Все это привело к расистским выпадам во время дебатов. Убийство Фадимы Сахиндал привело к тому, что все шведы узнали, что такое «убийство чести», практикуемое народами, которые верят, что честь мужчины находится между ног у женщины. Многие пытались охарактеризовать «убийство чести». Но вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на потребности мужчины контролировать женщину и женской беспомощностью перед мужским насилием, специалисты спорили, обусловлено убийство Фадимы Сахиндал культурными различиями или нет. И их особенно интересовало, что такого есть в курдской культуре, что заставляет мужчин убивать своих дочерей.
Дебаты разделили специалистов на два лагеря. Одни давали традиционное объяснение: Фадиму убили по сексуальным мотивам, и не важно, что ее убийцей был курд, мусульманин и родной отец. Точно так же не играло никакой роли то обстоятельство, что убийцей Мелиссы был жирный швед в татуировках. Второй лагерь считал, что потребность мужчин контролировать женщин (не только в сексуальном плане, но и вообще желание решать за них, что им делать со своим телом и жизнью) приводит к «убийствам чести», и именно по этой причине была убита Фадима.
Причины эти характерны для всех народов и культур. Подобное объяснение подходит и к убийству Мелиссы Нурдель тоже. Мотивы убийства кроются в маскулинном обществе[27], в патриархальной структуре, где закон на стороне мужчин, а женщины зачастую оказываются в бесправном и угнетенном состоянии. Решение может быть одно: укрепление демократии. Первый же лагерь, принявший так называемую культурантропологическую модель, утверждал, что Фадима была убита из-за того, что ее отец был курдом и мусульманином. Тем не менее даже внутри этого лагеря царили разногласия. Помимо этих двух точек зрения, были и другие.
Культурантрополог Микаэль Куркиала из Уппсальского университета, известный своими исследованиями жизни индейцев Навахо в Северной Америке, опубликовал в газете «Дагенс нюхетер» статью, в которой писал: «Отношение в обществе к юным курдским девушкам резко изменилось после убийства Фадимы Сахиндал. Но изменилось в худшую сторону, поскольку люди больше обращают внимания на национальность жертвы, чем на ее показания». Статья называлась «Страх различий».
Куркиала писал, что большинство шведов испытывают «панический» страх перед различиями. Другими словами: те, кто утверждал, что в убийстве Фадимы виновато патриархальное общество, просто боялись сказать открыто, что между шведами и курдами есть культурные различия. Эта точка зрения не нова. Ее уже озвучивали Национальный фронт во Франции, «Данскт Фолькепарти» (Народная партия) в Дании и «Шведские демократы». Должен заметить, что я не считаю Куркиалу фашистом и не симпатизирую ни одной из вышеупомянутых партий. Я упомянул их с одной целью: они представляют собой политическое движение, которое уже в течение многих лет проводит последовательную политику, основанную на этноцентричном культурном релятивизме. Если выражаться проще, то правоэкстремисты утверждают, что кровь, то есть ДНК индивида, этническая принадлежность и культурный бэкграунд определяют ценность человеческой личности. Именно на этом утверждении все эти группировки строят свои расистские и националистские системы ценностей. В демократическом обществе мы верим, что образование человека, социальная компетенция и способность к эмпатии определяют его ценность, а вовсе не цвет кожи, язык или выбор одежды. В этом и вся разница.
«Шведские демократы» возникли в 1979 году. Тогда они назывались «Сохраним Швецию шведской» (BSS). Очень быстро они стали известны как расистская организация. В 1988-м партия сменила имя на «Шведских демократов», и сегодня это самая успешная «национальная» партия с тридцатых годов. Большую часть периода существования – с 1979 года по 1998-й – она находилась под влиянием нацистских групп.
В девяностые партия постаралась избавиться от нацистского налета, отпугивающего избирателей. Был введен запрет на ношение униформы на собраниях. Партийная программа была пересмотрена и некоторые позиции переформулированы. В этом ШД повторяла иностранный опыт. Во многих странах правоэкстремисты осознали, что воинственная расистская риторика отпугивает избирателей и создает юридические сложности, когда ее члены разжигают межнациональную рознь или угрожают и оскорбляют других.
Затем партия сосредоточилась на раздувании искр, уже имеющихся в обществе, в котором всегда существовали расистские стереотипы. В семидесятые нацисты расстались с принципами расистской биологии, которой следовали с пятидесятых годов. Старый фашист Пер Энгдал в газете «Путь вперед» («Вэген фрамут») в 1979 году писал, что наука и генетика доказали, что нет никаких различий между людскими расами. Он признал, что нацисты были не правы, но что это не означает, что с идеями расизма покончено. Просто теперь нужно сосредоточить внимание на культурных различиях между «ними» и «нами». Сегодня для националистических движений характерны следующие явления.
1. Исламофобия. Это мифы и стереотипы о мусульманах и арабах, их нормах поведения, взглядах, образе жизни и культуре. Исламофобия пришла на смену антисемитизму. Сегодня не евреи, а мусульмане – главные враги нацистов. Сегодня только откровенно нацистские группы, такие как Национально-социалистический фронт, «Кровь и Честь», «Национальная молодежь», открыто заявляют о своей ненависти к иудеям. Разумеется, антисемитизм никуда не исчез. Даже такие «респектабельные» группы, как национал-демократы (НД), не стесняются выражать недоверие к евреям, но больше в виде конспирологических теорий о франкмасонах, иллюминатах, космополитах и других подобных вымыслах. Открыто же они ненавидят сегодня только мусульман, главным образом арабов.
2. Культура под угрозой. Некоторые правые экстремистские группы, как нацистские, так и национал-демократические, утверждают, что иммиграция представляет собой угрозу шведской культуре. При этом они никогда не сообщают, что подразумевают под шведской культурой. Видимо, определение культуры вызвало бы много вопросов. Но члены этих групп убеждены в одном: «наша культура» лучше «их культуры».
3. Преступность. Самый эффективный ингредиент пропаганды нацизма – это утверждение, что все иммигранты – преступники и злодеи. Шведские демократы и национал-демократы наводняют свои сайты статьями о том, как иммигранты воруют, мошенничают, насилуют, убивают, провозят контрабанду. Чаще всего они публикуют статьи о насилии над женщинами. Шведские демократы открыто заявляют, что иммигранты не столь развиты, в отличие от шведов, и что их отношение к женщинам принципиально иное, нежели принятое в Швеции. По их словам, иммиграция представляет собой угрозу для шведских женщин, поскольку иностранцы не в состоянии контролировать свою сексуальность и больше шведов склонны совершать изнасилования, в том числе групповые. Это представление легло в основу главного лозунга партии шведских демократов «Нет групповым изнасилованиям – нет иммиграции». Шведские демократы также описывают себя как единственную партию, защищающую «права и свободы» женщин.
4. Вопрос о демократии. Но главный злодей в этой драме не иммигранты, а «враждебная Швеции властная элита», которая «предала народ и продала родину иностранным оккупантам-иммигрантам». Элита эта состоит из коррумпированных политиков из разных партий, журналистов, чиновников, бюрократов, феминисток, гомосексуалистов, марксистов, леворадикальных идеологов и других, кто, по мнению националистов, превратил Швецию из демократического государства в диктатуру.
Шведские демократы также утверждают, что иммиграция стоит стране фантастических денежных сумм. Они как-то приводили цифру в 260 миллиардов крон в год. Это даже вызывало дебаты в Эслёве, по ходу которых «модерат» Микаэль Куртсман не выдержал и воскликнул: «Какая чепуха!» Часть статьи Микаэля Куркиалы можно было смело позаимствовать из любого пропагандистского текста шведских демократов. Вот что он пишет: «Наше общество во многих смыслах деградировало социально и морально. Растут различия между классами. Священное триединство «школа, здоровье и забота» на грани коллапса. Власть имущие наживаются за счет неимущих. Телевидение зомбирует нас стереотипными картинками о мужском и женском поведении. С помощью консьюмеризма люди пытаются избавиться от экзистенциального страха и перманентного кризиса личности. Вот почему необходим ясный ум и критическое мышление, чтобы сохранить ценности, на которых стоит наше общество».
У шведских демократов есть повод для радости: именно это они пишут в своей пропаганде. Шведскому обществу угрожает опасность. Здоровью, образованию и заботе никто больше не уделяет внимания. Коррумпированная власть живет за счет шведского народа. Потребление превратилось в наркотик. Это из-за него мы не замечаем, что шведская культура утрачивается, что страна переживает кризис идентичности. Шведские демократы, как и Национальный фронт во Франции, знают, что традиционные расово-биологические представления устарели и не могут использоваться в политических целях. Поэтому они нашли себе нового врага – иммигрантов из неевропейских стран, и побуждают теперь шведов относиться с подозрением ко всем людям иной культуры.
У шведских демократов есть повод для радости: именно это они пишут в своей пропаганде. Шведскому обществу угрожает опасность. Здоровью, образованию и заботе никто больше не уделяет внимания. Коррумпированная власть живет за счет шведского народа. Потребление превратилось в наркотик. Это из-за него мы не замечаем, что шведская культура утрачивается, что страна переживает кризис идентичности. Шведские демократы, как и Национальный фронт во Франции, знают, что традиционные расово-биологические представления устарели и не могут использоваться в политических целях. Поэтому они нашли себе нового врага – иммигрантов из неевропейских стран, и побуждают теперь шведов относиться с подозрением ко всем людям иной культуры.
И в этом плане история Фадимы, которая фигурирует в обычной прессе, бесценна для расистской партии. «Видите – мы всегда это говорили, теперь и другие пришли к тому же выводу. Массовая иммиграция приводит к насилию над женщинами». Партия еще выше поднимает баннер с лозунгом «Нет изнасилованиям – нет иммиграции». Оса Ольден защитила в 2003 г. докторскую диссертацию в Уппсальском университете на тему «Честь – дело жизни и смерти: жестокие рассказы о слухах, невинности и чести». Оса один из главных экспертов по «убийствам чести» в Швеции. Но стоило ей заявить, что это понятие имеет неверные культурные коннотации и что обозначает оно насилие по отношению к женщинам, как она подверглась нападкам не только сторонников культурантропологической модели, но и шведских демократов.
На сайте ШД появился пост: «Эта вымученная попытка превратить культурный вопрос в феминистический провалилась. В шведской культуре присутствует осознанность в вопросах равноправия и не допускается несправедливость по отношению к мужскому или женскому полу, хотя феминистки и не согласны с этим утверждением. А есть ли эта осознанность в курдской или другой мусульманской культуре? «Убийства чести» не характерны для шведской культуры. Женщины в Швеции равны мужчинам. «Убийства чести» – результат мультикультурного общества. Преимущества жизни в таком обществе ничтожны по сравнению с негативными сторонами мультикультурализма. И, к сожалению, в правовом плане Швеция часто оказывается в проигрыше».
Главный редактор «Сюдсвенска Дагбладет» Пер Т. Ульссон, написал в газете следующее: «Иммигранты имеют и будут иметь право на свою культуру и традиции, но шведское общество не собирается идти на компромисс в том, что касается уголовных преступлений, какими бы обычаями они ни были вызваны». И получил следующий ответ от представителя шведских демократов Кеннета Сандберга из Щевлинге: «Вот что говорит защитник мультикультурного общества. Не будем строить иллюзий на счет Пера Т. Ульссона и компании. Вряд ли они поднимут вопрос, стоит ли нам вообще держать иммигрантов в Швеции».
Габриэлла Юханссон, председатель женской ассоциации «Аврора» внутри партии ШД (судя по всему, существующей только на бумаге, поскольку ШД еще и шовинистская партия), умудрилась превратить убийство Фадимы в партийную пропаганду: «Я считаю, что Фадима проявила мужество. Она пошла против воли семьи. Она не молчала, когда члены ее семьи называли новую родину страной с гнилой моралью и запрещали встречаться с шведским бойфрендом. Она должна стать образцом для всех девушек-иммигранток, желающих интегрироваться в шведское общество. А зачем иначе они сюда приехали, если не стать шведами и жить по-шведски? Не может быть и речи о мультикультурализме, когда люди живут в изоляции друг от друга. В сложившихся обстоятельствах, я имею в виду массовую иммиграцию и открытые границы, Фадима – пример для всех иммигрантов».
Пия Щерсгард тоже вступила в дебаты: «С примитивной точки зрения отца – курда и варвара – это убийство продиктовано соображениями чести. Мультикультурный эксперимент, поставленный в Швеции, за которым мы так долго наблюдаем с восхищением и изрядной долей скептицизма, сегодня как никогда близок к провалу».
Мне жаль только юную девушку, которая погибла слишком рано. Она стала жертвой утопии о мультикультурализме. Здесь все понятно. Культурный шовинизм налицо. Щерсгард называет культуру курдов варварской и примитивной. Но дальше она говорит, что Фадиму убило мультикультурное общество – неудачный эксперимент по внедрению в Швецию «чурок» (намек на стоящую за этим политическую элиту). Идиотизм? Разумеется. Но спустя полгода в Швеции прошли выборы. Шведские демократы увеличили число мандатов по коммунам с одного до пятидесяти и стали самой крупной партией, не представленной в парламенте. Кеннет Сандберг получил десять процентов голосов избирателей на местных выборах в Щевлинге. Естественно, не проводилось никакого культурантропологического исследования взаимосвязи между его взглядами и успехами ШД на выборах. Сторонники культурантропологической модели выступили сразу с несколькими однотипными заявлениями. Их целью было «маргинализировать убийство Фадимы», поместив его в рамки обычных нападений на женщин.
