– И правда! – удивилась девушка. – Что это такое? Кто это? – Она растерянно переводила глаза с памятника на рисунок и беспомощно качала головой.
– Как это кто? – округлил глаза Сашка. – Шекспир. Или Шакспер, фиг его разберет. Гравюра тысяча шестьсот пятьдесят шестого года.
– За сто лет наш герой существенно потолстел, – заметила Яся, вглядываясь в аскетичное желчное лицо на гравюре. – Вы заметили, в первоначальном варианте вместо пера и бумаги покойный держал в руках какой-то мешок? Что бы это значило? Кто из двоих подлинный Шекспир?
– Думаю, что не тот и не другой, – серьезно ответил Саша. – Но если вы спрашиваете о том человеке, который родился и умер в Стратфорде, то, думаю, он перед вами. – Парень ткнул пальцем в рисунок, который Аня держала в руках.
– Что-то не похоже, чтобы этот тип мог написать хотя бы строчку, – поморщилась она.
– Зато на скупердяя – автора дурацкого завещания – он очень даже похож, – хмыкнул Макс.
– Из всего этого следует, что в могиле вовсе не тот Шекспир, которого мы знаем, – подвела итог Яся. – Это очевидно. Но тогда возникает вопрос: зачем вскрывали могилу? Что там могли искать? Не рукопись же «Ромео и Джульетты», в самом деле?
Глава 24
Нелепый памятник настолько приковал к себе их внимание, что надгробную плиту они разглядели как следует с большим опозданием. А между тем на ней также имелась надпись. «Добрый друг, – сообщали готические полустертые буквы, – во имя Иисуса воздержись откапывать прах, заключенный здесь. Благословен будет человек, который сохранит эти камни, и проклят тот, кто потревожит мои кости».
– Вам не кажется, что это милое предупреждение выглядит зловеще? – спросил Макс, оглядываясь.
– Обычная предосторожность, – хмыкнул Снежко, – вандализм процветал во все времена.
– Это в стенах церкви-то? – засомневалась Аня. – Кроме того, кому понадобится лезть в могилу скупердяя, который даже на собственный памятник денег зажал. Не будь того доброго незнакомца, мы сейчас и могилку бы не нашли. – Девушка взглянула на толстомордую скульптуру, и на ее лице отразилось сомнение. – Хотя, может, лучше бы оставил все как есть. Позору меньше.
– Ладно, согласен, – кивнул Сашка, – страшилка тут без надобности. Впрочем, тех, кто полез сюда накануне, она не отпугнула.
– Шутки с мертвыми всегда плохо заканчивались, – мрачно напомнила Яся.
– Расскажите это тем, кто прошлой ночью ушел отсюда безнаказанным, – усмехнулся Снежко. Яся неодобрительно покачала головой, а Аня показала ему кулак.
Некоторое время они молча переглядывались, явно не зная, что делать дальше. Расследование временно зашло в тупик. Все полученные сведения никуда не вели, только добавляя загадок и несоответствий.
– Может, попробуем договориться с полицейскими? – нерешительно предложил Макс.
– Так они тебе и расскажут, держи карман шире, – ухмыльнулся Саша.
– А мы попробуем. – С этими словами Макс подхватил слабо сопротивляющуюся Анну под руку и повел за собой. Яся придержала за рукав дернувшегося было следом Сашу. Тот дернул плечом, но послушно остался рядом.
– Чем займемся? – спросил он мстительно.
Яся ответила не сразу. Пока она медлила, в церковь вошла немолодая женщина с огромной корзиной крокусов и гиацинтов. Запах цветов заполнил просторное помещение. По внешности женщины легко угадывался человек, родившийся здесь и всю жизнь проживший в родной провинции. То была типичная англичанка. Руки земледельца, щиколотки балерины и лик состарившейся валькирии. Возраст не льстил ее лицу, в полумраке церкви казалось, что крючковатый нос почти дотянулся до верхней губы, превратившейся в нитку. Женщина подошла к ним почти вплотную, но не для того, чтобы заговорить. Не обращая на туристов ни малейшего внимания, она деловито принялась выкладывать цветы на алтарь, отбирая понравившиеся, чтобы расставить их в широкие серебряные напольные вазы.
Саша и Ярослава Викторовна, понизив голос, продолжили обсуждать свои дальнейшие планы. Неожиданно женщина обернулась к ним и спокойно проговорила:
– Хотите послушать про нашего Уильяма?
Вопрос застал их врасплох.
– Ну? – требовательно окликнула женщина.
Яся и Александр беспомощно переглянулись. Женщина расценила их молчание по-своему.
– Меня зовут Элизабет Уорд. – Вытерев руку о широкую юбку, она протянула ее Ясе. Та неуверенно пожала жесткие натруженные пальцы и представилась. – Слава богу, так-то лучше, – хохотнула Элизабет. – Простите, если я вас напугала. Хотите поговорить? – повторила она предложение. – Обещаю, разочарованными вы не останетесь.
