История изобилует "автоматическим свершением предсказаний".
По всей видимости, нам все-таки "дано предугадать, как наше
слово отзовется…". Теперь мы обладаем возможностью не только
«предугадать», как отзовется наше слово, но и вполне достоверно
просчитать его воздействие на жизненный ряд событий того, кто
это слово несет.
Речь об этом пойдет в следующей части нашего повествования.
Раздел 2 Голос Логоса или анатомия пророчества
1.
«АЗ ЕСЬМЬ – ЯЗ ЕСМЬ», или Жизнь как самоактуализирующееся
пророчество
Напомню изречение Мартина Хайдеггера: «Язык есть дом бытия», и вся наша история
являет пример этого.
Что в первую очередь предпринимают те, кто приходит к власти? Производят
реформы языка. Это хорошо известно из истории. Еще на свежей памяти гнетущее
явление чудовищного советского новояза с вождем – генеральным языковедом во главе.
«Сумевший оживить символы, владеет умами». – Выразился однажды Альфред
Кожибский и с математической меткостью попал в точку.
Ведь, в сущности, перевороты сначала происходят в языке, потом свершаются в
сознании и уж затем вершатся в социуме. Точно также перевороты потрясают и нашу
личную жизнь, верша ее судьбу.
Древние совсем не напрасно говорили: nomen est omen – «имя
это знамение».
Человека наделяют определенным буквосочетанием, зачастую не подозревая, что тем
самым, в его жизнь закладывают мощную программу, которая становится
судьбореализующим фактором.
Скрытое значение имени может оказаться мощной суггестией (от латинского
suggestio – внушение, намек, воздействие), более того, оно способно стать
самоактуализирующимся пророчеством –
бессознательным ожиданием реализации сказанного с последующим его воплощением.
Стало быть, язык являет собой воплощение и выражение чистого творчества как
такового.
Создатель привел к Адаму животных, чтобы тот назвал их, дал им имена – тем самым
Господь даровал Первочеловеку свободу и власть.
Первочеловек обрел дар речи и уподобился Богу, ибо теперь
стал сопричастен Логосу, изначальному и всеначальному Слову,
сотворившему мир.
И ПО СЕЙ ДЕНЬ МЫ ТВОРИМ – ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА ПРОИЗНОСИМ СЛОВА.
МЫ СОЗДАЕМ ТЕКСТЫ И ПЛЕТЕМ ТКАНЬ СВОЕЙ СУДЬБЫ.
Фразу на счет сплетения словес и плетения судьбы следует понимать буквально. Это
не метафора. Дабы убедиться в правомерности сказанного, сверимся со словарем.
Понятие текст происходит от латинского Texo (которое, в свою очередь, восходит к
протоязыковым индоевропейским корням: t’euk – вести, teks – изготовлять, teik –
предначертание) – 1). Ткать, 2). Строить, сооружать, изготовлять, 3). Составлять, слагать,
сочинять, 4). Вплетать, переплетать, сочетать. Из приведенного глагола образуется ряд
значений:
Textus – 1). Сплетение, 2). Строение, структура, 3). Ткань, 4). Связь, связное
изложение.
Textor – ткач.
Textrinum – 1). Ткацкая мастерская, 2). Ткацкое искусство, ткачество.
Textum – 1). Ткань, 2). Связь, соединение, строение, 3). Слог, стиль.
Таким образом, выясняется, что любой из нас вполне оправданно может сказать про
себя: «Я – текстор, жизнь моя – текстум, душа моя – текстринум».
2.
Жизнь есть текст
Однажды великий психоаналитик Жак Лакан выдвинул тезис, согласно которому
«Бессознательное структурируется как язык». Иными словами,
ДУША И ЯЗЫК СУТЬ ОДНО И ТО ЖЕ
Долгие годы психотерапевтической практики все время вынуждали меня задаваться
кардинальными вопросами душесловия, памятуя об этом заявлении:
Вопрос 1. «Почему со мною происходит то, что со мною происходит»?
Вопрос 2. «Почему то, что со мною происходит, происходит именно со мной»?
Вопрос 3. «Могу ли я изменить то, что со мною происходит, если происходящее со
мной мне не нравится»?
Я неустанно обращался к посетителям: «Подумайте и ответьте: Почему с Вами
происходит то, что с Вами происходит? Почему то, что с Вами происходит, происходит
именно с Вами? Возможно ли изменить - именно изменить, а не закрыть на это глаза - то,
что с Вами происходит, если Вам это не нравится?».
Я не ждал от пациентов «правильных ответов», но сопереживал с ними возможность
озарения. В результате наших внутренних навигаций мы кое-что прояснили, но к этому
добавился еще один вопрос: «Действительно ли возможно, то есть реально ли на самом
деле с помощью слов изменить происходящее, или это всего лишь красивая метафора?
Первые формулировки наших постижений оказали на нас впечатление и вдохновили
на то, чтобы продолжить единожды начатое исследование. Вопросы сами обнажили себя,
и мы обнаружили в них спрятанные, словно зернышки в яблоках, ответы.
Вопрос 1. «Почему со мною происходит то, что со мною происходит»? –
Ответ: «То, что происходит со мною, происходит в абсолютно точном и строгом
соответствии с тем, что и как я говорю».
Вопрос 2. «Почему то, что со мною происходит, происходит именно со мной»? –
Ответ: «Потому, что именно я это говорю».
Вопрос 3. «Могу ли я изменить то, что со мною происходит, если происходящее со
мной мне не нравится»? –
Ответ: «Поскольку происходящее со мною зависит от того, что я говорю, то если я
изменю свою речь, поменяется и происходящее».
Полученные выводы, однако, не показались ни абсурдными, ни фантастическими, ибо
их согласованность с данными лингвистики оказалась вполне соответствующей. И
поэтому, прежде чем изложить собственно оригинальность и инновационность авторского
метода, который я назвал психограмматикой, напомню классические положения.
Одно из них, известное как Принцип лингвистической относительности Сепира –
Уорфа, заявляет о том, что не реальность определяет язык, а наоборот, язык определяет
реальность. Это значит, что язык в первую очередь создает реальность, структурирует ее, а
не описывает.
То есть слова не описывают мир, они пишут мир.
В качестве иллюстрации достаточно вспомнить случай в лондонском метро, когда
таблички на дверях «Выхода нет» по рекомендации социологов заменили надписью
«Выход рядом», что уменьшило число самоубийств в Лондоне.
Столь же показательны примеры, которые я могу привести из собственной практики.
3.
Случай с печальным человеком
Однажды на консультацию ко мне пришел молодой человек и
посетовал на собственную судьбу. На вопрос о том, что же его так
удручает и печалит, он нерешительно пожал плечами, как-то нервно
дернулся и выговорил нечто невнятное. Затем напрягся, сжался,
съежился и, вдруг, заявил, словно, наконец, решился: "В
последнее время меня преследуют долги. Я никак не могу
расплатиться со своими компаньонами. И даже если подворачивается
удачный вариант, в самую последнюю минуту он срывается. Тут еще
ни с того, ни с сего жена начала предъявлять повышенные
требования, а сын стал дерзить. Наваждение какое-то».
Внимая его повествованию, я уловил, что в течение сорока
минут он восемь раз употребил слово «должен», причем
безотносительно от рассказываемой ситуации.
Оказалось, что его основная жизненная основа проявилась в
слове «должен»: "Я постоянно кому-то должен – обществу,
приятелям, родителям, детям, педагогам…». Наиболее коварный
соблазн – распространение принципа долженствования и на себя –
оказался также характерным для моего посетителя. Так, например,
его фраза «Что я должен делать, доктор?» выразила довольно
высокую степень его срастания с проблемой.
4.
Осевые тезисы психограмматики
В результате мы подошли к осевым тезисам психограмматики.
ЖИЗНЬ ЕСТЬ ТЕКСТ.
И НАША ЖИЗНЬ СКЛАДЫВАЕТСЯ В ЧЕТКОМ И ТОЧНОМ СООТВЕТСТВИИ С
ТЕМ, ЧТО И С ТЕМ, КАК МЫ ГОВОРИМ.
МЫ МЫСЛИМ СЛОВАМИ.
И даже наши нечаянные фразы оказывают на нас гипнотическое
воздействие.
Джон Гриндер и Ричард Бэндлер, основатели нейро-
лингвистического программирования, приводят следующую
иллюстрацию, когда некая женщина в шутку обронила «мой ребенок,
ну прямо одно наказание» и через минуту уже забыла об этом. Ее
фраза, тем не менее, записалась подсознательным умом и послужила
своеобразным посылом для выстраивания логической цепочки,
кстати, формально совершенно непогрешимой. Постольку поскольку
наказание всегда связано с болью, то последняя не заставила себя
ждать, и молодая мамаша с неприятным удивлением вскоре
обнаружила у себя склонность к мигреням и травматизму, чего
раньше за собой не наблюдала.
ЖИЗНЬ КАЖДОГО ИЗ НАС – ЭТО ГРАММАТИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ
Мы зачастую сами не подозреваем о том, сколь мощная и сакральная (священная,
сверхъестественная) сила обитает в недрах слов, которые мы произносим.
СВЯЗЫВАЯ ДРУГ С ДРУГОМ СЛОВА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ, МЫ СВЯЗЫВАЕМ
ВАРИАНТЫ СВОИХ СУДЕБ.
Исходя из этого, мы обозначаем и суть психограмматики, которая сводится к тому,
чтобы выявить в языке или в речи человека определенные закономерности, которые
неизбежно превращаются в ситуации его жизни.
И, ТАКИМ ОБРАЗОМ, ПОСКОЛЬКУ ЯЗЫК ПЕРВИЧЕН, А СИТУАЦИЯ ЛИШЬ
СЛЕДСТВИЕ, ТО, ВНОСЯ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ КОРРЕКТИВЫ В СОБСТВЕННЫЙ
ЛЕКСИКОН, МЫ АВТОМАТИЧЕСКИ КОРРЕКТИРУЕМ И КОНТЕКСТ НАШИХ
ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Выражаясь проще, как говорим, так и живем. Если хочется жить
по-другому, то следует и начать говорить по-другому.
Преимущество данного метода состоит в том, что он не требует от
нас особых усилий, напряженного самокопания, болезненной
рефлексии, затрат времени, но предполагает лишь наличие
карандаша, да листка бумаги, с помощью которых можно изменить
собственную жизнь.
МЫ ВЫПОЛНЯЕМ НЕСЛОЖНЫЕ, НО ТОЧНО СОГЛАСОВАННЫЕ ДЕЙСТВИЯ,
И В ЭТО ВРЕМЯ КАРДИНАЛЬНЫМ ОБРАЗОМ МЕНЯЕТСЯ НАША ЖИЗНЬ.
Жизнь каждого из нас – это грамматическая конструкция. И
грамматика языка – ее прообраз, первичный архетип.
5.
Слово как формула
Любое слово изначально представляло собой некую сакральную (от лат. sacer –
священный, заветный), то есть – священную формулу.
И это значит, что доступ к сакральной сфере открывался через постижение слов.
И, следовательно, тот, кто владел информацией о языке, тот и
получал властвование.
В силу же того, что сакральное всегда противопоставлялось
мирскому (= профанному), то вход в систему священных кодов был
доступен лишь посвященным.
Но что значит – Профанный?
Данному слову здесь не придается никакого уничижительного
оттенка. Напротив, оно употребляется в его первичном значении.
Profane вначале означало относящееся к месту перед (pro) входом
в храм (fanum), где происходило поклонение общинных,
общественных, ординарных людей – в отличие от сакральных, или
экстраординарных, то есть посвященных в таинство мистерий.
На латыни ordinatio – распределение, упорядочение. Стало
быть, ординарный не означает «темный» или «невежественный», но
предполагает наличие изначально иного смысла – подчиняющийся
общественному порядку, моральным нормам.
Соответственно, экстраординарный – не исключительное сверх-
существо, но человек, который развил в себе определенные
качества и внутри себя поднялся над общественным порядком,
вступил во взаимодействие с законами уже иного плана, отличного
от обыденного.
Однако, освободиться от правил не означает вступить с ними в
противоречие или конфликт.
Кто внутри поднялся, тот уже не превознесет себя в гордыне,
или на языке аналитической психологии – инфляции своей.
Поэтому в данном случае, когда мы говорим о профанном
состоянии, то имеем в виду прежде всего уровень понимания,
свойственный общественному сознанию, не проявляющему особой
склонности к устремлению в глубины явлений.
Исходя из сказанного, мы можем выделить главные положения, связанные с
освоением людьми жизненного пространства.
1. Разделение на Сакральное (Священное) и Профанное (Мирское)
обусловлено жизненно необходимым процессом в эволюции рода.
2. Поскольку определяющим фактором в процессе выживания и
освоения жизни является именно Священное, а Мирское ему
подчинено и как самостоятельная сила значения в
эволюционировании разума не имеет, то инстинктивно каждая особь
стремилась приобщиться к Сакральному, стать соучастником
таинственной мистерии, реальности нездешней, но, тем не менее
такой, чье присутствие и влияние явственно ощущается «здесь».
