Все эти короли и бароны до колик боялись старуху Гнил, но слушались её, потому что ненавидели волшебниц.
– До тех пор, пока существуют феи, мы не будем полноправными хозяевами своей земли! – провозгласил герцог Маланский, убедившись, что в мрачном зале собрались все приглашённые. – Я устал выслушивать их замечания и советы.
– А мне надоело, что люди считают фей защитницами! – поддержал герцога барон де Бо. – Верят им больше, чем нам!
– Считают себя умнее только потому, что владеют Волшебством!
– Кичатся этим!
– Бахвалятся!
– И нам приходится обращаться к ним! Хочешь предсказать будущее – иди к фее! Хочешь призвать дождь – иди к фее!
– Феи – лишние в нашем мире!
– Они не нужны!
– Феи и эти чудовища… Как там их? Мафтаны! Все они слишком наглые.
Захариус как раз планировал сказать, что пришло время объединиться и выступить против фей, однако замечание о Прелестных Животных, которых короли и графы тоже не любили, заставило их раскричаться, и теперь колдуна никто не слушал.
– Мафтаны считают себя равными людям!
– Потому что некоторые из них умеют колдовать!
– А у самих растут хвосты!
– И когти.
– И клыки.
– Ходят повсюду!
– Превращают наши города в зоопарки.
– Давно пора с ними покончить!
– Они все глупые!
– Они все – животные! Их место в зверинцах!
– В клетку их!
– В клетку!
Удомо улыбнулся.
Давным-давно, будучи маленьким мальчиком, он искренне верил, что жители Прелести любят друг друга и хотят жить в мире. И сильно удивился, узнав, что многие правители терпеть не могут фей, мафтанов и представителей младших народов… Но особенно – владеющих Волшебством фей, которых так любили и уважали простые люди.
Правители завидовали феям и ради избавления от них готовы были договариваться даже с Плесенью.
В детстве Захариус удивился, а когда вырос, стал это использовать для своей выгоды, искусно разжигая ненависть в тех правителях, у которых её не было, и умело поддерживая там, где она ярко пылала…
– Успокойтесь, друзья мои, – громко произнёс колдун, дождавшись паузы в истошных воплях. – Я ведь обещал, что мы займёмся мафтанами сразу после фей. Против которых нам пора выступить единым фронтом. Одновременно во всех землях Прелести. Сразу и повсюду, чтобы лишить волшебниц возможности объединиться.
Путешествуя с цирком, Захариус не только охотился за Непревзойдёнными, но и прятал у Дворцов и Щебетаний заготовки Звёзд Забвения, и теперь его верные помощники ждали приказа, чтобы зажечь их. Это был следующий шаг войны, очень важный шаг, но, чтобы он получился по-настоящему сокрушительным, правители Прелести должны были выступить вместе с колдуном.
А они сомневались.
– Ты до сих пор не поймал Непревзойдённую! – выкрикнул герцог Маланский.
– Поймаю, – уверенно ответил Удомо.
– Когда?
– Скоро.
– Королева не поддержит нас, пока хоть одна Непревзойдённая остаётся в Прелести.
– А без королевы мы не справимся!
Об этом боялись говорить вслух, но все знали, что повелительница Верхней Плесени крепко усвоила урок трёхсотлетней давности и вряд ли рискнёт вновь связываться с изгнавшими её феями.
– Не будем переоценивать возможности маленькой ученицы, которая частично потеряла память.
Захариус хотел успокоить союзников, убедить их выступить вместе, но у него не получилось: слишком уж велик был авторитет Непревзойдённых.
– Когда ты её поймаешь? – мрачно спросил барон де Бо.
– В течение двух дней, – твёрдо пообещал Удомо, мысленно проклиная фею. – К тому же она не в состоянии сражаться, она только убегает. Но убегать у неё получается хорошо.
– Она – Непревзойдённая, у неё много чего получается хорошо, – буркнул барон. – И ты, великий колдун Захариус, получишь нашу поддержку только после того, как поймаешь фею. Не раньше.
Удомо оглядел других повелителей и по их глазам понял, что они согласны с де Бо.
– Ты много сделал для победы, великий колдун Захариус, – добавил герцог Маланский. – Так сделай ещё один шаг – поймай маленькую фею, и тогда мы пойдём за тобой.
– Хорошо. – Удомо скрипнул зубами, но нашёл в себе силы улыбнуться. – Как я уже сказал, в течение двух дней последняя Непревзойдённая покинет Прелесть.
Глава XIX в которой Ириска и Полундра встречают Малинку, устраивают переполох на Улётной площади и едва не попадают в лапы жутких клоунов Нелепого Марчелло
Вблизи Френца оказалась такой же красивой, как издалека. Её мощённые булыжником улочки ловко змеились вокруг трёх– и четырёхэтажных домов и дворцов, разбегались и вновь встречались самым причудливым образом. Улочки плавно перетекали в удивительной красоты площади, на которых обязательно стояли мраморные или бронзовые скульптуры и частенько били фонтаны, воду которых можно было безбоязненно пить. А по всему периметру площадей располагались крытые галереи для прогулок во время дождя.
– Мне кажется, я тут бывала, – произнесла Ириска, разглядывая добродушные лица горожан.
– Скорее всего, – поддержала девочку Рыча. – Непревзойдённые любят Френцу.
– Почему?
– Потому что она красива.
– И всё?
– Потому что в ней можно потерять время.
– И всё?
– Потому что Непревзойдённые дружат с Утончёнными.
– И всё?
– Потому, что граждане Френцы любят фей.
– Только сейчас они меня ищут, – вздохнула Ириска. – Ты ведь слышала, что сказал Папаша Чиско.
– Искать можно по-разному, – легко рассмеялась Полундра. – Думаешь, стражники у городских ворот тебя не узнали?
– А думаешь, узнали? – вздрогнула Ириска. И тут же обернулась, словно выискивая идущих по пятам соглядатаев.
– Конечно, узнали, – махнула рукой рыжая. – Но сделали вид, что верят вознице, и пропустили нас. А это означает, что стражники, какой бы приказ они ни получили, не станут нас искать, и опасаться следует исключительно циркачей.
– Это хорошо, – улыбнулась Ириска.
– Я тоже так думаю.
Они верили в то, что их окружают добрые люди, но не забывали об осторожности и потому выбирали самые дальние и узенькие улочки Френцы, такие, где от одного дома до другого можно дотянуться рукой, на подоконниках распахнутых окон стоят горшки с цветами, прямо над головами сушится бельё, а солнечные лучи далеко не всегда добираются до булыжных мостовых. На таких улочках редко встречались прохожие, а те, что попадались, разглядывали идущую впереди Рычу, не замечая притаившуюся чуть позади фею.
Казалось, что именно здесь беглянки будут в безопасности, но так, увы, только казалось.
Потому что в какой-то момент, когда до Улётной площади оставалось совсем чуть-чуть, на них свалилось…
Нет!
Не сразу.
Сначала девочки услышали неистовое завывание, похожее на «Ыуэывааа!!!», которое плавно перешло в злобное и очень громкое свистящее шипение, одновременно послышался звон разбитого стекла, а по отвесной стене, оставляя за собой безобразные расцарапанные следы на штукатурке, сорванные ставни и погнутые водосточные трубы, скатился клубок шерсти, крыльев, когтей, шипения и ярости. Скатился и шлёпнулся на мостовую аккурат между Рычей и феей. Клубок ни на секунду не замирал, а руки, лапы, крылья, ноги, шерсть, ткань и волосы мельтешили перед ошарашенными девочками, не позволяя им приблизиться друг к другу.
– Надо смываться! – крикнула Полундра.
Но ошеломлённая Ириска даже не пошевелилась. Понимала, что рыжая права, но не могла заставить себя миновать этот безумный клубок.
– Кто это?
– Пш-щщщщ-у-ущщщщщ!
Злобное шипение перемежалось с невнятными возгласами, растерянная фея сделала шаг назад, потом в сторону, и только выкрик Рычи: «Крылоцап!» – помог разобраться в происходящем.
С крыши скатились ночной гад и девочка, примерно Ирискиного возраста. При этом крылатая тварь выглядела очень страшно, и тем удивительнее была смелость незнакомки, рискнувшей схватиться с таким чудовищем.
Ириска понимала, что девочке нужно помочь, но помешал ещё один крик Полундры:
– Берегись!
Из разбитого чердачного окна вылетел второй полночный гад и спикировал прямо на Ириску! Фея замерла, зачарованно наблюдая за приближающимися когтями и зубастой пастью, перепуганной Рыче даже показалось, что тёмная тварь вот-вот порвёт Ириске горло. Но уже в следующий миг девочка сделала быстрый шаг вправо, и разогнавшийся гад на полной скорости влетел в булыжную мостовую.
– На! – закричала обрадованная Полундра и расхохоталась. – Получи!
Оглушённая тварь неуклюже поползла к тёмной подворотне, а совладавшая с волнением Ириска схватила с ближайшего окошка цветочный горшок, приблизилась к драчунам, выбрала удобный момент и с громким возгласом разбила своё оружие о голову крылоцапа.
– Вя-я-я-я-я-я!!!
Ночная тварь на мгновение замерла, а затем, видимо, сообразив, что число противников удвоилось, пискнула, резко взлетела и скрылась среди черепичных крыш.
