– Надеюсь, тебе не претит находиться рядом с вдовой, тело мужа которой еще не успело остыть? Я очень боюсь. Не отталкивай меня.
Денис понимал, что, будучи тенью своего мужа в течение нескольких лет, Даша уверилась в его основательности, в незыблемости каменной стены, которой он окружил ее жизнь. Его внезапная смерть нанесла страшный удар по ее психике, и теперь она инстинктивно ищет защиты у другого мужчины, готовая на все. Денис не был моралистом, его принципы касались в основном отношений между мужчинами, а женщины, особенно после неудачного опыта с Аллой, вообще выпали из его мировосприятия и рассматривались им как слабые капризные существа, с которыми иногда приятно проводить время, и только. Его отчаянное джентльменство исходило именно из таких подсознательных посылов, но это не вносило в его отношения с ними никаких моральных ограничений. У него могло быть сразу несколько любовниц, а бывали периоды, когда вообще не было ни одной, и это его нисколько не озадачивало. Он мог бы ради женщины пойти на многое. Но не ради какой-то конкретной женщины, избранной и единственной, а ради женщины вообще. Так уж он был устроен и нисколько не страдал от угрызений совести, кочуя по постелям своих пылких подруг. Просто в какой-то конкретный момент переключал в сознании невидимый тумблер, и вся его нежность и участие изливались на ту из подруг, в объятиях которой он в этот момент находился. Вот и сейчас он полностью сконцентрировался на Даше и вполне искренне готов был бороться за нее, не утруждая себя мыслями о перспективах. Для него очень важно было только одно – привести ее в чувство, заставить сознательно относиться ко всему, что он делает для ее спасения. Это значительно облегчило бы их дальнейшие шаги по ее выезду в Канаду. Поэтому он с готовностью пошел ей навстречу и сделал все, чтобы она наутро была влюблена в него как кошка. Не глубоко и осознанно, а именно на кошачьем, физическом уровне, охотно перенося зависимость от одного мужчины на другого. Главное, не дать ей киснуть и замкнуться в себе.
Уже не в первый раз за последние дни Денис проснулся от телефонного звонка. Звонил Серьга. Денис поражался его работоспособности – никто не знал, когда он спал, ел и ел ли вообще. Однако он всегда был первым из тех, кто появлялся утром, а заканчивал работу последним.
– Что у тебя, Серый?
– Ника убили сегодня ночью.
– Кто?
– Похоже, его перехватили братки Коли Темного, когда он шел по улице в двух кварталах от объекта. Наверно, кто-то его узнал. Видно, его пытали, а потом убили и выбросили в парке Островского.
– Куда его отвезли?
– В морг Центральной.
– Я сейчас подъеду!
– Не дергайся, Дэн. Твой знакомый опер Ситник сказал, что раньше обеда там делать нечего.
– Где живут его родители? Насколько я помню, его в Омске мобилизовали, а после срочной он решил остаться здесь.
– Он не особенно распространялся на эту тему, но я знаю, что он детдомовский.
– Я позвоню Глушко, он поможет организовать все формальности и похороны.
– Что случилось? – Даша высунула нос из-под одеяла и посмотрела на него одним глазом.
– Убили Николая.
– Какого Николая?
– Который вчера кормил тебя ужином.
– О господи! Как же это? Это все из-за меня?
– Нет. Он сам выбрал эту работу и получал за нее деньги. Работа водителя намного опаснее. Просто ему не повезло. Так что не смей себя корить. Его убили по приказу твоего знакомца Коли Темного. Он искал тебя.
– Мне лучше сдаться! Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! – Даша зарыдала и снова спрятала голову под одеяло.
Денис стянул его, поднял Дашу за плечи и заглянул ей в глаза. Она пыталась отвернуться, но он крепко сжал двумя пальцами ее шею не давая ей повернуть голову и продолжая пристально смотреть на нее.
– Я могу тебе в этом помочь, нет проблем. Только для начала ты должна знать, что с тобой произойдет. Тебя будут поочередно насиловать и избивать, пытаясь выяснить то, о чем ты понятия не имеешь. А так как ты ничего им сказать не сможешь, они занервничают и начнут придумывать новые пытки. Ты не представляешь, как это страшно. Это может продолжаться и час, и два, и сутки. А потом тебя все равно убьют и выбросят на улицу, как сломанную куклу. Я не пугаю тебя, не преувеличиваю. На самом деле это будет гораздо страшнее. Так было с женой Сечина. Ее пытали до тех пор, пока она не отдала им все, что осталось от мужа, а потом все равно застрелили. Думаю, ты помнишь этот случай. Помнишь? – Денис слегка встряхнул ее. – Вижу, что помнишь. Но Сечин Гогену в подметки не годился! С тебя спросят в десять раз больше. И Коле Темному ой как не терпится узнать ответы на многие вопросы. Хочешь закончить в канаве, в крови и грязи?
– Нет! Нет! Нет!
– Вот и славно, моя лапушка. – Денис отпустил Дашу, уложил на подушку и сам лег рядом, шепча ей на ухо: – Постарайся успокоиться и доверься мне. Раз я обещал защитить тебя, значит, с тобой ничего не случится. Понимаешь?
– Да.
– Вот и хорошо, вот и молодец. Но ты должна мне помочь. Поможешь? – Он стал гладить ее, продолжая шептать слова утешения: – Осталось всего пару дней. Здесь тебя никто не найдет. Никто не знает об этом доме. Кроме того, здесь бронированные окна и двери. Даже комар сюда не залетит…
Кляня себя за то, что ляпнул, не подумав, о гибели Ника, Денис ласкал и успокаивал ее, пока она не задышала ровно и не погрузилась в беспокойный, но глубокий сон.
Тихо встав с постели, он вышел в кухню и позвонил Толику Глушко.
– Жалуйся, ковбой! – Голос Толика звучал сонно, но умиротворенно – по крайней мере, он не сетовал на ранний звонок.
– Толик, выручай! Как там твоя Ирочка, бывший старлей, еще трудится в твоей фирме?
– Еще как трудится! Только что закончила! А зачем она тебе?
– Очень хорошо, то-то у тебя голос такой довольный! Ей можно доверять?
– Вполне. Да что там у тебя?
– Она мне нужна на пару дней и ночей. Нужно составить компанию одной даме, проследить, чтобы она не удавилась от тоски.
– Кажется, догадываюсь, о ком идет речь.
– Только не догадывайся вслух. Можешь привезти ее срочно в мой флигель, но так, чтобы она не знала, куда именно едет?
– В принципе могу. Когда?
– Срочно, Толя, очень срочно! У меня Ника убили, а я тут в няньках. Скажи Ирке, что это не услуга, а работа. Я заплачу пять штук зелени, понял?
– Чего уж тут не понять! Щедрый ты… А вдруг она польстится на твои гонорары? Я ведь ей столько не плачу!
– Я тоже не плачу, это разовая работа. Короче, хватит балаболить, я вас жду!
Глава 10
Тщательно проинструктировав Ирочку и договорившись с Глушко о похоронах, Денис со спокойным сердцем оставил Дашу и помчался в офис, где его уже ждал Серьга с докладом по разработке швейной фабрики. В дороге его застал звонок Гончаровой.
– Привет, Денис! Надеюсь, ты не обиделся на меня за вчерашнее. Мне очень плохо, постарайся понять. – Голос ее звучал отнюдь не по-прокурорски.
– Да что ты, Нинка. Я очень тебе благодарен. Как я могу на тебя обижаться, особенно после вчерашней бараньей ноги. Когда все закончится, обязательно снова напрошусь на ужин!
– Буду рада. Кстати, мне вчера позвонили через четверть часа после твоего ухода. Я сказала все, как ты велел.
– Я так и понял. Думаю, теперь от тебя отстанут, а навалятся на меня. – Денис сделал паузу, ожидая важного дополнения, и не ошибся.
– Звонили из приемной швейной фабрики.
– А вот за это, Нинон, тебе особое спасибо! Этой информации цены нет! Магар с меня, и не возражай!
– Я не возражаю, только ты сначала себя сбереги.
– В этом не сомневайся! Теперь уж точно все будет пучком!
– Ну давай, Серьга, не томи! Вижу, что щеки раздуваешь, значит, нарыл что-то!
– Нарыл. – Тот достал из сумки пачку фотографий и бросил ее на стол перед Денисом. – На, любуйся. Там они все, голубчики!
Все фотографии были подписаны и разделены по группам. Первая группа – заместитель директора и его круг. Высокий сорокалетний мужчина с военной выправкой, похоже, действительно заправлял делами на фабрике, но именно производственными, а не какими-то левыми. Во второй группе были запечатлены завхоз и вся шушера с хозяйственного двора фабрики.
– А ну-ка, дай мне пачку с шестилетием. Так. Вот! – Денис вытащил из вороха фотографий те, которые его заинтересовали, и положил перед Серьгой. – Найди отличия!
– Да уж! Похоже, с замом у них особые отношения.
– А то! Смотри, это они беседуют на людях. Завхоз выглядит полным идиотом, верно?
– Да. А на этой фотке они одни, и идиотом выглядит как раз зам, а завхоз его отчитывает! Верно, Дэн! Но смотри дальше.
На остальных фотографиях были запечатлены многочисленные работники, крутившиеся на хоздворе и общавшиеся с завхозом. Большая часть действительно занималась работой – погрузкой, разгрузкой, уборкой. Но была и другая группа людей, которые приходили, беседовали с завхозом и уходили. Приносили и уносили какие-то сумки, свертки, ящики, беспрепятственно появлялась на территории фабрики. Были среди них и те двое, что следили за Денисом, в частности убийца Гогена.