Микаэль Куркиала заявил, что те, кто критикуют культурантропологическую модель, на самом деле одобряют «убийства чести». Может, они открыто не говорят этого, но втайне поддерживают. Дебаты привели к тому, что определенные лица стали дистанцироваться от «убийств чести». Противники стали называть себя «мужчинами-интеллектуалами». Этот аргумент тоже приводит Куркиала, но, естественно, его никак нельзя отнести к фактам – только к риторике. Если слов «мужчина» и «интеллектуал» достаточно для того, чтобы отстранить людей от дебатов. Но здесь нужно кое-что пояснить. На самом деле Куркиала написал «курдские мужчины-интеллектуалы». Себя же он относил к эмансипированным северянам. Что это может говорить об уровне дебатов? Куда уже ниже?
Третий аргумент, приводимый в дебатах, звучал так: сторонники традиционного феминизма «отказывали угнетенным женщинам в праве голоса». Широкими мазками рисовалась картина: курдские девушки, которые, наконец, отважились открыть рот и начать критиковать курдскую культуру. Конечно, ее можно критиковать по многим пунктам, но не это самое главное. На одну курдскую девушку, утверждавшую, что «убийства чести» – часть курдской культуры, приходилась пара других, утверждавших обратное: что «убийства чести» – это результат отсутствия демократии в патриархальном обществе. Почему же никто не пригласил их выступить на телевидении?
Фадима Сахиндал никогда не говорила, что для курдской культуры характерны «убийства чести» и угнетение женщин. Она лишь говорила, что угнетение женщин – следствие неразвитости демократии в обществе. Лизе Берг, статс-секретарь, отвечающий за вопросы интеграции и равноправия, рассказала о своей встрече с Фадимой следующее: «Фадима была не просто мужественной, она еще была очень умной женщиной». Фадима указала на ряд проблем, связанных с культурой и традициями. Важность интеграции, неосведомленность шведских властей в этих вопросах, отсутствие защиты в экстренных ситуациях, плохое взаимодействие между разными органами власти – все эти вопросы волновали ее.
Сегодня, оглядываясь назад в прошлое, понимаешь, что четвертый аргумент был самым спорным. Противников «культурантропологической» модели обвиняли в леворадикальных и марксистских взглядах. Это тоже присутствовало в статье Куркиалы. «Левые и большая часть курдских интеллигентов (мужчин) твердят как мантру, что убийство не имело никакого отношения к культуре, и называют все объяснения чушью или расизмом».
Понятно, когда такие заявления делают шведские демократы. Они всех, кто не входит в их этноцентрическую секту, называют марксистами, не важно, состоят те в рядах христианских демократов или Молодежном союзе анархистов, вооруженных булыжниками. Еще поразительнее тот факт, что обычно разумные журналисты – например, сотрудники «Экспрессен» – повторяли эти бессмысленные аргументы так, словно сами являлись членами партии.
Утверждать, что Фадиму Сахиндал убили, потому что она была женщиной из патриархального общества, и что это глобальная проблема (а не культурная), значит быть левым марксистом. Поразительно. Разве не это утверждали исследователи в области гендера уже несколько десятков лет? Разумеется, существует вероятность того, что и их обвинят в «марксизме». Почему нет? Шведских демократов ничто не остановит. Но главный вопрос остается открытым: почему их всех вдруг обвиняют в марксизме? Потому ли, что марксисты защищают «убийства чести»? Что такого специфически «марксистского» в том, чтобы утверждать, что насилие над женщинами – мужской патриархальный феномен?
Если рассуждать логически, то должна быть разница между марксистами, утверждающими, что насилие над женщинами вызвано потребностью мужчин контролировать женщин, и антимарксистами (может, их лучше называть фашистами), утверждающими… утверждающими что? Никто из участников дебатов это не разъяснил. Микаэль Куркиала, возможно, умнее меня, и его выводы имеют под собой серьезные основания, и лично мне сложно разглядеть какую-то четкую партийно-идеологическую линию в дебатах по поводу убийства Фадимы. Скорее представители «левых» встречались в рядах сторонников обеих моделей. Среди обвиненных в левачестве, например, были писатели Ян Гийю и Лиза Марклунд, Курдо Бакши. Если они «левые», то на другом полюсе находятся Сара Мухаммад, Диса Демирбаг-Стен, Налин Пекгул и другие «правые» дебатеры. Сомневаюсь, что им понравился бы такой ярлык. Разумеется, это не вопрос правого или левого в политических дебатах. Среди тех, кто не приемлет культурно-релятивистскую теорию, есть столько же марксистов, сколько и либералов. То же касается и их противников. Точно так же среди тех, кто избивает женщин, можно встретить как социалистов, так и буржуев, как шведов, так и курдов.