– Зачем ты… – выдохнула Марго, с усилием отталкивая его от себя. – Это нечестно…
– А как – честно? – усмехнулся Алекс, поправляя шарф. – Честно – что ты ушла от меня? Честно – что у тебя дочь от другого? Это, по-твоему, честно?
– Ты никогда не хотел детей! – словно оправдываясь, сказала Марго. – И вообще… Ты снова все испортил, Алекс.
– Я пытаюсь не позволить тебе наделать глупостей. Ты знаешь, кто такой этот Кавсадзе на самом деле? Нет? Ну, где тебе! А я вот скажу – хочешь?
– Прекрати!
– Нет, послушай, – Алекс притянул ее к себе за пояс пальто и зашипел в лицо: – Гиви Кавсадзе – криминальный авторитет, бандит и аферист, Марго! Я знаю это точно, потому что… – тут он запнулся, раздумывая, говорить ли ей об источнике информации, но потом решился: – А, теперь все равно. Так вот – несколько лет назад я должен был убрать этого Гиви по заказу одного из его, так сказать, компаньонов. Правда, потом они как-то договорились – то ли Жук откупился, то ли еще как, но факт таков – Гиви жив, а я знаю о нем слишком много, чтобы позволить тебе с ним связаться.
– Жук? – переспросила оторопевшая Марго, и Алекс кивнул:
– Жук. Это его кличка.
Марго молчала. Она никак не могла решить, стоит ли ей безоговорочно верить словам Алекса. Но и придумать причину, по которой он мог все выдумать, она тоже не сумела. В конце концов, зачем Алексу создавать себе лишние проблемы, ехать сюда… Скорее всего, это правда. И тогда получается, что она, Марго, выглядит дурой в его глазах – в очередной раз.
Алекс смотрел на нее без иронии, без вечной своей снисходительности. Марго чувствовала, что он на самом деле хочет помочь – не диктовать, как обычно, а помочь. Так почему бы ей, всегда прибегавшей к его помощи, не принять ее снова?
– Алекс…
– Ты можешь ничего не говорить. В общем, так. Возвращайся домой, займись дочерью, кино посмотри… Я позвоню, когда уточню все моменты, и скажу, будешь ли ты с ним встречаться.
Он легко поцеловал ее в щеку, повернулся и пошел прочь, подняв воротник плаща – откуда-то налетел ветер. Марго смотрела ему вслед до тех пор, пока Алекс не скрылся за углом, вздохнула и направилась в супермаркет – раз уж так сложилось, нужно воспользоваться случаем и купить продукты.
Алекс
Квартиру в Москве он наконец-то купил – заставил себя, хотя очень не хотел. Недвижимость в этом городе давала бы ему лишний повод приехать сюда и сделать в очередной раз больно себе и Марго. Но и мотаться по гостиницам надоело, а потому просторная квартира в новом доме неподалеку от мечети была оформлена на имя брата. По понятным причинам светить «левым» паспортом Алекс не очень стремился. Брат сделал все, как нужно, довольно споро провернул все и даже успел произвести хороший ремонт и приобрести мебель. Но и новая квартира не радовала – Алекс вообще в последнее время ловил себя на том, что не получает от жизни прежнего удовольствия. Что-то сломалось внутри.
К врачу он все-таки поехал, нашел хорошего терапевта, и тот, долго и тщательно осматривая его, вдруг спросил:
– А в родне кто-то страдал онкологией?
– Чем? – не сразу понял Алекс, застегивая пуговицы на ослепительно-белой рубахе.
– Онкологическими заболеваниями. Раком, – уточнил доктор, не поднимая глаз от бумаг, которые заполнял.
– Понятия не имею, – Алекс пожал плечами и усмехнулся: – Доктор, вы что же думаете, у меня – это?
Врач ответил не сразу, протянул какой-то бланк и только потом проговорил:
– Исключить не мешает. Вы вот в этот центр съездите, там хорошие специалисты, одни из лучших.
