Он не носил свои доспехи и оружие уже больше месяца, с тех пор, как его предполагаемое участие в организованном Ночными Ножами похищении, обернулось засадой Зентарима на него и его друга Джака. Кейл никогда не тосковал по ним так, как в подобные моменты. Он не просто чувствовал себя неудобно в не по размеру пошитом наряде; он чувствовал себя неправильно, будто он носит на себе видимую всем ложь. Та ночь, месяц назад, воскресила старого Кейла, и Эревис-дворецкий оказался неспособен зарыть его поглубже вновь. Лживая изысканность аристократии Селгаунта только напоминала ему о собственном обмане.
Они носят маску, прячутся за благообразной личиной, подумал он, и я тоже. Подливание вина он перемежал убийствами. Они, когда не смеются над шутками, похваливая вино, бьют друг друга в спину не хуже обыкновенных уличных бандитов. За исключением Тамалона, конечно.
Кейл знал, что его лорд честен, по крайней мере по меркам Селгаунта, и справедлив по любым стандартам. Необычный человек для такого города. Честность в Селгаунте была редкостью. Сам Кейл воплощал это утверждение, и горький привкус собственной лживости терзал его.
Он остановился удерживая почтительную дистанцию от Тамалона и Налдревина, чтобы не помешать их беседе. Музыка и гул переговоров звучали со всех сторон, но он сосредоточил свой слух только на Тамалоне и лорде Талендаре.
Налдревин Талендар, высокий человек с лишним весом, проговорил глубоким голосом. “Интересное предложение, Тамалон. Нам стоит обсудить его подробней”.
Тамалон наклонился вперед в кресле, поместив локти на стол скрестил ладони перед лицом и улыбнулся своей улыбкой сделка-почти-заключена. “В самом деле, стоит, Налдревин. Естественно, дому Талендар с каждой бутылки будет идти небольшой процент”.
“Само собой”. Лорд Талендар поднял чашу в тосте, и Тамалон ответил тем же. Кейл, почтительно выжидавший паузу, использовал момент для своевременного вмешательства, срежиссированного им и Тамалоном задолго до этого.
“Могу я наполнить чаши лордов?”
“А, Эревис. Превосходно”. Тамалон демонстративно изучил бутылку протянутую Кейлом. Изобразил удивление. “Да это как раз тот самый Штормовой Рубин, о котором мы говорили, Налдревин. Я настаиваю, чтобы вы попробовали его”.
Налдрен выглядел готовым к обработке, так что Кейл добавил, “Это урожай 1352-го, лорд Талендар. Лучшее в доме”.
Из-под густых бровей, Тамалон бросил короткий одобрительный взгляд, заметить который Кейлу позволяло только их давнее знакомство.
“Ну что же, в таком случае”, лорд Талендар проглотил последние капли вина в чаше и протянул ее Кейлу. “Полагаю я так и поступлю”.
“Слушаюсь, лорд”. Кейл наполнил его чашу и оглянулся на Тамалона. “Что-нибудь еще, лорд?”
Тамалон улыбнулся. “Нет, Эревис, благодарю”.
Кейл поклонился Тамалону, кивнул лорду Талендару и отошел. Раз Налдревин в таком благорасположении духа, выгодный контракт — дело, можно сказать, решенное.
“Просто прекрасно, Тамалон”, услышал Кейл уходя. “Значит, вы говорите, виноград вы давите в…”
Исполнив долг перед своим лордом, Кейл вновь сосредоточился на главной заботе — безопасности семьи. Хотя Джандер Орвист и прочие члены стражи Аскревенов с арбалетами наблюдали с балконов нависавших над залом, Кейл предпочитал полагаться на собственный тренированный глаз. Он признавал, что попытка убийства Тамалона маловероятна, но и полностью исключить ее не мог. Соперники Ушкевренов в Совете Старшин только и мечтают чтобы Старый Филин умер, и Тамлин унаследовал семейные владения.
А господин Тамлин всего лишь дилетант, который с борделем не управится, не то что с благородным Домом. Стражи стражами, а Кейл проследит за безопасностью лорда персонально, как поступал последние девять лет.
В Стормвезер он попал как шпион Ночных Ножей, воровской гильдии, к которой он присоединился вскоре после того, как попал в Селгаунт из Вестгейта. Хотя Ножи сумели поместить своих информантов в качестве слуг в большинство благородных домов, гильдия никак не могла проникнуть в Стормвезер.
Поскольку Кейл был обучен нанятыми воровской гильдией Вестгейта учителями, и знал этикет высшего общества, он решил завоевать расположение Праведника и повысить статус в гильдии, предложив план. Он устранит тогдашнего дворецкого Ушкевренов, и займет его место. Теперь от этих воспоминаний его тошнило.
