Сейчас в пациент-статусе ППГ светилась зеленая семерка. Вирт-клик по цифре разворачивал более подробный отчет. Имена находящихся на излечении, деталировка травм, время до возвращения в строй. Последнее — наиболее важно на текущий момент.
Мобилизованный гражданский комплекс не тянул до уровня армейского планетарного госпиталя. Большинство процессов брало на порядок больше времени. Судя по докладу, работать ППГ предстояло еще семнадцать часов. Столько ждать мы не имели ни возможности, ни желания.
Регенеративные патроны заканчивались, мох вырождался, превращаясь в ценные, но не производящие кислорода запасы пищи. Температура рукотворного водопада все возрастала — несчастные слизняки валились с потолка как мана небесная — в красных панцирях, словно вареные раки. Сложность сбора плавающих на поверхности бубликов все возрастала, вблизи источника вода буквально кипела под ногами. Однако вкусовые и лечебные качества слизняков значительно улучшились. Народ даже стал шутливо ворчать, требуя пива и укропа.
Как вывод из всего происходящего — нас настойчиво выдавливают из «ясель» стартовой локации, провоцируя на движение вверх по палубам. Никакого уюта и оседлого образа жизни обустроенного лагеря. Только вперед, как кочевники. Минимум имущества, максимум самодостаточности!
Так что со смешанными чувствами я отвергаю рациональный план «Альфы» и оглашаю собственное решение: используя пластины заводского обвеса «Краба» добронировать салазки с ИМП-спаркой, превращая ее в некий вариант «сорокопятки» — низенькой пушечки с противоосколочным щитком. Народное название орудия, печально известного в войсках как «прощай Родина», намекала на срок жизни своего расчета.
Имплант быстренько обсчитал профиль щитка и наиболее рациональные углы бронирования, помножил сухие физические вводные на безалаберность необученных бойцов и вывел предсказание наиболее вероятного исхода боя: победа с шансами три к одному.
Цифра хороша, но все ж таки недостаточна. Спускаю запрос по отряду — нужны добровольцы для отвлекающего маневра. Смерть почти неизбежна, однако есть потенциал получения бонусных баллов и элитного шеврона: «Сержант Сэйлор».
Как ни странно — вызвалось больше дюжины парней и практически все девчата. Что стоит за их мотивацией — коллекционная страсть к медалькам, желание прокачаться любой ценой или простая скука — не знаю. Однако это не мешает мне внести их в формулу боя и удовлетворенно кивнуть при виде предполагаемого результата — шансы на победу: восемьдесят девять процентов.
Лера неплохо сработалась с Макаркой. Именно ей, как оператору вооружения предстоит вести огонь из спарки. Причем в режиме ручного управления, водя тяжелой двойкой стволов без помощи сервоприводов с микронной доводкой. Ну и малый профиль хрупкой фигуры позволял значительно уменьшить площадь щитка и облегчить общий вес ИМПа.
Девушка прикладывалась к рукоятям управления, примеривалась к зеркальному прибору наведения — прорезать прицельную щель было признанно нерациональным — плазма имеет свойство расплескиваться по преграде и проникать в любые трещины.
Макар крутился рядом, все чаще задерживая взгляд на девичьих окружностях и на секунды выпадая из реальности. Нахождение в смешанном коллективе, не обремененном нормами морали — делало свое грязное дело. Плюс, совершенно непонятно какой фарм-терапией пичкали тело парня лежащее в вирт-капсуле. Пункт о годичной «дойке» забыть было невозможно…
Я не ревновал. Ревность это слабость, неуверенность в себе как в лучшем и достойном мужчине. Женщины это срисовывают мгновенно, тем более — Лера. Так что лучший вариант поведения — снисходительная улыбка и ответная провокация — партнер никогда не должен быть уверен, что ты не уйдешь уже сегодня. Это держит обоих в тонусе, вынося за скобки отношений треники с растянутыми коленями и домашние халаты с оторванными пуговицами.
Полтора часа аврала и добронированная спарка была готова к бою. Стянув с лица ковбойский платок защищающий легкие от пара и густой взвеси спор, я обратился к ударной группе с короткой хомяческой речью.
— Бойцы! Вперед, за ништяками, жизненным пространством и рарными нашивками в личном деле! Многих вам баллов на УК! К бою!
И народ рванул! Безумными зайцами добровольцы впрыгивали в зловеще-красный проем шлюза и метались изломанными непредсказуемыми траекториями под убийственным ливнем плазмы. Танец смерти казался хаотичным лишь стороннему наблюдателю. Объединённые в так-сеть импланты довольно успешно разводили людей в стороны, растаскивая внимание систем прицеливания и наводки турели.
