Я потрясла головой, прогоняя дремоту, и ущипнула себя за руку. Обычно это помогало взбодриться.
— Надо выстирать наряд, — напомнила я себе. — Соберись, Лея!
И решительно натянув платье, вышла в коридор.
* * *Шариссар
Дверь за девушкой закрылась, а он все продолжал смотреть. Потом встал и помотал головой. Ему нужно было подумать, но мысли путались, а его зверь рвался на свободу, пытаясь подавить человеческую волю. И все из-за этого представления, что устроила девчонка.
Паладин фыркнул, заставляя себя успокоиться. Он загонял зверя глубоко в сознание, вновь возвращая себе контроль над телом. И ему совсем не понравилось то, как легко он этот контроль потерял. Он хотел лишь проводить девчонку до комнаты и прогуляться в лесу, но тут она начала раздеваться. Стоя спиной к нему, девушка стянула тунику, что-то мурлыча себе под нос, выскользнула из штанов. Закинула руки за голову, потягиваясь. На ней осталась лишь тонкая, светлая рубашка, оголившая круглые ягодицы. Когда девушка двигалась, эта рубашка краем скользила по ее бедрам, вызывая у Шариссара настойчивое желание разодрать ее зубами. Она словно дразнила его, двигая бедрами и выгибая спину, и хорошо что стояла, отвернувшись, не видя, как зверь подобрался, готовясь к прыжку. Лишь в последний миг паладин заставил себя остаться на месте. Он мог бы просто выпрыгнуть в окно и отправиться исследовать территорию, как и собирался, но остался в углу комнаты, наблюдая за ее движениями.
Когда на девушку никто не смотрел, вернее, когда она думала, что никто не смотрит, ее движения менялись. Обычно она ходила, опустив голову и пряча глаза, чуть ссутулившись и расставив локти, словно собиралась обороняться. Но когда оставалась одна — распрямляла плечи, вскидывала голову и ее походка становилась легкой, танцующей. Она тоже напоминала паладину зверя — грациозного и дикого, но сидящего в клетке. И этот зверь внутри девчонки Шариссару понравился.
А еще ему понравилось, как она выглядит без одежды. Только вот эта короткая рубашка мешала, и он с трудом укротил собственного зверя, желающего содрать с девчонки ненужную ткань.
Что-то пробурчав себе под нос, девушка натянула серое бесформенное платье и ушла, а паладин потряс головой, загоняя звериную суть как можно глубже. Ему нужно было подумать, не отвлекаясь, но образы увиденного мешали.
Разозлившись, он перемахнул через окно и устремился в лес, ощущая, как пружинит под мощными лапами земля, как пахнет трава, различая тысячи звуков и цветов. Все его органы чувств были нацелены на добычу, тело скользило сквозь деревья, словно сгусток тьмы, с такой скоростью, что его просто не могли увидеть обычные люди. Паладин любил эту форму, он любил силу мышц и остроту всех органов чувств, которых у зверя было в разы больше, чем у человека. Он разогнался до такой скорости, что лес слился в одну зелено-бурую ленту, и его лапы почти не касались земли. И вогнал клыки в шею дикого кабана, даже не останавливаясь, с такой силой и скоростью, что добыча не успела осознать свою смерть. Фыркнув, Шариссар отодрал кусок мяса и замедлился. Отбросил мясо, потому что был не голоден, но охота всегда его успокаивала. Зверь внутри него недовольно ворчал, не желая убираться, но стих, задавленный железной волей паладина.
Теперь он мог подумать, не отвлекаясь на ненужные мысли.
А подумать было о чем. В лесу он потерял Элею. Вернее, не так. Он смотрел на нее, а потом понял, что девчонка исчезла. Несколько мгновений ее не было, а потом она вновь возникла на полянке, словно и не поняла, что исчезала. Она рассматривала деревья и кусты, чему-то обрадовавшись и Шариссар с трудом удержался, чтобы не рявкнуть на нее. Ему хотелось обратиться и выяснить, куда она пропадала, но он сдержался. Вряд ли его методы выяснения девушке понравятся. Да и не время пока. Хотя обратиться придется, он слишком долго находится в этой форме, и зверь становится все сильнее.
Словно в ответ на его мысли, в голове снова вспыхнули образы девушки, танцующей в свете солнечного луча, и паладин зарычал.
Он знал несколько способ успокоить зверя. Пожалуй, сегодня в лесу дичи поубавится.
Незабудку забрала к себе Ринка и я не стала сопротивляться. В отличие от меня, моя маленькая сестра была счастлива здесь, еще бы, после одиночества на чердаке, она получила огромный замок для игр и новых подружек. Многие девушки с удовольствием играли с Сиерой, моя проказница выдумывала все новые игры и до вечера по коридорам носилась толпа хохочущих девчонок. Я этому только радовалась и даже с некоторым огорчением думала, что однажды мы покинем Хандраш, и Незабудка снова будет проводить время одна и взаперти.
Эти мысли меня расстраивали, но и выхода я не видела. С раннего детства я впитала, что мне нужно держаться как можно дальше от магов, и вот теперь, прихотью судьбы оказалась в сердце Рифа, в окружении тех, от кого всю жизнь убегала. После сытного ужина, я вернулась в свою комнатку, слегка повздыхала от того, что Незабудка убежала к девчонкам, разделась и залезла под одеяло. В окно было видно верхушки деревьев и скалу, на которой стояла Обитель Искры. В угасающем свете дня белый замок, казалось, светился, и я вновь подумала, какая она — Искра. Мне представлялся сияющий шар, словно маленькое солнце, желтое и теплое.
Кровать оказалась удобной, не то что лежанка на чердаке, я была сытой и если бы не беспокойство — вполне довольной. Но я давно усвоила, что думать надо с утра, а ночью — спать, иначе не будет сил на новый день с его трудностями. К тому же я устала, слишком много впечатлений, да еще этот Ортан и беготня по лесу…
Додумать не успела, потому что уснула.
… мне снилось, что снова стою в хрустальном замке. Я поднимаюсь все выше по бесконечной лестнице, что ведет к самому небу — черному, беззвездному. Я совсем не хочу идти туда, мне страшно и холодно, но переставляю ноги, хотя они тяжелые и непослушные. Что я увижу там? Страх сжимает мне сердце ледяными тисками, холодит кровь. И не замечаю, что ступеньки закончились, а я проваливаюсь во тьму. Но не разбиваюсь о камни, а лечу, подхваченная кем-то кого я не вижу. Он держит меня, обнимает. Он оставляет горячий и влажный след там, где касаются его губы… На щеке, шее, во впадинке ключицы…
Губы?
Я проснулась и распахнула глаза. И тот, кто придавливал меня к кровати, поднял голову, оторвавшись от моей шеи, усмехнулся. Мгновение я смотрела в его глаза, а потом открыла рот и заорала. Но звук не вырвался из моих губ, потому что мужчина зажал мне рот рукой, не давая кричать.
— Тихо, — голос у мужчины оказался чуть хриплым, с низкими, словно рычащими нотками. — Ты ведь не хочешь разбудить весь Хандраш, Элея?
Я вытаращила на него глаза. Он знает мое имя? Что происходит?
Попыталась пошевелиться, но он придавливал меня к кровати, удерживая, кажется, без усилий. Я снова уставилась в лицо незнакомца, пытаясь хоть как-то отрешиться от факта, что на моей кровати лежит мужчина и кажется, он только что меня целовал. За окном была ранняя заря, бледный свет освещал комнату и лицо незнакомца. Смуглую кожу и темные волосы, короткие на висках и длинные сзади, шрам, рассекающий уголок четко очерченных губ и глаза — желтые с вертикальным зрачком, звериные. И лицо одновременно красивое и жуткое, может от того, что черты слишком резкие, без единой мягко черты.
Я прикрыла глаза, расслабляясь.
— Не вздумай упасть в обморок, — прошипел мужчина.
Я обмякла, и стоило ему ослабить хватку, резко вырвалась, перекатилась и свалилась с кровати. Вскочила, хватая первое, что попалось под руку — мой сапог. Он фыркнул насмешливо, вытягиваясь на моей кровати, а я нахмурилась. Кого-то он мне напоминал, но вот кого?
— Ты кто такой? — перехватила сапог поудобнее, тихонько пятясь к двери. — Как ты сюда попал? Убирайся!
Он перевернулся на бок и положил руку под голову, рассматривая меня и не отвечая. На нем была одежда и я вздохнула свободнее, в первый момент пробуждение я подумала, что мужчина обнажен.
— Я сейчас закричу! — пригрозила.
— Не стоит.
Он оказался рядом так быстро, что я вскрикнула не от страха, а изумления, и снова зажал мне рот рукой, прижав спиной к своей груди.
— Не кричи, Элея. Поверь, это не в твоих интересах, — от его тихого голоса у меня на коже встали все волоски.
Я вцепилась зубами в его ладонь, но незнакомец даже не поморщился, словно не чувствовал боли.
— Не глупи и я тебя отпущу. Не дергайся, сказал!
Не глупи? Я снова забилась и тут что-то во мне изменилось. Я сама стала меняться, не понимая, что происходит и как остановить происходящее. Скосила глаза и увидела, что мои босые ноги потемнели и на них появилась шерсть. И когти. Богиня милосердная!!! У меня на ногах появились когти? Я замычала мужчине в ладонь, извиваясь всем телом и ощущая, что тело становится более гибким и сильным. Другим. Он отпустил меня резко и шагнул назад, а я шлепнулась на пол. На все четыре лапы.
