И немудрено, вон как несется! Но, к счастью, упала всего пару раз, и то только из-за того, что все время оглядывается. Ты под ноги смотри, а не назад!
Ага, легко говорить! Попробуйте сами смотреть под ноги, когда за спиной слышится рычание и хруст веток под здоровущими лапами!
Зверь не отставал. Он бежал следом, причем было совершенно очевидно, что хищник играет со своей добычей. Скучно стало клыкастому парню, вот он и забавляется. Все равно жертва никуда не денется, все равно сожру, а перед этим поиграю. Вон как она смешно сопит и, задыхаясь, что-то бормочет на бегу.
– Весело тебе, скотина, да? – Вика прекрасно понимала, что зверь с ней играет, в страшненькие такие, кровавые догонялки. – К тому же очень жадная скотина! Вас ведь трое было, где товарищи? Разогнал всех, решил, что одна маленькая хрупкая девушка на троих – неинтересно? Конечно, вон ты какой здоровый лошадяра вымахал, что такому кусочек девушки, ему всю надо! Вот если бы вместо меня была дородная тугопопая тетя килограммов эдак сто пятьдесят живого упругого тела, тогда – да, тогда есть что делить… Ой! – Вика в очередной раз оступилась и чуть не упала, остановившись на несколько секунд. И волк, топавший в двух метрах за спиной, тоже затих. Что разозлило беглянку еще больше: – Ах ты тварь! Да если бы вам попалась тугопопая тетя, фиг бы она сейчас бегала по лесу! Пару взмахов могучим кулаком, и ваши лобешники треснули бы, как гнилые тыквы! А тетя из ваших шкур соорудила бы тулупчик для своего мужичка. У таких теть обычно очень мелкие и жалкие мужички… Мама!
Вскрикнув от неожиданности, Вика с ужасом уставилась прямо в желтые… да нет, у этого волка глаза были карие. И очень умные. И… насмешливые?
Вынырнув из темноты откуда-то справа, зверь преградил девушке путь и лениво рыкнул.
– И хватит на меня орать! – топнула ногой Вика, с удивлением отмечая, что почему-то злится на волка сильнее, чем боится его.
Может, из-за его насмешливых глаз уверенного в себе победителя?
Волк рыкнул еще раз и шагнул к беглянке. Потом забавно сморщил морду, словно вспоминая алгоритм действий, и оскалил весьма впечатляющие клыки.
Затем последовало горловое рычание, зверь склонил лобастую башку к земле и присел, готовясь к прыжку.
Судя по всему, играть ему надоело.
– Ой, – забормотала Вика, медленно отступая назад, – не сердись, ладно? Ты хороший, умный, добрый волченька, такой когда-то дружил с Иваном-царевичем, на себе его возил. Я не претендую на твою спину, давай просто разойдемся по-хорошему?
Волк явно не собирался расходиться по-хорошему и совершенно недвусмысленно облизнулся, глядя на подсохшую рану на руке.
Хорошо, что это оказалась левая рука: если бы зверюга покусал правую, шарить сейчас по карманам левой, отвлекая хищника болтовней, было бы неудобно.
С пистолетом Вика решила не связываться, тем более что он на предохранителе, а времени возиться с ним нет.
А вот репеллент от мошкары сейчас – самое то.
Волк рыкнул еще раз и приблизился почти вплотную.
А в следующее мгновение на его морду, на чуткий нежный нос, прямо в распахнутые глаза обрушилась вонючая ядовитая струя.
– На, гад, получи! – торжествующе орала Вика, поливая взвывшего от неожиданности и боли зверя. – Что, доигрался, тварь такая?! Гонять он меня по лесу будет, ага! То налево бежать заставит, но направо – устроил лабиринт! Все, сволочь, отдыхай!
И, оставив воющего и трущего лапами нос хищника кататься по земле, девушка побежала в противоположную от предыдущего направления сторону.
Что, собственно, от нее и требовалось. Бежать оставалось совсем немного.
«Ты прости ее, Лок. Она не со зла. Она же не знала».
Глава 30
Глаза уже вполне адаптировались к ночному лесу, к тому же луна очень и очень старалась помочь. Поэтому Вика больше не спотыкалась о поваленные деревья и торчащие из земли корни.
И вообще, после победы над здоровенным волком она чувствовала себя если не Арнольдом Шварценеггером в фильме «Хищники», то уж суровой и выносливой амазонкой – точно.
А вы думали! Ха-ха, не на ту нарвались, господа хищники, двуногие и четырехлапые! Виктория Демидова вам не по зубам, будете еще приставать – вообще без зубов останетесь! Уже двое из вас валяются на земле и воют после встречи со мной!
Ну, предположим, фон Клотц не выл, он был в отключке, да и потом, после включения в реальность, выть с кляпом во рту весьма проблематично. Если только злобно мычать.
Адреналин шипел и пузырился в крови, превращая ее в шампанское, эйфория победы несла девушку сквозь ночной лес, словно через утренний парк в центре города. Вика абсолютно не думала о том, что в этом лесу имеются и другие звери, побольше и пострашнее волков. Как вам рысь, к примеру? Или медведь, в реальности не имеющий ничего общего с милым олимпийским мишкой?
Но беглянка мчалась по лесу, ловко уворачиваясь от норовивших выхлестнуть глаза веток и перепрыгивая через корни. И деревьям, так старавшимся отомстить мерзавке за их любимца Лока, ничего не оставалось, как матерно шелестеть ей вслед листвой и иголками.
Правда, бежать становилось все неудобнее, земля под ногами словно вставала постепенно на дыбы.
Да это же… это никакие не дыбы, это горный склон! Она добралась, она справилась, у нее все получилось! Осталось только найти то место, откуда вчера звал огонек.
Вика остановилась и, стараясь восстановить сбитое бегом и радостью дыхание, осмотрелась по сторонам, искренне рассчитывая увидеть миленькую избушку, в которой живет ворчливый, но очень добрый и заботливый лесник.
Седенький такой старичок, сухой, но крепкий. Он напоит гостью душистым чаем, вытащит из настоящей русской печки чугунок с разваристой картошечкой, поставит на стол глиняные миски с солеными рыжиками и хрусткой квашеной капусткой, и они сядут с дедушкой сумерничать, и Вика расскажет дедушке все-все. А он будет только качать седой головой, возмущенно сопеть и приговаривать:
– От ить ироды какие! Креста на них нет, на поганцах!
Рассудок, едва не захлебнувшись в голодной слюне, вовремя спохватился и прервал трансляцию сказочного бреда, вовремя напомнив хозяйке, что не всякий отшельник, живущий в такой глуши, будет добрым.
И станет смотреть на хрупкую уставшую девушку, как на внучку…
Или дочку.
Так что сначала давай-ка найдем хоть какие-то признаки близкого жилья, а потом, если повезет, не будем выламываться из лесной чащи с воплем: «Есть кто в доме?» Сначала следует попытаться выяснить, кто там обитает и стоит ли вообще с ними знакомиться.
Люди – это, конечно, хорошо, но не всегда.
Ну, в принципе рассуждения верные, вот только…
Вика с тоской еще раз всмотрелась в притаившийся за деревьями мрак – ничего. Ни огонька, ни отблеска, ни даже намека.
И тропинки, пусть самой узенькой, но протоптанной человеческими ногами, тоже не видно.
Все та же густая, вконец одичавшая чаща…
Адреналин как-то сразу, в одно мгновение, выкипел, а иного допинга в крови девушки не было.
Что мгновенно отразилось на способности сохранять вертикальное положение. Вика впервые в жизни на себе испытала выражение «ноги подкосились». Эти зловредные ходули внезапно сложились, словно у паука-косиножки, и девушка с размаху бухнулась на филейную часть.
И впервые в жизни пожалела, что эта часть у нее модельных параметров – девяносто сантиметров в объеме. Сейчас бы гораздо больше пригодились увесистые сто двадцать сантиметров, было бы не так больно!
Сосна, на корень которой приземлилась девушка, удовлетворенно шелестнула: «Йес!» – и горделиво посмотрела на менее удачливых соседок. Только ей удалось-таки отомстить негодяйке.
«Нич-ч-чего-нич-ч-чего, – прошуршали соседки. – Она ведь еще не выш-ш-шла из леса!»
– Ну вот, – проворчала Вика, съезжая с торчавшего из земли корня на мягкую травку, – теперь синячара будет, здоровенный такой, фиолетовый! Хотя… одним синяком больше, одним меньше – какая разница! После сегодняшнего забега этого добра и так на теле в избытке, я, наверное, на далматинца сейчас похожа. Причем на покусанного далматинца.
Она закатала разорванный рукав байки и попыталась хорошенько рассмотреть рану. Попытка с громким бульком провалилась в ночной мрак, лунного света на подобные затеи явно не хватало.
С абсолютной точностью удалось установить только одно: рана, вернее, раны – волк попробовал ее на вкус два раза – подсохли и покрылись кровавой коркой. Их не мешало бы промыть и залить хоть чем-то спиртосодержащим, но у нее осталась только вода, да и той слишком мало для промывания ран.
Напиться бы вдоволь, а то во рту давно пустыня песок перекатывает.
Вика устало привалилась к сосновому стволу и вытащила из кармана пластиковую бутылку. Хорошо все-таки, что это именно пластик, стекло давно уже разбилось бы во время одного из падений.
Теплая и не самая свежая вода показалась сейчас девушке родниковой.
Теплая и не самая свежая вода показалась сейчас девушке родниковой.
Вот только слишком быстро закончилась.
– Ну и ладно, – прошептала Вика, забросив бутылку в кусты. – Зато язык больше не похож на засушенный листок из гербария. И вообще, утром я уж точно выйду к людям, у которых есть и вода, и телефон. А пока… – Она судорожно зевнула и поежилась. – Пока надо устраиваться на ночлег.
«Не самая удачная мысль».
– Отстань, – вяло отмахнулась девушка, сворачиваясь калачиком среди сосновых корней. – Ты всего лишь мой бред, порожденный усталостью. Вот высплюсь хорошенечко, и ты исчезнешь.
«Если проснешься».
– Да хватит меня пугать! – Речь беглянки становилась все неразборчивее, веки устало сомкнулись. – Я вон сколько прошла по ночному лесу, и ни одна тварь…
Бормотание стихло, сменившись уютным посапыванием.
«Я так и знал! Придется все-таки выйти. Вот только надо подумать, как незаметно миновать пост охраны. И ведь совсем немного осталось до убежища! Лок, дружище, придется тебе еще раз мне помочь. Покарауль девушку до моего прихода, а то сожрут бестолковую!»
Вика спала, спала тяжелым, беспробудным сном вымотанного до предела человека.
Возле нее сейчас можно было палить из пушки и устраивать даб-степовую дискотеку – она не проснулась бы.
Но ни пушки, ни диджеевского пульта поблизости не оказалось.
А вот желающих отведать сладко пахнущей человечинки долго ждать не пришлось.
Причем это были те самые желающие, с которыми девушка встретилась днем. Похоже, хищная троица не оставила надежды полакомиться столь редкой добычей. Они шли по следу, опустив носы к земле, и в итоге пришли.
Добыча мирно сопела под сосной, предоставив волкам на выбор: нежное горло, белевшую из-под задравшейся штанины ногу или исцарапанные ладошки.
Вожак троицы облизнулся и, капая слюной, направился к горлу.
Но добраться до него опять не получилось, ну что ты будешь делать!
Ему оставалось пройти буквально несколько шагов, когда из густого мрака вынырнул гигантский силуэт и, угрожающе рыча, встал на пути волков.
Да, их было трое, и все они матерые хищники. Они не боялись вступать в схватку с другими клыкастыми обитателями леса, пусть даже и с медведем.
Но не с этим зверем.
И вовсе не потому, что он был сильнее и крупнее любого из них, нет. Каким бы огромным он ни вымахал, он все равно был один. А их – трое.
Но от него пахло ужасом. Тем самым ужасом, который сегодня уже опозорил их, превратив в скулящих волчат. И сопротивляться которому не мог ни один обитатель окрестных лесов.
Порыкивая и хрипло огрызаясь, волки развернулись и скрылись в ночи.
А приставленный к спящей девушке охранник устало опустился на землю и, положив голову на лапы, приготовился ждать.
К счастью, ждать пришлось не очень долго.
Где-то через час из-за деревьев вышел высокий стройный мужчина и улыбнулся помощнику:
– Молодчина, Лок! Теперь я сам, можешь идти. Спасибо тебе, лобастый.
Глава 31
Просыпаться не хотелось. Ну вот ни капельки. Ей было так уютно, так славно лежать, свернувшись клубочком под мягким пледом, а там, в реальности, – дремучий лес, отчаянные поиски источника того самого огня, голод, жажда, ноющая боль во всем теле…
И идущий по следу фон Клотц, переполненный явно не любовью и нежностью.
И гигантский волк, уже восстановивший обоняние и зрение.
В общем, куча недругов и ни одного друга.
Вика всхлипнула и натянула плед на голову, уткнувшись носом в подушку.
Стоп! Плед?! Подушка?!
Откуда они взялись под сосной?!!
А нет никакой сосны. Она лежит на кровати. Или на диване. Опознать лежанку, полностью накрывшись пледом, было довольно проблематично.
Да и какая, собственно, разница? Ясно одно – она больше не в лесу. Причем, судя по абсолютной, какой-то давящей тишине, – даже не в доме. Больше похоже на подвал, причем глубокий, с толстенными бетонными стенами…
Вика судорожно сжала губы, стремясь удержать вскипевшие в углах глаз слезы отчаяния. Но не получилось. Они хлынули, превращая тонкую ткань наволочки в мокрую тряпку.
Фон Клотц все-таки догнал ее! Господи, какая же она дура! Ну почему, почему она не заставила себя идти дальше, почему хлопнулась там, под деревом, никчемным мусорным мешком! И задрыхла самым кретинским образом, словно оказалась не в диком лесу, переполненном злопамятными хищниками, а в номере придорожного мотеля!
Причем так задрыхла, что не почувствовала ничего. Ее ведь явно трясли, пытаясь разбудить, может, и ногами пинали – вон как тело-то болит, потом подняли, словно куль с картошкой, перекинули через плечо и поволокли обратно.
А обратно, между прочим, довольно далеко. Да еще и по ночному лесу. Удовольствие, в общем, ниже среднего.
Так что фон Клотц сейчас настроен не более благодушно, чем потревоженная гадюка.
Не зря ведь в подвале запер, а не в ее прежней комнате наверху. Спасибо, хоть не на пол кинул, а на топчан пристроил и подушку с пледом дал.
А еще…
Вика, шмыгая носом и всхлипывая, с недоумением посмотрела на аккуратную повязку, белевшую на покусанном предплечье. И только сейчас сообразила, что рана больше не болит. Совсем. Словно ее, раны, под повязкой вовсе нет.
Ишь ты, какая забота! Хотя ничего удивительного – ему нужен здоровый сосуд для вынашивания ребенка. А сам сосуд, как не оправдавший высокого доверия, после благополучного разрешения от бремени будет утилизирован. Потом придет черед мамы Саши и Славки – скорее всего, несчастный случай произойдет со смертельным исходом. Бабулю этот гад вряд ли тронет. Во-первых, полиция заинтересуется чередой внезапных смертей, а во-вторых, бабуля для фон Клотца – не препятствие, она все равно в бизнес не лезет, довольствуясь комфортной жизнью состоятельной дамы. Ну и в-третьих, фон Клотцу нужны гарантии. Гарантии в виде завещания от нынешней наследницы Зигфрида фон Клотца.
Бабушка очень доверчива, и ее легко обмануть. А если после смерти ее дочери и внуков вдруг появится кто-то с ее правнуком, с последней родной кровиночкой, на руках… Да бабуля в тот же миг напишет завещание на ребеночка!
Возможно, после этого она проживет столько, сколько ей отпущено Всевышним, фон Клотц никогда не убивает так, на всякий случай. Да и подозрения навлекать на себя, только-только заполучив доступ к вожделенным деньгам, было бы глупо.
Откуда доступ к деньгам? Так ведь он – отец единственного наследника (или наследницы), и до совершеннолетия ребенка кому-то надо управлять бизнесом, верно?
И у него все получится! Потому что она, Вика, не справилась. А ведь оставалось пройти совсем чуть-чуть, она была уже на склоне горы, там, откуда ее звал огонек…
Девушка судорожно вздохнула и расплакалась еще сильнее, еще горше.
– Любопытная реакция на спасение, – насмешливо произнес незнакомый мужской голос. – Я, если честно, ожидал иной. Не то чтобы криков радости и веселого пляса, но хотя бы улыбки. А тут – море слез.
Спасение? Он сказал – спасение?!
Так, значит… значит…
Вика откинула плед и, задохнувшись от безумной надежды, вскочила с кровати.
Вернее, попыталась вскочить и тут же, охнув, плюхнулась обратно.
– Ну куда ты так спешишь, торопыга? – покачал головой ее спаситель, рассмотреть которого толком Вика пока не могла из-за пелены слез на глазах.
Высокий худощавый мужчина, светловолосый, кажется. Он стоял возле кровати с подносом в руках, а на подносе…
Там было что-то очень-очень вкусное и ароматное. Кажется, кофе и плюшки.
Мужчина поставил поднос на небольшой столик у изголовья и присел перед кроватью на корточки, с улыбкой глядя на пытавшуюся протереть глаза девушку.
– Вика, ты поосторожнее рукой дергай, я хоть и обработал рану лекарством, но тревожить ее понапрасну не надо. Хотя бы пару дней постарайся ею не пользоваться.
– Кем – ею? – проворчала девушка, злясь на непрекращающийся поток слез. – Раной или рукой? И вообще – откуда вы знаете мое имя? Мы разве знакомы?
– Ну, друг другу мы не были представлены, но виделись.
– Где? Когда? И… – Вика наконец справилась с восстановлением зрения и осмотрелась. – Где я? И как я здесь…
Вдоль позвоночника вновь пробежала уже забытая дрожь, сердце замерло, нервно трепеща крылышками, словно бабочка на цветке, воздух, только что набранный в легкие, вдруг застрял там, забыв, что делать дальше.
А глаза… глаза девушки замерли в одной точке, буквально прикипев зрачками к невозможным, пульсирующим, фиолетово-черным зрачкам смотревшего на нее в упор мужчины.
Того самого незнакомца из самолета, одно прикосновение которого вызвало в теле девушки танец бабочек.
Те же точеные черты лица, твердый рот, зачесанные назад платиновые волосы, молочно-белая кожа и серебряная радужка глаз…
Только сейчас на нем был не костюм от Бриони, а обычные джинсы и тонкий кашемировый пуловер серо-стального цвета.