– Что-нибудь другое? – с ужасом спросил Арсений.
– Понимаешь, – продолжил Муромец, – в нашем сообществе Сирены считаются нечистью, и любые контакты с ними не очень приветствуются.
– А кто-то еще знает, что ты?.. – Арсений невнятно пробормотал последнее слово.
– Велес и Лиса. Ну и, разумеется, мой отец, – все так же сухо ответил Сева.
– А кто из твоих родственников был этой… мхм-прэ-э-э-с-с-стш?
Воздушный колдун ничего не ответил, его бледное лицо нахмурилось. Он развернулся и зашагал вперед, минуя тропинку, которая вела к озеру, затем свернул левее и остановился на лужайке, где возвышался деревянный забор.
По давней традиции трое музыкантов сидели на заборе и выдували из свирелей звенящую мелодию, пока остальные колдуны проводили обряд. Песнью зимы называлась эта музыка, но ученики между собой звали ее «песнью смерти».
Дождь закончился, но балка, на которой предстояло сидеть, оставалась сырой, к тому же была грязной и скользкой. Сева провел по ней ладонью, и над деревянной поверхностью засеребрился легкий туман. Подоспели и двое других музыкантов, вертя в пальцах дудочки. Один из них, Огненный маг Дима, который был старше Севы на год, да и выше его на голову, демонстративно отвернулся, не поздоровавшись. Третий же музыкант, напротив, приветливо кивнул и протянул Севе руку. Этот рыжеволосый, насколько Сева помнил, попал в Заречье только в прошлом году.
Сева забрался на забор и свесил ноги. Отсюда было прекрасно видно небольшой пруд и выстроившихся вокруг него колдунов, которые готовились к обряду. Ирвинг, глава Светлого сообщества, руководил группой колдунов, что разувались, сидя на сырой траве. Усыпление природы было еще более сложным обрядом, чем животворение воды, потому что требовало полной концентрации всех присутствующих, но младшие колдуны создавали много проблем – им постоянно хотелось смеяться.
Часть ребят проследовала за наставником по Обрядам Федором Кощеевичем к лесу, но из виду они не исчезли, их силуэты лишь немного померкли в темноте. Остальные же колдуны вместе с Ирвингом встали вокруг пруда, у самой кромки воды. Сева содрогнулся, представив, в какую ледяную воду им сейчас предстояло войти по пояс, и посочувствовал Муромцу.
Дима и Слава запрыгнули на забор рядом с Севой. Ирвинг внимательно смотрел в небо, где черное рваное облако приближалось к тонкому серпу луны. Когда оно коснулось блеклого полумесяца, низкий бархатный голос Светлого мага возвестил о начале обряда. Сева сделал глубокий вдох, поднес к губам дудочку, но забыть обо всем ему в этот раз не удавалось. Дудочка его звучала тише и не так уверенно, как у остальных, а думал он о том, каким образом Анисья и ее подруги догадались, что он был потомком Сирены. Как им пришли на ум именно эти существа? Ведь немало нечисти обладало схожими чарами: Морянки, Вилы, наяды… Почему же девочки спрашивали именно про Сирен? Где и когда он ошибся? Чем выдал себя? И кто еще, кроме них, мог думать о нем так же? И что с ним стало бы, узнай они правду и разболтай ее всем?! Но еще более удивительным и пугающим было то, что догадались о его происхождении именно девушки! Как это могло случиться? Ведь они не способны думать хладнокровно и здраво, вспоминая о нем. Его чары просто не позволяют им делать этого… Кто же из них так искусно сопротивлялся? Ну конечно, ответ мог быть только один – Водяная колдунья. И отчего-то это казалось самым неприятным во всей истории. Он не смог бы заставить ее молчать, не смог бы даже просто наложить на нее заклятье Неразглашения: едва Сева представлял, как вытягивает руку и сжимает ей горло, странное оцепенение охватывало его и в груди начинало гореть. Это было просто невыносимо.