Мужчина произнес ругательство, такое грязное, что я открыла рот, собираясь его отдернуть. И зарычала.
— Хорошая кошечка, — прошептал незнакомец.
* * *Шариссар
А ведь он просто хотел, чтобы она не мешала спать.
Вернулся с охоты и запрыгнул в окно. Маленькой девчонки не было, а Элея спала, свернувшись в калачик и похныкивая. Ей что-то снилось, наверное, не слишком приятное. Он устроился на свободной кровати, но девушка мешала своими всхлипами, и паладин запрыгнул к ней. Понюхал волосы, потом лицо. Элея во сне перевернулась, прижалась к его боку, как тогда на корабле. В тот день он это вытерпел с трудом, просто пытался понять, почему от девушки так воняет светлым магистром и что следует по этому поводу предпринять. И пока она слюнявила ему шкуру, мрачно размышлял, кого бы убить. Замкнутое пространство корабля нервировала, зверю паладина здесь не нравилось. Да еще и эта девчонка с ее слезами. Он даже лизнул потом шкуру — соленная. Шариссар не помнил вкус слез. Слишком много времени прошло с тех пор, как он их ощущал их в последний раз. Может, поэтому он и остался, позволяя прижиматься к своему боку и сдерживая желание выпустить шипы. Они как раз пробили бы девчонке горло.
Вот и сейчас она ткнулась лицом ему в шерсть и затихла. Может, просто согрелся. Люди слишком хрупкие, их тела так уязвимы…
Паладин снова втянул воздух возле ее волос. Зверь внутри него зарычал… Он загнал его поглубже и медленно лизнул девушке кожу, самым краешком языка, чтобы не поранить. Зверь уже бесновался, требуя того, что ему не позволял человек.
Шариссар мотнул головой. Надо вернуться в человеческое тело. Вздохнув, он обратился, продолжая прижимать девчонку к себе. На ней была сорочка и она сбилась, оголяя ноги. Он провел по ее коже пальцем, желая снова почувствовать человеческие прикосновение. Понравилось. Тронул ее спину, потом волосы, ощущая желание сжать их в кулак. Все-таки он пробыл в теле зверя слишком долго, паладином правили инстинкты, и они не желали слушать холодный разум. Зверю разум не ведам. Он опустил голову и прижался губами к ямочке в вырезе ее сорочки. В его руках было женское тело — юное и соблазнительное, и Шариссар откровенно хотел этим телом насладиться. Ее кожа под его губами была бархатной и прохладной, и ему нравилось это сочетание.
Но она проснулась и попыталась заорать, так что пришлось закрыть ей рот. Он предпочел бы закрывать по-другому, но, кажется, девушка не настроена была играть.
А через несколько минут она обернулась. Он держал ее, прижимая к себе, чтобы не дергалась, и изменения ее тела почувствовал сразу. Все же, паладин слишком хорошо знал, как это происходит. Как выгибается спина, а мышцы становятся литыми, как натягиваются сухожилия, ускоряется ток крови и стук сердца, а нутро выворачивает наизнанку, выпуская наружу зверя. Он отступил и изумленно уставился на хищницу, что распласталась на полу, не понимая, как собрать лапы. Элея трясла головой и даже на звериной ее морде проглядывало такое изумление, что он снова выругался.
Огромная дикая кошка, черная, как сама ночь, с блестящей шелковой шерстью и колючими шипами вдоль хребта. Она была просто великолепна.
— Тише, не бойся, — паладин попытался подойти, но девчонка оскалилась и зарычала. Он остановился, не желая напугать ее еще больше.
— Хорошие зубки, я оценил. Элея, не бойся, ты просто обернулась, понимаешь? Не бойся меня, я не причиню тебе вред.
Черная хищница выгнула спину и очень осторожно поднялась. Вскинула голову, и он снова поневоле восхитился. Первое обращение дается непросто, ведь это полное изменение всех органов чувств и восприятия. Многие скулят и катаются по земле, кто-то кружит на месте, пытаясь сориентироваться в новом теле. Элея просто стояла, чуть склонив голову и настороженно наблюдая за ним. Что удивительно, ее глаза не изменились, так и остались — синим и зеленым.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — паладин сделал осторожный шаг. — Я понимаю, что это трудно. Элея, ты меня слышишь?
Шагнул еще, она попятилась, а потом рыкнула и одним махом перелетела через него и выпрыгнула в окно.
— Какая шустрая, — пробормотал Шариссар. — Очень шустрое Отражение. — Он довольно усмехнулся и прыгнул, на лету меняя форму.
