Пока он открывал бутылку и разливал вино по бокалам, Рита сидела с задумчивым видом, положив локоть на стол и подперев щеку ладонью.
– Давайте выпьем за ваше будущее, – предложил Виктор. – Чтобы оно было лучше вашего прошлого.
– Отлично! – улыбнулась Рита, поднимая свой бокал. – Вы такие тосты говорите – душевные.
Они чокнулись и отпили из своих бокалов, после чего Рита почувствовала, что скованность полностью покинула ее.
– А вы правда писатель? – спросила она, глядя на симпатичное, чуть одутловатое лицо Виктора.
– Правда, – кивнул он.
– И ездите по конференциям? Даже в заграничные страны?
– Случается иногда.
Рита подперла рукой щеку и вздохнула.
– У нас в районе тоже был один художник. Так-то он маляром работал в нашем ЖЭУ, но по вечерам картинки рисовал. Хороший был мужик. Высокий, работящий, жену не бил. Но потом его с работы турнули, и он спился. Да и турнули-то за дело – слишком уж он «беленькую» полюбил.
– Беленькую? – не понял Виктор.
Рита, поясняя, легонько щелкнула себя пальцем по шее. Виктор усмехнулся:
– А, вы про водку. Ну, вряд ли мне это грозит.
Рита качнула головой:
– Не скажите. Это каждому мужику грозит. Мужики, они же слабые. Налей им стакан – откажутся. Налей второй – без закуски пить не станут. А после третьего – хоть трава не расти. Вот Нина говорила, что вы любите вино.
– Есть такой грех. Но я люблю только сухие вина. А они…
– Сухие-мокрые, какая разница, – махнула рукой Рита. – Все одно – пойло есть пойло. Давай-ка еще по одной.
Пока Виктор разливал вино по бокалам, вернулась Нина.
– Нина, твоя гостья – шедевр, – с улыбкой сказал Виктор, наполняя Нинин бокал.
Рита улыбнулась польщенно и махнула рукой:
– Скажете тоже! Какой же я шедевр? Шедевр – это ваша Нина. Вот она – настоящая Жаконда!
– Кто-кто? – приподнял брови Виктор.
– Ну, эта… с улыбкой… Безбровая такая.
– А, Джоконда, – поняла Нина.
– Ну, да. Я и говорю: Жаконда. Давайте выпьем за вас! Вы такие… четкие!
Рита подняла бокал, чокнулась и отпила сразу несколько глотков.
– Ой, что ж это я пью, мне же на работу завтра вставать, – вспомнила она вдруг. – Знаете… я это… бокал тарелочкой накрою, чтоб не выдохлось. А завтра вечером допью.
Рита поставила бокал на стол и накрыла его блюдцем. Нина и Виктор наблюдали за ее действиями улыбаясь, но улыбки у них были не обидные, и Рита тоже улыбнулась.
– Нам тоже пора, – сказала Нина.
Она обняла мужа за шею, наклонилась к его лицу, и они поцеловались.
– Ну да, – чуть рассеянно проговорила Рита. – Пойду. А со стола-то надо убрать! – спохватилась она. – Да и посуду помыть!
– Завтра утром помоем, – мягко сказала Нина. – Иди уже!
Рита пару секунд переминалась с ноги на ноги, но потом решила, что слово хозяйки квартиры для нее закон.
– Ну все, ухожу, – сказала она. – Покойной вам ночки.
– И тебе спокойной ночи! – сказала Нина.
Нина и Виктор проводили Риту взглядом, потом Виктор обнял Нину и сказал:
– Она забавная.
– Да, – согласилась Нина. – И добрая. В наше время это редкость.
Виктор нежно привлек жену к себе, посмотрел ей в глаза, а потом поцеловал ее в губы.
…Ночью Рите казалось, что она слышит их тихий шепот, а потом – те звуки. Звуки, которые производят двое соскучившихся друг по другу любовников, оставшись одни… и в темноте.
