– Спасибо. Это настоящая помощь, да еще от той, кого Penthouse признал самой известной предсказательницей успеха мужчин в бизнесе.
– Что я могу сказать? – Саммер пожала плечами, будто это ничуть ее не трогало. – У меня талант находить мужчин, которые целиком отдают себя работе.
– Но я имела в виду практическую помощь. Хорошо, когда кто-то может видеть не только ситуацию в целом, но и детали. Тот, кто может заботиться об отдельных людях. Сесть и поговорить с детьми. Убедиться, что все в порядке.
Перед Саммер пронеслась ужасающая картина – подростки, пострадавшие от эксплуатации и сорванные с родных мест. Как же счастливо, весело и радостно живется ее ученикам! Она предприняла попытку к отступлению.
– Не знаю, смогу ли я справиться с этим, Кейд. Вам нужны профессионалы.
– Я думала, ты одна из них, – мягко сказала Кейд.
– Вам нужны люди, прошедшие обучение. Специальную подготовку! – А не выпускница Гарварда, которая, сойдя с корабля, должна была сама развивать свои педагогические навыки путем проб и ошибок, а также обширных поисков по сайтам. Неужели Кейд Кори считает, что Саммер можно отнести к профессионалам? Ей стало теплее от этой мысли. – И фактически у меня уже есть работа.
Кейд, которая всю свою жизнь готовилась к тому, чтобы взять на себя ответственность за многомиллиардную корпорацию, а сейчас затеяла нечто новое, удивила Саммер тем, что не стала высмеивать ее работу.
– Я бы не стала преуменьшать твои способности, Саммер, – улыбнулась Кейд.
Да, но сама Кейд, если бы захотела, могла бы управлять миром. А Саммер при одной только мысли об этом чувствовала физическое отвращение. Она попыталась решить, какой совет она может дать такой женщине, как Кейд, но придумала только то, что противоречило желанию сестер Кори изменить в один миг жизнь семи миллиардов человек.
– Начните с малого. Привлеките тех кондитеров, которые, по вашему мнению, станут хорошими наставниками. Сильвана, например. – Его Саммер едва знала. – Доминика. – Разве Джейми не говорила, что он напорист и всегда рвется в бой? – Люка. – Голос Саммер окреп. Да, он презирает ее, но она наблюдала за ним в его кухнях. У него есть выдержка и дисциплина, его гнев никогда не взрывается. Если только он не с ней, конечно. Жаль, у него совсем нет мягкости. Но все равно… – Люк бы отлично справился.
Голубые глаза Кейд заблестели.
– Не могу не заметить, что Люк несколько отличается от мужчин, которых Penthouse изобразил в статье о тебе.
– Я не позировала для…
– У него есть какая-то большая мечта, к которой он стремится и о которой я не знаю? И ты как-то собираешься помочь ему осуществить ее? Он стремится к чему-то большему, поскольку ему мало быть одним из лучших в мире кондитеров? Видно, ты стала старше и решила теперь встречаться с мужчинами, которые уже преуспели в жизни, а не с теми, кому ты хочешь помочь деньгами, чтобы они помогли им начать свое дело?
– Я не встречаюсь с Люком, – процедила Саммер сквозь зубы.
– О, верно. Если бы вы встречались, он не позволил бы тому золотому шеф-кондитеру поцеловать тебя.
– Это точно.
Саммер не понимала, почему в первый же миг, когда она увидела Люка в холле, ей пришло в голову, что он опять спасет ее, подхватит на руки и унесет, как в тот вечер. Тебе повезло один-единственный раз, как изредка везет избалованным детям, сказала она сама себе.
Кейд кивнула, в ее глазах показался блеск. Этой женщине нужно найти лучший выход для своего стремления управлять миром.
– Знаешь что? Почему бы тебе не приехать сегодня к нам на ужин? Можешь и Люка прихватить.
– Мы не пара, Кейд.
– Отлично, это будет похоже на телешоу знакомств. Мы будем наблюдать, как вы кругами ходите друг вокруг друга, и будем вас подначивать. Сильвану должно понравиться. Как будто Люк будет его персональной куклой вуду[81]. Ну же, соглашайся.
Чтобы Люк был куклой вуду? А Саммер – иглой, которую втыкают в эту куклу? Неужели Кейд, которая привыкла управлять одной из самых больших в мире корпораций, просто эмоционально тупа? Или видела нечто такое, чего Саммер не замечала?
– Нет, Кейд!
Та засмеялась:
– Ну ладно, можешь приехать без кавалера. Это, конечно, звучит смешно, когда речь идет о тебе. Если хочешь, я узнаю, свободна ли Джейми. Выбраться из отеля пойдет тебе на пользу.