* * *Звуки, запахи, цвета… Слишком много. Я никогда не ощущала их так, не знала, что мир состоит из такого множества оттенков, шорохов, сочетаний, ощущений, форм, размеров! Это была какая-то бесконечность, невообразимость, чистый восторг, туго сплетенный со страхом и непониманием. Восторг принадлежал той новой Элее, что вырвалась на свободу. У нее были четыре мощные лапы, сильное тело, покрытое черной шерстью и клыки, способные разодрать любого зверя на этом рифе. Эта новая Элея ничего не боялась, она упивалась бегом и новыми ощущениями, она хотела лишь бежать еще быстрее, еще гибче, еще дальше!
Страх принадлежал Элее прежней. Которая потерялась внутри сознания дикой хищницы и не понимала, как найти дорогу обратно. Она совсем ничего не понимала, ее человеческое восприятие не могло справиться с тем многообразием новых ощущений, что воспринимали органы чувств.
Я словно раздвоилась, но чем дальше я бежала, тем меньше во мне оставалось человека и тем больше становилось зверя. Я была хищницей — дикой и свободной, мною владел азарт охоты, я мчалась куда-то сквозь прекрасный и древний лес, мимо вкусно пахнущих полей, через цветущие травы… Я почти летела, упиваясь свободой, пока кто-то сильный и совершенно беззвучный не прыгнул на меня сверху, придавливая к земле. Ярость взметнулась внутри, я попыталась вырваться, но зверь прикусил клыками мой загривок, удерживая на месте.
«Успокойся!»
Приказ прозвучал внутри головы, и я изумленно дернулась. Зверь, что меня удерживал, утробно рыкнул.
«Что происходит?» — Мысль пришла сама, но на нее ответили.
«Ты должна вернуться в человеческую форму».
«Я не понимаю как!» — сознание билось, пытаясь найти выход и понять, что произошло.
Зверь снова зарычал, и моя хищница замерла, словно парализованная этим звуком.
«Я помогу. Расслабься».
«Я не могу расслабиться, когда мне вгоняют клыки в холку!» — рассердилась я.
«Так надо. Ты не владеешь своей второй формой. Расслабься. Сделай глубокий вдох. И ощути свое человеческое тело. Почувствую руки и ноги. Каждый пальчик. Каждую часть себя. Такой, какой ты привыкла быть… Какой была всю жизнь. Сделай это, Элея».
Я попыталась отрешиться от совершенной нереальности происходящего, не думать о том, что нахожусь в теле зверя, и что другой зверь отдает мне мысленные приказы. Я просто постаралась сделать, как он сказал. Закрыла глаза, расслабилась…
Открыла и поначалу не поняла, что случилось с миром. Почему яркий и разноцветный он вдруг стал серым и пресным. Поморгала и зябко поежилась, потому лежала я на траве и моя ночная сорочка стала совершенно мокрой от росы.
Я ахнула и резко села. В шаге от меня стоял, опустив голову черный барс. Которого я так неосмотрительно называла Чернышом. И который оказался гораздо разумнее, чем я предполагала. Зверь потянулся, я мигнула и прижала ладонь к губам, чтобы не заорать. Его черная шерсть посветлела, а тело выгнулось. Мгновение — и передо мной стоял уже человек. Тот самый, что разбудил меня поцелуями.
— Кто ты? — из моих губ донесся лишь сиплый хрип. — Что ты со мной сделал?
Мужчина присел на корточки рядом со мной.
— Меня зовут Шариссар, — он смотрел внимательно и без улыбки. И несмотря на изменение, его глаза остались звериными. — И это с тобой сделал не я. Ты сама это сделала, Элея.
— Я не понимаю! Ничего не понимаю! — обхватила себя руками, потому что меня начала колотить дрожь.
— Я знаю, — в его голосе все еще были слышны эти низкие рычащие нотки. Меня же трясло все сильнее, словно я заболела лихорадкой. Попыталась подняться и пошатнулась. Шариссар словно перетек ко мне одним движением и прижал к себе. — Тшшшш, — его ладони легли мне на спину. — Не бойся. Твое тело не может сразу перестроиться, а сознание пытается справиться с изменением восприятия. В первый раз это трудно, но ты хорошо держишься, — теплые ладони успокаивающе прошлись по спине, согревая. — Это пройдет. В следующий раз будет легче.
— В следующий раз? А что это повторится?! — ужаснулась я и вырвалась из его объятий. Потому что по-другому это было не назвать. Я постаралась не думать о том, что стою в мокрой сорочке посреди поля и меня только что обнимал мужчина, которого я вижу первый раз в жизни! Как ни странно, но эти вопросы меня сейчас волновали мало. Слишком сильным оказался шок от того, что я носилась по лесам в образе огромной черной кошки.
— Я не знаю, — он смотрел с легким интересом.
Я вскинула голову.
— Немедленно расскажи мне, что происходит! И… и не трогай меня. Больше. Иначе…