– Понятно, – Алекс криво улыбнулся, пряча возникшие откуда-то неуверенность и страх. – Спасибо.
На улице он опустился на скамью в больничном парке, закурил дрожащими руками и постарался обдумать все спокойно. Направление – не приговор, даже сам факт похода к онкологу еще ничего не доказывает. Возможно, это просто переутомление – при его-то образе жизни, ведь и доктор так сказал. Алекс цеплялся за каждую возможность, за каждую тоненькую ниточку надежды. Он никак не хотел верить…
В офис Кавсадзе он поехал на следующий день после похода к врачу. Собирался тщательно, продумал каждую мелочь, организовал себе через брата приличный случаю эскорт в виде трех телохранителей – все как у больших. Алекс собирался если не произвести на Кавсадзе впечатление делового человека, то как минимум заставить нервничать и напрячься.
Гиви принял его довольно быстро, не мариновал в приемной. Алекс даже виду не подал, что прекрасно знает собеседника не только внешне, но и до мельчайших подробностей изучил привычки, склонности и все любимые места в городе и даже за пределами страны. Когда-то он следил за Кавсадзе три месяца, тщательно собирая информацию, потому что всегда придерживался в работе правила – никогда не полагаться на слепой случай и не палить без разбора. Алекс любил тонкую виртуозную игру, выверенный до мелочей план, когда с точностью до секунды знаешь, что будет делать твой клиент в последние мгновения жизни.
Сейчас Гиви Кавсадзе, живой по счастливому для него стечению обстоятельств, о которых сам и не догадывался, сидел в кожаном кресле, сдвинув на лоб очки в золотой оправе, и внимательно вглядывался в лицо Алекса, облюбовавшего себе место на углу длинного стола.
– Чем обязан? – суховато поинтересовался хозяин кабинета.
– Есть разговор.
– Говорите, слушаю.
– Я знаю, что на днях у вас назначена встреча с некой Маргаритой Маклоглен, – начал Алекс, внимательно следя за реакцией Кавсадзе.
– Ну и что? – невозмутимо спросил тот, однако пальцы левой руки сильно сжали карандаш, и это не укрылось от Алекса.
– У меня есть основания полагать, что она предложит вам выгодный заказ. Думаю, что вы согласитесь.
– Даже если так, то какой вам интерес в этом?
– «Даже если»? – чуть удивленно протянул Алекс, чувствуя, что не зря приехал сюда.
Глаза Гиви уперлись в его лицо как два дула. Алекс тоже взгляда не отводил.
– Так что, господин Кавсадзе? Я прав? У меня тоже есть свой интерес в этом деле, как вы понимаете, иначе я не приехал бы, – решил чуть помочь Алекс, пойдя на очевидное вранье. – Я тоже получил предложение.
Кавсадзе чуть расслабился, сел свободнее, забарабанил пальцами по столу, что-то прикидывая в уме.
– Я вижу, вы в курсе событий, и не исключено также, что мадам Маклоглен не только у вас побывала с подобным предложением, – начал Кавсадзе после паузы и подтолкнул в сторону Алекса пепельницу. Тот молча вынул сигареты, закурил, однако не подтвердил и не опроверг догадки Кавсадзе, и он продолжил: – Насколько я понял по предварительному разговору, мадам хочет за свою услугу некую сумму. Сумма невелика, но раз нас уже двое, а есть основания полагать, что и это не так… Словом, когда есть возможность не платить… вы ведь понимаете меня?
Алекс неопределенно кивнул, внутренне закипая – все складывалось именно так, как он и думал. Жук решил просто «кинуть» Марго.
– Так вот, – приняв его молчание за согласие, продолжал Кавсадзе. – Предлагаю следующее. Мы соглашаемся, а когда она познакомит нас с заказчиком, мы тихо уберем ее из цепочки.
– Уберем?
