– Ну давайте, Гутиэра Власовна, доставайте котлеты, знакомиться будем, – потирал руки Фома. – Варя, Аллочка, помогите теще на стол накрыть, а мы пока тут с мужиками по бутылочке пивка дернем.
Мужики не противились.
Женщины хлопотали недолго, и скоро на столе дымилась жареная картошка, блестели маринованные грибки, из банок были выложены в салатницы самодельные консервы – фаршированный перец, помидоры. Все будто на рекламной картинке. Мужчины потянулись к столу. Аллочка принесла блюдо с варениками, щедро залитыми сметаной. Честно говоря, вареники она купила в магазине, и они месяц валялись в морозилке. Сейчас же Алиссия скромно отводила глаза, дабы женихи легко могли догадаться, что и вареники лепила она своими умелыми руками. А еще котлеты красовались в центре стола, венчая невестино поварское умение.
– Ну, за знакомство, – поднял Фома запотевшую рюмку, бутылочку водки Гутя сама достала по такому небывалому случаю. – Аллочка, ты хоть бы познакомила нас с женихами.
– Так, а чего знакомить, это вот… Вадим Дмитриевич, а это… – Аллочка тупо уставилась на щербатого поклонника. Она и сама не знала, как его зовут.
– Толик я, Анатолий Иннокентьевич, но по отчеству не надо, не люблю, – сообщил Толик и опрокинул стопку.
Все присутствующие последовали его примеру, только Варя чувствовала себя неловко. Как-то не хотелось пить с недавним похитителем, пусть даже и не ее, а Аллочкиным. Но через полчаса и она успокоилась. Толик оказался на редкость разговорчивым парнем, сыпал анекдотами, прибаутками и напрочь разбил всю неловкость.
– Котлетки берите, – квохтала Гутя, но первый кусочек сама чуть не выплюнула на стол – было ощущение, что в рот попала горсть каменной соли.
Следом за Гутей начали жевать котлеты и оба жениха, а потом решился и Фомка.
– Тьфу, черт! Кто приготовил эту гадость? – не выдержал он.
– Это я жарила, а что, не нравится? Ты, Фомочка, заелся! Уже и котлеты тебе не по вкусу, – обиженно отбивалась Аллочка.
– Где там котлеты? Там чистая соль! Варя! Я как врач предупреждаю – эти котлеты опасны для вашего здоровья!
– Д-да, – крякнул красивый Вадим Дмитриевич. – Похоже, Аллочка, мне придется на вас жениться. С такими кулинарными данными вас точно никто в жены не возьмет.
Аллочка покраснела, точно перезревший перец, и уцепилась за последнюю соломинку:
– Зато я слепила чудесные вареники!
– Вы их не лепили, а купили в павильоне, – тихо, но настойчиво запротестовал кавалер.
– Да с чего вы взяли?! – искренне возмутилась невеста.
– С того, что вы сварили их вместе с бумажкой. Вот она, видите: производитель – кулинарный лицей.
Положение спас щербатый Толик:
– А мне все нравится! И котлеты нравятся, правда, я их не ел и не буду есть, и вареники тоже. И самое главное – мне нравится Аллочка. Кстати, Аллочка, у меня карман в куртке порвался. Пока мы тут за столом сидим, ты подсуетилась бы, пришила быстренько, чего зря терять время-то.
Вечер затянулся. Гости долго сидели за столом, а Аллочка рядом, на кресле, орудовала иголкой. Только около полуночи хозяева остались одни.
– Это хорошо, что я в отпуске, а то как бы завтра на работу просыпался, – пробормотал Фома и провалился в сон.
Аллочка, устав от дневных переживаний, даже не взглянула на раковину с посудой, побрела к себе. Гутя с Варькой переглянулись и потянулись на кухню, надо было все перемыть.
– Варя, ты иди, тебе завтра рано вставать. Я сама управлюсь, – отправляла дочь Гутя, но Варвара стойко держалась рядом и, только когда вся посуда сверкала чистотой, удалилась в свою комнату и улеглась поближе к Фомке.
