Хлопнула входная дверь, Альбина пошла в прихожую.
– Давно проснулась? – спросил Роман, снимая летнюю куртку.
– С полчаса назад. А где ты был?
Он сначала обнял ее и поцеловал, потом взял за плечи, слегка отстранил и осмотрел:
– Почему ты в полотенце? В шкафу три халата висят.
– У меня нет привычки рыться в чужих вещах.
– Когда люди спят вместе, они перестают быть чужими.
– Как сказать… Часто люди живут вместе десятки лет и остаются чужими.
– Верно, но неправильно. Иди на кухню, а я принесу тебе халат.
Вскипел чайник, Альбина приготовила две чашки кофе, набросила халат, полотенце отнесла в ванную комнату, вернулась и подняла брови: Роман возился с пароваркой.
– Что это будет? – поинтересовалась она, садясь.
– Котлеты на пару. Мои полуфабрикаты.
– Ты ешь полуфабрикаты? Там же сплошная соя.
– В этих сои нет.
– Хочешь сказать, там одно мясо? – не поверила она.
– В них все, что положено класть в котлетный фарш. Это дорогая продукция, есть дешевле, куда мы кладем и сою, но обязательно на упаковке об этом уведомляем потребителя. Я своим клиентам предоставляю право выбора. Если человек занятой, но у него есть деньги и хочет он качественную продукцию, почему же должен платить за сою, а?
– Ой, неправдоподобно звучит, – покачала головой Альбина. – Предприниматели хотят прибыли, а прибыль состоит… из экономии.
– Ты хотела сказать: из обмана, – рассмеялся Роман, выкладывая на тарелки котлеты. – Да, есть такое: вместо свинины – сало, вместо говядины – жилы, половина и больше сои. Только долго на обмане не протянешь и ожидаемую прибыль не получают те, кто думает, что вокруг дураки, их продукция залеживается и гибнет. К сожалению, никто не верит, что можно без лишней сои и сала добиться прибыли. Мой принцип примитивен, как тот же обман, тем не менее моя продукция не залеживается, потому что спрос растет на качество, что пока не все понимают. Я буду первым, мне доверится потребитель, когда многие одумаются.
– Твоя продукция? – озадачилась Альбина. – Ты не с отцом выпускаешь полуфабрикаты?
– Я сам по себе, к отцу не имею отношения. Разве тебе не говорила Ева?
– Да она много чего говорила, я не всегда слышала ее, потому что не люблю запоминать ненужное. Куда же ты умчался с утра в выходной?
Он поставил тарелку перед ней:
– Пробуй.
Альбина положила в рот кусочек, пожевала:
– Есть можно. Не хочешь говорить, где был?
– Ездил по дворцам спорта. В сущности, дворец у нас один, а спортивных комплексов при заводах два. В одном мне рассказали об Эдгаре, кстати, твой портрет схож с оригиналом.
– Ты нашел его?!
– Пока нет, но мне дали его адрес. Правда, этому адресу лет пять, но до увольнения Эдгар жил там, может быть, и сейчас живет. Главное, я получил его фамилию, по ней проще найти человека, если только он прописан в городе.
– Поразительная оперативность и находчивость, – не лукавила Альбина, польстив ему.
– Просто я всегда знаю, чего хочу.
Ого! Давление на фразе четко давало понять, что этот человек ни перед чем не останавливается, когда ставит цель. И взгляд в упор на Альбину был гипнотизирующий, с повелительным посылом, дескать, ты тоже входишь в мои планы. Она стушевалась, якобы допивая кофе, потом поставила чашку и сказала:
– Я пойду одеваться.
– Иди. Поедем к тебе, соберешь вещи.
– А? – Честно говоря, она испугалась: похоже на приказ. Кажется, Роман покушается на ее свободу, что не входило в ее программу. – Вещи? Зачем?
– Переедешь ко мне, – вдруг мягко, вместе с тем недоуменно, будто они уже договорились, сказал он. – Твоя квартира временно побудет мастерской, потом я подыщу тебе более подходящее помещение.
– Но подожди… – плюхнулась на стул она. – Так подобные дела не решаются…
– А чего тянуть? И как они должны решаться?
– Не знаю… Роман, мы не знаем друг друга…
– Главное мое качество – я очень хороший, – приступил знакомить ее с собой он, на что Альбина скептически фыркнула. – Да-да! Я не бегунок в поисках приключений, не прохиндей, не мерзавец. Много работаю, часто и в выходные, это смысл жизни, который не променяю ни на что, поэтому глупых клятв давать не буду, а покажу свое детище, оно заслуживает внимания. Я хочу видеть тебя каждый день, а когда нам видеться, живя порознь? Только вечером и ночью, еще утром.
– Но я не знаю, хочу ли того же, – возразила Альбина, правда, неуверенно.
– Хочешь, только признаться боишься, тебя пугают резкие перемены. – Видя, что Альбина в замешательстве, растеряна и потрясена, вместе с тем не заявила категорично «нет», что явилось сигналом к новым убеждениям, Роман подошел к ней, притянул, чмокнул в нос, в губы. – Мы взрослые люди, Альбина, зачем же играть в игры? На это уходит много времени, а его надо беречь. Мне еще заниматься похищением сестры надо, так что конфетно-букетные отношения продолжим прямо здесь. Одевайся. Все будет отлично, я знаю, ты тоже знаешь.
Она оделась машинально, а по дороге терзалась сомнениями, стоит ли отдавать власть над собой малознакомому человеку? Хотя вопрос поставлен неверно, а вот как надо: Роман ей нравится? Если быть честной перед собой, то да, нравится, иначе не легла бы с ним в постель. Так что она теряет? Приобретает – это да, ведь без семьи личность неполноценная, да и возраст уж не тот, чтоб перебирать. В чем же дело? Если что-то не сложится, то кто помешает ей уйти? Хотя от такого попробуй уйди – не пустит ведь. Тем не менее, проанализировав ситуацию, Альбина повеселела:
– Ты не знаешь моих недостатков. Я плохо готовлю…
– Научишься, – не испугался Роман. – Пока обойдемся полуфабрикатами.
– Характер у меня упрямый…
– И скандальный, я заметил, – улыбнулся он.
– Мы оба похожи на сумасшедших.
– Вылечимся. Тебе двадцати минут хватит? Я хочу отвезти тебя к себе, потом поеду по адресу искать Эдгара.
– Я поеду с тобой, – заявила Альбина. – Ты его не видел живьем, можешь ошибиться. Если даже он изменился, я все равно его узнаю.
– Но тебе же надо освоиться…
– Я уже освоилась, – усмехнулась Альбина. – Когда два сумасшедших соединяются…
– Получается один большой ум на двоих, – пошутил Роман.
Кристина и Тимофей вышли из очередного дома, двинули к соседнему.
– Наш народ меня удивляет, – сказал Тимофей. – Никто не потребовал документы показать! Во дают!
– Стереотипное мышление. Такими делами в основном занимаются женщины, поэтому мне верят на слово.
– Ну и дураки. Будто сейчас мало преступниц.
Кнопки звонка не нашли, Тимофей постучал в ворота:
– Э-эй! Кто-нибудь, отзовись!
Ему пришлось стучаться несколько раз, думали, никого нет дома, как вдруг вышел молодой человек лет двадцати семи:
– Чего надо?
– Водоканал, – официальным тоном представилась Кристина, к груди она прижимала большую тетрадь для солидности. – Нам нужно счетчик на воду посмотреть, если есть.
– Счетчика нет, – сказал молодой человек.
– Тогда мы хотим знать точное количество жильцов.
– У вас в компьютере должны быть данные.
– Информация частично стерлась, поэтому мы ходим по домам, так как пора готовить платежки за этот месяц, – выдала заготовку Кристина. – Нам нужна домовая книга и место, где можно переписать жильцов.
– А чего это вы в воскресенье ходите? – сообразил неприветливый молодой человек. – У вас выходных не бывает?
– У нас, – взял слово Тимофей, – все, как у людей. Но застать хозяев в будний день практически невозможно, остаются выходные.
– Может, вы все же пустите нас? – сказала Кристина.
– Ну, заходите, – нехотя пригласил он.
Кристина и Тимофей шли за ним вдоль дома, присматриваясь к обстановке. Ничего особенного: стандартный одноэтажный дом устаревшей архитектуры, дорожка вдоль стены посыпана галькой, отечественная старая машина стояла под открытым небом. Молодой человек привел их во времянку, так называемую летнюю кухню без отопления, но из двух смежных и маленьких комнат. Кристина села за стол, достала авторучку и напомнила:
– Домовую книгу принесите.
– А я не знаю, где она, – сказал хозяин.
– Как это? Вы живете здесь?
– Я снимаю этот флигель.
– А хозяева? Пригласите их.
– Нет сейчас хозяев. Они уехали в санаторий, я тут и за сторожа.
– Так, – задумалась Кристина, будто бы расстроившись. – Ну, хорошо, скажите, дом со всеми удобствами?
– Да.
– Может, счетчик в доме?
– Его нет в доме, я точно знаю. Да и закрыт он, ключа мне не оставили, я туда не захожу, только деньги отдать.
– Тогда такой вопрос: сколько человек прописано в доме?
– Сколько прописано точно, не знаю, но постоянно живут здесь двое: муж и жена, обоим под шестьдесят. У них есть сын… но я не знаю, где он живет.
– А вы кем доводитесь хозяевам?
– Никем. Я просто снимаю флигель, а работаю сдельно в бригаде, мы ремонтами занимаемся.
– А вы кем доводитесь хозяевам?
– Никем. Я просто снимаю флигель, а работаю сдельно в бригаде, мы ремонтами занимаемся.
– Простите, как вас зовут?
– Семен.
– У нас просьба, Семен: как только появятся хозяева, скажите им, чтоб сразу же приехали в водоканал для сверки данных.
Кристина и Тимофей шли к выходу, за ними семенил молодой человек, упрашивая:
– Слушайте, вы хоть не говорите никому про меня, а то хозяева налогов не платят за дополнительный доход, представляют меня родственником. Такую хату я больше не найду: дешево и отдельно от хозяев.
– Без счетчика кубатура воды распределяется по количеству прописанных жильцов, вам нечего волноваться, – осведомила его Кристина, выходя за пределы частной собственности.
Очутившись на улице, она направила взгляд на дом Даниила Олеговича, находившийся чуть-чуть наискосок, затем пошла к следующему владению, но обернулась:
– Тимочка, а ведь наблюдение вести за дворцом папы Жало отсюда удобно.
– Низко, ни фига не увидишь. У господина Жало ограда высокая.
– А ты посмотри на крышу.
– Ну да, окошко есть на чердаке.
– А хозяев нет. Очень удобное обстоятельство, не находишь? И прослушивать хорошо – близко, всего лишь через дорогу. И следить удобно, что тут делается, кто к папе Жало приезжает.
– С обыском не нагрянем. На каком основании делать обыск? Представь последствия: трясем этого Семена, открываем дом, ничего не находим. Нас погребут заживо те же хозяева, когда приедут.
– Да, оснований нет. Но это пока их нет, надеюсь, появятся.
– Значит, берем на мушку? – спросил Тимофей.
– Берем обязательно, но обойдем еще два дома. Те, что стоят дальше, не подходят под смотровую вышку – далеко расположены.
В соседнем доме хозяева были на месте, домовые книжки им показали, счетчики тоже. Ненавязчиво Кристина поинтересовалась о соседях справа, выслушала положительные отзывы, о «родственнике» ничего толком не рассказали, лишь то, что поселился он примерно полгода назад. В общем, из всех домов только один взяли на учет, но как в него попасть – большой вопрос. По дороге к Даниилу Олеговичу Кристина достала звонивший мобильник, а Тимофей высказал опасения:
– Не стоит нам идти к папе Жало.
– Мы же представители водоканала, – возразила она.
– Если из чердака напротив постоянно ведут наблюдения, то нас видел Семен, когда мы приезжали первый раз.
– Ой, правда, я не подумала… Но теперь уже поздно биться головой о стенку. Слушаю, Зураб.
– Есть свидетель! – радовался тот. – Свидетельница. Бабка.
– Сейчас едем. – Кристина положила в сумочку трубку, прищелкнула пальцами. – А нам повезло, Зураб добыл свидетельницу.
– Так поехали! – воскликнул Тимофей и готов был нестись к машине, которую оставили за углом.
– Погоди, мне все же надо увидеться с Жалом, есть план.
– А как же пацан напротив?
– Похитителей как минимум трое, слежка дело утомительное, наверняка они меняются, значит, остается пятьдесят процентов, что нас не видели. Второе: если б он нас видел и запомнил, то не вышел бы, а сделал вид, будто его нет.
– А я бы вышел, – возразил Тимофей. – Разведать, чего тебе надо. Ты забыла еще один момент: трубку в мусорке. Нас и там видели.
– И прекрасно. Почуяв опасность, они начнут нервничать и делать глупости, – нашлась она. – А мы возьмем их на контроль.
Даниила Олеговича дома не оказалось, Тимофей ехидно хихикнул:
– Он же боится дома спать, в офисе торчит сутками.
– Я думала, днем он возвращается домой. Ладно, поехали.
В это же время невыспавшийся Даниил Олегович пил кофе в кабинете (чай не пошел, тошноту вызывал) и ел бутерброды. От переживаний он осунулся, что в первую очередь сказалось на лице: щеки у скул опустились вниз и болтались, в результате истинный возраст обозначился еще явственней. Да и припухшие нижние веки говорили о неладах со здоровьем, но это от водки. О, сколько пил эти дни Даниил Олегович! Страшно много. При том спал плохо, наутро чувствовал себя отвратно, именно как после дикой попойки. Всего-то пошел пятый день, а Даниил Олегович ощущал себя полной развалиной. Главное, все в себе хоронил, не с кем словом обмолвиться, пожаловаться там, сочувствие услышать – так легче, должно быть. И вот, пожалуйста: зеркало в приемной отражает омерзительного типа, хоть не смотрись.
– Ничего, верну девочек и поеду с Евой развеяться. Я восстановлюсь. Мне пятьдесят пять, я в хорошей форме, на свалку рановато. Только бы вызволить…
Однако не очень он верил, что увидит Еву и дочь, его преследовали самые скверные мысли, от которых хотелось волком выть.
Позвонил Роман:
– Новости есть?
– Какие новости… – хмыкнул Даниил Олегович.
– И у меня нет. Ладно…
– Погоди, Роман… – И не знал, о чем с ним поговорить.
– Что? – нетерпеливо спросил тот.
– Да нет, ничего. Меня беспокоит молчание негодяев. Чего они добиваются, как думаешь?
– Ты задаешь один и тот же вопрос, а у меня нет ответа. Извини, мне некогда.
Слушая гудки, Даниил Олегович ругнулся в адрес сына, этого показалось мало, он швырнул в стену стопкой документов, те рассыпались по полу. Не успокоился. Зазвонил телефон. Даниил Олегович снял трубку с аппарата на столе:
– Алло!
– Папаша, дочку хочешь послушать?
Он подскочил, будто стоя слушать удобней.
– Папа… Папа… Я здесь… Папа, мне страшно, они говорят, что продадут меня. Папа, сделай что-нибудь, я у них из-за тебя…
– Леля! – закричал он в трубку. – Леля, где ты?
– Папаша, это запись, ее рядом со мной нет, – сказал тот же голос, что всегда с ним говорил.
– Ты ведь чего-то хочешь! – зарычал в трубку Даниил Олегович. – Почему тянешь? Скажи… я все сделаю, выполню все твои условия…
– Твоя дочь жива, ты убедился?
– Д-да. Мою жизнь возьми, но отпусти…
– На хрен мне твоя жизнь? – перебил тот. – Ты, папаша, прав, я хочу… Позже скажу. Папаша, ты получишь дочь, но охоту на меня прекрати.
– Я согласен… На все согласен… Моя жена у тебя?
Говоривший расхохотался, видимо, представив папу и мужа в одном лице, хохот резко оборвался, в трубке слышались короткие гудки. Даниил Олегович рухнул в кресло, его прошиб пот, он дрожал, как от лихорадки, кажется, поднялась температура или давление подскочило до критической отметки.
– Они знают… – сглотнув плотный ком в пересохшем горле, произнес Даниил Олегович. – Знают про Мокрицкую и… Пятый день, пятый! А Мокрицкая с мальчишками топчутся на месте! Может, в милиции работает их человек и доносит тем… Так! Больше ничего им не скажу. Хватит! Буду ждать условий.
Глава 12
Как выяснилось, Эдгар не поменял место жительства, в другой город не переехал. Роман припарковался в уголке двора около его дома среди других автомобилей.
– Ну, появится он, что ты будешь делать? – полюбопытствовала Альбина. – Подойдешь к нему и спросишь, не он ли увез Еву и Лелю?
Как ей, вроде бы неглупой, пришла в голову глупая мысль? Роман повернулся к ней, добродушно улыбнулся:
– Такие губы не стоит портить помадой.
– Я заметила, ты ловко уходишь от темы.
– Хорошо, отвечу. Я хочу посмотреть на него живого и сравнить с твоим рисунком.
– Зачем? – приподняла она плечи. – Соседи тебе ясно сказали, что Эдгар живет один в прежней квартире.
Поглаживая руль, Роман смотрел прямо перед собой. Его слова можно было бы принять за бред, если б не были они сказаны предельно серьезно:
– Я доверяю своему чутью. Это очень просто, надо лишь поймать первое впечатление и закрепить его вот здесь, – постучал он пальцем по лбу, – а не поддаться колебаниям. Видишь ли, мы устроены совершенно, но нам зачастую мешает разум. Стоит увидеть незнакомого человека, сразу, я подчеркиваю – сразу, мы знаем о нем все… или почти все. Точнее, понимаем его суть. Это как слабый удар тока, но поскольку он слабый, секунду спустя разум дает новые толчки, воздействующие сильнее. И мы замечаем одежду, манеры, речь – что отдаляет от первого впечатления, распыляет его. Человек нам уже кажется другим, а не таким, каким мы почувствовали его в первую секунду. Дальше вступает в силу непосредственный контакт, но мы забываем, что при знакомстве люди, как правило, показывают нам лучшие стороны. И вот уже новый знакомый становится другом или приятелем, мы начинаем доверять ему. Значительно позже, когда мы уже обманулись и увидели его истинное лицо, к нам возвращается первое мгновение, тогда говорим: он мне сразу не показался.
– Значит, ты выбрал меня по первому впечатлению?
– Совершенно верно. Меня как ударило, только не слабым током, а ощутимым. Я запомнил этот удар, помешать ему было уже невозможно, несмотря на то что ты ругалась, как торговка.
Чем не объяснение в любви? Альбина рассмеялась:
– Да, теория ошеломляющая. Жаль, ее нельзя взять за основу, потому что самая ненадежная вещь на свете – интуиция.