* * *Василиса уселась в глубокое мягкое кресло за столиком в углу, вынула из сумки лист бересты и принялась водить по нему пальцем.
– А где Анисья? – спросила Маргарита, разглядывая объявление о том, что в столовой началась неделя Греции, и поэтому все, кто хочет научиться готовить национальные блюда и хорошо себя зарекомендовавшие греческие снадобья, могут обратиться к Розалии Павловне. – Я только что ее видела, и вдруг она снова пропала.
– Вон она, – Василиса, не отрывая внимательного взгляда от бересты, кивнула в сторону. – Сидит с Митей и Севой.
– Опять променяла нас на мальчиков, – Маргарита покачала головой. – Как будто нельзя есть греческий салат за нашим столиком!
Полина тоже повернулась, чтобы посмотреть на подругу: Анисья сидела за одним столом с братом и несколькими его друзьями, и те поочередно демонстрировали ей свои ладони, на которых она с интересом рассматривала руны отличия. Полина вздохнула и вернулась к раскрытой книге, где описывалась подробная схема визуализации четырехмерных фигур.
– На вечер отменяется Физимагия, – сказала Василиса. – Сегодня не будет наставника.
– А почему отменяется? Там не написано? – Полина тут же с заметным облегчением захлопнула книжку.
Василиса ткнула пальцем в имя наставника, и рядом появился длинный комментарий.
– Из-за того что Эбонита Павловича вызвали в Институт Научной Магии, заменить какого-то профессора в эксперименте. Что ж, почаще бы этот профессор не являлся на работу, чтобы наш наставник заменял его…
– Апчхи! – громко чихнул Митя, и девочки подскочили от неожиданности.
– Будь здоров, – отозвался дружный хор обедающих в столовой, и Анисьин брат смущенно покраснел.
– Извините.
Полина вновь посмотрела на компанию за соседним столом. Митина шея была плотно обмотана шарфом, а щеки пылали. Он выглядел больным, но, как всегда, улыбался.
– Я, пожалуй, к Жабе схожу, – сказал он и встал, так ничего и не съев.
– Давно пора, – отозвался Сева и тоже вышел из-за стола. – Я с тобой.
– Вы уходите? – растерянно пискнула Анисья.
– Да, приятного аппетита, – и, еще раз чихнув, Митя направился к выходу.
Анисья обиженно уставилась в тарелку, но вдруг заметила испытующий Полинин взгляд. Подумав минутку, она вылезла из-за стола и присоединилась к подругам.
– Он заболел после вчерашнего обряда, – буркнула Анисья. – Кстати, новость слышали? Темные в Зорнике напали на Святогора – мага из Ирвинговой Дружины, члена Совета старейшин.
– Ого! Темные! – воскликнула Маргарита.
– А что это за Дружина такая? – спросила Полина.
– Дружина – это несколько приближенных к Ирвингу Боевых магов. Они профессиональные охотники к тому же.
– Охотники? – переспросила Полина, улыбаясь. – На дичь?
– Нет, не на дичь, – усмехнулась Василиса. – На Темных магов. Видишь ли, Полина, Светлые маги ловят и уничтожают Темных…
– Убивают их?
– Если честно, не знаю, – Василиса потупилась. – Боюсь, что… Но это все же лучше, чем позволять Темным колдунам творить свои злые дела.
– Нам не пора на Историю магических народов? – спохватилась Анисья.
– Нет, есть еще пятнадцать минут, – ответила Василиса. – Кстати, я хочу вас всех пригласить на чай в субботу.
– В субботу? Я не могу! – заявила Анисья. – В субботу к нам Сева в гости придет. Представляете, как ему будет обидно, если он придет, а меня не будет?
– И я не могу, – сказала Маргарита, толкнув под столом смеющуюся Полину. – Завтра мой день рождения, но родители смогут приехать ко мне только в субботу, потому что у потусторонних это выходной день. Они остановятся в гостинице в Росенике, и мне бы хотелось провести этот день с ними.
