– Ника, а ты уверена, что все поняла правильно?
– О чем вы?
– Сема действительно болен чумой?
– Или чем-то в этом роде.
– А где его содержат?
– Он мне этого не сказал. И телефона не дал. Сказал, что связи с ним не будет до самого конца.
– До какого конца?
– Ну, либо он поправится, либо… либо нет.
– Значит, связи у тебя с ним нету никакой?
– Нет. Связь односторонняя. Он мне звонит, я ему нет.
– И что… возможно, Сема уже умер?
– Ой, нет! – испугалась Ника. – Не говорите так! Наоборот, сегодня мне звонил его врач. Сказал, что состояние Семы удалось стабилизировать. Врач сказал, что организм у Семы молодой и сильный, и ему почти удалось побороть болезнь. По крайней мере теперь у Семы появился шанс остаться в живых. Но больному требуется покой.
– И врач тебе звонил только для этого? Какой милый человек!
– И еще он сказал, что больной очень просит, чтобы я привезла продукты и присмотрела за его сестрой.
– За Василисой? Но она ведь тоже в больнице.
– Завтра ее вроде бы должны выписать. Врач сказал, что Сема очень тревожится, что Васька останется без присмотра. Ну, вот я и приехала, чтобы навести тут порядок.
Подруги огляделись по сторонам. Да уж, работа по наведению порядка предстояла Нике огромная. Надо бы остаться и помочь девушке, но внезапно Кира с Лесей услышали голос Эльзы:
– Ну ладно. Пожалуй, не будем тебе тогда мешать и пойдем. Позвони нам, если узнаешь что новое.
И не успели они и глазом моргнуть, как Эльза очутилась за дверью.
– Ты куда? – догнала ее уже на лестнице Кира.
– Как куда? – искренне удивилась Эльза. – Ухожу. А что нам тут еще делать?
– Мы совсем не поговорили с Никой.
– Но вы же слышали, она будет делать уборку. И она намекала, чтобы мы в этом ей помогли.
– Ничего она не намекала.
– Ну да, правильно! Открытым текстом прямо и заявила!
И Эльза принялась внимательно рассматривать свой маникюр, который у нее, надо отметить, несмотря на все перенесенные тяготы, потери и горе, был просто безупречным. Когда Эльза успела его сделать? Неужели она таскала лак и маникюрный наборчик с собой?
Это показалось Кире странным, царапнуло за душу. Но сейчас сыщицу больше волновал другой вопрос, и маникюр Эльзы остался глубоко в памяти.
– Мы должны еще поговорить с Никой.
– Делать больше нечего!
– Она может знать, кто заразил Сему чумой.
– В общем, вы как хотите, а я убираться в чужой квартире не буду. И вообще… Если этот Сема такой заразный, не надо нам лишнее время находиться в его квартире!
Капризуля Эльза сама не знала, чего хочет. Но зато подруги знали. И Леся сказала:
– Хочешь ты или не хочешь, а мы тут останемся.
– Да, да! А ты можешь уходить! Домой поедешь сама!
– Стойте! – всполошилась Эльза. – Вы обещали, что отвезете меня домой! Я одна туда идти боюсь!
– Отвезем, когда закончим разговор с Никой.
– А мне где ждать?
– Где хочешь, там и жди! Хочешь, посиди на лестнице!
Выполнять все капризы Эльзы подругам уже надоело, и они не собирались прыгать перед бывшей старостой на задних лапках. Так что они вернулись к Нике и застали ту за разборкой продуктов.
– Вернулись? – удивилась девушка и тут же предложила: – Хотите перекусить вместе со мной?
– А можно?
– Разносолов не обещаю, но яичницу я поджарить вполне в состоянии. Будете яичницу?
Кира с Лесей съели бы сейчас что угодно. А яичница из шести яиц, плавающая в масле, показалась им райским кушаньем. Ника не стала высушивать яйца, оставив их слегка «сопливыми». Такое кушанье полагалось размять белым мякишем, а потом есть, макая во влажную бело-желтую массу кусочки хлеба.
– М-м-м… вкуснятина!
– Да! Очень вкусно!
– Это рецепт моего папы. Вообще-то готовить он не умел, но вот яичница у него всегда получалась очень вкусная. Ее нужно посыпать черным перцем, и тогда вкус будет совершенно замечательным. – И взгрустнув, Ника продолжила: – Семка такую яичницу тоже очень любил. Бывало, нам лень что-то сложное себе готовить, мы сразу десяток яиц поджарим и наедимся от пуза! Счастливые, довольные. Если бы Колькина мама увидела, как мы хлеб прямо руками берем, ее бы, наверное, инфаркт хватил. Она яйца признавала только в виде пышного омлета на тарелке из расписного фарфора. Или по утрам ей папа Коли приносил сваренные «в мешочек» яйца в серебряной подставочке, со снятым кончиком, а внутрь добавлял кусочек сливочного маслица. Все перемешать, а потом деликатненько так выедать кофейной ложечкой. Одна порция – одно яйцо.
– Мы тоже поняли, что у Коли мама такая, что с ней не забалуешь.
– Это еще мягко сказано. Вот уж кто заслуживает чумы – так это именно она! Всю жизнь Кольке погубит, попомните мое слово!
Раз уж разговор сам зашел на эту тему, подруги охотно поддержали его.
– Свекрови – сами по себе уже чума.
– Мамы мальчиков почему-то воображают, что их дети самые лучшие на свете.
– А все прочие не достойны даже лизать пол у ног их отпрысков.
Эта последняя фраза донеслась с порога квартиры. Три девушки обернулись в ту сторону и поняли, что произнесла ее Эльза, которая стояла в дверях.
– Вот, решила вернуться, – смущенно произнесла девушка, торжественно ставя на стол большой белый торт. – Купила в ближайшей кондитерской, чтобы не было так грустно.
Торт вызвал бурное одобрение трех других девушек. Ника быстро выставила на стол чистые тарелки. Кира вооружилась ножом. А Леся принялась заваривать чай. Эльза наблюдала за всей этой суетой с видом царицы, которая слишком высока положением, чтобы самой хлопотать с простолюдинами. И хотя торт был очень хорош, Кире с Лесей он в горло как-то не полез.
А вот Ника подобными мыслями себя не изнуряла. Она с аппетитом слопала целых три куска и с сожалением покосилась на остаток.
– Нет, пожалуй, больше не стану. Хотя сладкое я люблю. Могу слопать за один присест целый килограмм пломбира!
– По тебе и не скажешь. Ты довольно стройная.
– Ага! Стройная! – весело хмыкнула Ника, которой вкусная еда заметно подняла настроение. – Как же! А еще люблю полить его разными сиропами, посыпать шоколадом и орешками, и тогда… м-м-м… ням-ням-ням!
Ника сладко зажмурилась, отчего ее и без того круглая мордашка сделалась еще круглее. Вид у девушки был до того потешный, что остальные не выдержали и прыснули со смеху.
– Чего вы смеетесь? – очнулась Ника.
Но тут же не выдержала и засмеялась сама. Характер у нее был легкий и неунывающий. Жизнелюбие так и било из нее струей. Если не получится что-то, Ника не станет долго огорчаться, поплачет, снова улыбнется, и вот уже перед вами прежняя Ника – веселая и живая.
– Слушай, а Сема тебе не говорил, кто мог заразить его этой дрянью?
– Чумой? Нет, не говорил. Хотя…
Ника задумчиво облизала ложку и продолжила:
– Хотя на днях, как раз перед тем, как заболеть, он был на похоронах одного своего знакомого. Не друга, нет. Для друга тот слишком высоко летал. Этот человек был клиентом Семы. Очень хорошим клиентом, с которым Сема немного сдружился. Его звали…
– Его звали Коля.
– Вы тоже его знали? – подняла на них глаза Ника. – Ну да, правильно, Коля. Так вот перед смертью тот встречался с Семой и жаловался на головную боль и общее ужасное состояние. Сказал, что кости с утра ломит. Похоже, он простудился. Сема сказал, что выглядел Колька очень неважно. Он даже просил его, чтобы тот не садился за руль. Но Коля сказал, что все под контролем. Бывало и похуже. За руль сел, а на следующий день Сема узнал, что он разбился как раз в тот момент, когда ехал от его салона к себе домой.
Это было уже кое-что. Выходит, перед смертью Коля заезжал в салон к Семафору. Но зачем? Что ему было нужно там?
– Ничего, мотоциклы приехал посмотреть, – пожала плечами Ника. – Сема сказал, что они получили новую партию. И он сразу же отзвонился Коле, как это было у них заведено.
Подруги незаметно покосились на Эльзу, и она кивнула. Все верно. Такое бывало частенько.
– Сема очень удивлялся. Он сказал, что Николай приехал к нему почти в нормальном состоянии. Бледный был, это да. Но держался огурцом. А поплохело ему очень резко. Скрутило прямо в один момент. Пот на лице выступил. Затрясло его всего. Он даже мотоциклы смотреть не стал. Уехал.
– А… А откуда он приехал?
– Не знаю. Наверное, с работы. Это ведь был рабочий день, не так ли?
Да, это было так. И подругам было совершенно ясно, что визита в мастерскую к Коле им все же не миновать. Возможно, хотя бы там им смогут объяснить, что за недуг мог внезапно скрутить Колю, раз уж ни его друзья, ни даже невеста ничего об этом не знали.
С утра Коля уехал из дома в отличном самочувствии. Эльза проводила его, как обычно пожелав доброго пути и удачи. Бедная девушка даже не подозревала, что видит своего любимого в последний раз.
* * *Но визит в Колину мастерскую подруги решили отложить на завтра. Сегодня их силы были на исходе. Они за день столько намотались по городу, пообщались с такой кучей народу, что теперь в головах у них стоял ровный гул, который нарастал с каждой минутой, словно двигатели взлетающего самолета.
С утра Коля уехал из дома в отличном самочувствии. Эльза проводила его, как обычно пожелав доброго пути и удачи. Бедная девушка даже не подозревала, что видит своего любимого в последний раз.
* * *Но визит в Колину мастерскую подруги решили отложить на завтра. Сегодня их силы были на исходе. Они за день столько намотались по городу, пообщались с такой кучей народу, что теперь в головах у них стоял ровный гул, который нарастал с каждой минутой, словно двигатели взлетающего самолета.
А ведь им еще предстояло транспортировать Эльзу к ней домой. Одна она ни за что не вошла бы в подъезд. Эльза прочно вбила себе в голову, что всех троих ее друзей отправил на тот свет таинственный злодей. И честное слово, уже после первого дня расследования подруги были готовы согласиться, что у Эльзы есть основания, чтобы бояться неизвестного преступника.
Доставив Эльзу до ее квартиры в целости и сохранности, подруги попрощались с бывшей старостой и пообещали, что завтра утром позвонят ей, если будут новости.
– Сегодня мы ничего не узнали, сколько ни бились.
– Зато сколько людей повидали!
– Но никто из них нам ничего толкового не сказал!
– Все равно нам повезло, что все они были дома и согласились с нами пообщаться.
– Все, кроме Стефы.
– Никуда она не денется. Найдем ее варшавский телефон и позвоним.
И все же у подруг оставалось еще очень много работы. Было похоже на то, что все три смерти связаны между собой. А раз так, то копать надо было каждый отдельный случай.
– Мы еще совершенно ничего не узнали про Ленку.
– И с Олегом надо бы побеседовать.
– А с ним-то зачем?
– Ну смотри. У Олега сеть аптек, так?
– Так.
– Владик умер от редкой заразы. Так?
– Так.
– Сема, пообщавшись короткое время с Колькой, тоже заболевает. Так?
– Так.
– Значит, можно предположить, что все наши погибшие перед смертью заболели какой-то дрянью. Кольку скрутило быстро и в один момент. Он даже руль выпустил из рук. Последствия этого были катастрофическими. Машина потеряла управление. Тело обгорело до такой степени, что там даже опознавать было нечего. Ясно, что эксперты недолго думали над заключением. Никаких особых анализов делать не стали. Максимум, проверили содержание алкоголя в крови. Ничего не нашли и вынесли вердикт – несчастный случай.
– А Ленка? Она-то ведь ничем не болела, а в петлю полезла.
– Вот это и странно. Надо будет завтра первым делом пообщаться с ее родителями. Возможно, они просто не сказали друзьям Ленки всего, что узнали о своей дочери.
– И еще Ленкин муженек. Эльза о нем нелестно отзывалась.
– Как она его назвала? Карасик?
– Ага. И вроде как этот Карасик у Ленки на содержании находился.
Но так как сами подруги лично не были знакомы ни с покойницей Ленкой, ни с ее Карасиком, то этих двоих они решили пока не обсуждать, а дождаться завтрашнего дня и заставить Эльзу отвести их к родителям Ленки и ее мужу.
А пока подруг ждал их уютный коттеджик в поселке «Чудный уголок». Поселок вполне оправдывал свое название. Они впрямь был чудным. И подругам очень повезло, когда им удалось купить себе дом именно в этом месте и ни в каком другом.
За то время, что они прожили тут, они обзавелись множеством друзей. В «Чудном уголке» все важные решения, касающиеся жизни поселка, принимались сообща на субботних собраниях. И там каждый имел голос согласно его заслугам.
Скажете, несправедливо? Возможно, кому-то так и казалось. Но спорить было бессмысленно, потому что устав был писан один раз и навсегда. И писал его бессменный глава поселка – Таракан, которого иногда поругивали за излишнюю жесткость политики. Но даже самые ярые критики не могли не признать, что при Таракане жизнь в поселке была на редкость благополучной, тихой и спокойной.
Итак, новички, еще плохо знакомые с жизнью в поселке и его порядками, получали лишь одну десятую голоса. Затем, если общество и сам Таракан видел, что они заслуживают доверия, им повышали степень доверия до четверти. Потом до трети. Потом доходило до половины. И наконец, после года жизни в поселке они становились равноправными членами общества и имели один целый голос на каждого совершеннолетнего члена семьи.
Но были и такие счастливчики, что имели два, а то и три голоса. Например, подруги имели по три голоса. Но получили они их не за красивые глазки или обаятельные улыбки, а за проведенные расследования, в которых им приходилось рисковать жизнями и не раз доказывать свою преданность общему делу превращения «Чудного уголка» в поистине райское и безопасное местечко на этой земле.
Да, Таракан выказывал подругам свое расположение. А девушки искренне привязались к этому внешне суровому, но такому мягкому и сердечному в глубине души старику. Таракан был отставным генералом разведки. А бывших генералов, как известно, не бывает. Своих командирских привычек Таракан не оставил, и каждый его день был боем с дурными привычками, с ленью, с развратом и прочими нехорошими вещами, которые проникали в «Чудный уголок» извне.
– Добрый вечер, девушки! – поздоровался с подругами охранник у шлагбаума. – Как дела? Все в порядке?
Одновременно его взгляд цепко ощупывал лица подруг на предмет обнаружения на них следов смущения, смятения или страха. Если бы охранник заметил что-то неладное, достаточно было со стороны подруг малейшего знака, чтобы он осмотрел и багажник, да и саму машину.
Ну а как же иначе? А вдруг в машине спрятались террористы, взявшие подруг в заложницы. Или другие злодеи, которые угрожают жизни и благополучию обитателей поселка? Поэтому стража на въезде всегда была начеку. И за это тоже надо было благодарить Таракана, который не терял бдительности и постоянно устраивал охране учебные проверки, держа охранников в нужном для их профессии тонусе.
Поэтому, чтобы избежать дальнейшей проверки бдительной охраны, Кира растянула свой рот во всю ширь и отрапортовала:
– У нас все в полном порядке!
– А хмурые чего такие?
– Дел на работе много. Устали.
Леся постаралась тоже улыбнуься. И наконец охранник отступил, пропустив сияющих улыбками девушек в поселок.
– Уф, – пробормотала Кира, когда они проехали ДПП. – Честное слово, чувствую себя каждый раз, словно прохожу границу.
– Это для нашего же блага, – напомнила ей Леся. – И собачки у наших охранников такие миленькие. Я всегда покупаю им в городе косточки, а в этот раз забыла. И что ты думаешь? Они все равно меня обнюхали и хвостиками повиляли.
Миленькие собачки, о которых говорила Леся, были еще одним из последних приобретений Таракана, направленных на то, чтобы сделать жизнь в поселке совершенно безопасной и стабильной. Маленький спаниель и его беспородный приятель были специально натасканы на поиск взрывчатки и наркотиков. Работали эти милые собачки в паре дружно и очень хорошо. Подозрений ни в ком не вызывали. Но помогли только в прошлом месяце уличить в курении анаши сразу двух подростков. И задержали компанию взрослых молодых людей с наркотиками уже более серьезными.
С детьми была проведена разъяснительная работа, а ко взрослым нарушителям Таракан применил карательные меры в виде исправительных общественных работ сроком на целую неделю. Наркотические вещества, разумеется, были изъяты и прилюдно уничтожены в зоне выброса мусора после очередного воскресного заседания.
Кира до сих пор помнила пламенеющие от стыда уши подростков и злобный скрежет из рядов более взрослых правонарушителей. Но никто и словечка против не пикнул. Все понимали, что еще легко отделались. Таракан обошелся своими силами. Он взял нарушителей на заметку, но и только. А если бы он передал их в руки закона, то дело запросто могло бы кончиться тюрьмой или, уж точно, уголовным наказанием.
Насчет взрывчатки, найденной собаками, разговоров пока что не шло. Но пару глушилок с динамитом, которые пытался провесзти в поселок дядя Митя – ярый рыбак и всем известный браконьер, собачки все же унюхали. Динамит был также реквизирован. Но какие меры будут применены к дяде Мите, пока что оставалось неизвестным. Динамит был обнаружен всего пару дней назад, и собрания с разбором проступка соседа еще не проводилось.
– Так что не обольщайся особенно, Лорик тебя не обнюхала, а обыскала. Языком сняла пробу с пальцев. А что потом хвостиком повиляла, так это потому, что у тебя ничего не обнаружилось. И теперь она может со спокойной совестью дружить с тобой дальше.
Леся ничего не возразила. К этому времени они уже подъехали к своему дому и были атакованы собственными животными – кошачьей супружеской парой Фантиком и Фатимой. Кошки были очень привязаны к своим хозяйкам, и с возрастом эта их привязанность стала только глубже. Обзаведясь к старости кучей капризов, как и положено всем пожилым существам, к какому бы виду они ни относились, кошкам были позарез нужны те, кто их капризы будут исполнять.