– Вя-я-я-я-я-я!!!
Ночная тварь на мгновение замерла, а затем, видимо, сообразив, что число противников удвоилось, пискнула, резко взлетела и скрылась среди черепичных крыш.
– И больше не возвращайся! – закричала вскочившая на ноги девочка. После чего повернулась к спасительницам и громко сообщила: – Они решили поселиться в моей мансарде! Представляете! В моей мансарде! Где прекрасный, невозможно чудесный свет, особенно по утрам! Сначала эти тёмные твари расползлись по чердакам, а теперь добрались до мансард!
– Это ужасно, – вставила Рыча.
– Да! – на всякий случай добавила Ириска.
– Знаю! – отмахнулась фея.
А в том, что перед ними стояла фея, не было никаких сомнений. Ну, то есть для Полундры не было, и она успела шепнуть Ириске, что кисточка в левой руке девочки не простая, а заменяет Утончённым волшебную палочку. И что именно кисточкой эти прекрасные художницы вносят изменения в реальность, дополняя её всем, что придёт в голову.
– Надо собрать Утончённых и встретиться с городским головой! – продолжила тем временем фея. – Френца – красивый и свободный город! Здесь не место ночным гадам!
Высказавшись, девочка топнула ногой, спрятала кисточку в маленькую тубу на поясе, перевела взгляд на Непревзойдённую и поинтересовалась:
– А ты чего здесь делаешь? Забыла, что тебя ищут?
– Ищут, но не могут найти, – рассмеялась Ириска.
– Это ненадолго, – пообещала художница таким тоном, что у маленькой Непревзойдённой исчезла всякая охота веселиться. – В городе полно циркачей.
– Ты их видела? – насторожилась рыжая.
– Разумеется. – Утончённая выдержала паузу, после чего вновь обратилась к фее: – Может, теперь ты со мной поздороваешься? Я понимаю: погоня, драка, неожиданная встреча, но можно было бы и обрадоваться: «Ах, Малинка, мы так давно не виделись! Ах, Малинка, ты так похорошела! Ах, Малинка, давай я расскажу тебе последние сплетни!»
– Мы знакомы? – растерялась Ириска.
– Ты вспомнила? – с иронией осведомилась Утончённая.
– Как раз наоборот – забыла.
– Захариус отбирает у Непревзойдённых память и так выгоняет из Прелести, – угрюмо объяснила Рыча. – Ириске повезло, что она забыла не всё. Но многое.
– Ах, вот оно что! – Малинка с жалостью посмотрела на подругу. – Это правда?
– Да, – вздохнула Непревзойдённая.
– В таком случае меня зовут Малинка. – Фея протянула фее руку. – Очень приятно.
– Мне тоже.
– Потом, когда вспомнишь, мы снова пошушукаемся и поделимся сплетнями.
– Обязательно! – Судя по всему, они действительно были подругами: в присутствии юной художницы Ириска чувствовала себя на удивление уютно и комфортно.
– А пока объясните, что вы забыли во Френце? – вернулась к делу прекрасная художница. – Тут полно циркачей.
– Хотим улететь в Коралловый Дворец, – ответила Полундра. – А для этого…
– Вам надо сесть в Трамвай На Четыре Стороны.
– Верно.
Утончённая прищурилась:
– Так вот почему цирк «Четырёх Обезьян» устроил представление именно на Улётной площади – они ждут вас.
– И не позволят нам сесть на Трамвай! – Рыча огорчённо топнула ногой. – Придётся уходить.
– Уйти вы всегда успеете, – покачала головой Малинка. – А пока давайте попробуем что-нибудь придумать.
* * *Прелесть огромна.
И красива настолько, что захватывает дух: горы сменяются бескрайними полями, по которым неспешно текут важные реки; непроходимые леса изумляют высоченными деревьями, стволы которых похожи на башни, а верхушки почёсывают животики облакам; надёжные, но грубоватые крепости соседствуют с изящными замками, прекрасные города радуют глаз, а особенное восхищение вызывают Дворцы и Щебетания, которые с любовью создавали лучшие архитекторы и строители.
Прелесть красива.
Но в первую очередь она огромна, и путешествие из конца в конец требует немало времени и сил. Торговые караваны идут по землям медленно, тратят по несколько дней, чтобы перебраться из области в область; поезда гораздо быстрее, но их мало, далеко не везде проложены железные дороги; и уж совсем редко, только в самых крупных городах Прелести, располагались Улётные площади, станции, между которыми курсировали удивительные Бегущие Трамваи – небольшие пассажирские вагончики, придуманные феями и движущиеся благодаря Волшебству. Трамваев было мало, путешествие на них стоило дорого, но это был самый быстрый транспорт Прелести. Ходили вагончики по заранее определённому маршруту, последовательно проезжая выбранные города, но некоторые машины можно было направить в любую точку Прелести, и их называли Трамваями На Четыре Стороны.
Именно на такой Трамвай необходимо было попасть Ириске и Полундре.
И именно там, где он останавливался, цирк «Четырёх Обезьян» устроил шумное представление.
– Подходите, дорогие зрители! Подходите, не стесняйтесь! Только сегодня и только для вас на Улётной площади Френцы состоится удивительное и абсолютно бесплатное представление самого знаменитого цирка Прелести! Подходите! Наслаждайтесь!
Конечно же, Трындель, который громко и навязчиво зазывал людей, слегка лукавил: во Френцу приехал далеко не весь цирк. Не было жонглёров, эквилибристов и гимнастов, дрессировщиков и фокусников, акробатов и канатоходцев, зато играл духовой оркестр – его медные трубы празднично блестели на солнце; по всей площади и прилегающим улицам сновали многочисленные клоуны – яркие, весёлые, забавные, способные вызвать смех даже у самого грустного прохожего; а в центре, совсем рядом со станцией, давали представление могучие Кияшки. Здоровенные и мускулистые, они поднимали огромные штанги, жонглировали чугунными гирями, подбрасывали в воздух и без труда ловили тяжеленные металлические шары. Кияшкам хлопали не меньше, чем клоунам, и постепенно площадь наполнилась людьми. Повсюду продавали мороженое и сладости, гремела музыка, надувались шарики самых разных форм и расцветок, и никто из веселящихся горожан не замечал, что циркачи – и клоуны, и Кияшки – с необычайным вниманием наблюдают за Трамвайной станцией, не упуская никого, кто к ней приближался.
– Три билета до дельты Канга, – громко произнесла Малинка, протягивая деньги в окошечко.
– Так далеко на юг? – подняла брови толстая кассирша.
– Решили попутешествовать. – Утончённая мечтательно улыбнулась. – Нам с подругами требуется вдохновение, а Канг прекрасен в это время года.
– Наверное, хорошо быть феей?
– Иногда – хлопотно.
– Почему?
– Потому что приходится путешествовать.
– Хорошая шутка. – Разговаривая, кассирша одновременно изучала расписание и теперь сообщила: – Прямого рейса в дельту Канга нет. Надо будет ехать через Дамаус.
– Разве сегодня не ожидается Трамвай На Четыре Стороны? – удивилась Малинка.
– Ах, извини – забыла! – Кассирша взяла деньги, выдала Утончённой три разноцветные картонки с эмблемой Бегущих Трамваев и улыбнулась: – Приятного путешествия.
– Спасибо.
Девочка спрятала билеты в карман, повернулась и нос к носу столкнулась с белым, бритым наголо клоуном в белом костюме, белой рубашке, белых ботинках и кричаще-красном галстуке. На физиономии клоуна сияла фальшивая улыбка.
– Куда едем? – поинтересовался он и ущипнул себя за нос – вторую красную деталь гардероба после галстука. Нос громко пискнул, клоун улыбнулся, но получилось не весело, а угрожающе. – К бабушке?
– Не твоё дело.
Утончённая хотела пройти к одной из убегающих с площади улиц, но белый заступил девочке дорогу и грубовато произнёс:
– Раз спрашиваю, значит, моё дело.
– Тут многие спрашивают.
– Я – не многие.
– Ты вообще никто.
Клоун недобро прищурился, и Утончённая поняла две вещи: во-первых, вокруг катаются на смешных одноколёсных велосипедах не менее пяти других клоунов, а ещё трое жонглируют; во-вторых, их кольцо сжимается. И получается так, что лучше ответить любопытному белому, а не ссориться с ним.
– Я лечу в дельту Канга, – произнесла девочка, приняв независимый вид.
– С кем?
– С подругами.
– Ты едешь с подругами в дельту Канга? – глуповато переспросил клоун.
– Какой ты догадливый! – похвалила циркача Малинка. – А почему ты спрашиваешь?
– Хочу знать.
– Попробуй поступить в начальную школу – там дают знания.
– Не слишком ли ты дерзкая?
– Это свободный город, а я – свободная фея, – гордо ответила Утончённая. – И я буду дерзить столько, сколько захочу.
– Неужели?
Белый снова стал становиться грубым, но девочка уже пришла в себя, опомнилась и тоже выбрала манеру поведения.
– Опа! – Она ловко выхватила из тубы кисточку, на мгновение замерла, словно прицеливаясь, прошептала короткое заклинание и легонько взмахнула, проводя кисточкой по невидимому мольберту.
На белой физиономии клоуна появилась широкая чёрная полоса.