– Жаль, – ответила Василиса. – А в воскресенье? Мы могли бы подготовить гороскопы по Звездословию вместе.
– Мы придем в воскресенье, – сказала Полина, которой очень захотелось выбраться из Белой Усадьбы хотя бы на один день.
– Но Сева… – начала было Анисья.
– Сева переживет твое отсутствие, – отрезала Полина. – А если нет, то бери его с собой.
Маргарита, снова толкнув подружку, чтобы та перестала смеяться над Анисьей, поинтересовалась:
– А твои дядя с тетей приедут навестить тебя?
– Нет. – Полина перестала улыбаться. – Они не могут. Дядя чем-то занят, а тетя поехала к моему деду – его должны положить в больницу. Микоэля же не отпускают с работы. Но они обещали приехать за мной сразу перед Зимним солнцестоянием…
– Смотрите-ка! – Анисья, не дослушав, вскочила и уставилась в большое окно, за которым летели редкие белые снежинки. – Первый снег! Значит, завтра Покров!
Липкие сырые хлопья стремительно опускались на землю и, смешиваясь с жидкой осенней грязью, превращались в темно-серую кашу. – Завтра праздник Покрова, – объяснила Василиса Маргарите, заметив ее вопросительный взгляд. – Праздник первого снега. Его, наверное, отмечают прямо в Белой Усадьбе. Как думаешь, Анисья?
– Да, – отозвалась та. – Митя говорил, что в Огненном чертоге.
* * *Тонкий солнечный луч проник сквозь вытянутое окно в комнату, остановившись на лице Маргариты. Она приоткрыла глаза и потянулась. Внимание ее тут же привлек небольшой сверток, лежащий на столе. Колдунья подвинулась к самому краю кровати и взяла его. В шуршащую фиолетовую бумагу было завернуто что-то маленькое, но тяжелое. Расправившись с упаковкой, Маргарита обнаружила золотого петушка размером с ладонь. Она повертела его перед глазами, пожала плечами и поставила обратно на стол.
– Кукареку! – истошно завопил петух, едва коснувшись золотыми лапками столешницы.
Маргарита взвизгнула и вцепилась в одеяло. Сообразив, что статуэтка не собирается повторять свое восклицание, девочка притянула к себе оберточную бумагу, чтобы посмотреть, не прилагается ли к подарку записка.
– Ага, записка есть.
«Заречье поздравляет вас с днем рождения и по традиции дарит Золотого Петушка, который будет вас будить во столько, во сколько вы попросите».
– Мило. – Маргарита улыбнулась, убрав с лица растрепавшиеся волосы. – Только не смей больше так орать, ясно? Иначе я тебя сломаю.
Петушок не отозвался и продолжал глядеть на девочку своими немигающими золотыми глазами.
– Ну вот и молодец.
Маргарита встала с постели и отправилась в ванную комнату. Часы показывали половину восьмого утра, и ей следовало поторопиться, чтобы успеть позавтракать. Быстро приняв душ и одевшись, она подошла к двери, открыла ее и застыла на пороге. На полу прямо возле ее комнаты стояли две маленькие свечки. Горели они необычным белым пламенем, ровным и ярким. К каждой из свечек был прикреплен листок бересты с нацарапанным словом «МАРГАРИТА».
«Может быть, это тоже сюрприз в честь дня рождения? Странно как-то. Почему свечек именно две? И почему они стоят здесь, а не на столе?»
– С днем рождения! – Из соседней комнаты выскочила Полина, держа под мышкой коробку с большим бантом.
– Спасибо, – улыбнулась Маргарита и снова посмотрела на свечи.
Полина подошла ближе и спросила:
– Что это?
– Я не знаю, – ответила Маргарита. – Понятия не имею, откуда они здесь. Может быть, это подарок?
– Подарок? – Полина покосилась вниз. – Странный какой-то. Тут твое имя написано, ты видела? Мне это не нравится.
– И мне как-то не по себе стало, когда я их увидела. Кто-то из Заречья, наверное, Илья Пророк, прислал мне подарок на день рождения, я его обнаружила у себя на столе. В записке было указано, что по традиции Заречье дарит Золотого Петушка – будильник своего рода. Но про свечи там ничего не было написано.
– Та к тебе подарили будильник?
– Ага.
– Эх. – Полина глубоко вздохнула и протянула Маргарите коробку с бантом. – Это тебе. Хотя, наверное, теперь он тебе не нужен.
Маргарита ловко развязала атласные ленты и открыла крышку. Внутри лежал круглый будильник на четырех толстеньких ножках. Девочка улыбнулась.
– Помимо того, что он будит по утрам, он еще напоминает, что и когда ты должна сделать в течение дня, – пояснила Полина.
– Здорово. Я уверена, что он звонит намного приятнее, чем золотой петух. Спасибо.
– Что ты будешь делать со свечками?
– Думаю оставить их тут. Пошли скорее завтракать. А то мы опоздаем на Древние языки… – Маргарита замолчала и указала пальцем вправо.
Полина тут же повернула голову и застыла: вдалеке еще возле нескольких дверей стояли на полу маленькие свечи.
– Что все это значит?
– Может быть… может быть, кто-то таким образом наслал на вас порчу?
* * *Девочки встретились у наставницы по Звездословию, но смогли нормально поговорить только после окончания встречи, потому что Кассандра Степановна рассадила их за разные столы с разложенными на них картами неба. Маргарита с Полиной рассказали Василисе и ее спутнице о своей утренней находке. Анисья, повесив на плечо сумку, залилась звонким смехом.
– Порча! Ну и шутка!
– Анисья, объясни по-человечески! – воскликнула Маргарита, еле удерживающая в руках большую коробку с подарком от Василисы и Анисьи.
– Марго, никто не накладывал на тебя и остальных девочек порчу! Полина, а ты что, не получила свечек?
– Нет, а должна была?
Анисья пожала плечами:
– Вообще-то я думала, да. Это ведь праздник Покрова. Я вам вчера про него говорила.
– А при чем здесь свечи? – Маргарита уставилась на Анисью, уже начиная злиться от того, что та никогда не могла объяснить все нормально.
Василиса, заметив гневные нотки в голосе черноволосой колдуньи, поспешно вставила:
– В Покров принято дарить свечку понравившемуся тебе человеку. Сегодня все маги и наставники соберутся в Огненном чертоге и будут отмечать этот древний праздник. Раньше в этот день делали признание в любви девушке или парню. Этот обычай сохранился до сих пор, но, если ты стесняешься подарить свечку при всех, можешь прислать ее анонимно.
– Мне по почте пришло пять штук, – с улыбкой отозвалась Анисья. – Сегодня утром. Хотя, конечно, я догадываюсь, от кого они.
Подруги поднялись на второй этаж и остановились возле комнаты Водяной колдуньи, пока та доставала ключ. На лице Полины появилось растерянное выражение. Ей вдруг стало обидно, что никто не подарил ей свечу на Покров. Значит, она совсем никому не нравится?
Девочки вошли в небольшую светлую комнату и огляделись. Маргарита покосилась на окно, которое, в отличие от ее собственного, оказалось широким и украшенным витражом. Шкаф был выполнен из светлого дерева, как и стол, и стул на высоких витых ножках. На стене висело большое изображение Эйфелевой башни. Маргарита улыбнулась и взглянула на подругу.
– Не хватает еще Джоконды и круассанов, – мрачно отозвалась Полина, правильно угадав ход мыслей Огненной колдуньи. – И сдалась им эта Франция?
– А мне нравится, – сказала Анисья, заглядывая в белый резной гардероб. – В твоей комнате все такое… воздушное. В чем пойдешь на праздник?
– Надо быть нарядной?
– Желательно.
– Кстати. – Полина спохватилась, вывалив на кровать охапку одежды. – Анисья, я несколько раз видела твоего брата в Усадьбе поздно вечером. Он что, ночует здесь?
– Да, иногда.
– Но разве так можно? У него что, тоже есть своя комната?
– Да, комнаты в Белой Усадьбе есть у всех посвящаемых, даже если они живут в Росенике.
– А Сева живет в Росенике? – между прочим поинтересовалась Полина, стоя перед зеркалом и поочередно прикладывая к себе синее и черное платья.
– Да.
– Но тогда почему он всегда остается в Усадьбе?
– Не всегда, – возразила Анисья. – На выходных он обычно живет у нас. Просто он не любит бывать дома. И еще он не любит праздник Покрова и не ходит на него.
Полина положила платья обратно на кровать.
* * *В лесу было темно и промозгло – обычная для нояб ря погода. Одинокий странник пробирался сквозь заросли кустарника, раздвигая колючие ветви руками, испещренными шрамами. Казалось, в эту ночь ничто не нарушало тишину леса, но острый слух человека, значительную часть жизни проведшего в одиночестве, улавливал малейший шелест листьев, редкое уханье филина, доносящееся с другого края леса, и даже звук, издаваемый крошечными грызунами, снующими под ногами или цепляющимися коготками за кору деревьев. Его глаза, привыкшие к темноте, различали не только темные силуэты деревьев, но и едва заметное покачивание веток на ветру.
Луна не освещала путнику дорогу, но сотни звезд бросали бледные отблески на темную землю. Внезапно странник остановился: сквозь привычные лесные шорохи до него донеслись редкие для этой глуши звуки человеческих голосов. Первым его порывом было поскорее убраться подальше от места, где он мог встретить Темных или Светлых магов, да и столкнуться с другими Странниками не хотелось. Однако что-то мешало просто развернуться и уйти: то ли окружавший его со всех сторон промозглый черный лес, где так остро ощущалось одиночество, то ли ему просто хотелось узнать хоть какие-то новости из мира колдунов – слишком давно он не совершал вылазок на их территорию. В итоге чувство любопытства взяло верх, и он свернул на тропинку.
Стараясь не шуметь, странник еще тише ступал по мокрой сгнившей траве, прикрытой тончайшим слоем первого снега, и выбирал места, где его не выдаст хруст ветки. Он шел и прислушивался: говорили двое. Вскоре до странника донесся уютный треск горящих дров и запах зажаренного на костре мяса. Уйдя неделю назад из своей хижины на поиски редкого растения, он питался в основном растительной пищей и изредка – пойманными грызунами.
Сквозь голые ветви деревьев уже проглядывало ярко-рыжее пламя костра, которое отбрасывало блики на лица двух колдунов. То, что это не потусторонние, странник понял почти сразу, ощутив их колдовскую силу. Один из разговаривающих был Земляным колдуном, второй – Воздушным.
Он все еще сомневался: присоединиться ли к этому пиру или пройти мимо своей дорогой. С одной стороны, ни Темные, ни Светлые маги не трогали Странников, с другой – теплый прием тоже был сомнительным вариантом развития событий. Большинство колдунов просто боялись Странников и презирали их за уединенный образ жизни и безразличие к противостоянию Темного и Светлого сообществ. Они всегда оставались в стороне, одинаково равнодушно наблюдая за неудачами обеих сторон.
Странника звали Александром. Он уже привык ловить на себе брезгливые взгляды людей, которые не могли понять причин, заставляющих колдуна покинуть волшебное сообщество и уйти в никуда. Это воспринималось либо как бегство от реальной жизни, либо зачастую как желание постепенно перебраться на сторону Темных. Ведь обычно Светлые маги, уходящие скитаться, возвращались уже в противоположный лагерь.