– Ученик твой весьма неглуп… – произнес он неспешно. – Да, юноша, несомненно, у всего в этом мире есть своя цена. Поэтому я с уважением отношусь к вашей осторожности и не обижаюсь. Предусмотрительность – то, что позволяет купцу в чужих краях торговать с прибытком и остаться живым. Скажи, достойный сын Ивана, как и где именно ты хочешь завершить наш торг. И назови хотя бы примерную цену… – он снова нацепил улыбку, но глаза по-прежнему оставались холодными. – А то, может, мне и в самом деле восстановить репутацию обойдется дешевле?
Мол, не зарывайтесь, хлопцы. Я готов платить, но не любую цену.
Типун осознал и ответил так, словно думал вслух.
– Откуда мне знать настоящую цену, если я до того времени, как с этим бочонком на сушу выбрался, даже не видел, что внутри? Может, он дом отпирает и стоит не больше двери, которую придется прорубить? А с другой стороны – вряд ли… Потому как покойный Ворон ценил этот бочонок дороже байдака со всем грузом… типун мне на язык… – кормщик словно только что осознал. – Матерь Божья! Тысяча мушкетов! Со всем припасом… Я даже боюсь подумать, какова истинная стоимость этой безделицы.
– И не надо, уважаемый Семен сын Ивана. Все хорошо в меру, многие знания порождают скорбь, – соответственно моменту, с сочувствием на лице, покивал головою купец, помолчал немного и снова наполнил кружки.
Пустой кувшин тут же забрала со стола хорошенькая, светло-коричневая служанка.
Мулатка, будто тень, совершенно бесшумно возникла рядом с достарханом, что было весьма удивительно, – поскольку кроме полупрозрачных газовых шаровар девушка носила десяток ручных и ножных браслетов, увешанных неизменными бубенчиками. И то, что они при движении не издавали ни звука, привлекло мое внимание даже больше предлагаемых на осмотр прелестей. Ну, а Типуна вообще ничего сейчас не интересовало, кроме торга. Так что он, скорее всего, даже и не заметил ее.
– Это верно… – Семен вздохнул там многозначительно и скорбно, как и не всякий раввин смог бы. – Мир полон грусти. Поэтому я с нетерпением жду твоих слов, которые возрадуют мой ум и развеселят сердце.
Выпили, не чокаясь. Но, похоже, этот обычай еще не был в моде. Или уже…
– Давай остановимся на десятой части от стоимости всего груза, я думаю – это справедливое вознаграждение за ваши хлопоты? – предложил купец.
– А почему не пятую? – поинтересовался Типун.
– Десятина – то, что даже ваша церковь советует, – усмехнулся Хасан. – Ну, и еще потому, что товар этот чужой. Вы, считай, нашли кем-то потерянное. Не тратились на покупку, доставку… Был бы Ворон жив – какой была твоя доля в добыче? Десять золотых? Двадцать? А я предлагаю пять сотен полновесных султани![32]. За такие деньги можно каменный дом купить, вместе с мебелью и слугами.
Типун, словно раздумывая, потер переносицу.
– Гм… В твоих словах, уважаемый Хасан, есть доля истины. Но не вся… Был бы жив атаман – мы, конечно же, получили бы гораздо меньше. Но нам не нужно было бы думать о будущем. У нас был отряд, байдак… Мы получили бы с тебя, а потом отвезли кожи в Каменец и снова что-то получили. А там новый груз… И так, покуда не пересохнет Днепр или наша земная юдоль не завершится.
– Тысячу не дам… – развел руками «кожевник». – Столько денег у меня нет… – и тут же поправился: – Я имею в виду лишних. Ведь одно дело купить товар, на котором еще и заработать можно. И другое – отдать просто так.
– Батька, дозволь слово сказать? – наклонился я к уху кормщика.
– Не встревай, – отмахнулся тот, но моими мыслями неожиданно заинтересовался Ибрагим.
– Пусть говорит. Как я уже заметил, ученик твой совсем неглуп и не посрамит учителя. Ну, а если вдруг… мы спишем на молодость и неопытность.
