Молли едва удержалась, чтоб не рухнуть на колени и не припасть губами к этой жиже, где воды было, наверное, не больше половины.
Но идти дальше они не могли, требовался привал. Молли кое-как отыскала сухое место, уложила Билли на собственную куртку, и тот немедля сжался комочком, подтянув коленки к груди. Глаза закрыты, постанывает в полузабытьи – а сама Молли сидела, тупо глядя, как убегает по наклонному дну тоннеля городской сток.
Мысли путались, и всё случившееся в эту бесконечную ночь казалось кошмарным сном.
Пустоглазы… Департамент, ломящийся в двери родного дома… мама, папа, Фанни, оставшиеся там… Джентльмен в лёгком пальто, чей взгляд разил не хуже клинка… Воняющие канализацией подземелья, ужас во тьме – и дотлевающие обломки дрезины, и жуткие ошмётки вокруг, через которые пришлось перешагивать. И самое ужасное – мёртвое железо под Норд-Йорком, которое в одночасье сделалось живым и опасным. Чем оно было на самом деле? А эти тележки-боты… кто ими управлял? Что их двигало? Пар? Ни топок, ни котлов, ни запасов угля. И кто их создал? Они не походили на «механических человеков», каких порой рисовали авторы приключенческих книг: ни тебе гротескных рож с глазами-фарами, ни пастей под радиаторными решётками.
Было в них что-то очень, очень неправильное, такое, о чём Молли, несмотря на ученичество и у госпожи Средней, и у госпожи Старшей, понятия не имела.
И связано оно было непосредственно с магией.
Магия, не находя себе иного применения, словно бы застаивалась здесь, замирала, образуя… такой вот заповедник. Зверинец. Паноптикум…
Так или иначе, отсюда надо выбираться. Выбираться на поверхность, уходить в леса…
А она так устала.
Ну ничего, посидят с Билли совсем немножечко и пойдут.
Вот совсем-совсем чуточку посидят…
Голова её запрокинулась. Глаза закрывались.
И очнулась она, только когда чья-то рука вдруг затрясла её за плечо, и голос, ужасно знакомый, но который она сразу не смогла припомнить, вдруг произнёс:
– Молли! Мисс Блэкуотер! Ты ли это?!
Молли вздрогнула.
Над ней стоял, держа в руках старый, весь погнутый свечной фонарь с наполовину выбитыми стёклами, не кто иной, как старый её приятель Билл Мюррей.
Часть вторая Особый Департамент рисов
Глава 1
– М-молли? Мисс Блэкуотер? – растерянно повторил Билл, глядя на неё широко раскрытыми глазами. – Ты… вы… откуда здесь?
– Д-долгая история, Билли, – вымученно улыбнулась Молли. – Ох, у тебя воды, случайно, нету? Мы с братом…
– Чарли! – повелительно бросил её приятель.
– Да, мастер Билл!
Из тьмы выскочил щуплый и вертлявый мальчишка годами едва ли сильно старше Моллиного брата. Одет он был в грязные, волочащиеся по кирпичам лохмотья, в которых едва угадывались остатки армейского френча, приходившегося ему как настоящее пальто.
Чарли с готовностью протянул Молли помятую фляжку. Девочка благодарно кивнула, сунула её брату, и он, не открывая глаз, припал к горлышку.
– Идём отсюда, – первым опомнился Билл. – Эй, братва, не стоим, шагаем!
Фонарь осветил кучку мальчишек – от восьми и до, наверное, тринадцати лет; все – в драных обносках и остатках некогда приличной одежды, по большей части – военной формы.
– Уходим, дурные тут места, – поторопил Мюррей. – Молли… идти сможешь?
– Смогу, – скрипнула она зубами. – Вот только Билли мой…
– Да он лёгкий как пёрышко. – Билл и в самом деле безо всякого усилия поднял Моллиного братца на руки. – Вперёд, пацаны! Харэ стоять! Овсянки тут не выстоишь.
– Спасибо. – Молли благодарно тронула Билла за плечо. Тот ухмыльнулся.
– Чепуха, свои люди – сочтёмся… Ну, рассказывай теперь, как ты у нас тут очутилась!..
Уличные мальчишки – жуткие проныры, и доверять им не следует. Молли не сильно хотелось рассказывать всё начистоту, и потому она повторила ту же версию событий, что и в школе: поступила в юнги на бронепоезд, отстала от своих в бою, когда был тяжело подбит «Геркулес», бродила по лесам, пока на неё не наткнулись егеря-разведчики…
Мюррей слушал внимательно, лишь время от времени подхватывая повыше своего младшего тёзку.
– Ну и выпало ж тебе! – покачал он наконец головой. – Слышали мы кое-что про тебя, конечно же, слышали… Так, сплетни всякие… Я ещё тогда подумал: ну Блэкуотер даёт, ну ващще! А оно эвон как… Ну, а здесь-то ты как оказалась?
Молли подумалось, что вопрос этот волнует Билла больше всех её остальных приключений.
– Особый Департамент… решили, что я опасна… пришли, чтобы схватить… папу и маму… усыпили.
– Усыпили? – поразился Билл, не замедляя шага. – Это как же?
– Ружьё специальное… шприцы… со снотворным, наверное… я точно не знаю. Маму с папой, значит, усыпили, а мы с Билли убежали. Бежали, бежали вот… пока на вас не наткнулись.
– Х-ха! Это мы на вас наткнулись, а не вы на нас!
– Почему вы на нас?
– Потому что Чарли – у него ухи, что у собаки! – услыхал внизу такой шурум-бурум, что ой-ой-ой. Решили пойти глянуть, не лезет ли кто к нам, – и вас увидели!..
Молли так и подмывало спросить, что думает её былой приятель об этом самом «шурум-буруме», однако она удержалась.
…Шли они довольно долго, как показалось выбившейся из сил Молли, хотя сам Билл Мюррей уверял, что «тут идти-то всего ничего»; позади остались полуразрушенные старые коллекторы и два завала с такими узкими щелями, что едва пролезет подросток, а уж массивному бобби в полном снаряжении не протиснуться ни за что.
Логово Билли Мюррея оказалось устроено в старом, полуобвалившемся зале, бывшем чем-то вроде отстойника, где встречалось сразу несколько коллекторов. Кирпичные своды просели, устья некоторых тоннелей закрывали ржавые решётки, правда, прутья у большинства были подпилены.
Зато здесь было сухо.
– Добро пожаловать, – не без гордости объявил Билл, ставя фонарь и со вздохом облегчения опуская Билли-младшего на старый и тощий матрас. – Наш дом. Наша крепость. У нас тут и вода есть!..
И точно – в одном месте из кирпичной кладки выбегала позеленевшая труба, откуда лилась тонкая струйка чистой и холодной воды. Под струю был заботливо подставлен мятый жестяной бидон, с каким ходят молочники. Ещё несколько бидонов стояло рядом.
– Всегда держим запас, – гордо объявил Билл. – Нас на мякине не проведёшь! И врасплох не застанешь!
Освещался зал полудюжиной армейского вида керосиновых ламп, равно как и свечами, понатыканными всюду, где только возможно.
Постелями служили ряды матрасов, изрядно грязных, однако брошенных не на голый кирпич, а на пусть и криво-косо сколоченные, но рамы из досок. Пол засыпан относительно чистым песком.
Мальчишки, похоже, натаскали сюда всего, что только возможно, подобно сорокам. Были здесь продранные стулья и колченогие, на скорую руку подчиненные табуреты, два настоящих стола, должно быть, разборные, потому что иначе их сюда было б не пронести; полки со всевозможнейшей утварью, судя по её виду – позаимствованной на ближайшей свалке.
Тем не менее сам Билл Мюррей щеголял в относительно приличном пальто, а когда он его сбросил, на несколько великоватой жилетке Молли заметила золотую цепочку от часов.
– А, это, – самодовольно ухмыльнулся Билл, задирая нос и извлекая на свет божий внушительный золотой хронометр. – Тот самый. Вернее, такой же. Я его таки спёр у скупердяя Каннингхема. От него не убудет, в лавке ещё добрая сотня всяких-разных…
Молли присела возле братца – Билли-младший уснул, подтянув коленки к подбородку. Билл перехватил взгляд девочки, оглянулся.
– Сэнди! Рич! Одеяло сюда, нет, пару! Одна нога здесь, другая там!..
– Да, мастер Билл! – Двое мальчишек из тех, что валялись на матрасах в дальнем конце «логова», поспешно вскочили. Вскоре братца Молли уже укрывали хоть и не шибко чистые, но толстые и тёплые одеяла.
– Тебя тут слушаются, я погляжу, – заметила Молли, оглядывая подземелье.
– Конечно! – подбоченился Билл. – У меня не забалуешь! Иначе бобби мигом выловят. Нужно, чтобы порядок был! А без него и свобода очень быстро кончается, – добавил он вдруг.
– Да ты прям философом заделался! – не выдержала, рассмеялась Молли, чувствуя, что наконец-то её стал отпускать холодный и липкий страх.
– Кем-кем? Ты, Блэкуотер, не шибко умствуй здесь! – внезапно нахмурился Билл. – Поняла?
– Да чего ты злишься? Философ – это тот, кто рассуждает об отвлечённых вещах…
– Вот именно, что об отвлечённых, – фыркнул Билл. – А мне мою ораву кормить надо! И попавшихся выручать! А на это деньги нужны! Так что нечего так на часы мои глядеть, Блэкуотер. Мы берём то, что нам нужно, ни у кого разрешения не спрашивали и спрашивать не будем! Понятно?
– Да чего ты злишься? – изумилась Молли. – Я тебе спасибо сказать хочу, а ни на какие цепочки и не смотрю!..
– Знаю я вас, богачей… – проворчал Мюррей. – Все вы заодно!..
– Да не мели ты чепуху! Я, если хочешь знать, видела, как тебя схватить пытались, когда ты часы у Каннингхема в первый раз стащил!
– Ты? Видела? – вытаращил глаза Билл.
– Видела! За тобой гнался мистер Каннингхем с приказчиками, а рядом Rooskies снег убирали, а ты на их конвоира так и наткнулся!..
– Хм… точно, – признался Билл. – Так что же, значит, ничего, что я эти часы у богача спёр-таки?
Молли пожала плечами. Нет, что Билл Мюррей ворует, конечно, неприятно… но, с другой стороны, как ему выжить? Да и то правда, у того же мистера Каннингхема этих часов немерено, не обеднеет.
– Ну ладно тогда, – повеселел Мюррей. – Вот, погляди, как мы живём!.. Правда, круто? Никого нет над нами, никто нам не приказывает, живём свободно!..
– Ты сам приказываешь, – хмыкнула Молли.
– Я? Так то я. Я ж говорил, без порядка и свободы нет. А у нас я только говорю, что делать, и только тогда, когда уж и впрямь делать нужно. А так все что хотят, то и творят!.. Так, ты голодная, Блэкуотер? Отведаешь нашего угощения, не побрезгуешь?
– Не побрезгую, – решительно сказала Молли. – И не пойму я, Билл, чего ты всё меня…
– Ты богачка потому что, – тотчас перебил Мюррей.
– Раньше тебе это со мной дружить не мешало!
– Это раньше было, а теперь всё другое. – Билл не смотрел на девочку.
– Что другое-то?
– Что другое? Увидишь! – Парень вдруг наклонился к ней. – Сегодня отдыхай с нами, а завтра – завтра на дело пойдём. Мальчишкам есть надо.
– Как… на дело? Куда?
– Увидишь! – пообещал Билл. – Ну, пошли лопать. У меня аж в животе бурчит.
…Всего в подземелье обитало десятка два беспризорников. Верховодил Билл – и держал всех в железном кулаке. Себе он отгородил целый угол коллекторного зала, самый сухой и чистый, где стояла большущая кровать с пологом, только вместо одной ножки – груда кирпичей. Как её протащили внутрь, оставалось загадкой. Оказалось, что у Билла есть и почти настоящие слуги – тот самый мальчишка Чарли с ловкостью вышколенного лакея накрыл табурет относительно чистой салфеткой, поставил две щербатые тарелки и даже выложил серебряные ножи и вилки, правда погнутые и давно не полированные.
– Может, у тебя и сервиз найдётся? – осведомилась изумлённая Молли.
– Серви… что?
– Сервиз. Ну, посуда такая красивая.
– А, понял. Не, не найдётся. Продали всё, за хорошие деньги.
Вопрос, откуда взялся изначально оный сервиз, Молли благоразумно задавать не стала.
У мастера Билла нашлись бисквиты, ветчина, масло, хлеб, чай. Расторопный Чарли прислуживал так, что вполне смог бы претендовать на место в Пушечном клубе.
– Билл, так что за «шурум-бурум» вы услыхали?
– А, ты про это… Есть в тоннелях дурное место, Блэкуотер. Груды ржавого железа, но иногда… – Мюррей понизил голос, многозначительно взглянул на вертевшегося рядом Чарли. – Странное там творится, чуднóе: словно сами собой эти машины вдруг двигаться начинают. Мы обычно туда не суёмся. Наше дело не в подземельях, наше – на поверхности; но следить – следим.
– Машины, значит… – протянула Молли. – А ты сам туда не спускался?
– Один раз только, – отвернулся Билл. – Ничего интересного. Думал, там полиция или Департамент… а там только железо. Хрен знает…
– Фу!
– Ах, простите, мисс, – скривился Билл. – В общем, никто не знает, откуда оно взялось и что с ним творится. Но нас это не касается. Там взять нечего.
Молли вновь сочла за лучшее промолчать.
– Ну, а ты-то с братом куда теперь, Блэкуотер?
– Перестань звать меня так!
– А разве ты не Блэкуотер?
– Мы с тобой друг друга всегда звали по именам…
– Это было, пока я сюда не попал, – прищурился Билл. – Это там ты была мисс Молли Блэкуотер, чей папаша – богатенький доктор. А у меня мамаша, сама знаешь, на фабрике ишачила, в цеху, покуда не погнали. Лихо нам тогда пришлось, Блэкуотер, и, думаешь, кто-нибудь нам помог? Хрен вот! Ни единого фартинга! – Мальчишка аж пристукнул кулаком по коленке. – Ну, я тогда и решил – нечего подыхать с голоду честной беднотою, надо у богатеев хоть чуть-чуть позаимствовать! Нам ведь с мамашей много не надо. За комнату б заплатить. За обогрев. Вот и пошёл… – Он сплюнул. – Но ты не думай, Блэкуотер, я бедняков не трогал. Только богачей. Торгашей, которые с богатыми же и торгуют. С теми, что торговлю на нашей Пистон имеют, связываться опасно. Иные даже псов под прилавками держат.
– Ты потому и пошёл к мистеру Каннингхему?
– Вишь, ты этого богача без «мистера» даже произнести не можешь. – Мюррей фыркнул. – Не, он первым не был. Тогда я уже поднаторел чуток. А так-то да, потом и к нему пошёл. Часы небольшие, спрятать легко, стоят дорого… если знать, кому сбыть. – Он ухмыльнулся, недобро и презрительно. – Но вот не повезло в тот день малёхо, бывает.
– Я видела, как ты убе… как ты скрылся, – поспешно поправилась Молли. – А что потом с тобой приключилось?
– Потом-то? Ну, чего потом… – Билл почесал в затылке. – Домой, к мамаше моей, возвращаться было нельзя. Враз бы сцапали.
– Так бы и враз! – усомнилась Молли. – Как бы они тебя узнали?
– Так бы и узнали, – фыркнул Мюррей. – Не в первый раз убегал, не в первый… могли физиономию мою и запомнить. А бывалые люди говорят, что есть в Особом Департаменте такая машина, что по светографии любого опознает.
«Чепуха», – подумала Молли. Но вслух спорить не стала.
– Мамашу свою я повестил, понятное дело, – продолжал меж тем Билл. – Я и так знал, что есть мальчишки, которым бежать удалось. И из работных домов, и из семей, что под релокацию попали, ну и вообще… приютские, которых лупили почём зря… Слыхал, где они обретаются, – в коллекторах под городом. Начал их искать. Не сразу, не вдруг, но нашёл вот – команду мою. – Он обвёл рукой подземный зал. – Навёл тут у них… порядок. – Он ухмыльнулся. – Теперь и поесть имеем что, и что надеть тоже. Ты на лохмотья не смотри, это для похода по тоннелям. Нам ведь в городе работать! Там выглядеть надо уметь.
– Понимаю. – Молли прикончила свою порцию, отпила чаю. Малыш Чарли, его заваривавший, знал своё дело. – Значит, вы теперь здесь?
– Угу, – кивнул Мюррей. – Потихоньку-полегоньку. Особо не борзеем. Стараемся бобби не шибко нервировать. Составляем вот карту тоннелей. Со всеми отводами, завалами, затоплениями и прочим. Так и живём! Мамке своей помогаю вот. У неё комната теперь хорошая, тёплая, и работать не нужно. Наработалась она у меня, – с непонятной, невесть откуда прорезавшейся грубоватой нежностью вдруг закончил Билл.
Нет, он всё-таки хороший, подумала Молли. Злой, ну так это жизнь вокруг него такая же – злая. Что ему было делать? Только воровать идти. Да и то сказать, тот же мистер Каннингхем от одних часов точно не обеднеет.
– Ну, ты теперь всё знаешь, Блэкуотер. Что сама-то делать будешь?
Молли замешкалась. Она совершенно не собиралась рассказывать Мюррею о Волке и Медведе. Изначальный план не удался, но Таньша и Всеслав, конечно же, будут её искать. И Ди – конечно же, Ди тоже! Значит, надо сделать так, чтобы её нашли, то есть выбраться из Норд-Йорка в окрестные леса. Они найдут, непременно найдут!..
Но… на это может потребоваться время. Время, в течение которого жить придётся в каком-нибудь шалаше и готовить еду на костре. Снега сходят, но медленно, в лесах они пролежат чуть ли не до начала мая. Продержаться в пустой чаще, где нечего есть… да ещё и с маленьким братом…
Нужно найти Таньшу и Всеслава как можно скорее, подумала девочка. И лучше – оставаясь в городе.
– У меня тут ещё дела есть, – туманно ответила Молли. – Так что, Билли, если не возражаешь, я бы… тут у тебя погостила.
– Хм! – ухмыльнулся мальчишка. – Вообще-то, Блэкуотер, мы девчонок не принимаем. От них одни неприятности!
– Это почему же?! – искренне возмутилась Молли.
– Долго объяснять, – отмахнулся Билл. – Ну, чистюли они, аккуратистки, не дают нам класть что и куда хотим… Не нравится им, видите ли, когда у нас состязание – кто дольше пропукать сумеет «Боже, храни королеву!».
Молли прыснула.
– Я не такая.
– Я знаю, – согласился Билл. – Вот что, Блэкуотер, кому другому я б сказал – скатертью дорога, гостья дорогая, мы тебе помогли, за помощь с нами поделись чем сможешь, да и ступай своим путём, а тебе нет, так не отвечу. Хочешь – оставайся, лишней не будешь. Ты отчаянней всех девчонок, что я знаю, вместе взятых. Так что оставайся…
– Спасибо! – выпалила Молли, отчего-то покраснев.
– Оставайся, – потряс головой Билл, мол, погоди, доскажу. – Но с одним условием.