она намного короче. А перед мостом снова выведет нас на шоссе.
Резкий поворот, и машина нырнула в зеленый коридор с неширокой, но ровной и прямой, как стрела, грунтовой дорожкой.
— Если и они свернули на эту тропку, дело дрянь. Нам во что бы то ни стало надо пробиться в город. Там в развалинах легче скрыться. Бросим машину и уйдем поодиночке. А здесь нас затравят, как зайцев. Попробую оторваться.
Лютце до отказа выжал газ. Машина заметно прибавила скорость. Полицейскому «оппелю» на столь узкой полосе труднее было идти ровно, и все же вскоре автомобиль полиции начал настигать машину Лютце.
— Стреляй, Пауль! Тут удобней всего, не то на большой дороге они нас прижмут.
Рукояткой пистолета Хаазе пробил заднее целлулоидное окошко и послал несколько пуль в радиатор полицейского автомобиля.
— Внимание! Внимание! Я ФП-2, я ФП-2. Преследуемый отстреливается. У меня пробит радиатор, машина вышла из строя. Повторяю приметы: двухместный кабриолет ДКВ-1000. Перед мостом должен вернуться на магистраль. Через несколько минут будет в городе. Все. Перехожу на прием.
— Я ФП-центр. Вас понял. Спасибо.
Полицейский румфунквагон[41] Енока пошел к понтонному мосту через реку. Фомин пересел в свою машину, хорошо зная район старой крепости, он решил перекрыть небольшую, недавно расчищенную от завалов улочку, что выходила почти прямо на мост. С магистрали преступник мог по его расчетам метнуться и в развалины.
На развилке Фомин попросил Петрова взять левее набережной и остановиться. И тут же увидел, как с трассы на набережную стремительно свернул двухместный автомобиль и серой тенью нырнул в переулок.
— Вперед, Саша! Жми! А потом вправо, попробуем перехватить!
— Вечером в одиннадцать у меня, — предупредил Лютне.
Хаазе ловко, на ходу, выскочил из машины, захлопнув дверцу.
Крутой поворот бросил автомобиль Макса на кучку гальки. Он крутанул баранку в другую сторону, выехал на мостовую и тут же резко затормозил: «Ловушка, Попался!» Метрах в сорока, перегородив улицу, стояла машина, а рядом — человек в штатском и военный в зеленой фуражке.
Решение пришло мгновенно: пустил машину. Рядом с большим кирпичным завалом радиатор со скрежетом уткнулся в стену. Вскочив на стойку крыши, Лютце оказался в проеме окна разбитого здания. Теперь быстрее…
Осколок кирпича, срезанный пулей, больно ткнул Фомина в щеку. «Вот и возьми живым». — подумал он, прижав платок к кровоточащей царапине. Снова его обсыпало кирпичной крупой…
Фомин достал пистолет и дал несколько выстрелов туда, откуда мгновенье назад блеснула огненная вспышка. Слышал, как сзади подошли еще машины, и под ногами бегущих людей зашуршал сыпучий камень. Кто-то вскрикнул, Фомин обернулся и увидел рядом молодого солдата-пограничника. Он лежал на земле, прижимая руку к груди.
— Вот сволочь! — вырвалось у Фомина. Он схватил автомат солдата и полоснул очередь по черным провалам окон, откуда, по его расчетам, велась стрельба. Подбежали Петров и полицейский, и тоже начали стрелять из пистолетов.
— Осторожнее! — крикнул Фомин. Он наконец увидел преступника. Человек в сером костюме перебегал по обугленной черепичной кровле сарая. — Не стрелять! Петров, подсади!
Старшина подставил спину, и Фомину удалось оседлать толстую балку, выступавшую из стены. Выглянул на крышу, но она уже была пуста. Сжимая в руке пистолет, Фомин поднялся на гребень и метрах в пятнадцати от себя заметил наконец ползущего на четвереньках человека.
— Стой! Буду стрелять! — предупредил Фомин. Человек выпрямился и тут же, нелепо взмахнув руками, вместе с грудой черепицы рухнул вниз.
Сделав несколько шагов в сторону образовавшегося в крыше провала. Фомин почувствовал, что тоже летит вниз. Ноги увязли в песке, и пистолет выскользнул из руки. Не поднимаясь с колен, задыхаясь от пыли, он шарил вокруг себя в надежде отыскать оружие. И тут увидел противника, который приземлился менее удачно и вставал с трудом.
«Макс, — сразу определил Фомин: приметы сходились. — А где же его пистолет? Тоже выронил… Тоже ищет…»
Тот зверем смотрел на Фомина, все еще шарившего в песке. Вдруг на его лице появилось подобие улыбки. Он сунул руки в карман, потом стал натягивать перчатки и решительно двинулся на Фомина…