Последней в проход втолкнули тележку со спаркой. Вражеская плазма как раз находилась в предельно неудобном положении — увлеченно добивала бойца успевшего забиться в дальний угол зала.
Когда ИМП открыл кинжальный огонь в упор, турели понадобилось четверть секунды на обнаружение, оценку угрозы и смене целеуказания. Затем еще секунда на доворот стволов и параллельный цикл принудительного охлаждения хладагентом. За это время спарка выпустила порядка сорока боллов с твердым сердечником, добив и без того ушатанную броню и с удовольствием вонзив зубы из обедненного урана в нежное электронное нутро плазмогана.
— Шух-х-х-х! — разгневанными шмелями шелестели гиперзвуковые снаряды, кроша электронику, разбивая сервоприводы и выбивая искры из стальных элементов конструкции.
— Динь! — почти синхронно звякнули колокольчики, рапортуя об уничтожении цели промаркированной системой как «очень сложная».
— Банг! Банг! Банг! — лупил я в темный проем, торопясь отстрелить манипулятор сервисному дроиду, вооруженному древним расхлябанным лазерником.
Если позволить Лере переключиться на новую цель — то она его просто перемолотит в фарш. Никакой любитель «Лего» потом не соберет!
— Динь! — вновь звякнул интерфейс, констатируя полную зачистку помещения и предлагая приступить к установке флага отряда.
Опустив еще горячий ТТ, я поймал на себе вопросительный взгляд Мурома — капрал предусмотрительно не полез в бой. Для него, в течение ближайших суток, следующий визит в чистилище растянулся бы на двадцать минут. А кто добровольно пойдет на тысячу двести секунд стачивания зубов ржавым напильником и раскаленных игл под ногти? И это ведь еще не полная ассоциация с тем, что твориться с бойцами в виртуальном отстойнике. Триста процентов боли это реально «перебор», как говорит наш заядлый экс-игроман Сашка Бубна. Он и сейчас большую часть свободного времени посвящает крафту — мастерит карточную колоду из листков пластика.
Отрицательно качаю головой:
— Ждем, пока воскреснут все участвовавшие в бою. Именно они, вместе с офицерским составом, займутся установкой флага. Ребята заслужили, а своих топов — тех, кто выделяется над общей массой душой, телом или званием — следует прокачивать в первую очередь.
Муром согласно кивнул. Мы — из поколения воспитанного смартфонами. Что такое клановый танк, рейдовый дамагер и какую роль играют топовые офицеры гильдии — знаем не понаслышке.
Нарушая мой приказ, в шлюз нырнул поисковый таракан ППГ. Буквально через секунду он тревожно запищал, обнаружив критически раненного бойца, а затем натужно загудел генератором силового поля — формируя носилки и готовясь к транспортировке очередного пациента.
Минута, и поисковик выполз из проема, таща за собой свернутый кокон с упрятанным внутри раненым. За мутным, заляпанным кровью пузырем, таращил чернявые глаза испуганный Ара. На его животе пузырилась черная пена из пробитого нано-банка. В правой стороне груди зияло сквозное отверстие — подставился-таки наш орел под луч лазера.
Проводив глазами таракана с прицепом, я задумчиво почесал бровь грязным пальцем. Непривычная тут для меня система приоритетов в сортировке раненых. У нас ведь как принято? Легкие занимаются сами собой и друг другом, со средними возятся хирурги на операционном столе, ну а тяжелые предоставлены младшему медперсоналу и играют с судьбой в рулетку. За системой лежит жестокая правда статистики. Если уж ты решил возиться с одним тяжелым, будь готов к тому, что половина средних перейдет в эту же категорию.
Здесь — все наоборот. Если ранение не критическое — имплант вытянет сам или сохранит жизнь бойцу на достаточный отрезок времени. Поэтому помощь профи нужна в первую очередь тем, у кого система жизнеобеспечения бессильно опускает руки и шлет отчаянный «СОС» по широкополосному медицинскому каналу.
Ожидая респауна добровольцев, народ изучал логи прорвавшихся вовнутрь помещения бойцов. Жадно выкрикивались показатели уровня обитаемости — целых тридцать девять процентов! Внимательно высматривалась добыча — нетронутые пласты драгоценного мха, восемь трупов разной степени мажорности и непонятные механизмы в центре зала. На сладкое — крупные ячейки сейфового типа, словно медовые соты покрывающие три стены из четырех.
Сан Саныч, наш отрядный супер-карго, невесть зачем навязанный сборной солянке из истребителей и тяжелой пехоты, уверенно опознал назначение отсека.