– Я не так выразился. Хотя… – Глаза Кавсадзе на миг вспыхнули и тут же приняли прежнее спокойное выражение. – Если не захочет по-хорошему, есть масса способов.
Алекс помолчал, затушил сигарету и уставился в лицо ожидавшего ответа Гиви тяжелым взглядом. Подавив в себе острое желание вцепиться в горло собеседника и сжимать, пока не перестанет хрипеть, он начал тихим голосом:
– Слушай сюда. Если ты вдруг попробуешь как-то навредить этой женщине или – не дай тебе бог – попытаешься устранить ее, пеняй на себя.
Кавсадзе сначала не понял смысла фразы, но потом вскочил:
– Кто ты такой?!
– Я-то? – не повышая голоса и не меняя позы, равнодушно переспросил Алекс. – Я-то, уважаемый, так себе – мимо проходил… А вот сюда посмотри-ка… – Он вынул из внутреннего кармана пальто небольшой конверт, в котором хранилась фотография самого Гиви с нарисованной на лбу красным маркером мишенью, цифрой «пятьдесят» и значком доллара рядом.
Конверт он протянул Гиви, и когда тот вынул фотографию и сделался белым как полотно, спросил:
– Еще что-то рассказать? Или и так понятно?
– Кто… – захрипел Кавсадзе, рванув галстук, душивший его. – Откуда…
– Ты не волнуйся так, уважаемый, это вредно. Если ты меня понял правильно, то этот снимок я тебе потом на память подарю. – Алекс встал и выдернул фотографию из одеревеневших пальцев Гиви. – Ну, а если нет… Извини, отдам ритуальщикам – на памятнике выбьют.
– Чего… чего ты хочешь? Кто ты вообще?! – продолжал хрипеть Кавсадзе, бессильно опускаясь в кресло и пытаясь расстегнуть пуговицы воротника.
– Чего я хочу, я сказал. Дай девочке заработать то, что она заслужила. Сам тоже внакладе не останешься. А кто я – тебе знать не надо. И помни вот об этом, – Алекс помахал конвертом, в который снова убрал снимок. – Надеюсь, что у меня не будет больше повода встретиться с тобой.
– Ты не волнуйся так, уважаемый, это вредно. Если ты меня понял правильно, то этот снимок я тебе потом на память подарю. – Алекс встал и выдернул фотографию из одеревеневших пальцев Гиви. – Ну, а если нет… Извини, отдам ритуальщикам – на памятнике выбьют.
– Чего… чего ты хочешь? Кто ты вообще?! – продолжал хрипеть Кавсадзе, бессильно опускаясь в кресло и пытаясь расстегнуть пуговицы воротника.
– Чего я хочу, я сказал. Дай девочке заработать то, что она заслужила. Сам тоже внакладе не останешься. А кто я – тебе знать не надо. И помни вот об этом, – Алекс помахал конвертом, в который снова убрал снимок. – Надеюсь, что у меня не будет больше повода встретиться с тобой.
Он направился к двери, совершенно уверенный в том, что у Гиви уже не возникнет желания как-то досадить Марго. В конце концов, собственную смерть в лицо мало кому удается увидеть. А перепуганный Кавсадзе даже не разобрал, что снимок очень старый, а надпись выполнена рукой его компаньона, которого вот уже три года нет в живых…
По дороге домой он позвонил Марго. Она долго не брала трубку, заставив Алекса слегка занервничать, но вот, наконец, раздался ее голос:
– Алло!
– Ты можешь встретиться со мной минут через тридцать?
– Нет, – спокойно ответила Марго.
– То есть? – удивился он, не понимая причины отказа.
– То есть встретиться с тобой я не могу.
– Ты вообще понимаешь, что говоришь? – стараясь не выйти из себя, процедил Алекс, открывая окно машины – вдруг стало душно.