– Веселая компания. Похоже, это и есть ударная сила Терминатора. – Денис вроде бы бесцельно перекладывал фотографии, почти не глядя на них, однако взгляд его то и дело выхватывал отдельные детали, которые он раньше не заметил. – Какую роль во всем этом играет завхоз? Звонки идут с разных номеров, принадлежащих швейной фабрике… Неужто Терминатор ходит ночью по кабинетам и позванивает своим жертвам?
– Вовсе не обязательно. Есть радиотелефоны с радиусом действия в несколько десятков километров.
– Но не будет же он присоединять передатчик прямо в кабинетах!
– Зачем ему кабинеты? Не проще ли подсоединиться к щиту, который, скорее всего, и находится в технических помещениях, подведомственных завхозу?
– Верно. Чего это я так торможу? – Денис продолжал перебирать фотографии. – А где сейчас Хилый?
– Он с утра у себя в редакции, сдает очередную свою туфту, а потом собирается снова на пост. Может, всплывет что-то интересное.
И тут раздался звонок – легок на помине, из редакции звонил Хилый.
– Денис, признайся честно, дашь премию, если я скажу тебе, кто Терминатор?
– Прямо так и скажешь?
– Да! Я тут возился всю ночь с редакционными делами и случайно наткнулся на убойную фотку. Ты представить себе не можешь, что я раскопал!
– Конечно, не могу! Объясни толком, в чем дело.
– Лучше один раз увидеть… Я сейчас еду на пост, поснимаю еще, а ты подъезжай! Только сначала скажи, сколько дашь за Терминатора?
– Десять штук зеленых устроит?
– Я тебя почти люблю, Дэн! До встречи, пока!
– Вот сумасшедший! Говорит, что может показать мне Терминатора…
– Он все может. У него на каждом углу сенсация.
– И тем не менее придется заехать к нему. – Внимание Дениса неожиданно привлек один из снимков. Всмотревшись в него, он вдруг почувствовал, как холодок судорогой пробежал по спине. – Ему туда нельзя! Нужно его срочно предупредить. Звони в редакцию!
Денис взял лупу и еще раз внимательно рассмотрел фотографию. На переднем плане завхоз разговаривал с одним из своих подчиненных, а на заднем плане в окне конторки виднелась фигура человека, почти незаметная в темноте помещения. Человек с биноклем в руках смотрел прямо в объектив фотографа. «Они его раскусили! Не дай бог!»
– Ну, что там?
– Он уже уехал.
– Тогда по коням! Может, еще успеем!
Они специально поехали разными маршрутами, чтобы не попасть одновременно в какую-нибудь пробку, которые в это время дня нередки. Еще двое, находившиеся неподалеку, должны были подтянуться пешком. Денис ни разу не был в этой квартире, но дом возле швейной фабрики помнил. Приехал он первым, но, когда выскочил из машины, во двор на полной скорости влетел Серьга. Старенькая «восьмерка» Хилого уже стояла в стороне под деревьями. Оба разом выхватили пистолеты и вошли в подъезд, по очереди прикрывая друг друга. В подъезде было тихо. Лифт застрял где-то на верхних этажах, поэтому Денис знаками показал Серьге караулить его, а сам побежал на восьмой этаж, стараясь по возможности не шуметь. Когда до восьмого этажа оставалось три пролета, он услышал, как со скрежетом закрылись двери лифта, послышался шум мотора, и лифт пошел вниз. Денис не останавливался – вполне возможно, что лифт пустой, да и Серьга стоит внизу на готове.
Дверь в квартиру на восьмом этаже, снятую для съемок, была приоткрыта. Денис слегка толкнул ее ногой, и она распахнулась. Выглядывая из-за косяка, он мог видеть лишь коридор и небольшой сектор комнаты, но и этого было достаточно, чтобы понять – они опоздали. В поле зрения попала нога лежащего на полу человека, и, судя по потертым джинсам и массивному ботинку с глубоким протектором, она принадлежала Хилому. Денис не стал заходить в квартиру, успеется.
Серьга должен заблокировать лифт, если он окажется пустым, и прийти ему на подмогу. Гудение мотора смолкло, лифт остановился на первом этаже, но за этим никакого шума не последовало. Значит, лифт был отвлекающим маневром. Оставалась или квартира, или девятый этаж и выход на крышу. По словам Серьги, выход на крышу был закрыт массивной решеткой из двенадцатимиллиметровой арматуры с литым замком, который открыть без подготовки очень сложно. Денис вжался в угол, взяв на прицел точку наиболее вероятного появления противника. Внизу послышался негромкий разговор, и вскоре кто-то стал осторожно подниматься по лестнице, это означало, что пришла подмога.
Денис сконцентрировался, полностью отключив сознание, тем самым обостряя инстинкты и интуицию. Он даже не услышал, а почувствовал движение воздуха, взорванного автоматной очередью. Во все стороны брызнула бетонная крошка, и отскочившие рикошетом пули чудом не попали в него. Он начал стрелять за мгновение до того, как увидел в прицеле руку с автоматом, и, если не первой пулей, то второй точно оборвал автоматную очередь. Рука безвольно отлетела в сторону, автомат лязгнул железом о бетон и полетел вниз, подпрыгивая на ступеньках, и тут же на лестничную площадку обрушилось мертвое тело наемного убийцы.
Хилый лежал на голом полу в луже собственной крови. Видимо, когда он открывал дверь, убийца спустился с девятого этажа и, угрожая оружием, вошел следом. Хилый попятился из коридора в комнату, в это время убийца выстрелил, и пуля попала Хилому прямо в глаз.
– «Кедр» с глушителем. Нетипично для подобных ликвидаций, – заметил Серьга.
– Наверно, он предполагал возможность большой стрельбы, – сказал Денис и, осторожно ступая, подошел к окну. – Кроме того, они собираются скоро ее устроить. Видимо, решили кончить дело и разом сбросить весь арсенал. Контракт при тебе?
– Да, вот наша копия. – Серьга протянул Денису сложенный вчетверо лист бумаги.
Это был договор, заключенный между агентством «ЩИТ» и Александром Худяковым (Хилым его звали не из-за фамилии, а ввиду его крайней худобы). Предметом договора была охрана фотоаппаратуры гражданина Худякова, которая, кстати, действительно стоила несколько тысяч долларов. С этой стороны Денис был прикрыт, тем более что убийца, судя по всему, хотел унести с собой сумку Хилого, и она лежала рядом с его телом на лестнице.
– Серьга, я уже позвонил в городскую прокуратуру и Ситнику. Ты остаешься со мной, а остальные свободны. Легенда простая: мы ничего не знаем о его делах. – Денис кивнул в сторону Хилого. – Он проводил собственное журналистское расследование, а мы его охраняли. Сегодня он позвонил и попросил нас подъехать. Мы поднялись, обнаружили тело и подверглись атаке киллера, которого я, защищаясь, застрелил. В нем две моих пули, а он выпустил весь магазин. Сначала стрелял вертикально, это легко доказать. То есть мои выстрелы были ответными. Ты стоял внизу и ничего не видел. Усек?
– Усек! Только Хилый нам так и не сказал, кто же Терминатор.
– Нужно аккуратно посмотреть его карманы, – сказал Денис, наклонившись над телом. – А это что? – И двумя пальцами вытащил из внутреннего кармана куртки свернутый в трубку глянцевый журнал.
Это оказался новогодний номер «Вог» за 1992 год на немецком языке. Очень странно, что подобное чтиво лежало во внутреннем кармане куртки Хилого. Во-первых, он никогда не интересовался светской жизнью зарубежных мажоров, ведь он был экстремалом, повернутым на остросюжетных хрониках российской действительности. Во-вторых, за ним никогда не замечалось склонности к языкознанию – по-английски он читал через пень-колоду, немецкого точно знать не мог, так как питал отвращение ко всему немецкому. В-третьих, положить журнал, тем более немецкий, во внутренний карман куртки он мог только в случае особой важности содержимого – чтобы не забыть, не оставить его где-то или как напоминание. Денис не стал листать журнал, а сразу спрятал его от греха подальше к себе в карман.
Следственная бригада уже работала более двадцати минут, когда в квартиру не вошла, а, скорее, влетела, как фурия, Нина Николаевна Гончарова. На ее лице было написано: «Сейчас я вам всем надеру задницы!» Оперативники и криминалисты невольно подтянулись, а Серьга, поражавший своими способностями перевоплощения, вообще как-то растворился в интерьере. Денис тоже опустил глаза, но не от страха или стеснения, а чтобы скрыть от окружающих неудержимую ехидную улыбочку, не вяжущуюся ни с местом, ни с ситуацией.
– Ну что, Краснов, опять отличились? – Голос Гончаровой вздрогнул металлом, отчего все присутствующие сразу уткнулись кто во что, лишь бы изобразить поголовную занятость.
– Нина Николаевна, не велите казнить! Я в порядке самообороны. Уже написал, как все случилось. Документы в ажуре, оружие табельное…
– Мы все проверим. Просто с вами слишком часто происходят всякие ЧП. Ваша деятельность становится слишком хлопотной и для прокуратуры, и для ГУВД. Может, проще прикрыть вас, чем разгребать кучи дров, что вы с неуемным рвением успеваете наломать, а?
– Нина Николаевна!