– Ты так считаешь? Ладно, – согласился Типун. – Глаголь, отрок…
Я сделал вид, что растерялся. Типа, хотел на ушко, по секрету, а приходится во всеуслышание. Но ничего не поделаешь… Раз наставник велит…
– Я подумал, что купец Хасан не может быть в ответе за те беды, что с нами случились… Ведь если бы так было, кто вообще стал бы возить грузы? Всегда можно сказать, что товар утонул, сгорел или его разбойники отняли, а ты – купец, плати, потому что мы не виноваты…
Система страхования им, похоже, тоже еще была неведома, но в целом ход моих мыслей Хасану нравился. В отличие от Семена.
– Говори толком… – нахмурился кормщик. – А то я что-то ничего не понимаю.
– Сейчас объясню… Не стоит смешивать все в одну кучу. Мы привезли купцу часть товара, вот за эту часть он нам пусть и заплатит. А что ушло на дно – с того ни ему, ни нам прибытку не даст. Вот только товарищей жаль, да байдак справный был… – произнося последние слова, я как бы случайно бросил взгляд на остролицего. Но тот намек понял.
– Хорошо сказано. Просто и понятно. Посему вот мое последнее предложение. Пятьсот цехинов за ключ. Еще сто – на новый байдак. И еще… м-м-м, десять… ладно… пятнадцать. Чтобы помянуть в церкви новопреставленных рабов божьих. Годится?
Типун кивнул и протянул открытую ладонь.
– По рукам…
Но в тот миг, когда Хасан скрепил договор пожатием, быстро добавил:
– А как быть с Чернотой? У нас же нет мушкетов, чтобы с «рыбаком» рассчитаться…
Ибрагим засмеялся и помахал пальцем.
– Ох и хитрющие вы, казаки. Нет, на этом всё. Больше ни одного гроша сверху не будет. Сами свои проблемы решайте. Или не возвращайтесь больше в Кызы-Кермен, если жаль денег. Вы же за товаром уплывете, а почему Ворон передумал – другая история.
– Тем более что байдак утонуть мог не третьего дня, а завтра… – опять-таки себе под нос произнес я.
– Великолепная мысль, – одобрил купец. – Знаешь, Петро… Когда закончишь обучение у Семена, приходи ко мне. Думаю, я найду для тебя подходящую работу. А теперь, когда мы обо всем договорились, осталось назвать время и место.
– Место любое, только не здесь.
– Почему?
– Не знаю… – кормщик пожал плечами. – Не нравится мне здесь. Слишком много лишних глаз…
Вопрос спорный. Чужие взгляды я тоже ощущал спиной, но сколько ни оглядывался, никого, кроме еще дважды возникавшей словно ниоткуда мулаточки, не увидел. Но, похоже, Типун имел в виду нечто другое.
– Разумно… Мой дом годится? Он не здесь – в Среднем городе. Там вы не будете привлекать внимания.
– Да, – кивнул казак. – Думаю, так будет лучше.
– Когда? Или тут тоже есть сложности?
– Нет. Это как раз самое простое… – Типун сделал вид, будто что-то подсчитывает в уме. Даже пальцы машинально загибать стал, бормоча при этом: – Туда… ага… обратно… ага… Думаю, к вечеру управимся, типун мне на язык… Значит, утром и принесем.
– Зачем ждать утра?! – воскликнул «торговец кожами». – Это лишнее… Сразу и приходите. Хоть за полночь. Я велю ужин подать. Да и заночевать у меня можете. Приходите вместе с вашим товарищем. Если хотите, конечно… – поспешно поправился, опасаясь, что кормщик снова заподозрит ловушку. – Вольному воля…
– Посмотрим, – неопределенно ответил Типун. – А как найти твой дом, уважаемый Хасан? Чтобы соседей не тревожить…
– Не надо искать. Я тоже как раз собирался уходить. Да и вам не стоит больше задерживаться. Чтобы зря не волновать товарища. Того, что снаружи ждет.
