Метров через двадцать сходство обоих коридоров кончилось. Там, где по идее должна была начинаться лестница, торчала дверь, запертая на висячий замок. У замка кружил теперь одинокий Райнер-Вернер. Увидев меня, он обрадовался, как радуется младенец при виде сухой молочной смеси.
— Алиса! Это ужасно!
— Ну и парень тебе достался! — сыронизировала Дашка. — Просто Ричард Львиное Сердце. Просто Бей первым, Фрэдди! Просто Пой, ковбой, пой! Просто Сирена Миссисипи!
Я пропустила ее язвительное замечание мимо ушей и следом за Чижом направилась в аппаратную.
Аппаратная — двадцатиметровая квадратная комната — была под завязку набита всевозможной видеотехникой. Небольшой пульт, музыкальный центр на стеллаже, два видика и два подсоединенных к ним работающих телевизора — побольше и поменьше, но с одинаковым срамным кинцом на экранах.
Центральное место в аппаратной занимала стена с восемью мониторами. Но только три из них показывали картинку. Ботболт не соврал: я без труда узнала занесенные метелью мини-дацаны и въезд в мрачную privacy Дымбрыла Цыренжаповича, больше напоминающую охраняемую территорию военной базы.
Третье изображение контрастировало с первыми двумя: никакого снега, никакой ночи — спокойный полумрак ангара, только и всего. Но даже полумрак не мог скрыть умопомрачительных силуэтов двух иномарок.
Очевидно, это и есть гараж. Вот только как там оказалась старенькая, поношенная “копейка”? Уж не престарелый ли отец местного садовника поставил ее на прикол?..
— А вот и моя машина! — В голосе стоявшего рядом со мной Чижа послышались мечтательные нотки.
Похоже, жалкая развалюха интересовала его гораздо больше, чем тела несчастных Доржо и Дугаржапа. Я же не могла отвести от них взгляда: две смерти остались за кадром, но — вместе со смертью Аглаи — неожиданно образовали роковой треугольник. Но кто сказал, что это — окончательный вариант фигуры? Углов может прибавиться в любой момент, неэвклидова геометрия еще и не на такое способна! Шестиугольник, пятиугольник, квадрат — все зависит от того, как долго продлится ночь. И как быстро придет помощь. И придет ли она вообще…
У двух плосколицых и плосконосых бурятов не было ничего общего с аристократической Аглаей, и все же, все же… Мгновенная и — судя по всему — мучительная гибель сделала их почти близнецами. Те же скрюченные пальцы, те же узкие, вытянувшиеся в нитку, рты… Те же красные пятна на шее. И те же прилипшие к черепу волосы.
Доржо (или Дугаржап?) ничком лежал на широком кожаном диване, установленном против телевизоров. Дугаржап (или Доржо?) валялся на полу, поджав под себя ногу. Здесь же, на полу, валялись и три пластмассовых стаканчика.
Нельзя сказать, чтобы эти жалкие посудинки как-то особенно поразили меня. Скорее меня поразило их число. Оно явно намекало на еще одного участника драмы; да что там участника — на ведущего актера, который вряд ли согласится выйти на поклон. Но он хорошо провел свою роль, ничего не скажешь.
И все, что требуется сейчас от благодарной публики, — не сорваться и не закричать “бис!”.
От тягостных размышлений меня отвлек протяжный, хорошо поставленный стон. И только теперь я заметила, что в аппаратной, кроме меня, Чижа и двух трупов, находятся все три писательницы.
Tea полулежала в глубоком кожаном кресле и стонала в унисон с раскоряченными телевизионными порнодевками.
Второе кожаное кресло было оккупировано притихшей Минной.
А Софья, которой посадочного места не досталось, фланировала между ними. Голова Софьи была вывернута под совершенно неприемлемым углом в сто градусов. Именно по этому азимуту находились оба телевизора.
Черт возьми! Я не знала, что происходит с Tea, но две другие дамы исподтишка смотрели порнушку!
Tea в очередной раз застонала, а Софья и Минна в очередной раз гадливо поморщились.
— Прекратите, дорогая Tea, — сказала Минна. — Прекратите озвучивать эту дрянь! Синхронных переводчиков полно и без вас!
— А вы прекратите пялиться на экран, дорогая Минна! — парировала Tea, не открывая глаз. — Тоже мне, эротоманка! И это в вашем-то возрасте и при вашей нэмплекции!
— А в вашем… В вашем я тоже была мулаткой с талией пятьдесят четыре сантиметра! Так что в недалеком будущем вас ждут метаморфозы! — пригрозила толстуха. — Не обрадуетесь!..
В дверном проеме показался Ботболт со стаканом воды, и Tea застонала сильнее.
— Выпейте. — На своих мертвых подопечных Ботболт старался не смотреть. — Вам сразу станет легче.
— Сначала вы, — потребовала Tea. Ботболт пожал плечами, но глоток из стакана все-таки сделал.
— Вот видите, все в порядке. Это хорошая вода, уверяю вас.
— Ваше шампанское тоже выглядело приличным… Tea вцепилась в стакан, и я услышала, как стукнули о его край ее зубы. Неужели она до сих пор не может прийти в себя от увиденного? Это странно, тем более что смерть Аглаи, произошедшая у нее на глазах, такой реакции не вызвала.
— Это вы взяли бутылку из кухни, Ботболт? — Чиж воспользовался наступившей паузой. — Я же просил вас ничего не трогать!
— Я не брал бутылки. Я вообще не выходил на кухню. Вы сказали, чтобы я оставался в зале. Я там и оставался.
— Точно! — подтвердила Минна, не спуская глаз с экрана. — Да еще исподтишка следил за нами, как будто мы преступницы!
— Точно, — подтвердила Софья, не спуская глаз с экрана. — Хотя еще неизвестно, кто настоящий преступник и кто совершил это злодеяние. А мы в гробу его видели, не так ли, дорогая Минна? Кто он такой, чтобы указывать нам, что делать?
— Именно, дорогая Софья. Мы видели его в дешевом колумбарии!..
— Ваши приятели отвратительны, Ботболт! — сказала Tea, осушив стакан. — И об этом вы должны поставить в известность хозяина! Смотреть такую гадость в приличном доме! Да еще когда приглашены гости!..
— Извращенцы! — добавила Минна, не спуская глаз с экрана. — Маньяки!
— Бог шельм метит, — добавила Софья, не спуская глаз с экрана. — Собакам — собачья смерть!
— Уж вы бы помолчали, дорогая Софья! — Даже находясь в полуобморочном состоянии, Tea не упустила случая лягнуть конкурентку. — Любовные сцены в ваших книгах — вот где настоящее порно!
— Это почему же? — обиделась Софья.
— “Он закрыл свои прекрасные голубые с серыми крапинками глаза и осторожно ввел свой роскошный стержень в ее роскошное лоно, — противным сюсюкающим голосом процитировала Минна. — Она тоже закрыла свои прекрасные зеленые с золотыми искорками глаза и, обняв его за роскошные мускулистые плечи, застонала от наслаждения”.
— “Тебе хорошо, милая?” — подхватила цитату Tea. — “О да, дорогой, я люблю тебя! Только не останавливайся, прошу! О-о-о!..”.
— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Софья. — И вообще, “О-о-о!” там не было. Там было “А-а-а!..” “А-а-а” ближе русской традиции, чем прозападное “О-о-о!”. А я — патриотка, в отличие от вас обеих! И потом вы забыли две ключевых фразы: “Еще, еще, еще, я чувствую, что умираю от счастья! И пусть я потеряла состояние, зато я обрела тебя, любимый!.."
— Все равно — гадость. — Tea, забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.
— Все равно — пошлость, — не менее гнусно хихикнула Минна.
Но сбить с ног заслуженную работницу прокуратуры оказалось делом бесперспективным.
— Уж кто бы говорил, дорогая Минна! — Софья, нимало не смутившись, перешла в контратаку. — А соитие зомби и вампира в разрушенном фамильном склепе действительного статского советника.., э-э.., как его?..
— Терпигорева, — подсказала Tea.
— Вот именно!.. Мертвецов бы пожалели! Тоже, нашли страстных любовников! Ну, какой сексуальный партнер из полуразложившегося зомби, в самом деле! У них же проблемы с мягкими тканями, спецлитературу читать надо!.. Консультироваться со специалистами!
— Да и вампир к трупу на километр не подойдет, пусть даже и ожившему! — блеснула познаниями Tea. — Их всегда на свеженькое тянет! Для них застоявшаяся кровь что молоко прокисшее. Пить можно, но никакого удовольствия…
— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Минна. — Вампиры — они тоже разные бывают. Кому-то арбуз нравится, а кому-то — свиной хрящик.
— Все равно — гадость! — Tea, во второй раз забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.
— Все равно — пошлость! — не менее гнусно хихикнула Софья.
После непродолжительной паузы Минна вместе с тяжелым кожаным креслом развернулась в сторону мулатки и наставила на нее жерла своих грудей.
— А вы, дорогая Tea…
Вот он и наступил, звездный час мастера иронического детектива Теодоры Тропининой! Еще ни разу я не видела столь ослепительного блеска в ее матовых, подернутых легкой поволокой глазах. Tea ловко свернула два кукиша и сунула их под нос Минне:
— А я любовных сцен не пишу! Принципиально! Минна беспомощно скосила глаза на Софью.
— Не пишет! — заскрежетав зубами, подтвердила Сафьянова.
— Не пишет! — заскрежетав зубами, подтвердила Сафьянова.
Зубы Минны отозвались таким же скрежетом:
— Выпендриться хочет! Кольцо в нос продела, а ведь уже не девочка!
— Ага! Решила стать круче вареного яйца! Вот только наша дорогая Tea забывает, что отсутствие любви в романе — это и есть самая страшная гадость и пошлость! Ведь что нужно нашему читателю? Нашему читателю нужно море крови, океан чувств и счастливый конец.
— Зачем же так грубо? — поморщилась Минна. — Можно сказать то же самое, но другими словами… Вы же сами писали — “роскошный стержень”! Не опускайтесь до уровня так называемых иронических детективов, дорогая Софья! Там, кроме дешевого мата, скабрезных шуток и анекдотов с бородой, нечего почерпнуть!
— Вообще-то я совсем не то имела в виду…
— Вообще-то пора прекращать всю эту порнографию! — не выдержал Чиж.
Его высокий ломкий голос пронесся над головами писательниц ударом хлыста. Tea моментально откинулась на спинку кресла и болезненно искривила губы. Минна вздохнула, а Софья набросилась на Ботболта:
— В самом деле, Ботболт! Наш юный друг прав. Вы долго еще будете испытывать наше терпение этой, с позволения сказать, эротической агиткой?! Выключите видеомагнитофон немедленно! Не дом, а вертеп какой-то!
Ботболт пожал плечами, но сафьяновскому окрику все же подчинился. Он подошел к телевизорам и выключил их, после чего протер салфеткой.
Когда оба экрана погасли и в аппаратной наступила тишина, Чиж обратился к Tea:
— Это вы обнаружили тела?
Метаморфозы настигли мулатку гораздо раньше, чем предрекала Минна. Еще минуту назад — со смуглыми кукишами наперевес — она выглядела достаточно оправившейся от потрясения. Но теперь ей снова стало плохо, и жалобные, едва слышные стоны возобновились.
— Это вы обнаружили тела, госпожа Тропинина? — повторил вопрос Чиж.
Tea выдержала паузу и прерывающимся, слабым голосом произнесла:
— Это ужасно.
— Да уж, ничего хорошего…
— Вы бы не могли принести мне еще воды, Ботболт? Я все еще неважно себя чувствую…
Ботболт кивнул и направился к двери.
— Как вы нашли их?
— Вот что, молодой человек, — жарко зашептала Tea, как только бурят исчез из поля зрения. — Вы должны немедленно вывезти нас отсюда! Я с этим убийцей и минуты не останусь!
— С каким убийцей?
— С этим басурманом Ботболтом, с кем же еще!.. За два часа умудрился троих прихлопнуть! Да еще с выражением христианского смирения на лице!
— У вас есть основания полагать, что он убийца?
— А у вас разве нет?! Почему он солгал? Почему сказал, что эти двое… — Tea обернулась к дивану с трупами и понизила голос:
— Что эти люди находятся в гараже?
— А вы у него не спрашивали?
— Ну, я же не сумасшедшая! Я ему вопрос, а он мне — яду в глотку! Или тесаком по башке! Вы же держали в руках его.., мачете! Вам, Петр, было бы сподручнее переговорить с ним… Вас он послушается…
Чиж в очередной раз покраснел и бросил на меня самодовольный взгляд: смотри, дура, как меня ценят! И какие люди! Не тебе чета!
— Я поговорю с ним. А теперь расскажите мне, как вы обнаружили тела?
— Зашла в комнату и обнаружила. Любой бы обнаружил. Товар, как говорится, на витрине, — бросила Tea и зябко повела плечами. При этом в жилете у нее что-то звякнуло.
— Я же просил! — распетушился Чиж. — Я же просил никого не покидать зал!
— Пошли вы к черту! — надменно бросила Tea. — Какие могут быть просьбы, когда у нас три трупа на руках!..
— Ну, хорошо. Значит, вы отправились в это крыло…
— Да, я отправилась в это крыло, чтобы посмотреть на мониторы, о которых вы же нам и сообщили, насколько я помню! Полагала, что, может быть, собаки угомонились, наивная!.. Или эти.., деятели пришли в себя.
— И…
— Как видите, в себя они не пришли. Даже более того… Сначала я подумала, что они просто напились и спят. Но когда подошла… — Tea перевела дух.
— Это вы так кричали?
— Нет, вы! Что за дурацкие вопросы!
— Мне просто казалось, что вы не робкого десятка. И в самообладании вам не откажешь.
— Три трупа! Какое уж тут самообладание…
— Вы ничего здесь не трогали?
— Я ведь не наша дорогая Минна, чтобы возиться с мертвецами!
— Когда вы пришли, дверь была закрыта?
— Да.
Чиж повернулся к Минне и Софье:
— Вы появились здесь позже?
— Все бросились на крик, — ответила за двоих Софья. — Мы тоже посчитали нужным подойти.
Наверняка только для того, чтобы убедиться, что с поганкой Tea что-то случилось. И что еще одной конкуренткой стало меньше.
— Мы страшно испугались. — Минна затрясла всеми подбородками сразу. — В этом доме происходит что-то нехорошее, неужели вы не понимаете?
— Чего уж тут не понять!
На этом дознавательный пыл Чижа закончился, и он обратился ко всем трем почтенным беллетристкам сразу:
— Я попрошу вас вернуться в зал. Ботболт вас проводит.
— Только не Ботболт! — вырвалось у всех троих.
— Хорошо. Тогда я попрошу нашего немецкого друга… Я оглянулась: немецкий друг уже стоял в дверях и исподлобья осматривал аппаратную.
— Вы проводите наших дам в столовую, Райнер?
— Gut! — Немец по-военному четко вздернул подбородок. — А вы?
— Мы подойдем чуть позже…
Опять “мы”! Положительно, Чиж не хотел со мной расставаться. Или все дело в моей способности заполнять пустоты и становиться гарниром к любому, даже самому незатейливому, блюду?..
Так и есть. Я — гарнир. Я всегда нахожусь в последних строках меню. Вне зависимости от того, где это меню составляется: на сквозняке в забегаловке “Чанахи” или в дорогом ресторане.
В университетские годы я приправляла Дашку, затем — Бывшего, затем — швейную машинку “Минерва” и мадам Цапник. Затем — Аглаю.
Теперь пришла очередь Чижа.
…Дамы под предводительством Райнера-Вернера удалились, и мы снова остались одни.
— Из рук вон, из рук вон, из рук вон, — запричитал Чиж. — Дела обстоят из рук вон. Но самое ужасное, что в их смерти нет никакого смысла. То есть вообще никакого!
— Как будто в смерти Аглаи есть какой-то смысл!
— С точки зрения литературы большого стиля… Это символический акт.
Я с трудом удержалась, чтобы не отвесить Чижу пощечину:
— Это подло. Чиж!
Но он уже и сам понял, что зашел слишком далеко.
— Простите меня, Алиса… Конечно же, я сглупил.
— Сглупил!
— Правда… Мне искренне жаль… Но зачем было убивать еще и этих двоих? Они отравлены, и боюсь, тем же ядом, что и Канунникова…
Пока Чиж примерялся к месту преступления, я подошла к двери и осторожно выглянула в коридор: никого. Даже —Ботболт, отправленный за водой для страждущей Tea, куда-то запропастился. Чужой, затаившийся дом отталкивал меня — и притягивал одновременно. Гулкая тишина, полумрак, окоченевший мрамор стен и пола, предательская мягкость ковров… А собаки, а снег, а машины, запертые в гараже! Лучшего антуража для съемок программы “Играем в детектив” и придумать нельзя! Дорого бы я дала, чтобы и смерть Аглаи оказалась всего лишь сценарным ходом…
— Идите сюда, Алиса! — тихонько позвал меня Чиж. С трудом оторвавшись от созерцания коридора, я повернулась к нему.
Чиж стоял на коленях перед лежащим на полу Дугаржапом (или Доржо?) и внимательно изучал тело.
— Вы не находите ничего необычного, Алиса? — спросил он.
— Ничего, кроме того, что они мертвы.
— Да нет же, посмотрите внимательно! Они без ботинок. И один, и другой.
Действительно, оба новоиспеченных покойника сверкали одинаково белыми носками. Но торопиться с выводами я не стала.
— Может быть, это национальный бурятский обычай — ходить в доме без обуви?
— Не думаю. В холле — еще куда ни шло, там ковры, да и в комнатах пол наверняка с подогревом. А в коридоре — мрамор… А если к тому же они пришли из гаража… Не могли ведь они переться через двор босиком по снегу, правда?
— А если они вообще не были в гараже? Если все это время они находились в доме? Или вы верите тому, что сказал вам Ботболт?
— А вы нет?
— Не знаю…
— Послушайте, Алиса! Вы ведь не эти тупоголовые детективщицы! Вы ведь должны понимать, что Ботболт не стал бы морочить нам голову с гаражом. Он сам предложил взглянуть на мониторы, помните?
— Ну и?..
— Зачем ему отправлять на тот свет своих.., уж не знаю, кем они ему приходятся… Сослуживцев, что ли…
— А если они увидели что-то такое, что не должны были видеть? — высказала я туманное предположение.
— Уж с ними бы он договорился. Земляки все же, не исключено, что родственники…
Все это время Чиж, вороном круживший вокруг тела Дугаржапа (или Доржо?), со знанием дела обшаривал карманы покойного. Я просто диву давалась ловкости его рук.
— Самое время для мародерства, — подколола я Чижа. — Что вы ищете?
— Не знаю. — Чиж на секунду задумался, а потом продолжил:
— Ботинки.
— Посмотрите во внутреннем кармане пиджака… Шутку озабоченный Чиж не оценил, но несколько раз катком проехался по Доржо и Дугаржапу.