В последнее время отец стал чувствовать себя лучше, и в Малфой-Меноре снова начались приемы. На одном из них Абраксаса познакомили с волшебником, недавно вернувшимся из-за границы. Томас Риддл был интересным человеком: его эрудиция, знания, манера держаться привлекали к нему внимание любого, кто имел возможность с ним пообщаться. Заинтересовал он и старшего Малфоя. Риддл стал часто бывать у них, и Люциус заметил, что отец словно оживает во время их разговоров: Абраксас спорил, соглашался, высказывал свое мнение с почти юношеским жаром, в глазах его горел интерес. Темы бесед Люциуса не интересовали, и он почти не вслушивался в длительные споры о ценности крови, древних родах и магглорожденных волшебниках. Вскоре отец стал спонсировать непонятную организацию, которую, как оказалось, Риддл возглавлял. Люциус не спорил: отец имел полное право вкладывать свои деньги, куда ему будет угодно. К тому же, у Люциуса появились другие заботы: что-то происходило в магическом мире. Внезапно исчезали люди, начали ходить слухи о странных происшествиях, появлялись оборотни. Свои люди в министерстве предпочитали отмалчиваться, сделки проваливались, и Малфою пришлось все свое внимание уделять ведению дел.
Дома он появлялся поздно, заходил поздороваться к отцу, и часто находил его сидящим перед камином в обществе нового знакомого. Спустя два месяца, отец завел разговор о том, что Люциус, как потомок славной фамилии, обязан присоединиться к организации, стремящейся вернуть древним родам их прежнее величие. Люциус не обратил особого внимания на этот разговор: у него только что сорвалась крупная сделка, и все мысли были заняты размышлениями о том, как вернуть хотя бы часть денег, но подобные беседы стали происходить регулярно. Сам Люциус был совершенно равнодушен к политике, его вполне устраивало нынешнее положение вещей, но он знал, что подобные идеи высказывают многие их знакомые. Отец Нарциссы, например, обожал поговорить о чистоте крови и «грязнокровках». Однако, Риддл в их разговорах был очень убедителен, объясняя, что чистокровные маги просто обязаны взять на себя бремя заботы о магглорожденных и самих магглах: ведь имея такие корни, такие древние знания, нельзя не чувствовать ответственности за простецов.
- Забота и помощь - вот что требовалось от лордов во все времена. - рассуждал Риддл. - Ответственность за тех, кто им доверился, отдал себя на их попечение. Кому, как не вам это понимать?
Люциус оглянулся: отец согласно кивал, вопросительно поглядывая на сына. Люциус улыбнулся ему и гостю. Хотелось спать. Проводив засидевшегося гостя, Люциус еще раз заглянул к отцу.
- Как ты себя чувствуешь?
- Все хорошо, сын. Скажи, почему ты так упорно отказываешься присоединиться к Тому? Он неприятен тебе?
- Вовсе нет. Просто мне это не интересно. Да, и зачем?
- Ты сможешь упрочить свое положение в обществе и, в будущем, подняться на немыслимую высоту: у Тома далеко идущие планы и потрясающая магическая сила. Скоро он заявит о себе, и было бы неплохо стать тем, на кого он сможет опереться.
- То есть, подставить ему спину?
- Скорее - придержать лестницу. У него хватает сторонников: твои будущие родственники, например. Беллатрикс отзывается о нем с восторгом.
- И это - еще одна причина держаться от него подальше. - пробормотал Люциус, сдаваясь.
Отец выглядел утомленным и огорченным поведением сына, и Люциус пообещал посетить ближайшее собрание непонятной организации, только, чтобы увидеть слабую улыбку на бледном лице.
Прибыв в особняк Лейстренжей, Люциус удивился, обнаружив множество знакомых лиц. Кроме хозяйки, ее мужа и свояка, здесь были, казалось, почти все представители древних магических родов. Увидев будущего тестя, Малфой подошел поздороваться.
- Люциус! Рад видеть тебя среди нас. Лорд уже спрашивал о тебе.
- Лорд?