На лицах иностранцев все еще читалось сомнение, и мисс Уорд пояснила:
– Мой далекий предок знаменит тем, что пытался воссоздать биографию Шекспира.
– Когда это было? – спросил Снежко неуверенно, смутно что-то припоминая.
– В тысяча шестьсот шестьдесят втором году, – с достоинством ответила женщина.
– Священник Уорд?! – воскликнул Саша, пораженный. – Конечно, я об этом слышал! Неужели вы его родственница?
– Разумеется.
И мисс Уорд пригласила их к себе домой. Друзья, конечно же, согласились.
– Мой пра-сколько-то там раз-прадед раскопал не так уж много и совсем ничего из того, что могло бы подтвердить способность Уильяма Шакспера создавать бессмертные произведения. Хотя он очень старался. В те годы еще живы были люди, которые лично знали Уильяма, и их дети, слышавшие от родителей те или иные подробности. Начать с того, что Уильям не учился в школе. Точнее, данных об этом не сохранилось. Да и что это была за школа? Детей учил один-единственный преподаватель, а занимались они в тесной комнате. Тогда это было обычным делом. Писать умели единицы.
– Ну, Шекспир-то умел, – улыбнулась Яся, осторожно отпивая обжигающий чай из тонкой фарфоровой чашки.
– Шекспир – может быть, – пожала плечами мисс Уорд, – но только не тот, что жил в Стратфорде. Вот, взгляните-ка на это.
Потянувшись, женщина ловко выдвинула ящик старинного секретера, притаившегося у стены, и протянула им несколько выцветших листов бумаги.
– Что это? – с интересом спросил Александр.
– Юридические бумаги. Точнее, факсимиле. Под каждым документом – подлинная подпись Уильяма Шакспера, – пояснила мисс Уорд со странной усмешкой и одним махом влила в себя содержимое своей рюмки. – Добрая старая английская эксцентричность, – хихикая, прокомментировала она, вновь наполняя рюмку до краев. – Благодаря ей моя сувенирная лавка пользуется популярностью у туристов. Все они хотят получить «атмосфэру». Что ж, «атмосфэры» у нас предостаточно.
– Послушайте, да это черт знает что такое! – воскликнула Яся, перебирая листы.
– Не слишком похоже на почерк гения? – довольно хохотнула женщина.
– Да это просто каракули какие-то! Как будто эти буквы писал человек, впервые взявший перо в руки!
– К тому же подписи не похожи одна на другую, – добавил Снежко.
– Подписи подлинные, не сомневайтесь, – предупредила его мисс Уорд. – А вот насчет того, что писала неумелая рука, вы попали в самую точку. У вас внуки есть? – резко спросила она у Ярославы Викторовны.
– Внуков нет, – выдавила Яся.
– Жаль. Если бы видели первые буквы, накорябанные малышом, непременно уловили бы сходство с этими, – она презрительно ткнула пальцем в бумаги, – автографами.
– Ничего не понимаю, – покачала головой Яся. – Но ведь ты, Саш, говорил, что Шекспир свободно владел не то пятью, не то шестью иностранными языками. Как же так?
– А я и не отрицаю. Сюжет Гамлета Шекспир переписал с «Трагических историй» Бельфоре почти дословно. Бельфоре был француз, и его роман перевели на английский лишь сто лет спустя. «Отелло» и «Венецианский купец» написаны на итальянском. «Два веронца» – на испанском…
– Кем написаны? Шекспиром?
– Да нет же. Я ведь говорю, Шекспир их попросту передрал. Переделал, естественно, но не так чтобы уж очень.
– Так вот откуда его энциклопедические познания! – догадалась Яся.
– Шекспир и сам был очень образован: английская история, юриспруденция, риторика, ботаника, медицина и военное дело, география, Священное Писание… хотя… – Саша запнулся и растерянно взглянул на довольную собой мисс Уорд, – если он даже писать не умел… Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Может, он получил образование уже в зрелом возрасте? – предположила Яся, желая как-то реабилитировать гения мирового масштаба. Но мисс Уорд не дала ей такой возможности.
– Мой предок убедительно доказал, что ни в одном из университетов Европы наш великий соотечественник не проучился ни дня, – отчеканила она и добавила, предвидя возражения: – Списки студентов прекрасно сохранились до сегодняшнего дня. В Англии хорошие архивы. – В ее голосе прозвучала неприкрытая гордость.
– Странно, что вы, истинная англичанка, так стремитесь развенчать того, кем гордится вся Англия, – с удивлением заметил Саша.
– Странно, что вы, истинная англичанка, так стремитесь развенчать того, кем гордится вся Англия, – с удивлением заметил Саша.
– Вовсе нет. Шекспир велик. Я же хочу разоблачить самозванца. Уильям Шакспер – всего лишь маска.
– А вы предполагаете, кто на самом деле мог бы скрываться за маской Шакспера? – спросил Саша.
– Я думала об этом, – с важным видом кивнула женщина, – но ничего не придумала. Одно ясно: подлинный Шекспир обожал мистификации. Ему нравилось… – она покрутила рукой в воздухе, пытаясь подобрать слово, – дурачить народ! Это давало ему чувство превосходства. Творчество, думаю, было для него на втором месте. А на первом – ИГРА! Он обожал играть, вот и весь секрет. Ему мало было просто быть гением. Одурачить целую страну, нет, весь мир! Вот это было интересно.
– Больше попахивает извращением, – поморщилась Ярослава Викторовна. – Хотя если он действительно воровал чужие сюжеты, то чему тут удивляться? Тот, кто скрывался за МАСКОЙ, прекрасно знал, что рано или поздно обман раскроется. На этот случай и нужен был Шакспер. Ему бы достались все шишки.
– Допустим, вы обе правы, – сказал Снежко с раздражением, – но почему выбор пал именно на Шакспера? Можно же было выбрать личность посимпатичнее. Хотя бы того, кто умел писать.
– А вы не догадываетесь? – хитро улыбнулась мисс Уорд. – Но это же совсем просто! Как на самом деле подписывался Шекспир? Что означает это имя?
– «Потрясающий копьем», – быстро ответил Саша. – Это всем известно. «Shake – speare». Действительно элементарно. Он обратил внимание на сходство фамилии Шакспер с его собственным псевдонимом!
– Именно! Шекспир был не слишком высокого мнения об умственных способностях человечества. Загадав загадку, он оставил подсказку. Вы читали «Укрощение строптивой»? – спросила она без перехода, обращаясь почему-то к Александру.
– Приходилось, – ответил он с иронией.
– Естественно, сюжет этой комедии также позаимствован. Правда, у автора, пожелавшего остаться неизвестным. По своему обыкновению, Шекспир воспроизвел сюжет под своим именем практически без изменений. Однако в этом случае он все-таки дописал одну сцену. Эта сцена настолько не вяжется с основной сюжетной линией, что при постановках ее часто опускают.
Что-то припоминая, Снежко стал прислушиваться с удвоенным интересом. От его сарказма не осталось и следа.
– Напомню, что в этой сцене некий Лорд натыкается на медника, спящего посреди улицы. Эта встреча наводит Лорда на мысль о розыгрыше. Мертвецки пьяного медника приводят в надлежащий вид и переносят в роскошную постель. Когда медник проспится, слугам надлежит вести себя с ним так, будто он и в самом деле важный вельможа.
– И этот медник в вашем понимании наш Шакспер и есть? – догадалась Яся.
– Почему нет? Шакспер был известным пьяницей, что только увеличивает сходство. Правда, он был перчаточником, а не медником, но это уже детали.
– Занятно, – признал Снежко, – но это не доказательство. Мало ли что придет в голову автору? Случайное совпадение.
– А вот и не случайное! – мисс Уорд, почти совершенно пьяная, вдруг подмигнула своим гостям и сообщила заговорщическим тоном: – В те времена жил один драматург, талантливый, но сильно пьющий. Роберт Грин. В конце концов он допился до смерти, но перед смертью написал странный памфлет. Что-то вроде призыва не верить актерам-паяцам… сейчас не вспомню дословно… ммм… «…не доверяйте этим куклам, говорящим нашими словами, ибо среди них есть ворона-выскочка, украшенная чужим опереньем… В своем чванстве она воображает себя единственным ПОТРЯСАТЕЛЕМ СЦЕНЫ в стране».
– Где-то я уже слышала о вороне, – нахмурилась Ярослава Викторовна.
– Вы о ней читали, – подсказал Саша. – Помните птиц из поэмы «Феникс и Голубь»? Среди них присутствовала и ворона, точнее, ворон. – Обладая прекрасной памятью, он легко процитировал: – «…Ты, чей трижды длинен путь, чье дыханье – смерть надежде, Ворон в траурной одежде, плачь и плакальщиком будь».
– Получается, если Ворон – это Шакспер, то он присутствовал на похоронах подлинного Шекспира? Господи, я совсем запуталась, – жалобно воскликнула Яся.
– А что вы скажете на это? В тысяча шестьсот шестнадцатом году Бен Джонсон выпустил эпиграмму «О поэтической обезьяне». Дословно не помню, но там были такие строки: «…сначала мартышка довольствовалась тем, что присваивала перелатанные старые пьесы, но потом обнаглела и стала хватать все подряд».
– Бен Джонсон! И этот из сборника! – простонала Яся.
– Неудивительно. Бен Джонсон вообще много где печатался. А вот его нападки на Шекспира для меня новость. Я вообще не подозревал, что они знакомы.
– Насчет самого Шекспира не скажу, а вот Шакспера он навещал совершенно точно, – сообщила мисс Уорд и икнула. – И знаете когда? За неделю до его смерти! Они весело провели время, так весело, что Шакспер после этой попойки слег в горячке и вскоре преставился.
Яся и Снежко переглянулись. Женщина пьяно рассмеялась:
– Я знаю, что вы сейчас подумали. И я с вами согласна. Шакспера могли отравить. А сам он перед смертью был уверен в этом.
– Он говорил об этом? Есть свидетели? – быстро спросил Саша.
– Говорил, – женщина уверенно кивнула. – А еще он обещал отомстить тем, кто его убил.
– Но он же умер, – напомнила Ярослава Викторовна.
– Умер? Ха! – Мисс Уорд с такой силой затрясла головой, что от ее волос, казалось, посыпались искры. – Вы надпись на плите читали? Да? А вы знаете, что она означает? Я вам скажу! – Она погрозила кому-то кулаком. – Надпись подлинная, плиту, в отличие от бюста, не реставрировали. И означает она предупреждение тем, кто рискнет потревожить прах великого обманщика.
– Мы об этом читали, – поморщился Снежко.
– Не перебивайте меня! – рявкнула она. – Предупреждение не сработало! Прах потревожен. Дух на свободе… Он ждал четыреста лет и здорово разозлился…
Голос мисс Уорд звучал все тише. Голова клонилась на грудь. Глаза закрывались.
– Что? Какой еще дух? – Снежко разозлился по-настоящему. Он потряс женщину за плечо. Она приоткрыла глаза, рассеянно улыбнулась и махнула рукой:
– Шакспер вернулся, чтобы отомстить. Проклятие сбылось.
– О господи, – прошептала Яся. – Кажется, она не шутит…
Глава 25
– Да бросьте вы, – сказал Сашка, когда они вышли на улицу, – вы же не можете воспринимать всерьез тот бред, который она несла.
– Мне показалось, мисс Уорд верит в то, что говорит.
– Спьяну и не в такое поверишь, – усмехнулся Снежко. – В такой ситуации… Господи, Ярослава Викторовна, вы такая бледная. Выбросьте все из головы, в самом деле.
– Все в порядке, Саша.
– Нет, не в порядке! Согласен, есть несколько любопытных фактов, да, история вроде бы зловещая, но к тому, что произошло с Аниной подругой, это отношения не имеет. Не призрак же ее убил… – Он осекся, наткнувшись на странный взгляд женщины, и зло сплюнул себе под ноги. Сашка понимал, что лукавит. Он прекрасно помнил имя, нацарапанное на предсмертной записке Чебышева. Там было написано «Шакспер», значит, какая-то связь может быть. С другой стороны, Нурия нацарапала на стене «Шекспир»… Хотя, если учесть то, что женщина была не слишком образованной, она вполне могла принять одного за другого. Тьфу, получается, что он верит во всю эту галиматью с призраками? Ну уж нет! Разозлившись на себя, парень сунул руки в карманы и пошел вперед, не оглядываясь. Яся догнала его и тронула за рукав. Сашке вдруг стало неловко. Женщина запыхалась, все-таки возраст…
– Извините, Ярослава Викторовна, – буркнул он.
– Забудь. Я понимаю твое состояние. В подобное трудно поверить.
– Да я вообще не верю! – Он снова повысил голос. – Призраков не бывает! Мертвецы не могут вставать из могил и мстить. Да и кому мстить? Все давно умерли!
– Все не так неправдоподобно, как тебе кажется, – почему-то грустно сказала женщина. – Ты прав, дух не может восстать сам по себе, тем более через столько лет. – Она немного помедлила, как бы собираясь с духом. – Но его можно заставить. Думаю, дух Шакспера мог заключить с «хозяином» что-то вроде бартерной сделки и каким-то образом угодил в ловушку…
Тем временем Макс и Анна пытались добиться встречи с кем-нибудь из детективов, ведущих дело об акте вандализма в церкви Святой Троицы. В полицейском управлении Стратфорда их настойчивости не обрадовались, но встреча все же состоялась. Почему-то Аню на эту встречу не пригласили, и она битый час томилась в коридоре, безуспешно пытаясь подслушивать через дверь.
Когда дверь внезапно распахнулась, девушка едва успела отскочить, чтобы не получить по носу. Макс вышел не один. С ним был человек в штатском.
– Инспектор Слай, – пояснил Макс, – специалист в области ритуальных преступлений. Он из Лондона.
– Вы уже напали на след преступников, инспектор? У вас есть подозреваемый? – спросила Аня.