Боже, да. Особенно после того, как она столкнулась в холле с самой мерзкой частью своего прошлого. Как хорошо, что появилась Кейд. Саммер едва не обняла свою четвероюродную сестру из чувства благодарности.
* * *– Это было весело, – радостно сказал Патрик, когда полчаса спустя они с Люком сидели на берегу Сены, свесив ноги. Им было ужасно холодно – швейцару пришлось разливать их водой, чтобы прекратить драку. О таком скандале будут помнить очень долго, по крайней мере о том, какова была роль Люка в нем. От Патрика никто не ожидал хорошего поведения.
– Нам надо чаще устраивать такие схватки.
– Если опять поцелуешь Саммер, то следующую драку не переживешь.
– Послушай, Люк, я не знаю, как ты мог ожидать, чтобы я это знал заранее. Тебе надо хорошенько поработать над своей непроницаемой манерой поведения. Тебе нужно встряхнуться. Вот она стоит лицом к лицу с каким-то жутким козлом, который, совершенно очевидно, желает съесть ее живьем. Она страсть как хочет, чтобы появился прекрасный принц и спас ее. А что ты собирался делать? Оставить ее ему? Черт тебя побери, что с тобой не так? Ты не хочешь быть прекрасным принцем? – Патрик провел рукой по губам, и у Люка зачесались кулаки. Очевидно, надо дать ему в зубы, чтобы отогнать память о губах Саммер. – Не похоже, что для тебя это было бы пыткой.
– Кейд Маркиз была ее прекрасным принцем, Патрик. Не ты.
Однако на одно мгновение ее лицо просияло – для Патрика. Ярость снова захлестнула Люка.
Патрик пожал плечами:
– Я просто целую их, но не удерживаю навсегда.
И тут Люку стало удивительно трудно сдерживаться. Ему захотелось отвесить Патрику хорошую зуботычину, а потом еще, еще и еще, и превратить рот Патрика в кровавое месиво, чтобы стереть с него всю память о губах Саммер…
– А ты поцелуй ту, кого не хотел бы потерять. Таких небось не целуешь?
Глаза Патрика блеснули, и он отвел взгляд. Перед ними по ледяным водам Сены медленно шла баржа с синим автомобилем, прикрепленным цепью. На коричневых волнах, расходившихся от баржи, тоскливо качался старый ботинок. Дождя не было, но низкие серые облака прижимали день к земле, заставляя людей отступить туда, где было тепло и уютно.
Влажные волосы Люка и Патрика были близки к тому, чтобы превратиться в сосульки.
– Значит, она была с жутким козлом? – помолчав, спросил Люк.
– Ну, он намного старше ее, и было видно, как она изо всех сил старается спрятаться за имеющейся у нее про запас наигранной улыбкой от чего-то плохого, связанного с ним. А ты как нарочно становишься недогадлив, когда дело касается ее. Или до сих пор чертовски зол на то, что она попросила тебя отнести ее сумки? Ну почему ты не видишь, что происходит?
Брови Люка сошлись. Он смотрел вслед барже, глубоко встревоженный тем, что Саммер, возможно, нуждалась в нем, а его гордость и желание, свившиеся клубком, оставили ее беззащитной.
– Ты и вправду думаешь, что она застенчива? – немного помолчав, спросил Люк.
Патрик взял его голову ладонями.
– Люк. Она отчаянно застенчива.
– Но в Penthouse у нее разв…
– Если ты еще хоть раз скажешь это слово, я пойду и посмотрю все ее фотографии. Подумай, как ты на меня разозлишься после этого.
Тут он прав. Гнев Люка вспыхнул от одной лишь мысли об этом.
– Они использовали дубле…
– А у меня прекрасное воображение.
Люк стиснул зубы.
– Люк. Я знаю, ты никогда не отказывался от меня. Но не отказаться от тебя и не свернуть твою проклятую шею иногда намного труднее, чем ты думаешь.
Что бы это могло значить?
– Ты просто завидуешь.
Люк знал, что его настойчивость всегда быть абсолютно совершенным может иногда раздражать людей. Но… это работало! Если он будет достаточно стараться, то сможет достичь идеала.
– Да, должно быть, так и есть, – сухо ответил Патрик.
Потом они долго молчали. Просто сидели и мерзли.
– Я думаю, тебе надо дать прибавку, – вздохнул Люк.
– О, несомненно, – сказал Патрик. – То есть ценить меня надо высоко. И в качестве бонуса время от времени давай мне шанс вмазать тебе. Хотя, putain, ты и понятия не имеешь, сколько раз я уже хотел размахнуться и врезать. А если я еще раз поцелую Саммер Кори, можно мне будет опять ударить тебя?
Люк непроизвольно сжал кулаки. Черт побери, куда делся его самоконтроль?
– Значит, можно, – восхищенно сказал Патрик. – Merde, Люк. Для меня это может стать реальным снятием стресса.
Люк вполоборота повернулся к нему, чувствуя, как гнев возвращается.
Глаза Патрика вспыхнули, и он нарочно провел рукой по своим разбитым губам.
– Смотри! Смотри! Я вытираю их, видишь? Все исчезло. Я даже не могу вспомнить, какой Саммер была на вкус.
И Люк опять ударил его.
В конце концов, это лучше, чем потерять самоконтроль с Саммер.
– Ты в полном дерьме, – заявил Патрик после этой стычки. – Из-за тебя нас чуть не арестовали. Ты причиняешь мне нравственные муки, mec. У меня впечатление, будто я нападаю на беззащитного. К тому же ты должен думать о руках: завтра ни один из нас не сможет сделать ничего приличного такими разбитыми руками. Они все в ссадинах, а у нас банкет на пятьсот человек. Вот что я скажу тебе. Она милая крошка, и если ей нужен кто-то, чтобы защитить ее, я буду более чем счастлив стать им. Но раз тебе от этого так паршиво… то и делай для нее все сам, merde, а я не буду.
– А я буду. – Люк говорил сквозь зубы. – Но я, в отличие от тебя, хочу, чтобы она сначала запомнила мое имя.
Немного подумав, Патрик покачал головой:
– Это чертовски педантично. Но ведь в этом весь ты?
Люк пронзил его взглядом.
Патрик пожал плечами:
– Я пожелал бы тебе удачи, но не уверен, что ты ее заслуживаешь. Должно быть, твой скромный су-шеф не понимает твоих методов. Возможно, ты должен показывать их яснее.
Люк покачал головой, массируя затылок израненной рукой.
– Ей не нравятся сладости, – пробормотал он.
Патрик поднял бровь, а затем на его лице сверкнула усмешка.
– Не могу утверждать, что лично пробовал тебя, Люк, но могу поспорить, на вкус ты совсем не сладкий.
Глава 17
– Ни хрена не выходит. – Люк уставился на чертову таблицу на дисплее, числа в которой никак не сводились к разумному результату. Но день вообще не задался, так с какой стати эти гребаные цифры должны сойтись? Я подвел ее, да? Там, в холле. Я никогда ни в чем не терплю неудач, но, кажется, все время подвожу ее. – Иди к черту, Сильван.
Голос Сильвана в телефоне был от удовольствия густым, как шоколад.
– Я сказал Кейд, что ты так и ответишь. Поэтому предложу тебе другое: приезжай к нам на ужин один. А Саммер мы пригласим в другой раз.
– И потом окажется, что вы просто перепутали даты? Я занят, Сильван.
– Прекрасно, но это же ужин! Освященный веками обычай познакомиться с женщиной в противоположность тому, скажем, чтобы тащить ее в лифт или избивать из-за нее подчиненного, а она при этом даже не догадывается, что причина в ней.
– У нее разворот в Penthouse, Сильван. Если она не понимает, из-за чего мы подрались, она заведомо бесчувственна.
Застенчива? Возможно. Но она чертовски хорошо знала, что делает, когда шептала ему на ухо, что может взять в рот почти все, что угодно.
– Ха! – Шоколадный голос Сильвана стал еще более густым, с примесью злорадства. – Я обещал Кейд, что мы поговорим с тобой. Значит, все это на самом деле из-за Саммер?
– В следующий раз, когда мы будем участвовать в Championnat[82], Сильван, я сокрушу тебя с твоими жалкими шоколадками.
Люк повесил трубку. И ответил на новый звонок, не успев ничего сообразить.
– Люк. Какого хрена ты распсиховался? – Это был Доминик.
– Дом. Я хоть когда-нибудь давал тебе повод обсуждать мое психическое здоровье?
– Ты же напал на одного из своих работников!
– Ради бога, это же Патрик!
– Патрик! Люк. – Голос Дома стал серьезным. – Но ты же знаешь, что он преклоняется перед тобой.
– Это не… – Люк осекся, разрываясь между чувством вины и желанием оправдаться. Да, Патрик преклонялся перед ним, но по-своему, каким-то очень сложным образом. И нет, Патрик не был ни уязвимым, ни зависимым от него человеком, с которым Люк дурно обошелся. – Он поцеловал… – Люк остановился, проклиная себя.
– Едрена вошь! Люк. Неужели все это из-за той испорченной блондинки? Она достала тебя?
Люк не ответил.