Оказалось, что скромный мистер Риддл среди своих сторонников известен, как Лорд Волдеморт. Люциус с трудом сдержал усмешку. Как безвкусно. Впрочем, больше ничего вульгарного в Риддле не было. Даже странно, почему он выбрал столь нелепое имя.
- Господа, я рад видеть вас здесь. - раздался тихий приятный голос.
Все расступились: в двери входила гордо улыбавшаяся Беллатрикс под руку с Лордом Волдемортом. Риддл тоже улыбался, сдержанно и одобрительно, но когда его взгляд остановился на Люциусе, улыбка вдруг стала теплой и восхищенной.
- Господа! - чуть громче проговорил он. - Сегодня у меня большая радость: нас согласился посетить юный лорд Малфой!
Все глаза обратились к Люциусу, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. Чуть поклонившись, он ответил на улыбку лорда:
- Благодарю вас… - «мой лорд» - прошелестело за спиной, и он послушно повторил: - мой лорд, вы слишком добры ко мне.
Риддл быстро подошел и остановился напротив:
- Юноша, вы - истинный пример всего, к чему я стремлюсь: вы умны, образованны, прекрасны. Думаю, любой из здесь присутствующих мечтал бы иметь такого… сына.
Пауза была почти незаметна, и Люциус не обратил бы на нее внимания, если бы не смотрел на говорившего: глаза Риддла, светившиеся искренним восхищением, на короткое мгновение вдруг потемнели. Люциус снова склонил голову:
- Вы мне льстите, мой лорд.
- Как и все, мой лорд. - усмехнулся Риддл. - Но я делаю это искренне. Вы позволите называть вас по имени?
Конечно, Люциус позволил: стоящие вокруг них гости внимательно следили за беседой, и Малфой видел, как меняются, становясь благосклонней, направленные на него взгляды. Похоже, отец был прав, у новоявленного лорда было много сторонников, и иметь хорошие отношения с ними было не лишним. Весь вечер Лорд не отпускал Люциуса от себя, расспрашивал об отце, невесте, делах и планах. За ужином Люциус сидел по правую руку от Риддла, слева же сидела хозяйка дома. Белл так явно гордилась им, что Малфою стало смешно: раньше от будущей сестры он удостаивался разве что насмешки. Теперь же она улыбалась ему вполне искренне и слушала с интересом. Малфой бросил взгляд на Руди, сидевшего рядом с женой, тот был мрачен, но старался выглядеть радушно. Похоже, Риддл еще предприимчивее, чем думал отец.
Вернувшись домой, Люциус обдумал свои впечатления: Риддл ему понравился. В своей новой ипостаси он выглядел достаточно внушительно, и, оказавшись близко, Малфой не мог не почувствовать действительно огромную магическую мощь, скрытую в Волдеморте. К тому же, он явно восхищался Люциусом, тонко шутил, мило общался. Они хорошо понимали друг друга, и, если бы не мелькающее иногда в глазах Тома странное выражение, Малфой бы признал, что очарован новым другом так же, как и отец. А Риддл, казалось, и не стремился скрыть свою симпатию, впрочем, вполне дружескую. На следующее собрание Люциус шел уже с охотой.
Риддл продолжал выделять Малфоя из толпы своих последователей, и вскоре Белл снова косо смотрела на него, но Люциуса это не трогало. Сейчас его занимали совсем другие мысли: их странные отношения были ему не понятны. Том явно интересовался Люциусом, выказывал ему свою благосклонность, смотрел с восхищением и желанием, но не предпринимал ничего, хоть сколько-нибудь похожего на попытки поухаживать. Это удивляло и задевало. Люциус не понимал, чего хочет от него Волдеморт, и перестал понимать, чего хочет он сам. Привыкший нравиться и отказывать, Люциус был внутренне готов к тому, что ему предстоит отклонить ухаживания Тома, но тот словно дразнил его: не скрывал своего желания, но не делал ни малейших попыток к сближению. Постоянные встречи, общение на грани, двусмысленные взгляды и речи - все это заставляло терять голову, а к этому Люциус не был готов. Наедине ему позволили называть вождя «мистером Риддлом», а в присутствии остальных он по-прежнему говорил «мой лорд». Волдеморт стал реже бывать у них в доме, предпочитая встречаться у Лейстренжей, но приходя, он ничем не показывал, что их отношения как-то изменились, был столь же любезен, как и раньше, подолгу беседовал с отцом, хвалил «юного лорда Малфоя», и Люциус почти краснел, наблюдая, какой радостью загорается взгляд измученного отца.
Люциус провожал Волдеморта к камину уже поздним вечером. Отец ушел к себе, а Том еще долго сидел в кресле, молча разглядывая сидевшего напротив юношу. Наконец он поднялся и вышел из кабинета, и Люциус поймал себя на том, что послушно следует за ним. У камина Риддл остановился и, неожиданно обернувшись, оказался почти прижат к подошедшему Люциусу. Понимающе и чуть насмешливо глядя ему в лицо, Том вдруг спросил:
- Чего ты хочешь, мой мальчик?
От неожиданности Люциус сказал правду:
- Я не знаю.
- А я, к сожалению, знаю… - задумчиво проговорил лорд и, подняв руку, коснулся лица Малфоя, провел кончиками пальцев вдоль щеки к подбородку, и, чуть приподняв, провел большим пальцем по раскрывшимся от удивления губам.
- И, если бы не это… - Люциус замер, широко раскрыв глаза и чувствуя на губах теплое дыхание. - Я бы рад был позволить себе…
Люциус провожал Волдеморта к камину уже поздним вечером. Отец ушел к себе, а Том еще долго сидел в кресле, молча разглядывая сидевшего напротив юношу. Наконец он поднялся и вышел из кабинета, и Люциус поймал себя на том, что послушно следует за ним. У камина Риддл остановился и, неожиданно обернувшись, оказался почти прижат к подошедшему Люциусу. Понимающе и чуть насмешливо глядя ему в лицо, Том вдруг спросил:
- Чего ты хочешь, мой мальчик?
От неожиданности Люциус сказал правду:
- Я не знаю.
- А я, к сожалению, знаю… - задумчиво проговорил лорд и, подняв руку, коснулся лица Малфоя, провел кончиками пальцев вдоль щеки к подбородку, и, чуть приподняв, провел большим пальцем по раскрывшимся от удивления губам.
- И, если бы не это… - Люциус замер, широко раскрыв глаза и чувствуя на губах теплое дыхание. - Я бы рад был позволить себе…
Волдеморт исчез в камине, оставив ошеломленного Люциуса переживать так и не состоявшийся поцелуй.
Следующие несколько дней Люциус метался по дому, забросив все дела и ожидая, когда Волдеморт позовет его, но камин молчал, совы приносили только деловые письма, а у Люциуса не было сил их читать. В конце концов, он взял себя в руки и попытался обдумать случившееся. Он, определенно, не влюблен, но, не менее определенно желает своего «вождя и учителя». Малфой усмехнулся. Еще недавно он не допускал мысли о подобном. Он имел достаточный опыт, но только с женщинами, и никогда не желал мужчину… Почти никогда. «Мой лорд» - вспомнилось ему. Какая ирония! Змееныш смотрел на него влюбленными глазами, все время провожал его взглядом, замирал от его прикосновений, а теперь он - лорд Малфой - ведет себя точно так же. Но Волдеморт не хочет его? Глупости! Его хотят все. Тогда почему?.. И почему он сам настолько растаял? Не будь Малфой так осторожен, он бы заподозрил аммортенцию или чары, но подаренный отцом артефакт надежно защищал от любовной магии всех видов. Значит, просто физиология? Малфой считал себя довольно холодным в смысле любовного темперамента. Еще никто не увлекал его настолько, чтобы так потерять голову. Но Риддл - особенный волшебник… Совершенно особенный… Мой лорд… Поняв, что уже несколько минут улыбаясь, мечтательно смотрит на пламя, Малфой швырнул бокал с вином в камин.