Сейчас она думала лишь об одном – как выследить мужа. Она, видимо, усиленно думала, потому что выход нашелся: если ей трудно уследить за собственным мужем, потому что он на машине, то она может следить за Иркой Серовой. У этой коварной разгульницы машины точно не было. Варька очень удивилась, что раньше до этого не додумалась. И, немедленно вскочив с кровати, она кинулась к телефону.
– Алло, Ленка, Сорокина, это ты? Это тебе я звоню – Варя.
– Варя, ты сдурела? Ты вообще знаешь, сколько сейчас времени? – сонно бормотала подруга.
– Да ладно тебе. Я же быстренько. Слушай, скажи мне адрес Ирки Серовой. Я, понимаешь, мм… Я у нее хочу один журнал забрать… свой, завтра утром он мне нужен позарез, а где она живет, не вспомню. Ну скажи и спи себе, чего ты.
Ленка что-то тоскливо промычала, потом трубка какое-то время молчала, наконец Сорокина вяло продиктовала:
– Записывай – переулок Квадратный, дом четыре, квартира сто семьдесят один.
– Так, подожди, дом квадратный, переулок…
– Это переулок Квадратный! Называется он так, понимаешь? Ну все, пока, у меня завтра ранний подъем намечается, – сообщила Ленка и бросила трубку.
Ну и ладно, зато завтра у Варьки не пропадет день даром.
Глава 5 Токующий цирюльник
Утром, как ни странно, все семейство Неверовых поднялось ни свет ни заря. Фоме не давал спать азарт сыщика, Гуте неловко было валяться в постели, когда бедной Варьке предстояло трудиться, а она вчера легла позже всех. Ну а Аллочка просто на всякий случай решила себя пораньше привести в неотразимость – кто знает, когда сегодня надумают прийти женихи. Поэтому с утра пораньше она неустанно мазала себя всевозможными кремами, тискала, то бишь массажировала щеки, и в результате всего этого смахивала лицом на вареного рака. И только Варька спала. Рядом с ней, на подушке блаженно растянулся Матвей.
– Варя, Варь, вставай, ты опоздаешь на работу, – будил жену Фома. – Варя, ну вставай же!
Варька на минуту высунулась из пуховых сугробов и отчетливо произнесла:
– Мой начальник знает, что я трудно просыпаюсь по утрам. Он вошел в мое положение и разрешил мне сегодня прийти к обеду!
– Фома! Отстань от девочки, – зашипела Гутя под дверью спальни молодых. – Даже начальник знает про ее положение, а ты все никак поверить не можешь!
Фома пожал плечами и оставил супругу досматривать сны.
За завтраком Гутя начала допрос:
– Ну и что ты узнал? Может эта женщина, ее фамилия, по-моему, Матренина? Может она пылать ненавистью к Псову?
– Не-а, – налегая на омлет, проговорил Фома.
Он рассказал, как прошло его вчерашнее посещение многодетной мамаши.
– И что же получается? – неожиданно встряла в разговор Аллочка, елозя пальцем по жирным щекам. – Выходит, убийцу мы так и не найдем, и моих женихов так и будут отстреливать? А меня за это могут и того… в тюрьму?
– Не мели ерунды, – нахмурился Фома. – Я найду этого гада. Теперь мне просто необходимо его найти. Во-первых, ты, Аллочка, – моя родственница, и, пока у тебя нет своего мужа, всю ответственность за тебя несу я! Как единственный мужчина в этом доме. Ну, а во-вторых… Если уж вы утверждаете, что с Варькой случилась такая оказия…
– Я говорила, что не оказия, а ребенок! – поджала губы Гутя. – Со всяким может случиться, а вам уже давно пора.
– Так вот я и говорю, если у нас намечается ребенок, нам просто нельзя дальше проживать в неизвестности. Я, как отец, не могу допустить, чтобы что-то угрожало моему ребенку!
– Как красиво сказал, шельмец, – залюбовалась Аллочка. – Я тоже не хочу все время быть преждевременной вдовой. И я тебе, Фомка, буду помогать.
Гутя гремела тарелками.
– А ты чего молчишь? Не будешь помогать нам в таком серьезном деле? – прищурила глаза Аллочка.
– Я? Да я не помогаю! Я уже сама ищу преступника! Наравне с Фомкой, между прочим! Это и в моих интересах. Если помните, Псов был моим клиентом. И мне совсем не нравится, что у меня в доме стреляют, кого хотят. Кстати, Алиссия, ты вчера высыпала в фарш всю соль, какая была в солонке. Тебе придется приготовить котлеты еще раз, надо же учиться!
Фома застонал, точно был тяжело ранен, и робко попросил:
– А может, сегодня не надо котлет? Может, просто пожарим курочку? Если вы не хотите, я и сам могу, а?
– Хорошо, – смилостивилась теща и направилась к телефону.
Сейчас она звонила Ножкиной Анне Викторовне, еще одной даме, которая попала в поле зрения Псова. Фома дал Гутиэре задание – обработать двоих, и Гутя решила именно сегодня этим заняться.
– Алло, будьте любезны, позовите, пожалуйста, Ножкину Анну Викторовну… Ах, нет… куда? На Украину?.. А как давно?.. три месяца назад… Спасибо. – Гутя повесила трубку и рявкнула на всю квартиру: – Фома! Ножкина тоже не могла убить Псова, слышишь?! Она на Украину уехала!
– Гутиэра Власовна, я же рядом с вами, чего так кричать на всю комнату? – недовольно поморщился Фома, выглядывая из-за ее спины. – Кто там у вас остался?
– У меня только вот эта – Вредина Инна Львовна, – отрапортовала Гутиэра.
– Ну и фамильица, – хрюкнула Аллочка, не забывая мять лицо, то бишь массажировать. – Я б с такой фамилией в жисть замуж не вышла!
Фома хотел было напомнить, что она и со своей-то не больно разбежалась, но решил не рушить иллюзий тетушки, лучше побыть мягким и пушистым.
Фома хотел было напомнить, что она и со своей-то не больно разбежалась, но решил не рушить иллюзий тетушки, лучше побыть мягким и пушистым.
Гутя снова приклеилась ухом к телефонной трубке и теперь уже с кем-то оживленно болтала.
– Все, еду, – кратко бросила она, аккуратно устроив трубку на рычаге. – Вредина ожидает меня буквально через пятнадцать минут. Она, оказывается, работает здесь неподалеку, в парикмахерской. Заодно, пока буду беседовать, и прическу себе обновлю.
– Я с тобой, мне тоже надо… обновить, – засобиралась Аллочка и, побросав свои баночки с кремом, устремилась вслед за Гутей.
Вредина Инна Львовна оказалась совсем молоденькой девушкой. Нет, ну ей, конечно, было под тридцать, но остальным-то избранницам Псова было далеко за сорок. Инна Львовна была смешлива, пышнотела и постоянно встряхивала копной роскошных, блестящих волос абрикосового цвета. Работала она в небольшой светлой парикмахерской, переделанной из двухкомнатной квартиры. Кроме нее, возле зеркала крутилась еще одна девушка. Клиента у нее в это время не было, и от нечего делать девчонка с любопытством разглядывала двух посетительниц, которым зачем-то понадобилась Инна.
– Вы Инна? – неуверенно спросила Гутиэра.
– Ага, я. А что – не подходит имя? – приготовилась смеяться Инна Львовна.
– Да нет… – засмущались посетительницы. – Мы к вам, собственно… нам бы поговорить…
– И сделать прическу, – более решительно сказала Аллочка.
Этого говорить не нужно было, потому что Инна мгновенно переключилась на прически и ни на какие другие темы больше не сворачивала. Она токовала о волосах, словно глухарь во время брачного периода, никого и ничего вокруг не слыша.
– Вы хотите прическу? Положитесь на мой вкус. Вам нельзя носить длинные волосы. Ваш стиль – это короткая, аккуратная стрижка. Нет, не под мальчика, что это такое – под мальчика? Такого и названия нет. Вы что, из тундры к нам? – накинулась Инна Львовна на Аллочку.
– Мы к вам приехали поговорить по поводу, – решила взять инициативу в свои руки Гутиэра… – А скажите, вашу напарницу нельзя на обед отпустить? Очень уж у нас вопросы… личные. Прямо скажем, интимные вопросы…
Инна пожала плечами. Потом подошла к подруге, что-то шепнула ей на ухо, и молоденькая дива, скривив губы, неторопливо выплыла в соседний кафетерий, даже не накинув пальто.
– С одним из ваших знакомых, Инна, случилось большое несчастье, – скорбно опустила глаза Гутя, а когда их подняла, то увидела, что Аллочка уже удобно устраивается в кресле. – Вы знали Псова Назара Альбертовича?
Инночка щелкнула ножницами, на минутку призадумалась и с чувством заговорила:
– Вам какие височки больше нравятся? Я бы посоветовала здесь длинные, такие, знаете, перышки…
– Инна, какие перышки?! Я вам, кажется, задала серьезный вопрос! – оскорбилась Гутя.
Инна непонимающим взглядом уставилась на Гутю и наморщила лоб:
– Не уразумею, чего вы хотите? Вы хотели прическу? Я этим и занимаюсь, а если вам не с кем поговорить, так давайте обратно позовем мою напарницу, она вам последние новости расскажет. Вы не представляете, Танечка так разбирается в политике! Она знает имена всех министров!
Гутя не знала никаких имен, но не это ее печалило. Ей надо было срочно разговорить Инночку, а мастерица была охвачена вдохновением, которое на нее обрушилось при виде неухоженной головы Аллочки.
– Вы не представляете, что из вас можно сотворить! – щебетала увлеченная мастерица. – Вы посидите секундочку, у меня специально для таких клиенток фотоаппарат имеется…
– Это еще зачем? – выпучила глаза Аллочка.
– Ой, вы не понимаете. Сначала я вас щелкну в таком, запущенном виде, а потом – когда сделаю вам прическу. Это мне для дальнейшей работы, для рекламы, так сказать, а вам я сделаю солидную скидку…
– Вот что, Инночка, – перебила парикмахершу Гутиэра Власовна, – если вы меня сейчас не выслушаете, а вернее, если я сейчас не выслушаю вас, мы тут же встаем и уходим. Нам и в других салонах предлагали скидку, и, честно сказать, куда более солидную. Однако мы выбрали вас. И то только потому, что хотели серьезно поговорить.
Инночка с горьким сожалением посмотрела на Аллочкину голову.
– Ну так говорите, что вам надо, я же не против.
– Я уже битый час пытаюсь это сделать. Так вот, у вас был знакомый – Псов Назар Альбертович, с ним произошло несчастье, и мы решили прояснить кое-какие моменты. Для своего кругозора, так сказать. Вот вы мне и расскажите все, что вы о нем знаете.
Инночка нахмурилась, но тут же снова не удержалась от смеха.
– Вы не представляете, я однажды решила выйти замуж! Это просто какое-то бабское наваждение – поскорее найти хомут для шеи! Ну вот скажите, чего мне не хватало? И работа замечательная, без денег никогда не сижу, и квартира своя имеется, друзьями опять же бог не обидел. Конечно, они почти все семейные. Но от одиночества я не чахну. И зачем я кинулась в эту авантюру? Ну очень мне вдруг захотелось прийти на какой-нибудь праздник со своим, настоящим супругом. А что получилось…
Инночка долго не маялась – вечером захотела замуж, а на следующее же утро подала объявление в газету. Как только газета вышла, на бедную женщину обрушился поток писем – целых семь! У Инночки закружилась голова от близости свадебного марша. Они с подругой Татьяной теперь каждую свободную минуту разглядывали журналы с причудливыми свадебными прическами. Даже однажды поссорились, Татьяна настаивала на том, что бракосочетаться Инночке надо с композицией «Дыхание Амура» на голове. Инночка же видела себя с прической «Нега прелестницы». Потом, конечно, подруги помирились, тем более что место жениха все еще пустовало. Инночка назначила встречу всем семерым, каждому из претендентов выпал определенный день недели. Для удобства Инночка так и называла женихов – Понедельник, Вторник… Псов был Четвергом. У Инночки началась неделя смотрин. Каждое утро верная Татьяна укладывала на голове подруги немыслимые замки из волос, и каждый вечер Инночка безжалостно их разрушала. Да чего там жалеть о прическах, когда с женихами все никак не вытанцовывалось. Первый был изумительным красавцем. Он прибыл на место встречи на старой светлой развалюхе – иномарке, которая решила помереть прямо возле нарядной Инны.
– Как хорошо, что вы здесь! – крикнул из окна прекрасный незнакомец.
Он шустро выскочил из машины, обежал ее кругом и доверительно сообщил Инночке:
– Теперь ни за что не заведется. А давайте знаете что, попробуем…
Через минуту Инночка уже пыхтела, упираясь в багажник, машина не собиралась поддаваться, она даже не сдернулась с места. Женщина еще какое-то время кряхтела позади строптивой иномарки, но потом силы потенциальной невесты иссякли.
– У вас есть мобильник? – подошла она к незнакомцу, который все это время сидел за рулем и зычно командовал.
– Есть, вам нужно?
– Я позвоню подруге, у нее «жигуленок», приедет сейчас и дернет.
У Татьяны совсем случайно оказалось немного свободного времени, и она примчалась через десять минут. Иномарку она благополучно сдернула, а в благодарность за помощь писаный красавец через месяц предложил ей руку и сердце. На прошлой неделе Инночка сидела за свадебным столом в качестве свидетельницы. К слову сказать, Алексей, так звали красавца, вовсе не приезжал по объявлению, у него просто не вовремя заглохла машина, хотя теперь он об этом совсем не жалеет. Короче, так или иначе, Понедельник ушел к подруге. Вторник оказался хмурым, совершенно лысым старичком, который весь вечер первого свидания посвящал Инночку в историю своих болезней. Болезней был пышный букет, и женщина решила, что бороться с ними сил у нее не хватит. Третий претендент на руку и сердце был моложавый и очень деятельный товарищ. Его заботила безопасность планеты. Он очень опасался, что через миллион лет на Землю обрушится метеоритный дождь, который приведет к неизбежной гибели всего живого. Поэтому сидеть сейчас сложа руки просто преступно, надо что-то немедленно делать, и он делал. Он нервно тыкал пальцем в небо и показывал Инночке, откуда примерно надо ждать опасности. Сыпал различными призывами на тему «Берегите Землю, мать вашу!» и жаловался, что его никто не понимает. Инночка тоже не понимала. Она решила, что не достойна этого спасателя Земли, и больше встречаться с ним не стала. Ну а Четверг… Четверг и был Псовым. Псов ее пленил тем, что сразу же заявил:
– Инночка, сколько человек откликнулось на ваше предложение?
– С-семь… – смущенно призналась женщина.
– Так вот, поверьте, из всех семи я самый достойный. Пообещайте мне, что вы больше ни с кем не станете искать встреч.
Инночка пообещала. Ей нравились решительные мужчины. Но очень быстро об этом пожалела. Решимость Псова на этом высказывании закончилась, зато проявился достаточно нудный и сварливый характер. Он очень скоро перетащил в квартиру Инночки свой скудный скарб, никуда не хотел ходить, игнорировал любые праздники, которые устраивали друзья Инночки, и постоянно требовал к себе трепетного отношения. Это было нелегко. Инна уматывалась на работе, как колхозная лошадь. Потом, прибежав домой, крутилась возле плиты, а в оставшееся время полоскалась в ванной, перестирывая немногочисленные тряпки любимого: мужчина не надевал одну рубашку дважды. В один прекрасный день подруга Танечка, взглянув на темные круги под глазами Инночки, удивленно вздернула брови: