Докладная записка № 32/8 (выписка)
Экз. единственный
Тема: «Внутренняя политика»
Дата: 30.04.1934 г.
Господин Первый председатель и Канцлер!!!
Настоящим довожу до Вашего сведения, что события, происшедшие в Ватикане с 26.04.34 г. по 29.04.34 г., резко отрицательно повлияли на внутреннее положение в стране. Разрыв Конкордата Ватиканом и отлучение от католической церкви всех членов НСДАП, СС, СА и других организаций ставят нас в чрезвычайно затруднительное положение, выдвигая на первый план вопрос моральной легитимности всех принимаемых партией решений. Это состояние усиливается тем, что сторону Святого Престола, по данным, поступающим из различных источников, готова неофициально поддержать протестантская община Германии. Все вышеуказанное чрезвычайно негативно влияет на положении партии в вооруженных силах. Аналитики прямо указывают на то, что в свете происшедших событий войсковое управление (генштаб рейхсвера) и военное министерство могут отбросить т. н. политику «нейтралитета и отстраненности» по отношению к процессам, происходящим в Германии, и выступить как антагонистичная НСДАП политическая сила. Считаю необходимым…
Рейхсфюрер СС Г. ГиммлерТелефон зазвонил радостно и, можно сказать, внезапно-дерзко. Чертыхнувшись от неожиданности, я поднял трубку:
– Здесь Егоров.
Хорошо поставленный голос телефонистки из 5-го отделения Оперативного отдела ОГПУ в ответ мягко произнес:
– Господин государственный секретарь. На проводе господин Юденич из Цюриха. Вас соединять?
Мимоходом удовлетворенно отметив про себя, как быстро начало возвращаться в общение слово «господин» вместо «товарищ», я поинтересовался:
– Звонок по закрытой связи?
– Так точно, господин государственный секретарь. Господин генерал звонит из кабинета его начальника службы безопасности.
– Соединяйте.
Через мгновение в трубке раздался улыбчивый голос Юденича:
– Приветствую вас, Андрей Егорович.
– Рад вас слышать, генерал.
– Андрей Егорович, я звоню вот по какому вопросу…
Я хмыкнул:
– Леонтьева не отдам. И не просите…
– Черствый вы, господин государственный секретарь.
– Есть маленько…
– Но я, в общем-то, по другому вопросу связался с вами.
– Что случилось, Николай Николаевич?
Генерал пару секунд помолчал:
– Дело в том, что ко мне на прием пришел некий господин, назвавшийся Куртом Ангстом. Встреча была очень короткой. Так вот этот Курт просил передать вам, что лица, с которыми у вас состоялся диалог в замке «Белая Башня», находятся под глубоким впечатлением от происшедших в Риме событий и последовавших за ними жестких решений. Одно из этих лиц в конце мая будет присутствовать на промышленной выставке в Лейпциге и выражает готовность продолжить вашу беседу.
– Благодарю вас, Николай Николаевич. Это хорошая новость.
Поговорив еще десять минут о текущих вопросах в фонде и банке, я тепло распрощался с генералом, а потом вновь поднял трубку:
– Немедленно соедините меня председателем ОГПУ Ногинским…
Глава 8
Государственному секретарю СССР
Егорову А. Е.
Особой важности
Докладная записка
Экз. единственный
Дата: 09.05.34 г.
Тема: «Канцлер-II»
1. Венская резидентура иностранного отдела ОГПУ СССР подтверждает информацию, хранящуюся в базе данных подразделения «Росомаха», о том, что:
а) Канцлер Австрии Э. Дольфус с 1912 г. является членом католического ордена «Картельфербанд» – тайной структуры масонского типа. С середины девятнадцатого века все без исключения государственные посты в правительстве Австро-Венгерской империи, а позднее и Австрийской республики занимают члены этого ордена, подконтрольного Ватикану.
б) С 1930 г. Э. Дольфус обладает компрометирующими (в соответствии с нацистской идеологией) документами на нынешнего канцлера Германии А. Гитлера, которые Дольфусу удалось получить с помощью «Картельфербанд». Суть компромата: многочисленные случаи инцеста в семье А. Гитлера, а также наличие психических болезней (шизофрения) у ряда родственников канцлера Германии.
2. Берлинская резидентура иностранного отдела ОГПУ СССР подтверждает информацию, хранящуюся в базе данных подразделения «Росомаха», о том, что А. Гитлер знает о находящихся в распоряжении Э. Дольфуса компрометирующих документах. В связи с этим канцлером Германии утвержден план операции покушения на Э. Дольфуса под названием «Раваг». Однако дата начала активной фазы операции «Раваг» в этом мире – 23.06.34 г., а не 25.07.34 г., как в нашем. Непосредственный исполнитель 89-й венский штандарт СС оберабшнита «Дунай».
Цели операции «Раваг»:
Минимальная: ликвидация Э. Дольфуса и уничтожение компрометирующих А. Гитлера документов;
Оптимальная: ликвидация канцлера Австрийской республики, уничтожение компрометирующих документов, создание прогерманского правительства, аншлюс Австрии.
Председатель ОГПУ при СМ СССР Ногинский С. Ф.Три месяца ада под названием «Центр подготовки „Росомаха“» подошли к концу. И, чтобы окончательно удостовериться в том, что два его очередных узника, Сапсан и Шаман, готовы работать «в поле», этот ад вышвырнул их на парашютах из самолета южнее Калуги. Вышвырнул на предельно малой высоте с одним штык-ножом, без компаса, денег и сухпайка. Боевое задание, которые они получили, было предельно кратким: в течение семи суток выкрасть документы из сейфа в комнате № 37 на третьем этаже главного здания Генштаба ВС СССР.
Чтобы дать понять экзаменуемым, что работа «в поле» не сахар, точка выброса оказалась в самом центре активной фазы операции, которую проводила дивизия особого назначения ОГПУ СССР и полк ОСНАЗ 4-го управления Генштаба. Боевые группы ОДОН и ОСНАЗ, в полной экипировке и с собаками, натасканными на задержание, искали двух чрезвычайно опасных диверсантов, ориентировки на которых полностью совпадали с фотографиями Сапсана и Шамана. Ввиду исключительной опасности диверсантов группам предписывалось истребить их на месте в случае обнаружения. За выполнение приказа командир группы, уничтожившей опасных преступников, получал внеочередное звание и премию в размере годового денежного довольствия, а рядовые – двухнедельный отпуск с выездом на родину.
Если же еще учесть и то, что Сапсан и Шаман были заочно приговорены к высшей мере наказания – расстрелу военным трибуналом ВС СССР, то положение, в которое их поставил невидимый режиссер этого кровавого спектакля, было, прямо скажем, аховым.
Впрочем, в применении специальных средств тот же режиссер не ограничивал и испытуемых. Они имели право действовать в соответствии с нормативом прорыва антидиверсионного заслона на враждебной территории, без ограничения в применении любых методов и способов, вплоть до убийств и пыток.
От двух групп, обнаруживших их в точке выброса, Сапсан и Шаман ушли в болото.
Четыре крупных кобеля серо-черной масти, посланные за ними, исчезли навсегда, а их трупы никогда не нашли. В отличие от найденных через пять часов тяжелоранеными, с ножевыми ранениями всех двенадцати человек личного состава обеих групп ОДОН. Диверсантам нужно было огнестрельное оружие и информация о местоположении командного пункта проводимой операции. Поэтому, уничтожив собак, они вернулись за искомым, добыв его таким нехитрым, но действенным способом.
Через два часа после поступления сигнала о том, что диверсанты вывели из строя две мобильные группы ОДОН, в лесу, на окраине Калуги, предварительно вырезав часовых, диверсанты забросали гранатами палатку, в которой проводилось совещание командования дивизии и полка. Практически все присутствующие погибли, а их удостоверения личности, находящиеся при них деньги и основная карта операции с указанием местоположений групп захвата исчезли. Сценарист всего происходящего был беспощаден. Он экзаменовал не только «росомах»…
Еще спустя час, ранним утром, в километре от деревни Желыбино некто Захаров, а среди знакомых Петька-пьянь, приподняв тяжелую со страшного бодуна голову над бортом лодки, в которой спал, увидел, как двое совершенно голых мужчин тихо вошли в холодную майскую воду Оки. На голове у каждого из них был узел из одежды, который крепился ремнем к подбородку. Мужчины, не сговариваясь, но как по команде оттолкнулись ногами от дна и бесшумно поплыли к противоположному берегу реки. Впрочем, Захаров спустя десять минут навсегда забыл увиденное, так как его правая рука нащупала полупустую бутылку самогона, к которой он радостно и облегченно присосался.