На следующее собрание Люциус шел в полной растерянности. Поход в Лютный, конечно, под оборотным, принес мимолетное удовольствие, но не принес успокоения, лишь окончательно уверив, что воздержание тут ни при чем. Но, увидев радостный взгляд Риддла, Люциус забыл о своих сомнениях и, не вслушиваясь в слова, слушал волнующий голос, очнувшись только, когда Том назвал его по имени:
- Лорд Малфой, вы согласны со мной?
- Безусловно, мой лорд. - ответил Люциус, надеясь только, что его слабость не обойдется ему слишком дорого.
- Я не сомневался в вас, Люциус. - ласково улыбнулся ему Том, и Люциус заметил несколько завистливых и презрительных взглядов.
Выпрямившись, Люциус ответил не менее презрительно и внимательно вслушался.
- Самые близкие мне, доверенные люди получат награду за свою преданность. Знак, который для всех прочих будет означать вашу причастность к нашему делу, отличие, которое, при достижении нами цели, поставит вас на вершину нашего общества.
Голос Волдеморта звучал воодушевляюще, ближний круг, собравшийся здесь, жаждал получить свою награду. Люциус тоже ощущал подъем и предвкушение, но, заметив, как жадно смотрит на Риддла Белл, постарался взять себя в руки: выглядеть, как жаждущая кошка не хотелось.
- Надеюсь, вы простите мне мою маленькую слабость, - чуть улыбнулся Риддл, и мягко позвал: - Люциус, ты станешь первым. Идем.
Люциус поднялся, и, не в силах противится ласковому голосу, протянул руку, понимая, что ведет себя недостойно, и выглядит неприлично и жалко. Но когда Том взял его за руку, все сомнения забылись, и Малфой послушно прошел в кабинет хозяев. Волдеморт запер дверь заклинанием и попросил:
- Сними мантию, Люциус.
Вскинув на него глаза, Малфой принялся расстегивать мантию, стараясь не думать, что последует за этим.
- Дай мне руку.
Лорд подошел очень близко и начал закатывать рукав рубашки. Люциус старался не вздрагивать всякий раз, когда прохладные пальцы касались его кожи. Стоять настолько близко было почти невыносимо, и Люциус попытался отвернуться, но Лорд не позволил этого, снова дотронувшись до его лица.
- Скажи мне, Люциус, ты действительно хочешь этого?
Люциус кивнул, не вполне понимая, о чем его спрашивают.
- Скажи. - мягко настаивал Риддл, и Люциус ответил:
- Да, я хочу этого.
- Молодец, мальчик. - услышал он удовлетворенное и задохнулся : Лорд все-таки поцеловал его.
Поцелуй был, словно требование сдаться: настойчивый, уверенный и властный. Его подчиняли, его хотели и заявляли на него права. Это было так не похоже на ожидания и так унизительно, что Малфой дернулся, пытаясь освободиться, но Риддл не отпустил его. В левую руку уперлась палочка, потом была боль. Когда Малфой очнулся, Волдеморт держал его в объятиях.
- Как ты?
Люциус поднял голову от плеча Тома, посмотрел на свою руку и почти не удивился, увидев на ней уродливый черный рисунок. «Клеймо» - отстраненно подумал он. В душе было пусто, отвратительно и снова болела голова.
- Люциус? - в голосе Тома слышалось беспокойство.
- Все хорошо, мой Лорд. - равнодушно ответил он и растянул губы в улыбке.
Рука сама потянулась к виску.
- Голова? - Риддл дотронулся до виска, и через секунду боль прошла.
- Благодарю, мой Лорд.
Люциус не ощущал даже горечи - только разочарование и досаду на себя за свою глупость. Влюбленный щенок получил от хозяина палкой, чтобы знал свое место. Что ж, теперь он знает…
- Посмотри на меня, Люциус.
Малфой послушно выполнил приказ.
- Да, мой Лорд. - «Видел бы тебя сейчас Северус…» - промелькнуло в голове.
Он заметил, что все еще опирается на Тома, и попытался отодвинуться, но Волдеморт снова привлек его к себе и снова поцеловал. Люциус с трудом сдержался, чтобы не начать вырываться. Весь ужас происходящего наконец обрушился на него: он стал собственностью человека, который желал получить его полностью. И он сам на это согласился. Усилием воли Малфой расслабился, покорно позволяя себя целовать, не отвечая, но и не сопротивляясь. Риддл прервал поцелуй, внимательно посмотрел в равнодушные глаза юноши и вздохнул, отпуская:
- Как жаль, Люциус… Видимо, нужно было не так… Что ж, ступай. Я позову, когда понадобишься.
Риддл указал на вторую дверь, и Малфой поклонился.
- Прощайте, мой Лорд.
- Прощай, Люциус.
Малфой тихо закрыл за собой дверь и услышал, как Риддл позвал Беллатрикс. Ее он тоже станет целовать? Люциус с трудом добрался до камина.
Вернувшись домой, Малфой почувствовал, что он в бешенстве. От равнодушия, охватившего его в кабинете, не осталось и следа. Юный лорд метался по комнате, круша вещи, пытаясь разбить и сломать все, что попадалось на его пути. Заклеймен! Он, лорд Малфой! Какой позор! Отец не переживет… Отец! Если бы не он, Люциус не связался бы с этим выскочкой! Да, именно отец виновен во всем, что произошло! Люциус пытался убедить себя в этом, изо всех сил стараясь забыть свою позорную глупую влюбленность. Павлин! Думал, что умнее и неуязвимие всех? Оказывается, есть и более умные волшебники. Скоро он позовет тебя, и ты будешь исполнять все, что он прикажет. Похоже, Белл уже приелась, а, значит, очередь за тобой, мой юный блистательный лорд. Не ты ли недавно хвастался, что не играешь без гарантий? Ты попытался - и проиграл. За ошибки нужно платить. И, похоже, платить ты будешь долго.
Появившийся эльф доложил, что отец хочет видеть его, но Люциус не желал сейчас говорить с отцом, опасаясь не сдержаться.
- Передай, что я занят. Мы можем поговорить завтра.
Эльф поклонился и исчез, а утром Люциус узнал, что этой ночью лорд Абраксас Малфой скончался.
7 глава
Люциус долго стоял у постели отца, словно ожидая, что то очнется и улыбнется ему прежней, чуть усталой улыбкой, но время шло, а лицо Абраксаса Малфоя, непривычно спокойное и умиротворенное, все не менялось. Люциус честно пытался ощутить боль потери и скорбь по отцу, но чувствовал лишь стыд: вчера он винил отца во всех своих несчастьях, и теперь ему казалось, что он предал его и почти виновен в этой смерти. Мучила мысль: ведь отец звал его вчера, а он сам лишил себя возможности попрощаться. Эльфы сказали, что господин умер во сне, и это немного радовало измотанного Люциуса: отец не мучился, и никогда не узнает, что его единственный сын не принадлежит больше себе… Малфой отвернулся и вышел из комнаты. Не принадлежит себе? Снова выбираешь фразы? Скорее - принадлежит не себе. Раб. Как гадко! Отец толкнул его в руки Волдеморта и бросил, предоставляя решать свои проблемы самому… Отец… После смерти матери, отец стал для Люциуса всем - родителем, наставником, самым близким человеком, и сейчас Малфою казалось, что его предали, словно отец мог выбирать, когда ему уйти, и оставил его в самый тяжелый час его жизни. О Волдеморте думать не хотелось. Потом. Все проблемы можно решить, все потери минимизировать, любой ущерб свести к приемлемому, нужно только придумать - как. В конце концов, если тебе приходится продаваться, ты можешь назначить свою цену. Люциус только надеялся, что его потребуют не сейчас: ни душевных, ни физических сил не осталось. Прихватив бутылку огневиски, Люциус закрылся в кабинете и, запретив эльфам беспокоить себя, в первые в жизни напился действительно до беспамятства.