Неужели люди думают, что в нем нет ничего человеческого? Все остальные мужчины могут пускать слюни при виде нее, но почему Люк должен быть невосприимчив к женским чарам? А она пробежалась своими беспечными пальчиками по всей его душе, будто перебирая шерсть своей собаки…
В нем не было ничего человеческого, сначала потому, что пассажиры метро приравнивали его к животным, просящим подаяние, а теперь потому, что его считают идеальным божеством… как же он упустил шанс стать человеком, пока превращался из животного в божество? Он больше не хотел быть живым только потому, что работает. Он хотел излить свою душу той миниатюрной, прекрасной…
– Что же она с тобой сделала? – спросил потрясенный Дом.
– Абсолютно ничего, – отрезал Люк.
– Putain. Иногда кажется, было бы лучше подмочить твою репутацию и привести всех ресторанных критиков к твоим дверям, чтобы они нашли хоть какие-нибудь недостатки.
Дом был прав, порой это так раздражало. Люк выдохся, разговаривая с ним, впился взглядом в свои чертовы счета, затем перезвонил Сильвану.
Я могу исправить тебя, soleil. Я могу сделать тебя… абсолютно… идеальной.
Опять шел дождь, такой сильный, будто пытался наверстать упущенное – перед этим весь день было совершенно сухо. Саммер спешила к лимузину, а швейцар держал над ней зонтик. Холодные брызги попадали на ее сексуальные ажурные чулки. Она вздрагивала и ежилась, пока садилась в машину. Отправляясь на ужин с Кейд и Джейми, надо было, наверное, надеть джинсы, ведь там будут только мужчины ее четвероюродных сестер. Саммер становилось плохо, когда она думала о такой компании. В столь великолепном обществе она просто не могла проявить ту единственную ценность, которую элегантный честолюбивый мир всегда признавал за ней: способность притягивать взгляды всех окружающих. Смотрите на меня, любуйтесь моим прекрасным платьем. Ну, разве я не мила?
Она вздохнула, закрыла глаза и наклонилась вперед, чтобы велеть водителю подождать, пока она сбегает переодеться в джинсы. Нет смысла отталкивать двух единственных в Париже женщин, которые согласны позволить ей находиться рядом с их мужчинами.
Саммер не успела сказать ни слова, как дверь автомобиля открылась и высокая стройная фигура с матовой кожей и черными волосами проскользнула мимо нее. Она почувствовала аромат мускатного ореха и… ванили? И еще чего-то освежающего. Кейд, со злостью подумала Саммер, когда Люк уселся в своем углу. Кейд Кори со своими играми времен школы-интерната. Автомобиль тронулся прежде, чем она могла выскочить из него на мокрую, в светлых и темных полосах дорогу. Вода стучала по крыше, и размытые фонари, похожие на бриллиантовое ожерелье, бежали вдоль Елисейских Полей.
– Мне все равно, что ты здесь, – сказал Люк. Его тело терялось на кожаном сиденье, темное на темном. Черное пальто, черные волосы, черные глаза.
Она сжала зубы так сильно, как никогда не делала, пока безмятежно жила на острове в Тихом океане.
– Ладно, я поняла.
– Не так, как кажется, – сказал он ей четко и с таким же безразличием, с каким глянцевая черная ночная Сена покрывалась рябью в пелене дождя.
Машина пересекла реку по мосту Александра III, освещенному уличными фонарями.
Светящиеся мосты, дрожащие в потоках дождевой воды, тянулись вереницей до собора Нотр-Дам, чьи контуры были размыты и едва различимы. Саммер уставилась в окно. Как сильно можно ненавидеть кого-то? Черт тебя побери, Кейд, у тебя и вправду были благие намерения? Или применила школьный прием, чтобы унизить испорченную сучку-блондинку?
– При более длительном знакомстве и, возможно, при других обстоятельствах и наших сложившихся отношениях, если это сексуально возбуждает… – Он состроил небольшую гримаску, развел руками и пожал элегантными плечами. – Я не обязательно был бы против.
– Против яхты? – сухо спросила Саммер.
Он выдержал ее взгляд. Его глаза были угольно-черными, цвета Сены. В них танцевали бриллиантовые отблески проезжающих автомобилей и уличных фонарей.
– Против стены, – сказал он нежно.
Она покраснела как свекла и отвела взгляд.
– Но я не оставляю женщин лежать на полу, – отметил он, когда их автомобиль замедлил ход на узких улицах шестого округа[83]. – Хотя мысль об этом может нарушить твое самоуважение. – Автомобиль замедлил ход и остановился. – А может быть, мое. – Люк щелкнул пальцами, будто избавляясь от неприятного ощущения, когда водитель открыл дверь, у которой сидела Саммер.
Она вылезла и встала под огромный зонт, который водитель держал над ней. Люк проскользнул через все сиденье, выпрямился позади Саммер, прижавшись к ней всем телом, и перехватил зонт.
– Мы позвоним в отель, когда будем готовы вернуться, – сказал он водителю, подталкивая Саммер так, чтобы и водитель вместе с ними оставался под зонтом, пока садился на свое место.