Спустя еще тридцать шесть часов двое залетных деловых, судя по всему очень серьезных, видимо решивших поискать удачу в Первопрестольной, сняли двух молодых проституток в районе трех вокзалов столицы и растворились с ними в Хамовниках.
На следующее утро две двадцатипятилетние, но уже прожженные шалавы, сестры-близняшки Дашка и Сашка, были готовы для этих залетных на все. Они заранее люто ревновали и ненавидели каждую юбку в Москве. Потому что то, что произошло ночью, было исполнением всех их тайных желаний и высвобождением тех чувств, которые, казалось бы, навсегда исчезли из их заскорузлых душ. Хотя откуда им было знать, что неведомые, холодные и циничные инструкторы именно для этой готовности и научили двух мужчин специальной методике обращения с женщинами, учитывающей женскую психологию и физиологию. Сестры теперь молчали бы о своих новых любимых на самом страшном допросе, потому что вспыхнувшая любовь не менее сильна, чем смерть. И это тоже знали те бессердечные инструкторы.
Но, так или иначе, ближе к полудню необычно молчаливые, сосредоточенные и целеустремленные близняшки вышли из дома и отправились в центр города. Вернулись они под вечер нагруженные коробками и свертками с первоклассной одеждой, актерским гримом, с париками и едой. А еще с информацией об изготовителе поддельных документов старом Семеныче, жившем в Замоскворечье, умудрившемся ни разу не сесть ни при царе, ни при новой власти. Женщины доложили, что Семеныч жив, здоров и проживает именно по тому адресу, который им указали деловые. Мужчины быстро и профессионально изменили свою внешность с помощью грима и парика, переоделись и покинули квартиру, наказав ждать их не менее двух суток.
В следующие сорок восемь часов в Москве произошли четыре, казалось бы, не связанных между собой события.
Кто-то ограбил пошивочную мастерскую для старшего командного состава армии на Пречистенке, унеся несколько комплектов уже готовой формы. Была обчищена сберкасса в районе Чистых прудов, и навсегда исчез старый изготовитель фальшивых документов Семеныч, перед этим выполнивший срочный заказ за очень большие деньги. А четвертое событие было связано со звонком в дверь квартиры, в которой жили сестры. Неизвестный малый лет тринадцати, грязный и чумазый, передал женщинам, что их ждут в квартале от дома их новые знакомые, и он их должен проводить.
Сестры быстро собрались и ушли с посыльным. Больше их никто никогда не видел в Москве. Правда, потом поговаривали, что их видели в Питере через два года, и они были хозяйками элитного борделя, который находился под «крышей» никому не известного, но очень влиятельного и могущественного лица. Или организации… Хотя все это слухи. Кто верит в наше время слухам?
На пятые сутки после выброски из самолета загримированные, одетые с иголочки в форму старшего командного состава армии Сапсан и Шаман, предварительно проверив и удостоверившись, что первая из двух конспиративных квартир, переданных им для выполнения задания, не провалена, позвонили условным звонком в дверь на улице Никитской. Открывший им мужчина правильно отозвался на пароль и пригласил внутрь. Но здесь неведомый режиссер преподнес им неприятный сюрприз. Когда они вошли в комнату, где им было предложено обождать, на них набросились восемь человек. И это были не сотрудники ОГПУ. Это были курсанты «росомахи» в «хамелеонах», только начавшие свое обучение. Следуя инструкции, которая гласила, что в случае противодействия им со стороны личного состава «Росомахи» убийство и применение оружия запрещены, Сапсан и Шаман обошлись с такими же, как и они сами, обитателями ада по-божески. Начинающих «росомах», хоть и пришлось при этом изрядно попотеть, просто вырубили, а потом связали. Правда, в Сапсана как бес вселился. Он на боевом кураже, уходя из проваленной точки, взял и углем написал на стене неприличную надпись, которую пишут на заборах, а Шаман, уже было двинувшийся к выходу за своим напарником, внезапно вернулся и быстро, одним росчерком, нарисовал не менее неприличный символ, эту надпись обозначающий.
Вторая конспиративная квартира оказалась без сюрпризов, и они наконец смогли получить все, что надо было им для выполнения задания. Сапсан и Шаман вышли на улицу, поймали пролетку и велели везти себя в центр. Остановившись за квартал до Колымажного переулка, расплатились и, изображая озабоченных делами старших командиров, с папками под мышкой двинулись к главному зданию Генштаба, чтобы «вживую» осмотреть и прочувствовать объект. Сторонний наблюдатель, если бы он, конечно, был, ничего не смог бы увидеть подозрительного в двух офицерах, остановившихся неподалеку от здания Генштаба и при этом сосредоточенно, но тихо о чем-то беседующих. Тем более что к ним подошел офицерский патруль и проверил у них документы. Документы оказались явно в порядке, так как начальник патруля четко козырнул этим двоим, вернул бумаги и повел подчиненных дальше проявлять бдительность и искоренять воинский непорядок.
Но, к сожалению, начальник патруля все же зря не арестовал этих двух властных и уверенных в себе командиров. Потому что в эту же ночь шесть домов, стоящих через дорогу напротив главного здания Генштаба, в которых располагались различные второстепенные армейские службы, вспыхнули как свечи. Одновременно. Несколько нарядов специальной пожарной охраны ничего не могли поделать с неизвестно от чего начавшимся пожаром.
Но это было полбеды. Дело в том, что спустя десять минут после начала пожара сгорел главный трансформатор подстанции, подающей питание на все строения в переулке, а из вентиляционных окошек уже в здании Генштаба полез такой удушливый дым, что охрана каждого этажа просто мгновенно попадала в глубокий обморок. Дежурный едва успел нажать на сигнал пожарной тревоги и сам свалился без чувств. Ситуация складывалась критическая, и пришлось вызывать дополнительные наряды уже обычных пожарных, так как специальных явно не хватало. В поднявшейся кутерьме и мешанине из людей в военной форме и брезентовых робах совершенно незаметно прошло исчезновение двух пожарных. Правда, их количество спустя три минуты восстановилось, хотя эти новые пожарные были вроде как повыше и пошире в плечах…
В общем, бардак начался еще тот. Добротный такой, армейский бардак, неустанно подогреваемый взаимоисключающими приказами командиров всех мастей, срочно вызванных к месту пожара ввиду чрезвычайной ситуации. И нечего было удивляться, что в результате всех этих так странно совпавших обстоятельств в виде встрепанных отцов-командиров, дыма, огня и валяющейся без памяти охраны сейф в комнате № 37 на третьем этаже главного здания Генштаба был профессионально и быстро вскрыт, а секретные документы из него исчезли…
До окончания времени, имеющегося в распоряжении экзаменуемых «росомах», оставалось еще шестнадцать часов, когда они появились возле металлической двери в глухом трехметровой высоты заборе на улице Волхонке. Сапсан нажал на неприметную кнопку звонка и отступил на шаг к Шаману, стоящему у него за спиной, давая возможность невидимому наблюдателю удостовериться в первичной идентификации их личностей. По-видимому, их начальное опознание произошло успешно, так как металлическая дверь перед ними открылась, давая возможность пройти в бетонный мешок, называемый среди специалистов по охране «ниппель». Далее последовали все необходимые в «Росомахе» процедуры по проверке их личностей, и спустя полчаса они стояли навытяжку перед подполковником Ногинским в его кабинете. Сапсан молодцевато отдал честь, протянул своему командиру принесенные с собой три папки и доложил:
– Господин подполковник, ваше задание выполнено. Передаю вам документы, которые находились в сейфе комнаты № 37 на третьем этаже главного здания Генштаба ВС СССР. Доклад закончил.
Командир «Росомахи» забрал у него бумаги, внимательно их просмотрел, небрежно положил в ящик стола, а потом недобро улыбнулся:
– Рисунками, значит, балуемся? Вульгарно шутить изволим?
Сапсан и Шаман вытянулись в струнку по стойке «смирно» и рявкнули в один голос, глядя поверх головы командира ничего не выражающим взглядом:
– Виноват, господин подполковник!!!
Ногинский откинулся в кресле, внимательно с ног до головы осмотрел подчиненных, а потом тихо, но веско проговорил:
– Доложите куратору, что я назначаю вам наказание за неподобающее поведение при выполнении боевого задания в виде двадцатикилометрового марш-броска в полной альпинистской выкладке с последующим прохождением огненной полосы препятствий.
– Есть доложить куратору, господин подполковник!!!
Командир «Росомахи» еще раз оглядел подчиненных и указал на два кресла, стоящие перед его столом:
– Вольно. Можете садиться, господа.
Дождавшись пока «росомахи» рассядутся, подполковник совсем буднично произнес: