Николаев осмотрел комнату:
— Да вроде все чисто.
— Вот именно, что вроде. Представляю, какой у тебя в квартире бардак.
— Не надо! Пыльно, конечно, но я там редко бываю.
— Зачем же зовешь?
— Сейчас ситуация другая.
— Ладно.
Николаев пошел к Гусевым, попарился, посидел с другом. Тому стало немного полегче, настроение улучшилось. Да и Елена отошла.
Вернувшись домой, Роман оценил способности Екатерины. Полы блестели, шторы и скатерть были сменены, на столе тарелки, посредине бутылка вина.
— С легким паром! — Екатерина улыбнулась.
— Да, попарился на славу.
— А я заодно и постельное белье сменила.
— Как ты все успеваешь делать?
— Так работа, Рома, привычная, бабья.
— Не скажи, не всякая сможет вот так.
— Я могу.
— Вижу.
— Давай переоденься и к столу.
Вскоре Роман разлил по фужерам вино. Они поужинали. Катя быстро убрала со стола, вымыла посуду и разложила ее по местам. Николаев выкурил сигарету.
Катя подошла к нему:
— Дождь на улице.
— Так ведь осень. Знаешь, Катя…
Екатерина не дала ему договорить, обняла и закрыла рот жарким поцелуем.
В окнах дома Николаева погас свет.
Утром после завтрака Роман попросил Екатерину выслушать его. Женщина села на диван.
— Я должен сказать тебе, Катя, что мне предстоит работа в Москве. Она сопряжена с некоторым риском. Всего я тебе рассказать не имею права, но может получиться так, что кто-то попытается причинить тебе вред.
Екатерина взглянула на Николаева и спросила:
— Мне-то за что?
— За то, что ты со мной. Поэтому я подумал, может, тебе сначала лучше устроиться в общежитии? Там ты будешь в большей безопасности, чем дома.
— Вот, значит, как? То приглашаешь с собой, то давай-ка, дорогая, в общагу! А чего ты меня спрашиваешь? Реши все сам и скажи открыто. Ты не сможешь постоянно жить со мной, так? Или опасаешься, что на квартиру могут наведаться твои подружки, о которых ты, естественно, не хочешь говорить?
— Да не в этом дело, Катя. Нет у меня подружек, просто работа предстоит опасная. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадала ты.
— Пустые разговоры. Я поняла тебя. Отправляйся-ка ты, Рома, в Москву один. Будешь в гости заезжать. Я дома останусь, а если уеду в район, то ты и туда заглянуть можешь. Приму, не прогоню.
— Ну что ты опять? Я же о тебе беспокоюсь.
Екатерина встала, подошла к Николаеву.
— А не надо, Рома, за меня беспокоиться. Сама как-нибудь управлюсь.
— Ты просто не понимаешь, что тебе может грозить.
— Так разъясни толком, но без фантазий.
— Не могу. Не имею права.
— Так, Рома, ты хочешь, чтобы я была с тобой? Скажи только «да» или «нет».
— Да.
— Тогда мы устраиваемся в твоей квартире. Я выйду на работу, ты займешься своим делом. Сможем жить вместе — хорошо, не выйдет — разойдемся. Договорились?
— Ты не оставляешь мне выбора.
— Почему же? Скажи «нет», и я поселюсь в общаге или вообще никуда не поеду.
— Черт с тобой. Но смотри, я предупреждал.
— Какие мы грозные! — Екатерина обняла Николаева. — Верь мне, Рома, я умею быть верной.
— Но тогда и ты верь мне. Не устраивай допросов, если когда-то не приду ночевать.
— Такое возможно?
— Более чем.
— Хорошо. Договорились.
Воскресный день пролетел быстро. В понедельник с утра к дому Николаева подошли Гусев с женой, Марина Викторовна с сумкой пирогов, ватрушек, других печеностей и, конечно, Петрович, успевший и в этот ранний час пропустить рюмку самогона.
Екатерина еще в воскресенье собрала вещи и ночевала у Романа. Поэтому она вышла из дома вместе с ним и теперь стояла рядом с родителями. Гусев открыл ворота, Николаев выгнал со двора машину.
Елена неожиданно для всех подошла к мужу, поцеловала его и сказала:
— Я жду тебя, Коля.
Смущенный Гусев сел на заднее сиденье. Екатерина уложила сумки в багажник и устроилась впереди.
Марина Викторовна у дверей взяла за руку Николаева:
— Очень тебя прошу, Рома, не бросай Катю в Москве. Не сможете жить — привези ее обратно. Только не бросай.
— Ну что вы, тетя Марина, конечно, не брошу. До свидания, до встречи, соседи.
— До встречи! — Петрович поднял руку. — Ворота я прикрою, за домом, Рома, присмотрю. Езжайте с богом!
Николаев повел машину в сторону загородного шоссе. Соседство Екатерины немного волновало его. Да это и понятно. В его квартире никогда не жила женщина. Впервые за долгие годы ему будет куда спешить после работы. Но еще неизвестно, сможет ли он расслабиться хоть иногда.
Простых заданий бойцы спецподразделения «Z» не получали. Никто не знал, чем начнется и закончится операция «Таксист». Николаеву предстояло действовать вслепую, без активного прикрытия, рассчитывая только на собственные возможности и помощь той непостижимой силы, которая создала этот прекрасный и безумный мир.
Роман высадил Гусева у первой станции метро, доехал до своего дома в Кузьминках, где с трудом нашел место для парковки.
Екатерина вышла, посмотрела на здание и спросила:
— Сколько же в доме этажей, Рома?
— Девятнадцать. Наш шестой.
— Хоть так. А лифт не сломается, пока на верхотуру поднимешься?
— Здесь их три, два пассажирских, один грузовой.
— А свет не могут отключить?
— Такого на моей памяти ни разу не было. Впрочем, я здесь жил наездами.
Они поднялись на шестой этаж. Роман открыл дверь однокомнатной, но просторной меблированной служебной квартиры:
— Прошу, мадам.
Екатерина сразу прошла на кухню.
Николаев достал сотовый телефон, набрал номер командира отряда.
— Да! — ответил Седов.
— Это я, командир, доброе утро.
— Привет. На месте?
— Дома. Через полчаса начну работу.
— Ты с женщиной?
— Да.
— Хорошо. Как оформишься — доклад. Твоей спутницей Крылов займется завтра.
— Понял.
— Удачи тебе, Бурят.
— Прорвемся!
— Аккуратней прорывайся. Игра очень серьезная.
— Я понял.
— До связи.
— До связи.
Екатерина вышла в прихожую и спросила:
— С кем, если не секрет, разговаривал?
— С начальством. Мне надо начинать работу.
— Не позавтракаешь?
— Нет. Поеду, дел много.
— Что ж, езжай.
— Твоими проблемами мои друзья займутся завтра.
— Это хорошо. На сегодня мне и здесь работы хватит.
— Как квартира?
— Непривычно. Это не хата в селе. Мебель какая-то казенная. Ничего такого, что могло бы придать уют.
— Так и сама квартира казенная, а уют создашь ты своим присутствием.
— Звони, Рома.
— Как получится.
Екатерина поцеловала прапорщика, и тот пошел во двор. Она увидела из окна, как «Ниссан» выехал на улицу, обернулась, выдохнула и пошла в комнату. Там женщина переоделась и начала приводить в порядок жилище холостого мужчины.
Николаев же поехал в ООО «Орбита». Там он нашел Мальцева, объяснил ему ситуацию, заплатил положенную сумму, вдобавок оставил на столе этого предприимчивого господина конверт с десятью тысячами рублей. Через два часа Роман получил разрешение на осуществление деятельности по перевозке пассажиров и багажа на легковом такси в Москве и Московской области. Рядом с офисом, в специализированном сервисе, ему поставили отметку о дополнительном техническом осмотре, оформили новый страховой полис, заламинировали документ. Прапорщик отряда «Z» поблагодарил Мальцева за содействие, отъехал от офиса, перекусил в небольшом кафе.
С улицы он набрал номер Седова:
— Это я, командир.
— Рома, как успехи?
— Оформился.
— Проблемы возникли?
— На данном этапе нет. Но Мальцев, к которому рекомендовал обратиться полковник Трепанов, предупредил, что получить документ несложно. Гораздо труднее, если вообще возможно, будет работать в районе трех вокзалов. Конкуренция там серьезная.
— Думаю, что ты решишь этот вопрос.
— Решу, конечно. Вот сейчас хочу проехать на вокзал.
— Ты должен приступить к работе завтра, — напомнил Седов.
— Завтра и выйду таксовать, а сегодня хочу встретиться со своим одноклассником.
— Это майор полиции?
— Так точно.
После непродолжительной паузы командир отряда сказал:
— Что ж, он может помочь тебе закрепиться на этой работе. Езжай, только не особо отмечайте встречу!
— Я же за рулем, командир.
Седов рассмеялся:
— Кому ты это говоришь, Бурят? Выпивка никогда не мешала некоторым особо дисциплинированным бойцам отряда управлять автомобилем. Но сейчас, Рома, обстановка другая. Светить корочки тебе пока нельзя. Их время еще придет.
— Я понял, командир.
— Давай, держи меня в курсе дел. Вечером, скажем, в двадцать один час, звонок из дома.
— По-моему, я нахожусь в свободном поиске.
— По-моему, я нахожусь в свободном поиске.
— Верно, но под моим личным контролем.
— До связи, командир.
— До связи.
Переговорив с подполковником Седовым, прапорщик купил в киоске блок сигарет, достал из него пачку, закурил. Он подумал и набрал номер Гусева.
Тот ответил не сразу:
— Слушаю!
— Как дела, Гусь?
— Это ты? Вообще-то начальство запрещает нам вести личные переговоры в рабочее время.
— Твое начальство явно перегибает палку. Значит, говорить не можешь?
— Да уж выкладывай, чего звонишь.
— Хочу узнать, как ты.
— Нормально.
— Ну и славненько. Я хочу навестить нашего Шарнира. У тебя случаем его номера в телефоне нет?
— Был, но потом, когда менял сим-карту, пропал.
— Ладно, найду, если он на службе.
— Должен быть. Шарнир часто шарахается у вокзала. Видно, в кабинете сидеть не любит.
— Ну, давай, Коля. Елене не звонил?
— Рома, а тебе не кажется, что это уже не корректный вопрос?
— Какие слова мы знаем! Никогда бы не подумал. Ладно, Гусь, удачи тебе. До связи.
— Давай.
Отключив телефон, Николаев сел в машину. Через полчаса его «Ниссан», благополучно избежав пробок, остановился у вереницы всевозможных палаток и ларьков. Роман закрыл автомобиль, прикурил. К нему тут же подошли двое полицейских.
Один из них, старшина, козырнул, представился и потребовал:
— Ваши документы, гражданин. На машину тоже!
— А что? Я что-то нарушил?
Старшина повысил голос:
— Документы, гражданин! Что непонятно?
— Да документы у меня, парни, в порядке, не сомневайтесь, сейчас достану. Вы бы мне подсказали, как майора Шарнина найти.
Полицейские переглянулись.
— Вы знаете заместителя начальника отдела? — Голос старшины на этот раз прозвучал гораздо дружелюбней.
— Мы с ним выросли в одном селе.
— Да? Подождите. — Он включил рацию: — Второй! Шестой!
— Да! — ответил хрипловатый мужской голос.
— Товарищ майор, вас разыскивает один гражданин. Говорит, росли вместе.
— Кто он?
Николаев подсказал:
— Рома, сосед Гуся.
Старшина повторил:
— Рома, сосед какого-то Гуся.
— Николаев. Так где он?
— Да встал на машине напротив палаток.
— Покажите, куда поставить машину, и пусть ждет меня у центрального входа.
— Есть!
Старшина отключил рацию, повернулся к парню, который торчал у шлагбаума огороженной стоянки с табличкой «Для служебного транспорта»:
— Виктор!
— Да! — Парень обернулся.
— Пропусти «Ниссан».
— Надолго? А то у меня всего два места осталось.
— Это у Шарнина спроси.
— Понял. Пусть заезжает.
Старшина кивнул Николаеву:
— Заезжайте на стоянку и следуйте к центральному входу.
— Документы проверять не будете?
— Майор проверит.
— Спасибо.
— Не за что.
Наряд пошел дальше. Николаев загнал машину на стоянку, прошел к центральному входу, рядом с которым его ждал друг детства Шарнир, ныне майор полиции Шарнин Александр Сергеевич.
— Не верю глазам своим! Рома, ты ли это? — воскликнул он, увидев товарища среди толпы.
— Я так изменился?
— Есть немного. Ну, здорово, бродяга!
— Здорово!
Друзья обнялись.
— Ты как здесь, откуда? — спросил Шарнин. — Проездом?
— Нет, отслужил я свое, Саня.
— Уволился? Вроде как рано.
— По ранению.
— Вот оно что? Но чего это мы на улице стоим? Пойдем в кафе, тут недалеко, сейчас там людей мало, да и меня хорошо знают. Посидим, поговорим. Если бы ты знал, как я рад видеть тебя.
— Я тоже рад.
Друзья нырнули под арку, свернули налево, вошли в небольшое, довольно уютное кафе, сели за столик в углу. В зале действительно почти не было народу.
К ним тут же подошел мужчина средних лет, явно не официант:
— Добрый день, Александр Сергеевич.
— Здравствуй, Тихий. Как бизнес?
— Грех жаловаться.
— Ну и хорошо.
— Что будете заказывать? Как всегда?
Шарнин спросил у Николаева:
— Ты обедал?
— Перекусил.
— И я перекусил. — Он повернулся к мужчине и распорядился: — Сделай-ка нам два кофе, да покрепче.
— Может, коньячку?
Николаев отказался:
— Мне не надо.
Шарнин махнул рукой.
— Давай сто граммов. — Когда мужчина отошел, майор объяснил: — Хозяин кафе. Я помогал ему бизнес открывать. Только не подумай!.. Ничего такого, все по закону.
— Конечно, Саша, как же иначе? У нас все только по закону.
— Нет, я серьезно. Значит, по ранению уволился?
— Да.
— Хата в Москве есть?
— Пока служебная.
— Пенсию хорошую назначили?
— Не для Москвы.
— Да-да, столица деньги как пылесос высасывает. Женат, дети?
— Холост. Тоже пока. А ты?
— Женат, дочь растет. Квартиру недавно получил, двушку.
— И должность у тебя непыльная.
— Это как посмотреть.
Хозяин кафе принес кофе и коньяк, поставил пепельницу.
Шарнин сказал:
— По новому закону курить в общественных местах нельзя, Тихий.
— Для вас можно. И потом, если я буду запрещать клиентам курить, то, во-первых, кто меня послушает, особенно подшофе, а во-вторых, если стану настаивать, весь бизнес рухнет. Здесь не кафе-мороженое и не детское заведение, ко мне выпить-закусить заходят. Если стану добиваться, чтобы не курили, кто придет? К соседям пойдут. Так что мне проще штраф заплатить.
— Ладно, разбирайся со своими проблемами сам. Нам с товарищем поговорить надо.
— Шашлычок по такому случаю пожарить могу. Пальчики оближете.
— Ступай, Тихий, не мешай.
— Ухожу.
Шарнин опрокинул бокал темно-коричневой жидкости.
— Хороший коньяк, не самогон. — Он отпил глоток кофе и поинтересовался: — Теперь, значит, в Москве будешь жить?
— Попробую. Не знаю, смогу ли.
— В селе давно был?
— Да сегодня утром только оттуда.
— Ну и как там?
— Хуже, чем было.
— А я давно не заезжал в Шанино. Собирался не раз, но так и не смог уехать. То одно, то другое. Гуся видел?
— А как же. Сегодня привез его. Он здесь подрабатывает.
— Как у них с Ленкой?
— Сложно. Я на селе неполную неделю был, но много чего посмотрел. Не знаю, смогут ли Гусь с Ленкой жить.
— Если до сих пор не разбежались, смогут.
— Посмотрим.
— А как соседка твоя, Екатерина?
— Она тоже со мной приехала.
Шарнин удивился:
— А Катька чего? Она же в сельском магазине работала!
— Отработалась. Закрылся магазин. А ты, Саня, слишком хорошо знаешь то, что происходит на селе, хотя и давно там не был.
— Да я ж Гуся постоянно вижу, когда он приезжает на работу.
— Да, он рассказывал. От него я о тебе и узнал.
Друзья допили кофе.
— Катька, значит, в Москве. Трудно ей одной здесь будет устроиться. Ты бы ее ко мне привез. Я бы что-нибудь присмотрел.
— Екатерина приехала со мной. Ко мне то есть.
— Не понял?! — еще более удивился Шарнин. — Так вы сошлись, что ли?
— Пытаемся. Сейчас она порядок в квартире наводит, завтра пойдет устраиваться на работу. Начальство бывшее помогло с трудоустройством.
— Дела!.. Кто бы мог подумать?
— Это, Саня, точно. Если бы мне кто раньше сказал, что с Катькой буду, послал бы я его очень далеко.
— Жизнь. Ну а сам-то чем заниматься в столице думаешь? Неужели в ВДВ тебе ничего не предложили? Ты же в самом что ни на есть крутом спецназе служил.
— Предлагали, Саня, должность в штабе, да только чего мне там делать? Бумажки перебирать? Отказался. Вот получил разрешение таксовать.
— В таксисты хочешь податься?
— Почему нет? Не дома же на диване лежать да в телевизор пялиться. Работа, общение, люди разные.
— Вот именно, что люди разные, — проговорил Шарнин. — Общение с ними иногда плохо заканчивается.
Николаев улыбнулся:
— Ты забываешь, Саня, что я крутой спецназовец.
— Когда сзади ножичком по горлу чикнут, поздно будет вспоминать о спецназе.
— Ты явно недооцениваешь мою подготовку.
— Ладно. Ты при фирме устроился?
— Нет, свободным извозчиком. Вот решил у вокзалов прибиться.
— У вокзалов? Ты думаешь, тебя здесь ждут с распростертыми объятиями?
— А что, могут возникнуть проблемы?
— Наивный ты, Рома. Да у вокзалов все давно распределено. И по части такси тоже. Чужаков не пускают. Раньше проще было. Таксовал кто хотел, и фирмачи, и частники. Потом частников выдавили, оставили фирмачей, да и тех только своих.
— Интересно, кто выдавил?
— Да есть один человек, Графом кличут, Быстров Сергей Владимирович. Его люди и подмяли под себя извоз, как, впрочем, и торговлю.
— А куда наша доблестная полиция смотрит?
— Туда же, Рома, куда и все. Наверх, а там!.. Не будем об этом.
— Так ты, значит, знаешь этого Графа?