Я убил невинного человека, чтобы проникнуть на место, с которого мог бы шпионить за влиятельным патриархом Ушкевренов, обвиняюще думал он. Ему было стыдно, что он забыл даже имя того дворецкого. Я не хотел знать его, осознал он. И до сих пор не хочу.
Он ненавидел себя, каким он был, за то, что делал.
Но теперь я изменился, подумал он с проскочившей ноткой отчаяния. Я другой.
План был продуман до мелочей, но все же провалился. Кейл быстро проникся уважением к Тамалону, как к отцу, которого он никогда не знал, к Ушкевренам, к семье, которой у него никогда не было. Членство в длинной серии гильдий и тайных организаций он променял на любовь настоящей семьи. Очень скоро он понял, что не в состоянии предать их.
И точно также он не мог признаться им, рассказать, что он обучен как убийца и вор Ночными Масками в Вестгейте, что ему преподали девять языков чтобы легче было выдавать себя за другого, подделывать и разбирать текст, что в их дом он проник как шпион. Он знал, что Тамалон, в остальном великодушный, не простит предательства. И он решил жить в обмане, чтобы не лишиться того, что полюбил.
Все эти годы он скармливал Праведнику безвредную информацию о Тамалоне и Ушкевренах, изредка подкидывая ценные данные касающиеся других аристократических семей, и тем временем помогал своему господину в управлении хозяйством. Надзор над слугами был делом вторым. Главную ценность для Тамалона представляли его знания и связи в преступном мире Селгаунта, тесно переплетенном с интригами в Совете Старшин. В качестве источника своей информации он называл некоего, не слишком законопослушного родственника, вращающегося в тех кругах. До сих пор он не был уверен, что Тамалон верит ему насчет фиктивного родственника, но лорд всегда уважал тайны Кейла.
Вранье на вранье, упрекнул он себя. Но другого выхода нет. Если Тазиэнна узнает, кем он был…
Его страшило вложить в имя все чувства, которые он испытывал к дочери Ушкеврена. На его глазах она расцветала, превратившись из не по годам развитого подростка в самую ошеломляющую и живую девушку, которую он когда либо видел. Сияние ее чистого духа проникло в самые темные уголки его души. Без нее…
С неожиданной усталостью он мотнул головой. Ему не хотелось даже думать, на что он был бы похож, не встреть он ее.
Почти против воли, его глаза попытались разыскать ее. Возвышаясь на голову над большинством присутствующих, он мог видеть с одного конца зала до другого. Группы гостей блуждали по помещению. Чаши и бокалы звенели, гремел смех, играла музыка и аристократия Селгаунта искрилась словно драконья сокровищница. На ближайшей к Кейлу стороне зала располагался длинный пиршественный стол, тарелки с последней перемены блюд как раз убирали Лараджин и Райтон. Заметив его взгляд, и заторопившись, Лараджин чуть не выронила поднос. Нервно покосившись и увидев как хмурится Кейл, она задрожала всем телом и чуть не упала в обморок.
Что-то надо делать с этой девочкой, подумал он. С прислугой он всегда старался быть справедлив, но не терпел ошибок. Лараджин казалась просто воплощением неловкости. Он бы уволил ее месяцы назад, но Тамалон настаивал, чтобы он был с ней терпелив. Кейл не собирался размышлять, почему его лорд так защищает девушку.
Лараджин и Райтон работали неподалеку от нескольких курильщиков, все еще толпившихся у столов. Аристократы тихо переговаривались сквозь пелену дыма. Трубки напомнили Кейлу о его друге, Прытком Джаке, вызвав на его губах улыбку. Как там у него? Наверно, по уши в деньгах, картах и отличном табаке, решил он и хмыкнул.
Все еще желая взглянуть на Тазиэнну, он прошелся взглядом по выложенной твердым деревом танцевальной площадке, в настоящий момент пустовавшей. Хотя Совет Старшин редко танцевал, место для танцев полагалось иметь. Кейл продолжил осмотр противоположной стороны зала.
Квартет музыкантов, сидевших на выложенном коврами возвышении, играл негромкую музыку. Толстый, лысеющий мужчина медленно отбивал ритм на барабане рядом с непримечательным, но весьма умелым арфистом. Четверку дополняли привлекательная блондинка с валторной и чернобородый мужчина игравший на шалмее. Тамалон собирал музыкантов для праздника со всего Дерлуна. Необычная комбинация струнных, духовых с использованием ударных была новшеством, пришедшим из Кормира, и завоевавшим популярность в соседних городах Сембии. Кейл впервые прислушался к работе квартета, и обнаружил что ему нравится. Мягкие тона инструментов и низкий шорох собравшихся гостей смешиваясь создавали сонный, мелодичный гул. Он позволил музыке увлечь себя, продолжая искать Тазиэнну.
Наконец, она обнаружилась возле стены, справа от помоста музыкантов, и его дыхание тут же сбилось. Музыка и шум толпы исчезли. Он слышал только биение собственного сердца, видел только ее, а она сверкала как драгоценность.
В платье нефритового цвета, перешитом серебристыми нитями, с украшенным драгоценными камнями серебряным корсажем, ее красота заставляла прочих женщин уйти в тень, как серебристая Селун затмевает своим блеском светящиеся слезы, следующие за ней по ночному небу. Вокруг нее толпились сыновья благородных родов, говоря, смеясь, пытаясь произвести впечатление.
Даже с такого расстояния Кейл видел, как она недовольна. Аристократических хлыщей и балы она ненавидела еще больше чем он, но мать настояла на ее присутствии. Пока он смотрел, она неискренне улыбнулась шутке молодого аристократа, и огляделась вокруг, будто выискивая повод для бегства. Их глаза встретились. Она взмахнула рукой и улыбнулась ему счастливой улыбкой. Окружившие ее повернулись, бросая на него завистливые взгляды. Он спрятал собственную ревность, ответил на ее приветственный жест и тоже улыбнулся.
Не смея больше наблюдать за ней, из боязни что все чувства явственно отразятся на лице, он в последний раз тоскливо взглянул на нее и вернулся к делам: попытался разыскать в зале прочих представителей семьи Ушкеврен.
Леди Шамур, как всегда очаровательная, в синем платье с длинными рукавами и золотым корсетом, была неподалеку, разговаривая о пустяках с Долерой и Миной Фоксмантлами. Проницательный Кейл легко определил, что ей едва ли веселее чем дочери: улыбки ее выглядели вымученными, а тонкое тело напряженным, но она хорошо прятала чувства. Исполняя свои обязанности, Кейл подошел и наполнил чаши трех леди.
“Благодарю, Эревис”, сказала Шамур. Она подарила ему улыбку благодарности за временную передышку, и суровость, обычно прятавшая ее тонкие черты, на миг отпала, редкий случай, когда Кейл мог увидеть утонченную красоту его госпожи. Неудивительно, что Тазиэнна стала такой красавицей; они могли бы быть сестрами.
“Вам требуется что-либо еще, госпожа?”
“Нет, Эревис. Все в порядке”.
Он поклонился, сначала Шамур, потом Фоксмантлам. “Госпожа. Леди”.
“Ого”, раздался ему в спину певучий голосок Долеры. “Он такой высокий”.
Кейл заторопился прочь, не оглядываясь. Ему тяжко будет не показывать раздражения в голосе, если с ним решит поговорить пустоголовая Долера Фоксмантл. Понятно почему леди Ушкеврен приходится заставлять себя улыбаться, внутренне хмыкнул он.
Тамлина он заметил у дверей, с полупустой бутылкой в руке, улыбкой на очаровательном лице и в окружении молодых людей обоих полов. В основном женщин, отметил Кейл. На краю этого моря щебечущих девушек расположился огромный телохранитель Тамлина, Вокс, как всегда внимательный и настороженный. Руки его бугрились от мышц и даже без заметного оружия он излучал опасность. На глазах Кейла Тамлин запрокинул голову от хохота и пролил на пол вино. Глядя на подобную неосторожность Кейл нахмурился.
С одной стороны, Кейл завидовал легкости, отличавшей Тамлина в общении с женщинами, с другой — презирал в нем недостаток самодисциплины. По его мнению, единственной слабостью Дома был наследник Ушкевренов. Тамлину недоставало взрослости, мудрости в суждениях, а более всего — сосредоточенности. Он занимался то тем, то этим, как ему заблагорассудится, но никогда не тратил времени на то, чтобы овладеть каким-то занятием в совершенстве. Ему нужно научиться дисциплине. Кейл бы поучил его, ох с каким удовольствием, но Тамлину, подозревал он, уроки бы очень не понравились. Юноша с рождения привык жить на всем готовом, никогда ему не приходилось трудиться. Если бы Тамлину вдруг пришлось обеспечивать себя самому, ему пришлось бы не легче, чем орку в крепости дварфов. Кейл осознавал, что если не произойдет никаких перемен, то процветание Дома Ушкеврен уйдет вместе с Тамалоном.
В этот момент Тамлин встретился с ним глазами, заметил неодобрительную гримасу Кейла и улыбка его мгновенно пропала. Кейл быстро отвел взгляд, пытаясь не показывать явного отвращения. На ходу заметил, как мрачно посмотрел на него Вокс. Рослому телохранителю явно не понравилось, что Кейл так испортил настроение Тамлину.
Ответный взгляд Кейла был таким же тусклым и немигающим, он не собирался скрывать свое мнение. Вокс профессиональный наемник, и несомненно умелый воин, но Тимора его забери, если он отступит в собственном доме. В любое время парень, подумал он, в любое время.
Последний раз сверкнув глазами Вокс отвернулся, его толстые губы зашевелились, будто шепча что-то, хотя Кейл знал, что он немой.
Забывшись, Кейл начал было отыскивать в толпе Талбота, но затем вспомнил, что младший Ушкеврен испросил дозволения пропустить празднование и остался в своем домике на озере Аласпер. Он задумчиво прикусил губу, беспокоясь о пареньке. Тот в последнее время слишком часто так поступает, решил Кейл. С того самого случая на охоте.
Неудачные мальчишеские проказы пока были пределом неприятностей Талбота, и Кейл в основном разрешал их даже не сообщая Тамалону и Шамур, но парень подрос уже достаточно, чтобы навлекать на себя большие проблемы. Кейл понимал, что если он действительно попал в какую-нибудь беду, то наверняка побоится сообщать кому-либо об этом, и в особенности родителям.
Надо будет заняться этим делом, решил он, и сделал мысленную пометку встретиться с Джаком и попросить халфлинга тайно последить за пареньком несколько дней.
Наконец, успокоившись и видя что с семьей все в порядке, он вновь вернулся к обязанностям дворецкого и произвел последнюю инспекцию прислуги. Все было в порядке, хотя он и напрягся при виде Лараджин, пошатывающейся под горой пустых винных бутылок и блюд. Его глаза нервно буравили ее спину, пока она нетвердо шагая двигалась к выходу, но все же никаких происшествий не случилось. Кейл последовал за ней через зал и заглянул в коридор дабы удостовериться, что она добралась до кухни ничего не разбив. Действительно, не разбила.
Тишина в коридоре, вместо шума кастрюль и криков Бриллы, старшей на кухне, говорила о том, что уставший кухонный персонал приступил наконец к собственному обеду. Бурчание в желудке напомнило Кейлу, что прислуга в зале, и он в том числе, поедят только после ухода гостей.
Заметив рядом подносчика вина, он заменил почти опустевшую бутылку Штормового Рубина на Старого Аска, легкое грушевое вино, подходящее для позднего вечера, и приготовился к самой интересной работе на праздниках, сбору информации.
Подслушиванию, улыбнувшись поправился он. Хоть называй это как оно есть.
Оглядевшись в зале он отметил расположение патриархов Совета Старшин и спланировал свой путь от одного к другому. За время проведенное в Стормвезер он узнал, что еда и питье лорда Ушкеврена имеют тенденцию развязывать языки в иное время контролирующим себя аристократам. Особенно в присутствии простого слуги. Со своим слухом, Кейлу, не спеша наполняя чаши, удалось добыть бесчисленное множество разоблачающих фактов. Долгие годы ему удавалось удовлетворять запросы Праведника подобной информацией, неприятной для той или иной благородной семьи, но безвредной для Ушкевренов.
Обычно следивший за осанкой, теперь он намеренно сутулился. Гости, как он обнаружил, смолкают если к ним приближается гигантского роста дворецкий с проницательными глазами, но абсолютно не замечают, если он съеживается и расслабляет обычно жесткое выражение лица.
Лучшие слуги как старая мебель, подумал он, вспоминая старинное сембийское изречение, тут как тут когда нужны, но в иное время незаметны.
В своей лучшей мебельной маске он пробирался сквозь толпу, подливая вино, время от времени расхваливая Старый Аск, и навострив уши прислушиваясь к разговорам вокруг. Как он и ожидал, в основном это была бесполезная послеобеденная болтовня недалеких аристократов.
“…слышал, леди Берент заинтересовалась работой молодого художника, если вы понимаете о чем я”, со смешком сказал лорд Колвит.
“Лодочники странный народ”, вещал лорд Релендар пышной молодой женщине, незнакомой Кейлу. “Я слышал, они жертвуют…”
Кейл передвигался, улыбаясь, подливая в чаши, прислушиваясь ко всему, что могло пригодиться Праведнику или Тамалону.
В тихом уголке он заметил Тилдара Фоксмантла, полупьяного как обычно и погруженного в серьезную беседу с Овилом Тизвином, толстым магом-торговцем, в основном ведшим дела в соседнем городе Сарлуне. Пышные усы Тилдара и слабое освещение не позволяли читать по губам, поэтому Кейл подошел поближе с бутылкой вина в руке. Они оба смолкли как только он приблизился, еще больше подхлестнув его любопытство.
“Милорды?” Кейл приподнял бутылку.
“Мне — нет, дворецкий”, презрительно бросил Овил.