– И ваша старшая сестра, – безжалостно проговорил Дронго.
– Вы все-таки подозреваете Анну? – дрогнувшим голосом спросила Эмма. – Неужели вы считаете, что она была способна на подобную жестокость? Даже учитывая ее непростые отношения со свекровью.
– Я просто перечисляю людей, которые сидели ближе всех к погибшей, – возразил Дронго, – и не сказал, что это была обязательно Анна. Но в том, что убийца был среди нас, нет никаких сомнений.
Раздался телефонный звонок. Эмма достала телефон.
– Да, это я. Слушаю тебя. Скажи, что случилось? Да, я все поняла. Конечно, кошмар. Нет, я не поеду никуда. Завтра утром буду у тебя. Да, конечно. Не нужно так переживать. Я все поняла. И завтра утром буду у тебя. Нет, я останусь ночевать у Риты. Не беспокойся, я все поняла.
Продолжая вести машину, она убрала телефон, ничего не сказав своему спутнику. Затем неожиданно резко взяла вправо, съехала с основной дороги и остановилась у бензоколонки. Затем взглянула на Дронго.
– Вы хотите заправиться? – спокойно спросил он.
– Я уверена, что вы уже все поняли, – сказала Эмма. – Не нужно делать вид, что вы не слышали мой разговор.
– Позвонили из морга? – спросил Дронго.
– Значит, вы все слышали?
– Нет. У вас хороший телефон, и ничего не было слышно. Но по вашим ответам и восклицаниям я мог догадаться, что именно случилось. Позвонили из морга и подтвердили, что Марта была отравлена?
– Да. Позвонил Герман. Полиция провела вскрытие. Вернее, их эксперты. Такое длинное немецкое название…
– Патологоанатомы?
– Правильно. Они сказали, что там нашли какой-то яд. И теперь утром к ним домой, в Потсдам, приедут сотрудники полиции и прокуратуры. Они попросили Германа собрать всех, кто там сегодня был. И еще отправили на экспертизу изъятые бокалы и бутылки.
– Бутылки будут чистыми, – задумчиво произнес Дронго, – а в ее бокале найдут остатки яда. Теперь в этом можно не сомневаться. Вы же видели, как Арнольд обходил гостей сначала с бутылкой вина, а потом – с бутылкой шампанского. Кстати, чья идея была ставить по два бокала для гостей?
– Конечно, самой Марты. Она строила из себя аристократку.
– Это ей не помогло.
– Вы с самого начала знали, что все так и закончится?
– Я могу задать вам тот же вопрос.
– Нет, не знала. Я вам уже несколько раз объясняла. Или вы думаете, что я вас взяла специально, чтобы вы увидели, как ее будут убивать?
– Не думаю. Но ее убили. Теперь нужно понять, кто и зачем это сделал. У вас есть конкретные подозреваемые?
– Вы издеваетесь? Я до сих пор не верю, что ее могли отравить. Может, она съела какую-нибудь гадость или ей нельзя было пить шампанское?
– Не говорите глупостей. Мы с вами тоже пробовали это шампанское. И она почти ничего не ела. Даже не прикоснулась к торту, который заказала ваша сестра. Ее убили, и сделали это намеренно. А убийца находился среди тех, кто был с нами в гостиной.
– Но там не было чужих! – чуть не сорвалась на крик Эмма.
– Предают только свои, – напомнил Дронго. – Не обязательно, чтобы убивали чужие. Иногда убивают и свои.
– Опять намекаете на Анну?
– Нет. Это известная французская пословица: «Предают только свои». Чужой человек не может вас предать.
– Тогда кто это сделал?
– Если бы я знал, то прямо сейчас поехал в полицию.
– И сдали бы этого человека? – мрачно поинтересовалась Эмма.
– Это моя профессия.
– А если бы убийцей оказалась я или моя сестра, вы бы все равно отправились выполнять свой долг?
– Думаю, что да.
Эмма снова осторожно посмотрела на Дронго.
– Вы нехороший человек, – неожиданно сказала она. – Сестра Мукана ошибалась. Неужели вы можете так спокойно предавать своих знакомых? И вам совсем не стыдно?
– Если моим знакомым не стыдно убивать, то почему мне должно быть стыдно их разоблачать? – поинтересовался Дронго.
– А если я вас позвала, чтобы вы нам помогли и защитили? А вы, наоборот, готовы нас сдать. И еще гордитесь этим.
– Я не сказал, что горжусь. Но если бы убийцей были вы или ваша сестра, то мне было бы очень неприятно. Хотя поиски убийцы в данном случае не мое дело. Но я все равно бы разоблачил человека, который решился на такой скверный поступок. В свое время был такой английский король Генрих Восьмой, который говорил, что он в ответе за красоту всего мира. Может, я тоже в ответе за красоту нашего мира.
– Только не так пафосно, – поморщилась Эмма. – Получается, что Марта была красотой всего мира? Да она была злыдней и злюкой, каких мало. Видимо, сказывалось ее трудное детство. Она не могла простить людям то, что когда-то в детстве расстреляли ее отца, их семью перевезли в товарном вагоне для лошадей в Северный Казахстан и она росла в бараке. А потом, переехав сюда, не смогла смириться с тем, что почти сразу потеряла своего мужа. И осталась с больной младшей сестрой. Она отыгрывалась все время на Германе и на Анне. А вот Мадлен она все прощала и к ее мужу относилась намного лучше. Ведь Берндт был настоящим немцем, который родился в Западной Германии, стал банкиром и всю свою жизнь жил в этой стране. У нее была куча комплексов, неужели вы сами не видели?
– И поэтому ее убили?
– Наверно, поэтому, – кивнула Эмма. – Хотя если честно, то я не знаю почему.
– Если бы мы могли знать, мы бы легко вычислили возможного отравителя, – сказал Дронго.
– Завтра утром следователь и полицейские приедут домой к Анне. Они просили собрать всех гостей.
– Это я уже понял, – кивнул Дронго. – Могу задать вам личный вопрос?
– По-моему, вы уже узнали все наши семейные тайны, – усмехнулась Эмма. – Что вы хотите спросить?
– Кто такая Рита, к кому вы должны поехать сегодня ночью? – неожиданно спросил Дронго.
– Моя подруга, у которой я обычно остаюсь, когда приезжаю в Берлин. Мне не очень хочется оставаться у Марты, поэтому я и ночую у моей подруги. У Марты в большом доме оставались только ее дети, для каждого из которых она держала комнату.
– И где живет Рита?
– В Восточном Берлине. Рядом с бывшим Восточным вокзалом. А почему вы спрашиваете?
– Уже поздно, – пояснил Дронго, – а нам еще нужно ехать в мой отель. Может, я сниму вам номер в «Бристоле», и вы там останетесь? А завтра утром мы вместе вернемся в Потсдам, чтобы вы не ездили туда и обратно.
– Хорошее предложение, – улыбнулась Эмма. – Вы действительно снимете мне номер? Или предложите остаться в вашем?
– Если бы я хотел оставить вас в своем номере, я бы так и сказал.
– А вы не хотите?
– Хочу. Но не оставлю. Это было бы нечестно.
– По отношению к кому?
– По отношению ко всем нам. В любом случае Марту убил кто-то из ваших родственников или знакомых. И в любом случае после обнаружения отравителя вы будете на меня обижены. Кто бы им ни был. А я должен иметь свободу действий.
– Как много ненужных слов, чтобы не встречаться с женщиной, – иронично заметила Эмма. – После стольких оправданий я просто принципиально должна уехать к Рите. Но я останусь в отеле и даже соглашусь переночевать в соседнем с вами номере. Надеюсь, там не будет внутренней двери между номерами.
– У меня в номере нет такой двери, – сообщил Дронго.
– Тогда поехали, – согласилась Эмма, выруливая на дорогу. – И, честное слово, вы все время меня удивляете. Нет, не так. Вы меня просто поражаете. Только учтите, что я тоже не буду вас защищать, если выяснится, что именно вы отравили фрау Марту Крегер.
– Договорились, – согласился Дронго.
Глава 8
Он сдержал слово. Снял ей номер, который оказался на другом этаже. Утром Эмма постучала в номер Дронго, когда он уже побрился и оделся, готовясь спуститься к завтраку. Он открыл дверь. Она стояла на пороге.
– Хорошо, что в отеле дают зубную щетку и пасту, – сообщила Эмма. – Но плохо, что вы даже не попытались мне позвонить или узнать, как я устроилась. А я слишком гордая женщина, чтобы вам навязываться. Вы, наверно, были уверены, что ночью я буду к вам стучаться или звонить.
– Нет. Я был уверен, что после вчерашних потрясений вы устали и хотите спать. Как, впрочем, и я.
Эмма озадаченно взглянула на Дронго, не понимая, шутит он или говорит серьезно. Затем спросила:
– Вы так относитесь ко всем знакомым женщинам? Или только к тем, которые бывают под подозрением у полиции?
– Ко всем, – сообщил он. – Мне казалось, что вчера мы уже все обговорили.
– Я просто забыла. Вы идете завтракать?
Он кивнул. За завтраком они молчали. Когда уже выходили из ресторана, Эмма наконец сообщила:
– Герману звонили полицейские. В бокале тоже нашли яд. Вы были абсолютно правы насчет бокала.
– Несложно догадаться. Если яда нет в бутылках, то он должен быть в ее бокале.
Они вышли из отеля. Швейцар протянул ключи от машины Эммы. Автомобиль уже был припаркован у входа. Они уселись в машину и поехали в сторону Потсдама.
– Несложно догадаться. Если яда нет в бутылках, то он должен быть в ее бокале.
Они вышли из отеля. Швейцар протянул ключи от машины Эммы. Автомобиль уже был припаркован у входа. Они уселись в машину и поехали в сторону Потсдама.
– Даже не представляю, как мы снова соберемся, – призналась Эмма, – будем смотреть друг другу в глаза и вычислять, кто из нас возможный отравитель. Это невыносимо.
– Сначала нужно найти отравителя, – возразил Дронго. – Чем больше я думаю над этим вопросом, тем больше не понимаю, кто и зачем мог отравить Марту. Все гораздо запутаннее, чем вам кажется.
Эмма, соглашаясь, кивнула и прибавила скорость. Но до Потсдама они доехали за полчаса, сказывались утренние автомобильные пробки – все спешили на работу. В доме их уже ждали. Инспектор Нерлингер и следователь Менцель попросили всех усесться за столами так, как они сидели накануне во время юбилея. Кроме маленькой Евы, все остальные были на своих местах. И только место Марты пустовало. На него никто не решился сесть. Следователь Менцель устроился у входа. Калерия Яковлевна села на стул, который принесла из кухни. И испуганно смотрела на присутствующих.
– Герр Нерлингер, вы можете рассказать нам, что именно нам удалось установить, – попросил следователь, – чтобы все присутствующие знали о вчерашнем отравлении.
При этих словах Герман нахмурился, Леся вздрогнула – она впервые услышала о том, что здесь действительно произошло убийство. Эмма переводила слова инспектора Дронго.
– Вчера патологоанатомическое исследование подтвердило, что фрау Марта Крегер была отравлена, – сообщил Нерлингер. – При этом экспертиза бутылок, из которых вы пили, показала полное отсутствие яда. А вот в бокале умершей мы нашли остатки яда. Если она сама не положила туда яд, то получается, что это сделал кто-то из присутствующих. Как мы поняли, никого из посторонних в доме не было, если не считать господина Дронго, которого привезла сюда фрау Эмма Буземан.
– Называйте меня Эммой Вихерт, – попросила женщина. – Мы пока не оформили наш развод с моим бывшим мужем.
– Простите. Госпожа Вихерт, – поправился Нерлингер. – Теперь у нас нет никаких сомнений, что яд попал в бокал погибшей именно потому, что его положили во время вашей вчерашней встречи.
Все потрясенно молчали.
– Мы разрешили девочке остаться наверху, чтобы ее не тревожить, – продолжал Нерлингер, – а остальных попросили собраться здесь, чтобы понять, кто и зачем мог отравить фрау Марту. Мы проверяли токсичность яда, и, возможно, это был порошок, которым обычно травят крыс.
– Никто не мог бросить яд в бокал, – подал голос Герман. – Я думаю, бокал был плохо вымыт, и в нем оказались остатки крысиного яда. Насколько я знаю, у нас на кухне работала целая бригада из профдезинфекции, которая раз в год проводит обработку всего помещения. Это единственное разумное объяснение, которое возможно в данном случае.
– Не совсем, – возразил следователь Менцель. – У нас есть бокал вашей погибшей матери с отпечатками пальцев другого человека.
Установилась тишина. Теперь уже все с некоторым недоверием и опаской смотрели друг на друга.
– Я вымыла все бокалы и сама их протерла, – неожиданно подала голос Калерия Яковлевна. – Там не могло быть никаких отпечатков пальцев. И никаких остатков яда. Фрау Марта сама все проверяла. Она была очень требовательной и чистоплотной женщиной.
– Подождите, – снова вмешался Менцель, – все совсем не так просто, как вам кажется. Вчера мы разговаривали с герром Крегером, и он сообщил нам, что сам выключил свет, когда сюда вносили торт. Как мы поняли из его объяснений, он нарочно потушил свет, чтобы сюда внесли торт со свечами, которые позже фрау Марта отказалась потушить. Я ничего не перепутал?
– Нет, – ответил Герман, – все так и было. Я потушил свет, и через несколько секунд Калерия Яковлевна внесла торт.
– А потом вы не сразу включили свет? – уточнил Нерлингер.
– Не включил, – подтвердил Герман. – Я попросил мать задуть свечи, но она отказалась. Ей не нравился торт, который мы заказали в русском ресторане. И поэтому она отказалась задувать свечи. И вместо нее свечи задула наша тетя Сюзанна.
– И все это время в гостиной было темно, – сделал вывод Менцель.
– Да, – подтвердил Герман. – Только потом мы включили свет. Мы можем узнать, наконец, чьи отпечатки пальцев вы нашли на бокале моей матери?
– Этого мы не знаем, – ответил следователь. Сейчас мы возьмем отпечатки пальцев у всех присутствующих, а затем с помощью компьютера сверим их с теми, что нашли на бокале. Эта несложная процедура займет не так много времени. Тогда станет известно, кто именно трогал бокал вашей матери. Собственно, поэтому мы вас здесь и собрали. Так что уже через пятнадцать-двадцать минут мы будем знать, кто отравитель. Но мы хотим дать шанс этому человеку самому признаться в убийстве фрау Марты Крегер.
Он поднялся и подошел к столу. Посмотрел на всех присутствующих. Все молчали. Менцель повернулся к инспектору Нерлингеру.
– Скажите, чтобы принесли компьютер, – попросил он. – Мы сверим отпечатки прямо сейчас.
Нерлингер позвал своего сотрудника, который вошел с компьютером и машинкой для снятия отпечатков. Это был специалист по дактилоскопии. Он сел за стол на место Марты и взглянул на инспектора.
– Приступайте, – разрешил тот.
– Тогда начинайте прямо с меня, – нервно произнес Герман. – Это я потушил свет, я предложил ей задуть свечи. Я не включал свет несколько минут. И я сидел ближе всех к моей матери. Но я никогда в жизни не пытался ее отравить.
Он протянул руку, и автомат зафиксировал его отпечатки пальцев. Результат был отрицательный. Эксперт взглянул на Нерлингера и покачал головой.
– Следующий, – сказал Нерлингер.
– Давайте по кругу, – предложил Менцель.
Все посмотрели на Анну.
– Это обязательно? – Голос у нее предательски дрогнул.
– Все находившиеся в доме люди должны пройти эту экспертизу, – строго сказал Менцель. – Мы просим сделать это в добровольном порядке. В случае отказа у нас могут появиться сомнения в вашей искренности.
– Получается, что вы меня подозреваете? – спросила Анна.
– Мы проверяем всех, фрау Крегер, – возразил Нерлингер.
– Не нужно возражать, Анна, – вмешался Герман. – Просто положи руку, пусть они снимут отпечатки. Это совсем не больно.
– Но это унизительно. Они считают, что я могла быть убийцей, – нервно произнесла Анна.
– Вы отказываетесь? – спросил Менцель.
Неприятное молчание длилось несколько секунд. Наконец Анна протянула руку, и в компьютере были зафиксированы отпечатки ее пальцев. Все напряженно ждали.
– Нет, – сказал эксперт.
Анна выдернула руку и поморщилась.
– Все равно это унизительно и неприятно, – убежденно произнесла она.
– Фрау Вихерт, – предложил Нерлингер, обращаясь к Эмме.
– Я совсем не боюсь, – сказала Эмма, протягивая руку. – Честное слово, я совсем не боюсь.
Эксперт зафиксировал ее отпечатки и отрицательно покачал головой.
– Герр Дронго, – сказал инспектор, – теперь ваша очередь.
Дронго спокойно протянул руку. Компьютер зафиксировал отпечатки его пальцев, и эксперт снова отрицательно покачал головой.
– Очень хорошо, – сказал инспектор. – Давайте дальше.
Калерия Яковлевна поднялась и подошла к эксперту-дактилоскописту. Взволнованно на всех посмотрела.
– Она мыла все стаканы и посуду, – напомнил Герман, – и это вполне могли быть ее отпечатки пальцев. Но это ничего не значит.
– Мы должны проверить, – сказал следователь Менцель.
– Мне нужно положить руку на эту машинку? – спросила Калерия Яковлевна.
– Да, – кивнул Нерлингер.
Калерия Яковлевна испуганно положила руку на специальную плоскость и сразу ее убрала.
– Слишком быстро, – сказал эксперт. – Еще раз положите ладонь и задержите руку на пять секунд.
Калерия Яковлевна посмотрела на Германа, и тот, подбадривая ее, кивнул. Она протянула руку, зажмурилась и продержалась пять секунд.
– Все, – сказал эксперт. – Результат отрицательный.
– Следующий, – предложил Нерлингер.
Эксперт обошел стол и встал перед Пастушенко.
– Какой-то сумасшедший дом! – пробормотал Арнольд. – Как можно требовать в демократической стране сдавать отпечатки пальцев!
– Вы отказываетесь? – поинтересовался следователь.
– Нет, конечно. Но я не понимаю, почему нужно проверять всех присутствующих. Вам не кажется, что вы практикуете не совсем законные методы? Для получения наших отпечатков пальцев вы должны были получить решение суда, который может обязать нас дать наши отпечатки рук. Но вы хотите, чтобы мы сделали это добровольно.
– Именно так, – подтвердил Менцель. – Поэтому мы и собрали всех вас в этой гостиной. Мы хотим точно знать, кто дотрагивался до бокала погибшей.