– Можете прокомментировать слушания? – спрашивала Ванпельт.
Трейси пропускала вопросы мимо ушей. Когда Финлей вел ее через стоянку к машине, снег местами достигал толщины в фут.
– Я встречу вас здесь завтра утром, – сказал Армстронг.
– Вас попросил шериф? – спросила Трейси.
Он кивнул и протянул ей визитную карточку.
– Если что-то будет нужно, просто позвоните.
Не успела она выехать со стоянки, как телефон зазвонил. Хотя Дэн и предупреждал, что суды сродни марафону, а пока прошла лишь первая миля, Трейси поняла по его тону, что он доволен тем, как прошел день.
– Я еду в Пайн-Флат проведать Рекса. Встретимся там. Обсудим завтрашний день.
* * *Когда Трейси прибыла, Дэн был у ветеринара, и она, подняв капюшон куртки, вышла за дверь и стала ходить по крыльцу, проверяя электронную почту и отвечая на эсэмэски. Стемнело, небо заволокло низкими тучами, из которых продолжал падать снег и, похоже, не собирался скоро перестать. Градусник у замерзшей фигурки за окном показывал минус четыре.
Трейси связалась с Кинсом. Сообщив ему, как прошел день, она заметила стоящую на краю заснеженной площадки машину. Капот и крышу ее покрывал двухдюймовый слой снега, но дворники недавно очистили ветровое стекло. Было слишком далеко, чтобы разглядеть, тем более в тусклом освещении и при нестихающем снегопаде, но ей показалось, что за рулем кто-то сидит – возможно, репортер. Трейси задумалась, не подъехать ли выяснить, но тут из открывшейся двери высунул голову Дэн. Он улыбался, и это был хороший признак.
– Пытаешься схватить воспаление легких?
– Как у него дела?
– Заходи, и сама увидишь.
Внутри Трейси с удивлением увидела Рекса на ногах, хотя он и двигался осторожно. Пес выглядел как в цирке – с пластиковым воротником вокруг головы, чтобы не лизал раны. Она протянула руку, и Рекс без колебаний подошел и ткнулся холодным мокрым носом.
Дэн стоял рядом с ветеринаром и его женой.
– Пытаемся решить, что делать. Страшно не хочется оставлять его здесь, но, думаю, это будет лучше всего, тем более что меня днем не будет дома.
– Не беспокойтесь, – сказал ветеринар. – Мы о нем позаботимся, оставьте, на сколько будет нужно.
Дэн опустился на колено и взял в руки большую голову Рекса.
– Извини, приятель. Еще одна ночь, и мы заберем тебя домой, обещаю.
Трейси тронул жалобный вид Рекса и печаль Дэна. Еще тяжелее было видеть, как ветеринар уводит большого пса. Когда они подошли к двери, Рекс оглянулся с несчастным видом и неохотно пошел дальше. Это разрывало сердце.
Дэн скорее вышел на крыльцо, пока Трейси брала свою сумку и надевала куртку. Машина на заснеженной стоянке уехала. Трейси огляделась, но нигде ее видно не было. На стоянке стояли только «Тахо» Дэна и ее «Субару». Вдали поднимались дымки над треугольными крышами, и укутанные дети в шапках, шарфах и варежках играли в снежки. Больше никто не высовывал носа на улицу, ожидая еще более сильного снегопада.
– Страшно не хочется оставлять его здесь, – сказал Дэн, явно расстроенный.
– Знаю, но ты принял правильное решение.
– От этого не легче.
– Так и узнаешь, что это было правильное решение. – Она взяла его за руку, что как будто его удивило. – Думаю, Рексу и Шерлоку повезло, что ты нашел их, Дэн. А Рой Каллоуэй, думаю, теперь понял, что ты не маленький толстенький мальчик в очках, которого он раньше пугал.
– Толстенький? Таким я тебе казался? Знай, что это была неразвившаяся мускулатура.
Она улыбнулась, видя в его лице мальчика, который был ее другом, но и мужчину, каким он стал, достаточно опытным и сильным, чтобы одержать верх над Роем Каллоуэем, но и достаточно чувствительным, чтобы проливать слезы по одному из своих псов, – добрый человек, который имел душевную рану и за юмором скрывал свою боль; такой человек, которого она надеялась когда-нибудь встретить в жизни. Она использовала слушания, чтобы сдержать свои чувства, поскольку давно не позволяла себе эмоциональной близости с другим человеком, и это чувство пугало ее.
Снег падал Дэну на волосы.
– Ты был сегодня хорош. Более чем хорош.
– Нам еще предстоит долгий путь. Сегодня было лишь ослабление показаний Каллоуэя. Настоящие удары будут нанесены завтра.
– Ну, все равно, меня это впечатлило.
Он бросил на нее пытливый взгляд.
– Ты хочешь сказать, удивило?
– Вовсе нет. – Она пальцами изобразила узкую щелочку. – Ну, может быть, капельку.
Он рассмеялся и сжал ее руку.
– Открою тебе небольшой секрет. Я сам удивился.
– Да? Как это?
– Уже какое-то время я не бывал в зале суда и не допрашивал свидетелей по важным делам. Наверное, это как ездить на велосипеде.
– Только, я помню, у тебя это не всегда хорошо получалось.
Он выпучил глаза в притворном негодовании.
– Эй, у меня просто спустило колесо!
Она рассмеялась, продолжая думать, как их переплетенные пальцы напоминают кулак, и представляя, каково бы это было, если бы он погладил ее кожу.
– Тебя устраивает жизнь в том мотеле?
– Там нет чьих-то знаменитых чизбургеров с беконом, но я, наверное, поживу там.
– Знаешь, то, что ты переехала, не имеет отношения к случившемуся с Рексом, – сказал он. – Извини. Я был не в себе и сказал что-то…
– Я знаю.
Она приблизилась к нему, ища намек. Когда он наклонился, она поднялась на цыпочки и встретила его на полпути. Несмотря на холод, его губы были теплыми и влажными, и она не чувствовала никакой неловкости, целуя его. Это казалось таким же естественным, как держаться за руки. Когда они оторвались друг от друга, ей на нос упала снежинка. Дэн улыбнулся и смахнул ее.
– Мы здесь оба схватим воспаление легких, – проговорил он.
– Мне дали два ключа от номера, – сказала она.
* * *Она лежала рядом с ним в желтоватом свете от лампы над изголовьем кровати в мотеле. Снег приглушал все звуки, кроме случайного шипения и потрескивания радиатора под окном.
– О чем-то жалеешь? – спросил Дэн.
– Только что ты не можешь остаться.
– Я бы хотел, но Шерлок – это большой ребенок без своего брата, и мне нужно подготовиться к завтрашнему дню.
Она улыбнулась.
– Думаю, ты будешь хорошим отцом, Дэн.
– Ну, этого не предполагается.
Она приподнялась на локте.
– Почему у тебя нет детей?
– Она не хотела. Говорила это еще до женитьбы, но я надеялся, что она передумает. И ошибся.
– Ну, теперь у тебя есть два пацана.
– И один из них наверняка начинает тревожиться.
Он поцеловал ее и повернулся на бок, чтобы встать с кровати, но она взяла его за плечо и повалила обратно.
– Передай Шерлоку мои извинения, что задержала тебя, – сказала Трейси, наваливаясь на него сверху и ощущая его эрекцию.
Потом она лежала под простыней и смотрела, как он одевается.
– Проводишь меня до двери или так и выпихнешь на улицу? – сказал Дэн.
Она встала с кровати и взяла ночную рубашку, удивляясь, что не чувствует стеснения, стоя перед ним голой.
– Я пошутил, – сказал он. – Хотя зрелище мне нравится.
Она надела через голову рубашку и проводила его до двери. Прежде чем открыть ее, он отодвинул занавеску и выглянул в окно.
– Толпа репортеров с камерами? – спросила она.
– Сомневаюсь – в такую-то погоду. – Он открыл дверь, и она ощутила на еще теплой после постели коже холодный воздух. – Снегопад кончился. Это хороший знак.
Трейси посмотрела на улицу. Снег перестал, но недавно, судя по трехдюймовому слою на перилах крыльца и почти сплошь затянутому небу.
– Помнишь снежные дни? – спросила она.
– Как я могу забыть? В школе это были лучшие дни.
– Мы тогда не ходили в школу.
– Именно.
Он наклонился и еще раз ее поцеловал, и у нее по коже пробежали мурашки, отчего она обхватила его руками.
– Это от меня или от холода? – с улыбкой спросил Дэн.
Она подмигнула.
– Я ученый. Пока что нет достаточных эмпирических данных.
– Ну, мы это изменим.
Она частично спряталась за дверь.
– Увидимся утром.
Его ботинки захрустели по свежему снегу. Дойдя до ступеней, он обернулся.
– Закрой дверь, пока не замерзла насмерть. И запри.
Но Трейси подождала, пока он не дошел до своего «Тахо» и не сел за руль. Уже собравшись закрыть дверь, она заметила стоящую на улице машину, и не столько саму машину, сколько ее ветровое стекло. Оно было очищено. Один раз – это случайность. Второй раз – закономерность. Это был журналист или фоторепортер, и сейчас он получит урок на всю жизнь, как опасно следить за копом. Закрыв дверь, она быстро надела брюки, длинную куртку с капюшоном и сапоги, схватила свой «Глок» и снова открыла дверь.
Машина уже уехала.
У Трейси встали дыбом волосы. Она снова закрыла дверь, задвинула засов и позвонила Дэну.
– Уже соскучилась?
Она отодвинула занавеску и посмотрела на то место, где стояла машина. Колеса оставили на снегу след, и это означало, что машина стояла там недолго.
Но Трейси подождала, пока он не дошел до своего «Тахо» и не сел за руль. Уже собравшись закрыть дверь, она заметила стоящую на улице машину, и не столько саму машину, сколько ее ветровое стекло. Оно было очищено. Один раз – это случайность. Второй раз – закономерность. Это был журналист или фоторепортер, и сейчас он получит урок на всю жизнь, как опасно следить за копом. Закрыв дверь, она быстро надела брюки, длинную куртку с капюшоном и сапоги, схватила свой «Глок» и снова открыла дверь.
Машина уже уехала.
У Трейси встали дыбом волосы. Она снова закрыла дверь, задвинула засов и позвонила Дэну.
– Уже соскучилась?
Она отодвинула занавеску и посмотрела на то место, где стояла машина. Колеса оставили на снегу след, и это означало, что машина стояла там недолго.
– Трейси?
– Просто хотелось услышать твой голос, – сказала она, решив, что у Дэна и так хватает забот.
– Что-то случилось?
– Нет. Я просто беспокойный человек. Помеха в работе.
– Ну, у меня все хорошо. И половина моей охранной системы по-прежнему дома.
– За тобой не следят? – спросила она.
– Если бы следили, нужно быть идиотом, чтобы не заметить этого. Дороги пустынны. У тебя все в порядке?
– Да, все прекрасно. Спокойной ночи, Дэн.
– В следующий раз я хочу проснуться рядом с тобой.
– Хорошо бы.
Она отключила телефон и переоделась на ночь.
Прежде чем залезть под одеяло, Трейси отодвинула занавеску и посмотрела на пустое место, где раньше стояла машина. Потом закрыла дверь на цепочку, положила на ночной столик «Глок» и выключила свет.
Подушка сохранила запах Дэна. Он был нежным и терпеливым любовником, его руки были крепки, но прикосновения легки, как она и представляла. Он дал ей расслабиться, прогнать все мысли, ни о чем не думать, а только отвечать на движения его тела и касаться его рук. Кончив, она прильнула к нему, не желая, чтобы это чувство и он покидали ее.
Глава 43
Впервые за несколько месяцев она проспала всю ночь и на следующее утро проснулась освеженная, хотя ее и тревожил грядущий день. Будучи сотрудником полиции, она не помнила, чтобы нервничала. Дни, когда пахло жареным, были для нее хорошими, возбуждающими днями, днями, когда смена пролетала незаметно, будто часы становились минутами. Но такое простое действие, как просидеть еще один день на слушаниях, вызывало тревогу, как когда-то, столько лет назад.
В вестибюле мотеля она взяла номер «Каскейд Каунти курьер». На первой странице была статья о слушаниях с фотографией Трейси, входящей в здание суда, но, слава богу, не целующейся с Дэном у ветеринарной клиники или входящей вместе с ним в номер мотеля.
Финлей, как и обещал, встретил ее на стоянке у здания суда и помог пробраться сквозь журналистскую братию в зал. Трейси не могла удержаться от ощущения, что Финлей в некотором роде гордится своей ролью ее опекуна.
Трейси ожидала, что ближе к девяти часам зрителей будет меньше, учитывая, что новизна первого дня для многих исчезнет, а ухудшившаяся погода удержит дома всех, кроме самых рьяных, но когда двери в зал суда распахнулись, все скамьи снова быстро заполнились. Людей стало даже больше – возможно, их заинтриговала статья о первом дне слушаний. Трейси насчитала на четыре значка СМИ больше.
Хауз снова вошел в зал суда в сопровождении множества охранников, но на этот раз, подойдя к месту адвокатов и повернувшись к галерее, чтобы дать снять с себя наручники, он не взглянул на дядю. Он смотрел прямо на Трейси. От его взгляда у нее мурашки побежали по коже, как двадцать лет назад, но, в отличие от того дня, теперь у нее не было желания отвести взгляд, даже когда губы Хауза изогнулись в знакомой усмешке. Теперь она знала достаточно, чтобы понять, что взгляд и усмешка были его фасадом и предназначались, чтобы ей стало не по себе, но что Хауз, хотя физически и окреп в тюрьме, оставался эмоционально неразвитым, неуверенным мальчишкой, который похитил Анджелину Боувайн, поскольку не выносил мысли, что она бросит его.
Он отвернулся, лишь когда вошел секретарь и велел всем встать. Судья Мейерс занял свое место, и начался второй день слушаний.
– Мистер О’Лири, можете продолжать, – сказал Мейерс.
О’Лири вызвал для дачи показаний Боба Фитцсиммонса. Двадцать лет назад Фитцсиммонс был партнером компании, которая имела контракты со штатом Вашингтон на постройку трех плотин для гидроэлектростанций на реке Каскейд, в том числе на Каскейдских водопадах. Хотя Фитцсиммонсу было уже за семьдесят и он был на пенсии, выглядел он так, словно только что вышел с заседания совета директоров одной из пятисот компаний журнала «Форчун»[28]. У него была густая серебристая шевелюра, и на нем был пиджак в тонкую полоску и светло-сиреневый галстук.
О’Лири дал Фитцсиммонсу вкратце объяснить процесс получения федеральных документов и документов штата, разрешающих строить плотины, публичный процесс, освещенный в местных газетах.
– Естественно, плотины поднимают уровень реки, – сказал Фитцсиммонс, положив ногу на ногу. – В случае нехватки воды нужно создать ее источник.
– И что было источником воды для Каскейдских водопадов? – спросил О’Лири.
– Озеро Каскейд, – ответил Фитцсиммонс.
О’Лири показал две диаграммы, чтобы сравнить размер озера Каскейд до того, как была построена плотина, и контур, когда данная область была затоплена. Расширившееся озеро покрывало то место, которое Каллоуэй отметил крестиком как место, где в конце концов было найдено тело Сары.
– И когда эта область была затоплена? – спросил О’Лири.
– Двенадцатого октября 1993 года, – ответил Фитцсиммонс.
– Эта дата была известна общественности?
Фитцсиммонс кивнул.
– Мы обеспечили, чтобы это было во всех газетах и передано по всем местным радиостанциям. Таково было поручение штата, и мы сделали больше, чем штат требовал.
– Почему?
– Потому что в этой области люди охотились и ездили на велосипедах. Не хотелось, чтобы кто-то оказался там, когда хлынет вода.
О’Лири сел. Подошел Кларк.
– Мистер Фитцсиммонс, ваша компания сделала что-либо еще, чтобы никто не «оказался там, когда туда хлынет вода», как вы выразились?
– Не понял вопроса.
– Разве вы не наняли охрану и не перекрыли дороги, чтобы не пускать людей в этот район?
– Мы сделали это за несколько дней до запуска электростанции.
– Значит, кому-либо было крайне трудно туда проникнуть, не так ли?
– Таково было наше намерение.
– Кто-нибудь из ваших охранников докладывал, что видел, как кто-то пытался проникнуть туда?
– Такого я не помню.
– Никто не докладывал, что кто-то пронес по тропинке труп?
О’Лири заявил протест, но Кларк обратился к судье:
– Ваша честь, здесь явно содержится инсинуация.
Мейерс поднял руку.
– Я не принимаю протест, мистер Кларк. Протест отклонен.
– Никто не докладывал, что кто-то пронес по тропинке труп? – повторил вопрос Кларк.
– Нет, – ответил Фитцсиммонс.
Кларк сел.
Встал О’Лири.
– Как велика эта площадь? – Он показал на диаграмме затопленную область.
Фитцсиммонс нахмурился.
– Насколько помню, озеро занимало примерно 2500 акров, а когда мы построили плотину, стало занимать 4500.
– И сколько тропинок шло через эту область?
Фитцсиммонс улыбнулся и покачал головой.
– Слишком много, чтобы я мог сказать.
– Вы перекрыли дороги и поставили посты на главных дорогах, но вы не могли перекрыть все точки возможного проникновения туда и оттуда, не так ли?
– Это было невозможно, – сказал Фитцсиммонс.
* * *После Фитцсиммонса О’Лири вызвал Верна Дауни – человека, которого Джеймс Кроссуайт специально назначил возглавить поиски Сары на холмах над Седар-Гроувом, поскольку никто не знал этих мест лучше Верна. Трейси и ее друзья любили шутить, что Верн со своими редеющими волосами и щетиной на морщинистом лице был бы звездой фильмов ужасов, особенно с таким голосом, который никогда не звучал громче шепота.
Через двадцать лет после исчезновения Сары Верн вообще бросил бриться. Его седая борода, начинавшаяся в нескольких дюймах ниже глаз, закрывала шею и едва не достигала груди. На нем были новые синие джинсы с овальной серебряной пряжкой, сапоги и фланелевая рубашка. Для Верна это был выходной наряд. Его жена, как и на суде, сидела в первом ряду для моральной поддержки. Трейси помнила, что Верн не любил бывать на публике, а тем более говорить.
– Мистер Дауни, вам придется говорить так, чтобы вас слышали, – предупредил его Мейерс, когда Верн прошептал свое имя и адрес.
Возможно, чувствуя беспокойство Верна, Дэн облегчил ему дачу показаний несколькими косвенными вопросами, прежде чем перейти к сути своего допроса.
– Сколько дней вы вели поиски? – спросил О’Лири.
Верн вытянул губы, потом сжал их. Его лицо задумчиво наморщилось.