3. Подобное стремление является врожденным, так как оно
связано с инстинктом выживания.
4. Потребности современного человека остаются такими же, как
и на заре появления своего предка. Разница состоит лишь в том,
что теперь они существуют в скрытой форме. Но скрытое не значит
– менее актуальное.
5. В этом месте мы можем вывести основное положение относительно единой
причины практически всех патосов
Употребляемый здесь термин Патос происходит от греческого слова pathos –
страдание.
В данном случае понятие «патос» имеет более широкое значение, чем
распространенное «патология». Под патосом подразумевается не только болезненные
расстройства, но также и случаи травматизма, «хронического невезения», «неудач»,
конфликтов. Поводом расширения понятия является только его углубление. Если под
патологией мы понимаем случаи явно выраженных нарушений нормального
функционирования, то патосный подход позволяет нам обнаружить эти отклонения на
самых ранних фазах, пока они еще не переросли в тенденцию. Например, семейный
скандал – это еще не патология, свидетельствующая о наличии нездоровья в семье, но уже
патос, намекающий о присутствии в ней деструктивных элементов человеческой
жизнедеятельности.
ПЕРВОПРИЧИНА СТРАДАНИЙ ЧЕЛОВЕКА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ЕГО ВНУТРЕННЕЙ,
ГЛУБИННОЙ РАЗОРВАННОСТИ МЕЖДУ СВЯЩЕННЫМ И МИРСКИМ.
ОТСУТСТВИЕ ЧУВСТВА СОПРИЧАСТНОСТИ САКРАЛЬНОМУ И СОСТАВЛЯЕТ
ЕГО БАЗОВЫЙ КОНФЛИКТ.
Человек бессознательно тоскует по сакральному, он нуждается в
личной встрече с Богом, в подтверждение того, что является
значимым обитателем Космоса, а не механической пылью Хаоса.
Такую тягу к Священному Мирча Элиаде называл онтологической
жаждой бытия.
На протяжении всей своей истории люди старались подчеркнуть
свою сопричастность сакральному измерению, и не только в виде
культовых отправлений. В данном случае имеются в виду именно
мирские, светские формы подобной демонстрации. И, хотя в большей
степени являясь заменителями, квази-проявлениями близости к
сакральному, они, тем не менее, были призваны заявить, намекнуть
о своей «священной причастности».
Примером таких акций является склонность к созданию
всевозможных гербов, эмблем, тайных знаков, указывающих на
принадлежность их владельцу, который тем самым отличался от
простолюдина – «непосвященного». Знатные рыцари, обладая
иллюзией власти – деньгами, тем не менее, сами не притрагивались
к «презренному» металлу, дабы не оскверняться о земное и
примитивное, а их кошельки возили слуги.
В настоящее время скрытым подчеркиванием своей «сакральности»
являются всевозможные членства в престижных организациях,
ассоциациях, клубах, статус «своего» в бомонде, элитных кругах
общества, положение завсягдатая модной цирюльни или аналогичного
салона по обслуживанию в общем-то ничем не выдающегося смертного
и дряхлеющего тела.
Любая форма престижа призвана указать на то, что его
обладатель экстраординарен.
Ясно, что речь идет о тонких фальсификациях и пародийной
игре. Разница между копией и оригиналом та же, что между чучелом
и живым зверем. Сказанное ни в коей мере не выказывает отрицания
или скептического отношения к стремлению быть социально
значимым. Просто, расставляя акценты на свои места, можно
своевременно распознать «богово» и «кесарево» без риска
дальнейшего смешения понятий. Привнесение сакрального смысла в
жизнь индивида не зависит от его внешнего расположения в той или
иной социальной нише.
НО: КАК ТОЛЬКО МЫ ВОССТАНАВЛИВАЕМ РАЗОБЩЕННУЮ СВЯЗЬ МЕЖДУ
СВЯЩЕННЫМ И МИРСКИМ В СВОЕЙ ДУШЕ, НАСТУПАЕТ НАШЕ ИСЦЕЛЕНИЕ И
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПАТОСОВ.
Исходя из того, что связующим звеном между Сакральным и
Профанным являются слова, то посредством таковых мы нарушенное
единство и восстанавливаем.
Подобное соединение, органичное сплетение Священного и
Мирского определяется термином иерофания.
В принципе религиозный опыт ничем не отгорожен от будничного.