Даже когда Виктор и Нина затихли за стеной, утомленные любовной игрой, Рита не смогла уснуть.
Она поднялась с раскладушки, включила настольную лампу, опасливо посмотрела на спящих детей (не проснулись ли?), а затем накинула халат (подарок Нины) и тихо подошла к стеллажу с книгами. Взяла наугад парочку и села с ними за стол.
Первая книга называлась «Психология полов, или Как победить в мире мужчин». Рита скользнула взглядом по названию, открыла книгу и погрузилась в чтение.
…Примерно через час, когда Рита уже собиралась закрыть книгу, она вдруг увидела, что на странице появилось красное пятно. Пятно слегка расплылось, впитываясь в бумагу, и к нему тут же добавилось еще одно. Голову Риты – от затылка ко лбу – жгучей молнией прошила боль, а в носу забулькало что-то влажное, и еще прежде чем поднести руку к носу, Рита поняла, что это кровь.
Рита привстала со стула, но в голове у нее словно бы что-то с болью провернулось. Она села обратно, кровь полилась по верхней губе, закапала на книжную страницу. Рита стиснула зубы, чтобы не застонать и не разбудить детей. Медленно подняв лицо к потолку, она нащупала в кармане халата платок, вынула его и прижала к носу и рту.
Несколько минут она сидела неподвижно, стараясь усыпить головную боль, и та постепенно притупилась, стала не такой явной и пульсирующей. Наконец, Рита почувствовала в себе силы шевелиться. Она отняла платок от носа, опустила голову, и в эту секунду боль мощным раскатом прокатилась внутри головы, от виска к виску, перед глазами у Риты что-то вспыхнуло, а затем все погрузилось во тьму.
17
Утром, ровно в шесть часов, Рита открыла глаза. В комнате было сумеречно. Поняв, что она по-прежнему сидит за столом, опустив голову на раскрытую книгу, Рита легонько втянула воздух носом и поняла, что кровь больше не идет. Стараясь избегать резких движений, она отняла щеку от книги и выпрямилась. Подняла руки и осторожно потрогала лицо. Под носом образовалась корочка засохшей крови. Рита убрала руки от лица. Посмотрев на будильник, она поняла, что поспала всего два часа. Рита прислушалась к себе и с удивлением поняла, что чувствует себя выспавшейся и бодрой.
Рита уже начала подниматься со стула, когда обратила внимание на раскрытую книгу, лежащую на столе. Правая страница была вся в темных пятнах. Левая страница тоже была испачкана кровью, но Рите вдруг показалось, что это не просто засохшая кровь, а…
ЦИФРЫ?
Рита снова опустилась на стул и с удивлением посмотрела на страницу, все еще надеясь, что ей это просто померещилось и никаких кровавых цифр на бумаге нет. Но они были.
08115036
Рита несколько секунд глядела на них ошарашенным взглядом, потом подняла к лицу правую руку и посмотрела на пальцы. Указательный палец был испачкан кровью. Рита опустила руку и перевела взгляд на цифры. Получалось, что она сама намалевала их пальцем, пока была в отключке. Но как?! И что они означали?
С минуту Рита сидела, уставившись на кровавые цифры и размышляя, пока не поняла, что вспомнить ничего не получится, и не почувствовала, что от усилий у нее снова начинает болеть голова.
Рита приказала себе забыть о странном наваждении. В конце концов, мало ли чего человек не сделает, будучи не в себе. Вон Колька однажды по пьяной лавочке выбил ей коренной зуб, а утром ничего не помнил. И даже после того, как Рита показала ему пустую лунку в кровоточащей десне, он все равно ей не поверил.
Стараясь не разбудить детей, Рита закрыла книгу, встала из-за стола и вышла из комнаты. Через десять минут, умытая, с почищенными зубами, она стояла на кухне, набирая из крана воду в чайник. На кухню вошел Виктор. Зевнул, прикрыв рот рукой и сказал:
– Привет, Рита!
– Утро доброе, – вежливо отозвалась она, бросив взгляд на мощную грудь Виктора и его наметившийся животик.
Он запахнул халат.
– Прости. Кстати, а ты чего вскочила в такую рань?
– Так мне на работу, – ответила она. – А вы чего так рано?
– Я жаворонок, – сказал Виктор с улыбкой. – Рано ложусь, рано встаю.
– Так вы вроде не рано заснули… – сказала Рита и запнулась.
– Ну, да, – добродушно ответил Виктор. – Но встал все равно по привычке. Хочу приготовить блинчики. Тебе сделать?
– Нет, я уже бегу.
Рита повернулась к двери, но вдруг остановилась, посмотрела на него и сбивчиво проговорила:
– Виктор, а вы… – Она осеклась.
– Что? – спросил он.
– Вы можете сказать мне про какой-нибудь музей? Такой, чтоб там было картинок побольше. Ну, то есть, картин.
– В смысле – ты хочешь, чтобы я посоветовал тебе какой-нибудь музей?
Рита кивнула:
– Ага.
– Ну… – Виктор на секунду задумался. – Я бы начал с областного музея живописи. Там есть неплохие работы Ларионовой, Коровьева и Серебряковой. И даже одна картина Кандинского. Кстати, если хочешь, я могу сам тебя сводить.
– Что вы! Зачем так беспокоиться?
– Да какое же это беспокойство? Это удовольствие. Я там почти год не был, самое время сходить. Давай я как-нибудь за тобой заеду после работы, и мы сходим вместе? Продиктуй мне номер своего мобильника, и мы созвонимся.
– Так у меня нет.
– Мобильника?
Рита кивнула:
– Угу. Коля забрал. Муж. На долги.
– Гм… – Виктор задумчиво потер пальцами щеку – Ладно, эту проблему мы решим.
Он подошел к подоконнику, вынул из зарядного устройства свой мобильный телефон и протянул Рите:
– Держи. Это мой запасной, его номер никто не знает.
Рита смущенно посмотрела на протянутый мобильник.
Рита смущенно посмотрела на протянутый мобильник.
– Как-то неудобно.
– Ерунда. – Виктор улыбнулся. – Потом отдашь. А потеряешь – тоже не беда, он почти ничего не стоит.
– Ладно. – Рита взяла телефон. – Спасибо.
– Я тебе позвоню на днях. На дисплее высветится мой номер. Последние две цифры – тридцать два.
– Тридцать два? – Рита невесело улыбнулась. – Прям как мне. Тридцать два года, то есть.
– Так тебе тридцать два?
– Да.
Поймав на себе внимательный взгляд, Рита вдруг остро почувствовала себя старой уродиной, окончательно смутилась и невольно поправила пальцами прядь.
– А что? – решилась она. – Я так старо выгляжу?
– Нормально выглядишь, – сказал Виктор. И добавил мягко: – На свой возраст.
* * *Только дойдя до автобусной остановки, Рита вспомнила, что ушла из компании «Витановы», и что швабру ей держать в этот день (а бог даст – и в последующие) не придется. Озадаченно остановившись возле остановки, она несколько секунд прислушивалась к себе, пытаясь определить: рада она этому или нет? Скорее, больше рада, чем расстроена. Но что же тогда делать? Чем заняться дальше?
…Искать новую работу? Почему бы нет?! Пожалуй, нужно купить газету с объявлениями. Вон их сколько в газетном киоске – «Работа для вас», «Ищу работу», «Новая работа»! Сотни объявлений на все вкусы. Может, найдется что-нибудь и для Риты?
Она тряхнула головой, решив больше не париться по поводу увольнения, и уверенно зашагала к киоску. Остановившись у витрины, она попыталась найти взглядом газеты с объявлениями, но вдруг уставилась на глянцевую обложку журнала «Vogue».
– Ну что, выбрали что-нибудь? – спросила у нее старушка-продавщица.
– Да. То есть… Можно мне посмотреть вот этот? – Рита ткнула пальцем в стекло витрины.
– Вам «Вогу»? Про моду? – уточнила продавщица.
– Да.
Старушка взяла журнал и протянула Рите.
– Только не заляпай, если не будешь покупать, – сурово предупредила продавщица.
– Ладно.
Рита взяла журнал, открыла его. И стала листать, с жадным любопытством разглядывая блестящие фотографии и тексты под ними. Женщины на этих фотографиях были красивые, худые и строгие. Рита разглядывала их изящные, но не броские платья, их туфельки на высоких каблуках, их приталенные пиджаки, яркие губы, драматически подведенные глаза… Казалось, все это служило одной лишь цели – создать видимость хрупкости, нежности и уязвимости, чтобы у находящегося рядом мужчина возникло непреодолимое желание защитить женщину и покровительствовать ей.
Рита подумала, что это очень умный ход. Живя в мире мужчин, глупо соревноваться с ними в силе, гораздо проще использовать эту силу в своих целях. «Как мирный атом», – подумала Рита и улыбнулась своим мыслям.
Рита закрыла журнал и посмотрела на глянцевую яркую обложку. Там была изображена красивая темноволосая девушка с насмешливо прищуренными карими глазами и задорной улыбкой. Рите вдруг показалось, что эта девушка похожа на нее. Она скользнула взглядом по имени – Camilla Belle.
Рита опустила журнал и вдруг увидела свое отражение в стеклянной витрине. Увидела и изумилась тому, как безвкусно и неряшливо одета, каким невзрачным и неоформленным выглядит ее лицо – будто и не лицо вовсе, а лишь бледная заготовка для лица.
Рита тяжело вздохнула и положила журнал на прилавок.
– Что, не понравился? – усмехнулась старушка, иронично разглядывая Риту. – Может, тебе лучше «Крестьянку» дать?
Рита отвернулась и пошла прочь от киоска. На душе у нее было мрачно и безысходно. Она сама не заметила, как пришла к библиотеке.
18
Когда много часов спустя она вошла в подсобку кафе «Телави», управляющий Василий Петрович встретил ее сердитым взглядом и недовольно проговорил:
– Ты работаешь всего третий день, и уже позволила себе опоздать.
– Василий Петрович… – Рите пришлось сделать усилие, чтоб ее голос зазвучал увереннее. – Василий Петрович, смена начинается в восемь двадцать. Сейчас ровно восемь двадцать. Значит, я пришла вовремя.
На одутловатом лице управляющего появилось удивление.
– Ты посмотри, как заговорила, – усмехнулся он. – Что, думаешь, ты тут самая умная?
– Нет, но…
– И хватит меня перебивать! – Толстое лицо управляющего побагровело, Айгуль и Маймуна испуганно сжались у него за спиной, продолжая драить тарелки. – Чтобы завтра пришла на работу за пятнадцать минут до начала смены! – отчеканил он, ткнув в лицо Рите толстым указательным пальцем. – Иначе – уволю к чертовой матери. Всосала? Или повторить по слогам?
– Вы… – Рита осеклась, но тут же повторила, стараясь придать голосу твердость. – Вы не имеете права меня увольнять.
– Что? – изумленно приподнял брови управляющий.
– Вы не можете меня уволить, – сказала Рита.
Айгуль и Маймуна замерли с мокрыми тарелками в руках. Толстяк опустил руку, приблизил к Рите разъяренное, налитое кровью лицо и прошипел:
– Что ты сказала?
Рита встретила его взгляд прямо.
– Это не я сказала, – тихо, но спокойно проговорила она. – Это написано в Трудовом кодексе.
Управляющий секунду молчал, затем медленно и плотоядно улыбнулся (от его улыбки Риту прошиб пот) и сказал:
– На заборе тоже много чего написано. Может, и это перескажешь, сучка?
Последнее слово он произнес насмешливо и презрительно. Внезапно страх Риты прошел, ей даже захотелось ему надерзить, показать, что она не какая-нибудь немощная беззубая старушка, которой можно помыкать.
– Могу и пересказать. – Голос Риты окреп. – А вообще, если вы меня сейчас турнете, я в суд могу пойти. И платить мне ничего не надо будет, а с кафе деньги возьмут. Вряд ли это понравится нашему хозяину.
Управляющий молчал, замерев с открытым ртом и глядя на Риту изумленным и недоверчивым взглядом.
– А еще вы меня сексуально домогались, – продолжила она. – И есть те, кто это видел. За это вас могут не только уволить с работы, но и приговорить к выплате денежного штрафа, а также к пятнадцати суткам общественных работ. И это если я еще про попытку изнасилования не скажу.
Василий Петрович прищурился.
– Что ты несешь? – процедил он сквозь зубы.
– Не несу. Просто ци… – Рита сбилась на непривычном слове, но договорила: – Цитирую.
Еще некоторое время он смотрел на нее в упор, чуть согнувшись, затем выпрямился, облизнул губы и сказал:
– Ладно. Берись за тарелки. Но я тебя, стерва, все равно уволю. Найду, к чему придраться, и уволю. С волчьим билетом. Так, что тебя не то что в посудомойки – говно из-под свиней выгребать не возьмут.
– Попробуйте. Только знайте: у меня в кармане включенный диктофон. И он не только все пишет, но и сразу передает по вайберу моей подруге. А она тоже записывает. Только попробуйте меня уволить – я тут же отнесу запись в полицию и расскажу про все. А в тюрьме вам будет очень плохо. Вы ж сытно кушать привыкли да мягко спать.
Толстяк оцепенело таращил на нее глаза. Когда она закончила, он молча развернулся и вышел из кухни.
Почувствовав на себе два испуганно-настороженных взгляда, Рита обернулась и хмуро, с вызовом проговорила:
– Что?
Айгуль и Маймуна поспешно отвели глаза и продолжили драить грязные тарелки.
Часть вторая «Витанова»
1
Утро выдалось пасмурное, хмурое. Сергей Анатольевич Беклищев, всесильный и полновластный хозяин империи под названием «Витанова», сидел за столом, просматривая папку, которую только что принес ему Глеб Черных. Сам Глеб, как всегда аккуратно выбритый, красивый и лощеный, сидел в кресле напротив, закинув ногу на ногу, и ждал, что скажет Беклищев.
Склонившись над раскрытой папкой и нахмурив густые брови, Сергей Анатольевич внимательно просматривал схемы, цифры и пометки к ним. Его мясистое лицо слегка покраснело, как краснело всегда, когда он был на чем-то сосредоточен. Глеб вдруг подумал, что босс похож на старого ощетинившегося ежа. Коротко стриженные седые волосы, торчащие вверх, лишь подчеркивали это сходство.
Беклищеву было сорок три года, но из-за резких морщин и ранней седины выглядел он на пятьдесят пять, и за глаза подчиненные называли его Старик. Каждое утро он пробегал по три километра, а потом еще полчаса плавал в бассейне. Он был крепок, как двадцатипятилетний парень, и силен, как атлет. Силы были ему нужны не только для управления компанией с годовым оборотом в два с половиной триллиона рублей, но и для того, чтобы не казаться смешным старым пнем рядом с молодой женой Ликой, с которой Беклищев официально расписался меньше года назад, и которая была на двадцать лет младше его.
Глеб незаметно глянул на часы. Старик заметил это движение и поднял голову.
– Что? – сухо спросил он.
– Ничего, Сергей Анатольевич, – с вежливой улыбкой сказал Глеб Черных. – Жду, пока вы дочитаете.
Сергей Анатольевич ткнул коротким, сильным пальцем в листок, испещренный карандашными надписями.