Так что выход у лейтенанта был один-единственный – взять капитана живым.
Выдержка из рапорта…В результате артиллерийского обстрела, покрытие моста получило серьезные повреждения и требует незамедлительного ремонта. Прохождение пехотных подразделений в настоящий момент вполне возможно, но для движения техники, а тем более – танков, мост непригоден.
… В результате обстрела со стороны противника, взвод охраны понес тяжелые потери. Убито два унтер-офицера и двенадцать солдат.
Ранено восемь солдат.
Уничтожены два из трех имеющихся пулеметов.
В строю остался один унтер-офицер и двенадцать солдат.
Имеющимися силами и оставшимся вооружением обеспечить полноценную охрану и противовоздушную оборону объекта не представляется возможным.
Прошу Вашего указания о немедленном пополнении взвода личным составом и высылке ремонтно-восстановительной бригады для починки моста.
Командир взвода охраны Лейтенант Польцен.Отойдя пару километров от броневагона, Алексей скомандовал привал. Для этой цели он выбрал самое, казалось бы, неподходящее место: полуразрушенное здание рядом с перекрестком. Дело в том, что сам перекресток охранялся, на нем стоял парный пост из двоих немцев с винтовками. Нельзя сказать, чтобы они несли службу совсем уж расхлябанно, но и по округе особо не шастали, только по сторонам посматривали. Поэтому капитану вместе с Копытовым удалось незаметно пробраться в дом, стоявший совсем рядом с постом. Более того, около него был устроен импровизированный навес, под которым, надо думать, прятались постовые во время дождя. Сейчас такового не ожидалось, и оба немца топтались у дороги.
А с другой стороны стены расположились на привал советские бойцы.
Нахально? Куда уж больше-то… Но искать у себя под носом фашисты точно не станут.
Усевшись на остатки упавших сверху стропил, капитан вытащил из вещмешка опустевший диск и принялся снаряжать его патронами. Копытов же, порывшись в своем вещмешке, достал оттуда несколько полосок вяленого мяса и пачку галет, которые прихватил у ремонтников.
И внезапно Алексей почувствовал жуткий голод. Жрать хотелось так, что прямо в глазах потемнело. Взглянув на пулеметчика, он увидел ровно ту же самую картину: Копытов ел, аж за ушами трещало. То ли прошедший бой был этому виной, то ли еще какая-то другая причина, но аппетит у обоих разыгрался не на шутку. Поэтому, закончив снаряжение обоих магазинов, Ракутин налег на еду со всей возможной силой. Правда, по сторонам они оба все-таки поглядывали, и поэтому не прозевали появление на перекрестке новых действующих лиц.
А лица-то оказались весьма интересные!
Невысокого роста, атлетически сложенный немец, по-видимому, был командиром пришедшей группы. Офицер, судя по тому, как вытянулись перед ним оба постовых. Что он им там говорил и о чем спрашивал, разобрать было затруднительно. Но в процессе разговора офицер несколько раз указывал рукой на лес и именно в ту сторону, откуда только что вышли капитан вместе с сопровождающим. Стало быть, эти немцы идут по следам. Но почему их так мало? Ракутин видел всего троих. Не может же быть, чтобы в погоню за неведомо каким количеством отступивших отрядили всего трех человек. Или это только те, кто вылез из кустов, или Алексей что-то перестал понимать. Не бывает так, чтобы в погоню за ушедшими диверсантами отправили меньше взвода. Да еще и учитывая тот тарарам, который они только что устроили. Скорее всего, все остальные сейчас сидят вокруг перекрестка и внимательно посматривают по сторонам. А раз так, то было бы непростительной глупостью маячить у них на глазах. Никогда не следует быть слишком самонадеянным.
И по этой причине они оба тотчас же улеглись на землю, прижавшись к стенам и постаравшись слиться с ними в максимально возможной степени. Тем не менее, потеряв возможность видеть происходящее, возможности слышать капитан отнюдь не утратил. Пользуясь тем, что погода была безветренной, он изо всех сил прислушивался к разговору, происходившему на перекрестке. Тем более, что разговаривавшие отошли в сторону от проезжей части, и таким образом приблизились к месту, где спрятались красноармейцы. А в разговоре звучали вещи небезынтересные для их слуха. Точнее – для Ракутина, ибо Копытов немецкого языка не знал.
Назвавшийся лейтенантом, офицер расспрашивал постовых о том, как далеко от них находятся ближайшие подразделения и какие именно. Как понял из его слов Алексей, преследователям надо было понять, в какую сторону беглецы точно не направятся. А раз так, то идущая по следам группа являлась не настолько многочисленной, в противном случае они попросту снарядили бы в нужном направлении отдельные поисковые команды.
Значит, немцев приперло очень и очень серьезно, раз они направили вдогонку относительно небольшое подразделение. Либо эти преследователи являлись высокопрофессиональными вояками, способными сожрать за завтраком по паре дюжин окруженцев на каждого, причем без закуски. В принципе, такое вполне могло быть.
Припомнив, как выглядели преследователи, Ракутин про себя усомнился в последнем выводе. Насколько он успел разглядеть, левая рука офицера была перевязана, причем бинт был относительно свежим. Это где же его так приголубить-то ухитрились? Неужто он из тех самых солдат, которых зажали у моста? Вряд ли: тогда бы их было больше.
А откуда ж тогда их черти притащили?
Поразмыслив, капитан пришел к следующему выводу: преследователи явно не принадлежали к той колонне, которой прилетело на орехи совсем недавно. Почему? Да потому что солдаты, появившиеся на насыпи около броневагона, никаким образом не успели бы добраться от дороги, оставшись при этом незамеченными. А значит, они подошли откуда-то еще. И это вполне мог быть запоздалый привет от тех немцев, которые блокировали группу Ракутина совсем недавно.
Это открытие ничего хорошего не сулило. И вот почему: если эти преследователи каким-то образом ухитрились пройти по следам отряда от места последнего лагеря, то этим парням явно палец в рот класть не следует. Раз уж они умеют настолько хорошо находить следы в лесу, то о каком-либо отдыхе следует забыть и более этим вопросом вообще не озадачиваться. Ни присесть, ни, тем более, поспать, уже точно не получится. Эти парни расслабиться не дадут. Ведь пришли же они каким-то образом именно сюда! Да, отходя от места боя, Ракутин менее всего был озабочен тем, чтобы каким-то образом маскировать и прятать следы. По спине пробежал холодок: он вспомнил о тех финских следопытах, которые столько попили крови еще там, на севере. Если и здесь подобрались похожие мастера, то встреча с ними состоится в самом ближайшем будущем. И ее исход совершенно нетрудно предсказать.
Сейчас эти ухари вытянут из постовых всю, требующуюся им информацию. Прикинут хрен к носу. Скорее всего, постараются как-то связаться с ближайшими частями, дабы те выставили заслоны на пути вероятного отхода сбежавших красноармейцев. А сами они попрутся по следам, чтобы упасть как снег на голову в самый неподходящий момент.
Прислушавшись к разговору, Ракутин понял: события развиваются именно в том ключе, как он только что предположил. Дело в том, что под навесом имелся полевой телефон, по которому в настоящий момент и говорил офицер. Единственное, что обрадовало Алексея, так это то, что лейтенант попросил помощи, мотивируя это тем, что собственными силами не сможет перекрыть сразу несколько направлений. А раз так, голубчики, вас тут мало. Вот и хорошо. Вы пришли сюда в качестве охотников? Ну, так и флаг вам в руки. Продолжайте свою охоту. Только уж не обижайтесь, если капризная фортуна вдруг повернется к вам пятой точкой.
Скользнув к Копытову, капитан шепотом объяснил ему создавшуюся ситуацию. Пулеметчик молча кивнул, и глаза его нехорошо заблестели. Закинув за спину вещмешок, он, прижимая к себе оружие, тихонечко нырнул в густую траву. А Ракутин, подтянувшись на руках, вскарабкался на полуобвалившийся чердак. При этом он всячески старался двигаться потише, чтобы не вызвать никаких подозрений у разговаривавшего с той стороны стены немца.
Прошло несколько минут. Все разговоры за стеной прекратились. И кроме шума изредка проезжавших по шоссе автомашин, капитан более ничего не слышал. Тем не менее, он продолжал оставаться на своем месте, чутко вслушиваясь во все звуки. А слегка приподняв голову, он мог наблюдать за тем участком леса, где только что скрылся Копытов. По логике вещей, немцы должны были сейчас сделать круг в поисках следов, которые недавно он сам и оставил. В том месте, где они с Копытовым вышли на дорогу, следы терялись, и идущие за ними солдаты наверняка пробегутся туда-сюда с тем, чтобы их отыскать. Верхом безумства со стороны беглецов было бы идти по дороге. Лес, только лес! А такие спецы, как их преследователи, неминуемо отыщут след, в каком бы месте он ни пересекал дорогу. Лишь бы они не стали обыскивать развалины дома…
Прошло несколько минут. Все разговоры за стеной прекратились. И кроме шума изредка проезжавших по шоссе автомашин, капитан более ничего не слышал. Тем не менее, он продолжал оставаться на своем месте, чутко вслушиваясь во все звуки. А слегка приподняв голову, он мог наблюдать за тем участком леса, где только что скрылся Копытов. По логике вещей, немцы должны были сейчас сделать круг в поисках следов, которые недавно он сам и оставил. В том месте, где они с Копытовым вышли на дорогу, следы терялись, и идущие за ними солдаты наверняка пробегутся туда-сюда с тем, чтобы их отыскать. Верхом безумства со стороны беглецов было бы идти по дороге. Лес, только лес! А такие спецы, как их преследователи, неминуемо отыщут след, в каком бы месте он ни пересекал дорогу. Лишь бы они не стали обыскивать развалины дома…
Еще минута, и еще… Какой-то сучок немилосердно впился Алексею в бок, но он продолжал лежать неподвижно, стараясь даже дышать через раз.
Чу! Посыпались камешки – кто-то перебирался через стену. На некоторое время наступила тишина. Ракутин и вовсе затаил дыхание.
Еще звук, на этот раз металла. Что там внизу происходит?
Снова шаги, теперь удаляющиеся. Действительно уходят.
Приподняв голову, он увидел отходящего от дома немца. Не офицер, а рядовой солдат. Чуть слева нарисовался еще один, поднялся из густой травы, закидывая карабин за спину. А где же лейтенант? Вон он, справа встает и вешает автомат на плечо. Это что же выходит, их действительно всего трое, что ли?
Действуют немцы грамотно, сказать нечего: пока один полез осматривать подозрительное место, двое других прикрывали его и заодно смотрели за тем, чтобы кто-нибудь ненароком не пальнул ему еще и в спину. Чувствуется выучка, не первый день эти ребятишки по лесу ходят. Все правильно, мужики: в развалины ведет след, он же от развалин и уходит. Наверняка, преследователи, прежде чем забираться в дом, срисовали и тот, и другой. Точнее, по одному следу они пришли, а второй заметили уже на подходе. Именно поэтому заходивший в развалины солдат не швырнул перед этим туда гранату: знали, что никого уже нет. Но раз положено проверить подозрительное место – солдат туда пойдет. И прикрытие ему будет организовано по всем правилам. Немцы – одно слово…
А сейчас они потопают вслед за Копытовым. По примятой траве невозможно определить, один человек тут шел или два. Вот если бы отделение прошло, тут вопрос другой. А в данном случае протоптанная дорожка только показывает на то, что тут кто-то проходил, и было этих людей немного. Раз уж эти следопыты втроем за нами наладились, так знают, что большого количества беглецов тут попросту быть не может.
Идите, мужики, идите. А как вы в лес войдете, появится у вас нежданный провожатый. Вы хоть парни и глазастые, однако ж, подобного фортеля, наверняка, не просчитали. Не устраивали же вам до этого таких фокусов, так и сегодня с чего бы вдруг беглецов на такие штуки пробило. Так что скатертью вам дорожка, дорогие товарищи!
Капитан мягко спрыгнул на землю. Не стал лейтенант тут шума поднимать, постовым по шее не дал. Мягко говоря, лопухнулись они здесь, прозевали, как у них под носом русские прошли. Не стал следопыт в развалинах конкретно рыться – и напрасно, между прочим! Если бы он вовремя просек, что народ не просто сюда заходил, а еще и сидел какое-то время, вполне могли у их офицера возникнуть подозрения: а какого рожна, спрашивается, русские в этом месте потеряли? И вполне он мог прийти к такому выводу, что русские здесь не столько чего-то такое выглядывали, сколько подслушивали. И вполне способен был их лейтенант отправить к телефону кого-то из своих солдат, дабы убедиться в том, что разговор по телефону отсюда слышен более чем хорошо.
Но не отправил туда никого немец, подвела его самоуверенность. А как же, весь из себя такой серьезный, а тут его какие-то русские беглецы еще и в руку подранили. Не свои же его там где-то подстрелили? Скорее всего, от нас чего-то прилетело. И Алексей даже представлял себе, в какой именно момент боя это произошло. Либо гранатой фашиста попятнало, либо сам капитан, когда на насыпи лежал, ухитрился немца пулей достать. Выскакивали же тогда из-за вагона какие-то очумелые! И выпустил по ним Ракутин чуть не с полдиска. Одного точно завалил, видно было, как он кувыркнулся вниз. Да и еще парочку тогда же зацепить удалось. Насколько серьезно – бог весть, но в то, что они следом побегут, верится с большим трудом. Видать, и немца этого там же поранило. Вот и рассвирепел офицер, не стал подмоги ждать, решил самолично с обидчиками поквитаться. А это хреновое решение – со стороны командира следопытов, естественно. Нельзя в столь серьезном деле на эмоциях работать.
Уходящая группа немцев скрылась за кустарником, и Алексей последовал за ними. Шли следопыты осторожно, ничего у них нигде не звякало, и шума они не производили почти никакого. Стараясь выдерживать дистанцию, Ракутин осторожно передвигался от укрытия к укрытию и, по примеру противника, двигался насколько возможно тихо. Отправляя Копытова в лес, он дал ему ясно видимый ориентир – высокую сосну с расщепленной верхушкой. Где-то около нее боец должен был отыскать себе удобную позицию, на которой и встретить подходящих немцев. Изначально задача состояла в том, чтобы накрыть из пулемета передовую группу, а капитан, воспользовавшись тем, что преследователи залягут под огнем, должен был сократить дистанцию и всыпать по лежащим из автомата. При любом раскладе трех-четырех солдат немцы бы потеряли только убитыми. А оставшиеся на руках раненые не позволили бы им продолжить погоню. Но этот план составлялся тогда, когда никому не была известна численность преследователей. Капитан исходил из того, что по следам идет минимум человек двадцать. Нагрузив уцелевших немцев заботой о раненых, можно было сковать им все передвижение. Пока они еще их к дороге вынесут, пока убитых кто-нибудь туда же оттащит… Подобные следопыты на каждом перекрестке не стоят, и найти им замену быстро – вещь абсолютно нереальная. Значит, выигрыш и по времени, и тактически. Пока еще соберутся с силами преследователи!
Но сейчас задача немного изменилась. Преследователей всего трое. Не факт, что они будут ввязываться в бой вообще. Очень даже возможно, что постараются просто проследить маршрут отхода и навести на уходящих красноармейцев другие подразделения. Разумеется, если возможность таковая выпадет, немцы нападут. Но сознательно искать столкновения и лезть под пулемет точно не станут. Вот на этом и сыграем.
С точки зрения немцев, командир русских может оставить бойца в заслоне, а сам – уйти. Тем более что практически аналогичную операцию группа Ракутина уже проделала на месте своей старой стоянки. Отчего бы и сейчас не сделать то же самое? А значит, как только начнет стрелять пулемет Копытова, немцы могут разделиться: оставят одного солдата изображать перестрелку (в расчете на то, что пулеметные очереди услышат на дороге и вышлют подкрепление), а оставшаяся парочка обойдет противника где-нибудь сбоку и рванет по следам уходящего командира группы. Логично? Вроде бы вполне. Во всяком случае, никаких огрехов в этом умозаключении Алексей не нашел. Нет сейчас у фашистов времени, да и людей не хватает. Вот и будут они жилы рвать, чтобы не дать русским далеко уйти.
Дорожка, еле видимая в густой траве, запетляла между деревьями и уклонилась чуть влево, поднимаясь на небольшой холмик. Лес стал реже, просветы между деревьями увеличились. Судя по следам, которые оставил Копытов, он явно прибавил ходу, стремясь забраться на холм раньше, чем его настигнут ретивые догоняльщики. Капитан даже забеспокоился, не вызовет ли подобное действие подозрений со стороны следопытов. Черт их там знает, какие мысли придут в голову этому лейтенанту. Может ведь, собака такая, заподозрить что-то неладное и дать команду на возврат. Отойдут фашисты к дороге да и вызовут сюда пару взводов. И все хитромудрые выверты выйдут боком их создателям.
Но нет, похоже, купились немцы. Пару раз Алексей уже натыкался на следы, оставленные немецкими сапогами, – немцы тоже прибавили ходу. Стало быть, не увидели в этом ничего опасного для себя.
Внезапно где-то рядом гулко рванула воздух пулеметная очередь. Совсем, причем, рядом! Ракутину даже показалось, что пара пуль свистнула где-то неподалеку от него. Что, немцы уже вышли на дистанцию поражения?
Он еще не успел до конца додумать эту мысль, как буквально над ухом у него бабахнул карабин. Эхом ему отозвалась короткая автоматная очередь. Пулеметчик не остался в долгу и щедро отвесил по кустам свинца. На этот раз пули свистнули действительно над головой. Пригнувшись, капитан осторожно раздвинул ветки.
Вот он, стрелок!
Из-за толстого выворотня в пяти метрах слева и чуть выше торчал винтовочный ствол.
«Как это я мимо немца-то проскочил? Он же почти на фланге у меня сидит!»