– И то верно… – поднялся на ноги кормщик. – Самое время. Василий хоть и не из боязливого десятка, но напрасно головой рисковать не станет. А потом ищи ветра в поле. Жаль из-за глупости такие деньги терять.
– И я о том же, – купец вскочил так резво, будто пружиной подброшенный. – Пойдем вместе. По пути я и покажу вам свою обитель. Найдете без труда. Привратник будет предупрежден. Даже стучать не понадобится.
Ни один, ни второй при этом на меня не смотрели. Ну, правильно, господа и слуги живут не просто отдельно, а вообще в разных мирах. Как и охрана… Присутствие которой я по-прежнему ощущал только затылком. Надеюсь, они просто смотрели в него, а не целились. Но что и на следующей встрече Хасан Ибрагим ибн Дауд будет не один, можно не сомневаться.
* * *Выведя нас за ворота Верхнего города, купец остановился и указал на заворачивающую влево улицу. Если в Верхнем городе дома стояли плотным кольцом, а в Нижнем – напоминали людей, сгрудившихся перед чем-то интересным, из-за чего задние напирают и едва не лезут на плечи стоящих впереди, – то здесь двухэтажные особняки не теснились. Каждый занимал понравившееся ему место, не мешая другим. Жильцы этих домов уже поднялись над толпой, но еще не настолько опасались ее, чтобы строить персональную крепость и прятаться от остальных горожан за ее стенами.
– Видите тот дом? С двумя трубами и закрытыми ставнями на втором этаже?
– С флюгером в виде стрелы?
– Да…
Добротный двухэтажный дом, под слегка поросшей мхом черепичной крышей, стоял несколько на отшибе, тыльной частью вплотную прижимаясь к крепостной стене, отделяющей Средний город от Нижнего. Словно хозяин решил сэкономить на стройматериале. А почему бы и нет? Читал где-то, что во многих замках, для усиления стены, через определенные расстояния изнутри возводились откосы-подпорки, и в результате получалась почти готовая коробка. Замуровать проем, вставить двери-окна, навесить крышу и готов амбар… Или иное хозяйственное помещение, зависимо от нужд. Тут немного иной расклад, но тоже в тему…
– С флюгером в виде стрелы?
– Да…
Добротный двухэтажный дом, под слегка поросшей мхом черепичной крышей, стоял несколько на отшибе, тыльной частью вплотную прижимаясь к крепостной стене, отделяющей Средний город от Нижнего. Словно хозяин решил сэкономить на стройматериале. А почему бы и нет? Читал где-то, что во многих замках, для усиления стены, через определенные расстояния изнутри возводились откосы-подпорки, и в результате получалась почти готовая коробка. Замуровать проем, вставить двери-окна, навесить крышу и готов амбар… Или иное хозяйственное помещение, зависимо от нужд. Тут немного иной расклад, но тоже в тему…
– Вот там я и буду вас ждать. Когда бы вы ни пришли. Хоть на рассвете… А если вдруг, что-то заставит меня ненадолго отлучиться – скажите слугам, что вы… м-м-м… наследники Ворона. Вам подадут ужин, а меня известят.
– Хорошо…
До этой минуты я не особенно оглядывался по сторонам. Попасть в новое место всегда интересно и многое привлекает внимание… если ты праздношатающийся турист. А когда «на задании», то как-то не до осмотра достопримечательностей. Другим голова забита. Да и избыток адреналина внимательности не способствует.
Зато сейчас, когда всё вроде как бы удачно сладилось… В том смысле, что нам без особых проблем удалось выйти на торговца кожами Ибрагима, а тот фактически подтвердил, что именно ему Ворон вез таинственный ключ. А значит, первая часть задания выполнена, и теперь осталось всего лишь придумать способ разговорить турка. Но об этом пусть голова у «старших» товарищей болит. С учетом их богатого жизненного опыта, который «сын ошибок трудных». А я, если что, на стрёме постою. «Эй, гаражданина! Ты туда не хади, ты сюда хади. А то снег башка попадет, савсэм мёртвый будешь!»
Ну, о стрёме мы после поговорим, когда время придет, а сейчас можно и оглядеться. Все же не каждому уроженцу третьего тысячелетия подворачивается случай перенестись на пару сотен лет обратно. Хотя, если честно, ничего особенного. Почти как зайти в старые районы любого города с историей во времена больших празднеств – когда в центральной части перекрывают движение. То же отсутствие машин… Вот только рекламных щитов нет и между домами не провисают кабеля электричества или связи. А вот люди, похоже, во все времена одинаково суетятся и куда-то спешат. Прямо как река бурлит в берегах… Сойди чуть ниже, в смысле шагни вперед, на территорию Среднего города, и она подхватит тебя, увлекая за собой вопреки воле и желанию. Или здесь так всегда? Пошабашили и торопятся домой, пока вареники не остыли…
– Что за переполох? – почесывая затылок, спросил Семен у купца. – С утра вроде поспокойнее было. И гарью… – он с силой втянул воздух, поводя головой по сторонам, – …кажись, не пахнет. Типун мне на язык.
Угу, значит, не всегда… Нездоровая какая-то суета. Неправильная. Не обеденный перерыв.
– А, это… – недовольно поморщился купец. – Чернь увеселений жаждет. На казнь спешат. Кстати, не желаете взглянуть? Из окон второго этажа моего дома будет хорошо эшафот виден.
– Тоже мне забава: глазеть, как человека жизни лишают… – отмахнулся Типун. – Мало я смертей видывал, что ли? Странный народ… Жаждешь крови – поди, убей врага. Хоть какая-то польза. А смотреть на казнь… Не понимаю.
– Согласен. Только если зреть в корень, сейчас как раз врагов всего города казнить будут… – ухмыльнулся Ибрагим. – Сегодня, в Кызы-Кермене на эшафот выведут мытарей и сборщиков податей.
– Ух ты!.. – восхитился я. – И на чем же их поймали? Неужто мзду брали? Вот негодяи…
– Поймали?.. – удивленно переспросил турок. – Зачем их ловить? Они никуда не убегали…
– Не обращай внимания, уважаемый Хасан, – дернул меня за рукав Семен. – Мой ученик столь любознателен, что если дать ему возможность, любого до смерти заговорит… типун мне на язык. Я сам ему всё объясню, позже. А сейчас нам пора. Если хотим управиться до полуночи.
– Да, да… – энергично закивал остролицый. – Конечно. Дело прежде всего. Я не прощаюсь и пусть вам сопутствует удача.
Типун кивнул, ухватил меня под руку, словно тисками защемил локоть и с разбега нырнул в людской водоворот.
Естественно, мы тут же натолкнулись на какого-то паныча, разодетого на восточный манер в жупан и шаровары яркой расцветки. «Фазан» возмущенно охнул, открыл рот… посмотрел на нас… и закрыл. Не знаю, какое впечатление производила на обычных горожан моя рожа и одежда после всех пережитых приключений, но хватило бы и одного кормщика. Я как-то не приглядывался к Семену раньше. А зачем? Что он – красна девица, чтоб на него глазеть? Но сейчас мимолетно оценил и понял, что повстречай подобного индивидуума в прошлой жизни – вечерком да в полутемной подворотне… М-да… Бытие определяет не только сознание, но и на внешний облик тоже соответствующий отпечаток накладывает. Как печать…
В общем, расфуфыренный горожанин впечатлился и связываться не стал. Уступил дорогу, делая вид, что ему вообще в другую сторону надо.
– Эй, погоди… турок нас уже не видит, – произнес я в спину кормщику спустя несколько минут стремительного марш-броска сквозь сплоченные единой целью народные массы. – Можно сбавить темп. В смысле медленнее идти…
– Нельзя… – не поворачиваясь, ответил Семен. – Купец остался, а соглядатаи его топают следом за нами.
– Какие еще соглядатаи? – завертел я головою, как хрестоматийная киношная блондинка после фразы «только не оглядывайся!». – Я никого не вижу.
– Кто бы стал держать в ищейках тех, кого можно увидеть? – фыркнул Типун. – Тем более в толпе.
– А как же ты их заметил?
– Потому что я не людей высматривал, а след…
– То есть…
Кормщик вздохнул, но понимая, что я все равно не отстану, а вразумлять по-казацки дольше, чем объяснить, ответил:
– Мы быстро уходим. Им, чтобы не потерять нас с виду, тоже приходится держать темп. А двигаемся мы поперек потока. В общем, все как на реке. Кода рыба под верхом ходит. Даже плавника не видно, а бурун заметен. Понял…
Честно говоря, я сообразил раньше, чем кормщик закончил объяснять. И почти сразу же увидел, как метрах в двадцати от нас, позади и левее, образовалась картинка точь-в-точь как у нас чуть раньше. Кто-то на кого-то налетел. Вот только, видимо, у преследователя не было нашей харизмы, и горожане не торопились уступать шпику дорогу.
– Вижу… Ну и хорошо. А теперь прибавь шагу. Как выйдем за ворота – беги налево. К пекарне. Купи там каравай и у торговца вином, если он еще на месте, флягу вина. Вот деньги… Это, если соглядатай за тобой увяжется. А на самом деле тебя там Олеся ждет. Перескажешь вкратце, о чем договорились. Она Полупуду сообщит… Разговаривайте, как незнакомые. Потом – лети со всех ног к лодке, спускай на воду и жди. Кто первым к ней придет, скажет, что дальше делать.
– А если меня Чернота увидит и расспрашивать начнет? Что говорить?
– Правду, что же еще? – пожал плечами Семен. – Даже не пытайся обманывать. Это у тебя и ночью не получится. Контрабандист сразу подвох заподозрит. Так что отвечай, как на духу… Ждешь меня и Василия. Мы зачем-то задержались в городе, но вот-вот подойдем. Потом – сразу же плывем к Ворону. Понятно?
– Да. Сделаю. Только ты мне так и не объяснил, о мытарях… которых казнят сейчас.
Вопрос возник не сам по себе, а из-за душераздирающего вопля, потонувшего в ликовании толпы.
– Потом…
– Ну, хоть в двух словах. Пока до ворот дойдем. А я за это – в два раза быстрее побегу.
– Вот пристал… как пиявка. Да в Порте это уже черт знает с каких пор заведено. Какой-то из султанов, умный был человек, типун мне на язык… издал указ, чтобы всех мытарей, сборщиков податей и прочих, кто дело с государственными деньгами или иными ценностями имеет – казнить всех без разбору каждые пять лет. Поскольку нет и не может быть среди них людей кристально честных. Всякому нет-нет да и прилипнет к ладоням неучтенная монета. А так как раньше суд был прост – поклянешься на Коране, перед лицом Аллаха, что не крал, и всё, – султан сказал, что на нем будет меньше греха, если он казнит десяток-другой ни в чем не повинных, чем станет потворствовать тысяче лжецов, способных солгать даже Аллаху.
– Круто… Откуда ж они набирают новых служащих? Или к этим работам осужденных приговаривают? Как к каторге.
– Ну ты сказанул… – Типун весело расхохотался. – Петро, да от желающих занять освободившиеся места отбою нет. С сегодняшнего же дня, сразу после казни, начнут осаждать дом паши Искандера, наместника здешних земель.
– Не понял… – я растерянно почесал репу. – Добровольно? Зная, что через пять лет будут казнены?
– А чему ты удивляешься? Все мы под Богом ходим, и никто будущего не ведает. Вот, нас хоть к примеру взять… типун мне на язык. Доживем ли до завтра, один Всеблагой знает. А тут пять лет сытой и богатой жизни. Почти вечность… Ну всё, хватит трепаться, – Семен бесцеремонно развернул меня и слегка, в шутку поддал коленом. – Беги! Как раз соглядатай в нашу сторону смотрит. Пусть думает, что я тебе поручение тайное дал. С Богом!