— Артиллерийский погреб главного калибра. Клянусь своими портянками — на это корыто впихнули тунельник калибром не меньше трехсот миллиметров!
Я нахмурился.
— Впихнули. Причем сразу пару — каналы стволов проходят через центральную ось корабля. Спецификация «Марата» лежит в свободном доступе. Ты другое скажи — погреб БК рядом с медотсеком? А если детонация?
Сан Саныч отмахнулся.
— Нечему там детонировать — одни литые болванки из трансурановых элементов. При тех скоростях, что обеспечивает магнитный ускоритель — масса снаряда решает гораздо больше, чем любое взрывчатое вещество. Энергия, выделяемая при столкновении с вражеским судном, вполне сопоставима с мощностью ядерного взрыва. Е равно эм-це в квадрате, понимать надо!
Поморщившись фамильярности самого старого в отряде подчинённого — Сан Санычу не так давно стукнул полтинник, я продолжить дожимать супер-карго на предмет информации:
— Расшифруй скрин. Что видишь? Железо это непонятное в центре, соты вдоль стен?
— Все просто! По центру — силовые захваты, карусель подъемника и барабаны скоростного заряжания. Индивидуальные соты — это хранилище БК, фонят они все-таки неслабо. Да и в случае близких взрывов и деформации отсека не стоит им позволять сжиматься в единый комок закритичной массы.
Я кивнул. В целом — все понятно. Сплошная головная боль. Польза от такой добычи сомнительна, а вот в случае нарушения герметичности хранилища мы все умрем. Не очень быстро, но очень болезненно.
С точки зрения добычи — основная надежда на затянутые мхом фигуры. Судя по солидным габаритам, некоторые из них одеты как минимум в пустотные скафандры. Снаряжение такого уровня нам необходимо просто край!
Рядом в полголоса шипел заемные ругательства Макарка. Турель смогла-таки навредить его творению — залившая лобовой лист плазма до белого цвета разогрела основание правого ствола спарки, что привело к нарушению геометрии оружия. Теперь ИМП не проходил встроенный селф-тест диагностики, выдавая целую страницу ошибок и требуя подключения к полноценному ремонтному стенду.
Макар зло щерился и обещал обойти заводские настройки, заменив сдохший ствол на запаску из второй огневой точки «Краба». Разобранный бот все больше походил на обглоданную тушу — вскрытая брюшина, торчащие ребра несущих балок конструкции, тугие кольца разноцветной требухи, залитой техническими жидкостями всех мастей.
Дышалось теперь значительно легче. Кубатура кислорода перемещалась, подняв ИО до терпимых двадцати четырех процентов, заодно снизив температуру с убийственности русской бани до слабосильного турецкого хамама.
Роскошные пласты мха, бесконтрольно расплодившиеся в новом помещении — жадно перерабатывали углекислый газ, выделяя столь нужный нам кислород. Мутировавшие от фоновой радиации растения гнуло к палубе под весом черных ягод.
Зал наполнился новыми запахами и расцветками — озон, яркая плесень и перламутровая пыльца, дарящая бодрость и опасно сужающая спектр зрения. Самые продвинутые хозяйственники уже обозвали порошок «кофе голимый, отечественный» и собирали его во все доступные емкости.
Наконец подоспели последние воскресшие. Ребята и девчата выглядели неважно, не помогла даже последняя минута перед реинкарнацией. Скоростная релаксация лишь частично освежала голову и размывала воспоминания о чистилище, сохраняя главную установку — умирать без отдельного приказа можно, но очень страшно!
Впрочем, кое-кто из добровольцев держался бодрячком. Тем, кому система выдала нашивку «смерть во благо Империи», чистилище повернулось своей новой гранью — чуть ли не райскими кущами. Сорок минут курорта, с голубой водичкой тропической лагуны, теплым белым песочком и безотказными туземками, тянувшими на титул мисс мира, а то и вовсе — мисс Вселенная.
Оставалось лишь неодобрительно покачать головой — нас воспитывали по системе японских камикадзе, натаскивая на беспрекословное подчинение, проводя боевое сглаживание подразделения и готовя к самопожертвованию в случае нужды и прямого приказа.
Закончились противокорабельные ракеты? Тарань вражеский крейсер! У тебя под ложементом сотня тон композита, разогнанная до одной сотой световой! А уж размен «Шмеля» и одиночного пилота на корабль первой линии с двухтысячным экипажем — всегда приемлем для флотоводца.
Выделяю всех избранных и даю отмашку — на захват, братва! Заслужили! Еще одна нашивка в личном деле, горстка балов на УК, пример пассивным и слабым волей…
Заходим в бункер БК главного калибра. Стараемся ставить ноги в оставленные плазмой проплешины — с некоторых пор мы бережем любую флору и органику, а заодно оберегаем конечности от ядовитых шипов и хищных растений. Заполучить пару миллион спор алого мха в тривиальную ссадину на щиколотке — это очень экзотический способ умереть.
Парни и девчата рассаживаются колечком в центре, осторожно пробуя, а затем все быстрее закидывая в рот ягоды мшистого малинника.
Имплант учитывает наше количество, обещая установить флаг отряда за довольно скромные шесть минут.
Я обхожу массивный автомат заряжания, обнаруживая за ним пульт дежурного офицера. Покосившееся кресло занято — в ложементе покоится фигура старлея-артиллериста в белоснежном пустотном скафандре.
Визуальных повреждений на теле не видно. Вероятно, офицера накрыли чем-то более хитрым, чем тривиальное железо. Атака нанитов через системы коммуникации, удаленный хак жизнеобразующих модулей импланта или пучок жесткого излучения, мгновенно прожаривший плоть и вскипятивший кровь.
Сам пустотник находился в идеальном состоянии. Статус-шеврон тлел салатовым маркером, выводя радующие глаз диаграммы. Микрореактор приглушен и едва тлеет, тубусы расходников почти полны — труп не имел возможности нагрузить системы жизнеобеспечения. Салатовая нашлепка нанитов внешней очистки все так же неторопливо ползает по композиту, вылизывая до блеска противолазерное покрытие.
В жесткой кобуре на бедре — тяжелый армейский «Сапсан». Несмотря на кажущуюся бесполезность короткоствола в современном бою против штурмовика в ББС или армейского дрона, «Сапсан» давал-таки своему владельцу некоторый шанс.
В толстой рифленой рукояти прятался экранированный магазин, вмещающий всего четыре дорогущих патрона, созданных на пике текущих технологий. Тандемный боеприпас, в котором лидирующая часть заточена на пробитие силового щита, а основной заряд способен прожечь кумулятивной струей полтора метра стандартного броневого листа. Против сэндвича композитного набора ТТХ патрона смотрятся уже значительно скромнее, да и чаще всего не остановить ки-мода одной-двумя дырками в брюхе, но все же, все же…
Не могу устоять перед соблазном — воровато оглядываюсь, снимаю с трупа оперативную кобуру и извлекаю массивный ствол на волю. БК полон, запасного клипа нет, идентификация для применения не требуется.
Пусть парни бухтят, что хотят, но «Сапсан» не для рядового боя и не для хаотичной пальбы по шустрым сервам-уборщикам. Это козырь последнего шанса для бойца со стальными нервами.
Прижимаю кобуру к бедру, чувствуя, как охватывают ногу силовые ремни. Медленно шевелю конечностью, позволяя крепежу подстроиться к динамике движений и понадежней закрепиться на теле. Все, мое! Не отдам!
Негромко звякает интерфейс, рапортуя о захвате новой локации. Гораздо торжественней звенит виртуальными монетками менеджер Учетной Карты, щедро отсыпая бонусные балы за все, что только возможно.
Улучшение индекса обитаемости, расширение ареала, руководство успешной операцией, выполнение обязательной и опциональной тактической задачи, а так же завершенный сайд-квест «Судьба комендора» и россыпь шевронов всех трех степеней.
Отдельный поощрительный бустер упал от администрации учебки. По десятке баллов на курсанта и позорный обязательный для ношения стикер на плечо, метко прозванный воспитанниками: «Днище».
В чате отряда непривычное многоголосье — народ меряется плюшками. Чую — добровольцев для следующих операций у меня прибавится. Прокачка в мире амазонок — наше все. Именно она определит твое звание и физические характеристики по завершению курса обучения. Стартовую позицию в армейской карьере каждый создает себе сам.
Филонишь — попадешь в войска рядовым с отрицательным балансом на УК. Получишь самый ушатанный истребитель и полетное задание в один конец. И главное — не стоит обижаться. Ты сам себе деревянный робот.
Дисциплина в отряде все крепче — получать по жадным лапам не хочет никто. Бойцы неторопливо и аккуратно обходят новый зал, не мешая трофейной команде вести сбор лута и составлять опись находок. Это потом, на вечерних посиделках, наиболее отличившиеся получат право приоритетного отбора трофеев. Я, кстати, свое «право первой ночи» уже использовал. Успокаивающая тяжесть «Сапсана» приятно ощущалась на бедре.