– Отлично понимаю. Но помочь ничем не могу – я не хочу больше иметь с тобой дела. – Марго оставалась спокойной и даже доброжелательной, что распаляло Алекса еще сильнее.
С момента последней встречи Марго четко придерживалась выбранной линии поведения – не реагировать на него, не давать той реакции, на которую он рассчитывал и к которой был готов.
– Марго, – держась из последних сил, проговорил Алекс напряженно, чувствуя, как до предела натянулись все нервы. – Послушай меня, девочка. Я не причиню тебе вреда, наоборот – я попытался избавить тебя от серьезных проблем…
– А я просила тебя? – перебила она бесцеремонно. – Я – просила? Нет? Тогда какого черта ты снова влез? Синдром ангела-хранителя? Ну, так я тебя избавляю от всех обязательств, которые ты так опрометчиво на себя возложил. Я давно не ребенок, сама могу разобраться.
– Дура! – не вынес Алекс и резко бросил машину влево, подрезав какую-то девицу на малолитражке. Припарковавшись у обочины и игнорируя возмущенные вопли клаксона малолитражки, он выбил сигарету из пачки, закурил и повторил в трубку: – Ты дура, Марго! В этот раз тебе действительно не избежать крутых проблем! Как я и предупреждал, этот черт как минимум тебя на деньги разведет, а максимум… – он выдержал паузу, стараясь молчанием испугать Марго, и продолжил: – А максимум – он готов убрать тебя, если не согласишься отойти в сторону добровольно. Если он предложил такой вариант мне – то есть ли у тебя гарантии, что не предложит еще кому-то? Ты четко уверена, что твои передвижения по городу не отслеживаются? Ты можешь поручиться, что твой телефон никто не слушает?
Алекс выбросил окурок в окно и перевел дыхание: от слишком импульсивного монолога сердце стало биться чаще, а на висках выступили капельки пота.
– Ну что, рассказал мне страшную сказку? – раздался насмешливый голос Марго. – Думаешь, я теперь все брошу и забьюсь в темный угол, дрожа от страха? Так не жди. Я не перестану этим заниматься – у меня нет выбора, я должна кормить дочь.
– Если тебе нужны деньги, ты можешь продать бриллианты Мэри! – снова вспылил он. – И жить потом припеваючи лет пять на каждый экземпляр – такие там камешки, в коллекции этой! Могу помочь найти покупателя, чтоб без обмана!
– Ну, разумеется! Ты можешь помочь! Куда я без тебя-то! В общем, так – чтобы больше я тебя не видела и не слышала! – Трубка умолкла, и Алекс не сразу понял, что Марго вышла из разговора.
Марго
Телефонный разговор не вывел ее из себя, не лишил сна и аппетита – ничего. Марго внутренне велела себе не реагировать – и не реагировала. На встречу с Кавсадзе она все равно собиралась – что бы там ни говорил Алекс.
«Прошли уже «лихие девяностые», которых я почти не помню, – убеждала себя Марго, сидя вечером на диване с бокалом вина. – Я занимаюсь нормальным бизнесом – сейчас многие так зарабатывают. Да, будь рядом мужчина, было бы легче. Но его нет».
В этом месте она едва не заплакала, вспомнив мужа, но заставила себя сделать большой глоток вина и перестать думать о Джефе. Это было еще одной запретной темой – как смерть Мэри.
Марго никак не могла понять, почему так решительно оттолкнула мужа, вынудила его не звонить и не приезжать, не видеть любимую дочь. Свою жестокость она оправдывала лишь тем, что хотела покоя себе и Маше, покоя – а не постоянных ожиданий, бессонных ночей и тревожных мыслей о том, вернется ли Джеф из очередной «командировки». Ей казалось, что так она оградила себя и дочь от каких-то неприятностей, с которыми неизбежно связана работа мужа. Но внутри, в душе, Марго отчаянно тосковала. Джеф оказался тем человеком, которого она искала много лет. Если бы еще не его «работа»…
Мысли повернули к Алексу. Марго злилась на него за тот случайный поцелуй во дворе, за то, что, как всегда, он оказался сильнее ее и почти победил. Но больше всего ее злил факт встречи Алекса с ее потенциальным клиентом. О методах, которыми действовал в целях убеждения ее «ангел-хранитель», Марго все прекрасно знала.
Когда-то давно, в прошлой, такой уже далекой от нее жизни, ей даже нравилось, что за спиной стоит такой мужчина, как Алекс, – способный на все ради нее, на любое безумство, даже на преступление. Сейчас Марго с ужасом понимала – а ведь он опасен, опасен прежде всего для нее самой. За его маской спасителя скрывается убийца – холодный, расчетливый и безжалостный. Порой ей казалось, что Алекс однажды убьет и ее – так, как Мэри… Марго одернула себя – нет, нельзя об этом. Нельзя обвинять голословно даже такого, как Алекс, а доказательств у нее нет – только догадки и чутье. Но это, как говорится, к делу не пришьешь.
В комнате стало совсем холодно – из приоткрытого окна нешуточно сквозило, и Марго, поежившись, отставила бокал, не допив пару глотков. Она плотно закрыла окно, задернула шторы и, щелкнув выключателем торшера, отправилась в спальню.
Алекс
«Воспоминания – как тесная обувь, как любимые туфли на шпильках, которые вдруг стали тесны к вечеру, потому что после тренировок распухли ступни. И ты отчаянно пытаешься втиснуть в них ноги и понимаешь, что не можешь сделать ни шагу – так тесно и больно. Воспоминания давят так же. Точно так же… И чем ближе ночь, тем сильнее противное тяжелое чувство, сдавливающее сердце»…
Алекс отложил листок и закрыл глаза. Как же она умела это – говорить о себе, а рассказывать при этом и о нем тоже… Его воспоминания давили точно так же. Много воспоминаний – о Марго, о Мэри, о прошлой жизни… И все они теснились в голове и в душе, заставляя его ворочаться от бессонницы и принимать снотворное, чтобы к утру хоть что-то соображать.
И этот разговор с Марго… Как она его отшила! Никогда прежде не позволяла себе таких вещей, и вдруг… Он никак не мог понять, что происходило с Марго в последнее время. Она так сильно изменилась, что Алекс никак не мог нащупать подхода к этой новой Марго, не мог ухватить нитку, с помощью которой ему снова удалось бы управлять ею. Если бы кто-то спросил его, зачем он делает это, почему не оставит женщину, с которой разошелся много лет назад, в покое, Алекс вряд ли смог бы сразу ответить на вопрос. Просто она всегда была в его жизни – прямо или косвенно, но жила в его душе и сердце, к ней он стремился, ее хотел защищать и оберегать, даже если при этом находился в объятиях самой соблазнительной красотки. Марго была его частью, и менять что-либо Алекс не хотел.
Сейчас, перечитывая в который уже раз дневник Мэри, он с удивлением обнаруживал, насколько его чувства к Марго схожи с теми, что испытывала Мэри к нему. Они действительно внутри были слишком похожи с этой странной женщиной – настолько, что не смогли остаться в этой жизни вместе. Мэри решила все за двоих, потому что тоже это понимала.
Алекс открыл глаза и взглянул на часы – половина пятого. Скоро начнет светать, завтра к врачу, а он еще так и не уснул.
Это у него обнаружили. Сданные анализы и биопсия подтвердили – он болен. Алекс молча выслушал диагноз, больше похожий на приговор, и вынул сигареты. Врач не сделал замечания – очевидно, не первый его пациент реагировал подобным образом на выбивающую из колеи новость. Алекс докурил и поднял на врача глаза:
– И сколько мне осталось? Только без обмана, доктор, я в состоянии адекватно реагировать.
Пожилой полноватый доктор насупил клокастые брови, но взгляд при этом не выразил беспокойства: