В ответ слышатся одни ругательства.
Надменно вздергиваю голову:
– Что, не приходилось еще проигрывать? – Усмехаюсь, не получив ответа. – Неприятно, должно быть.
Кассий сияет – на минуту он даже забывает об убитом брате. Но я не забыл. Победная эйфория проходит, на душе снова темно и пусто. Того ли от меня ждала Эо? Уж точно не детской игры в войнушку.
– Подкрепление уже в пути! – С небес, лениво аплодируя, спускается Фичнер, его гравиботы сверкают золотом на солнце, в зубах кусок ветчины.
Титус и еще полдюжины самых проворных уже бегут вниз по склону холма. Между тем над крепостью взмывает и несется к нам с другой стороны стремительный золотой силуэт. Вскоре рядом с Фичнером опускается коротко стриженная красотка, куратор братства Цереры. В ее руках бутылка вина и пара бокалов.
– Да у тебя тут настоящий пикник, Марс! – восклицает она.
– Интересно, кто его организовал, а, Церера? – с подозрением тянет Фичнер.
– Полагаю, Аполлон, больше некому. Совсем извелся от скуки у себя в горах. Кстати, вот молодой зинфандель с его виноградников, куда лучше прошлогоднего.
– Это замечательно, – хитро ухмыляется Фичнер, – но в траве прятались твои ребята. Можно подумать, догадывались о пикнике. Подозрительно все это, не находишь?
– Докажи! – смеется Церера. – Где факты?
– Пока факты такие, что двое моих сто́ят твоих пятерых, дорогая.
– Эти? – хихикает Церера. – Я думала, таких красавчиков берут только к Аполлону и Венере.
– Зато твои уж точно дерутся как домохозяйки и землепашцы, самое им место.
– Не торопись судить, дорогой, это всего лишь середнячки. Моя элита в другом месте, зарабатывает первые мозоли.
– Неужели осваивает печи? – поднимает брови Фичнер. – Поздравляю! Я слыхал, из пекарей получаются лучшие правители.
Церера шутливо пихает его локтем в бок:
– Ах ты, маленький дьявол! Недаром тебя прочат в Рыцари Гнева.
Кураторы поднимаются в воздух и чокаются бокалами над нашими головами.
– Обожаю день ориентировки! – щебечет Церера. – Меркурий выпустил сто тысяч крыс в замке у Юпитера, но Диана проболталась, и тот заранее привез тысячу кошек, так что в этом году ребята Юпитера голодать не будут, а кошки растолстеют, как Бахус.
– Шлюха твоя Диана! – плюется Фичнер.
– Надо быть добрее!
– Я добрый. Послал ей на днях большой пирог в форме пениса с живыми дятлами внутри.
– Правда?
– Ну да.
– Чудовище! – Церера любовно треплет его пальцы. Интересно, другие кураторы тоже крутят шашни друг с другом? – Всю крепость ее продолбят… а шуму сколько! Неплохо, Марс. Меркурия считают главным шутником, но у тебя особый стиль!
– Стиль, вот как? Погоди, встретимся на Олимпе, я покажу тебе настоящий стиль.
– Мм?.. – кокетливо воркует она.
Они снова чокаются, беспечно паря над вымотанными и окровавленными юнцами. Меня против воли разбирает смех. Эти люди просто психи! Пустоголовые золотые твари… Как можно им подчиняться?
– Эй, Фич, извини, что отвлекаю… – подает голос Кассий. – Что нам делать с этими крестьянами? – Он пихает ногой одного из раненых. – Что там говорится в правилах?
– Сожрите их! – хохочет Фичнер. – А ты, Дэрроу, брось свой дурацкий серп, а то сам торчишь, как жнец в поле.
Еще чего! Он так похож на мой родной тесак. Не такой острый, конечно, и для другого предназначен, но баланс почти не отличается.
– А почему бы вам просто не отпустить их, вернув оружие? – предлагает Церера.
– Один твой поцелуй, и они свободны! – нахально скалится Кассий, задрав голову.
– Сынок императора? – спрашивает она Фичнера. Тот кивает. – О поцелуях поговорим, когда заработаешь шрам, барчук! – Она оглядывается через плечо. – А пока советую вам со жнецом уносить ноги!
Издали слышится гулкий топот, и из распахнутых ворот крепости вылетают несколько разукрашенных скакунов. В седлах девицы, в руках у них сети.
– Вам дали коней! Коней! – вопит Фичнер. – Так нечестно!
Мы несемся со всех ног, едва успевая укрыться в спасительной лесной чаще. Лошади с их фырканьем и топотом до сих пор вызывают у меня холодок страха. Кассий тяжело переводит дух. Плечо у меня горит огнем. Уйти, однако, удается не всем. Двое приятелей Титуса не успевают вернуться и попадают в сеть. Великан бросается на выручку, одним ударом сбивает с ног лошадь и уже заносит сапог над барахтающейся на земле всадницей, но сам рушится навзничь, получив боевой разряд из перчатки Цереры и обмочив штаны. Хихикает один Севро и продолжает тайком ухмыляться, даже когда получает замечание Кассия насчет манер.
* * *– Так можно их убивать или нет? – рычит великан за ужином, поглощая остатки пикника. – Или мне каждый раз вот так валяться?
– Ну, суть не в том, чтобы поубивать друг друга, – сухо отвечает Фичнер. – Так что нет, нельзя. В конце концов, это твои однокурсники, головорез.
– А вчера?
– Ты спятил, что ли? Проба завершена, отсев закончился. Пойми ты, безмозглая гора мяса, речь больше не идет о выживании! Какой смысл заставлять лучших уничтожать друг друга? Так у нас вообще пополнения не будет. Нет, теперь вам предстоят новые испытания.
Антония хмурится, скрестив на груди руки:
– Значит, безжалостность уже не в чести, я правильно понимаю?
– А жаль, – ухмыляется Титус. Он весь вечер хвастался своей победой над лошадью, словно это могло кого-то заставить забыть об обмоченных штанах. Впрочем, лизоблюдов у него не убавилось, и лишь к нам с Кассием он проявляет хотя бы тень уважения, хоть и подшучивает, как над Фичнером.
Вздыхая, куратор опускает медовую ветчину обратно на тарелку.
– Придется внести ясность, детишки, чтобы этот бугай не принялся снова крушить черепа… Безжалостность остается в чести, милая Антония. К несчастным случаям мы отнесемся с пониманием, от них не застрахованы и самые лучшие, но это не значит, что можно палить друг в друга из лучевиков или вешать противников на крепостных стенах… ну, разве что уже мертвых. На всякий случай команда медиков дежурит круглосуточно, и чаще всего они успевают вовремя.
На губах Фичнера вздувается и с хлопком исчезает пузырь из жвачки.
– Зарубите себе на носу: суть не в том, чтобы убивать друг друга! Будьте безжалостнее Дракулы, но не забывайте, что он в конечном счете проиграл, а вам надо победить, – вот чего мы хотим! Покажите себя, докажите, что вы гении не хуже Александра, Цезаря, Наполеона и Мериуотера. Вам придется командовать армиями, налаживать снабжение, вершить суд. Выпустить противнику кишки способен любой идиот, но нам нужны лидеры, а не убийцы! Завоеватели, а не тупые бандиты!.. – Фичнер хитро щурится. – А как, скажите, победить в войне двенадцати племен?
Титус пренебрежительно фыркает:
– Раздолбать всех по очереди.
– Нет, громила, – качает головой куратор.
– Кретин, – бормочет с усмешкой Севро.
Прихлебатели великана молча косятся на дерзкого малявку. Ни угроз, ни мрачных ухмылок, но взгляды многообещающие. Сейчас этих красавчиков с атлетическим сложением трудно заподозрить в гениальности, слишком жестока их красота.
Фичнер обводит взглядом лица:
– Кто-нибудь, кроме громилы, может ответить?
Долгая пауза. Наконец я подаю голос:
– Сделать из них одно племя, с рабами и господами.
Иными словами, построить Сообщество. Возвести державу на спинах побежденных. Это не жестокость, а практичность.
Куратор иронически аплодирует:
– Браво, жнец, браво! В примасы кто-то метит, не иначе. – Будущие Цезари беспокойно ерзают на стульях. Он вытаскивает из-под стола длинный футляр. – А вот чем вы будете обращать других в рабство, патриции. – Достает из футляра штандарт. – Защищайте его, обороняйте свой замок – и покоряйте всех вокруг!
22 Соперники
Утром Фичнера нигде не видно, но на его месте за столом остался лежать штандарт – железный оскаленный волк, топчущий змеиные кольца на пирамиде Сообщества, и все это на полутораметровом дубовом древке. Замок теперь наш дом, а штандарт – наша честь. Чтобы сделать пленного рабом, достаточно приложить железное навершие к его лбу – на коже появится знак волка, который можно заменить только с помощью другого штандарта. Согласно правилам, раб обязан выполнять все наши прямые команды или навеки станет изгоем.
Сижу за столом и завтракаю остатками вчерашнего пиршества, прислушиваясь к волчьему вою за высоким окном, в котором клубится туман. Первой ко мне присоединяется красотка Антония. Статная и величественная, она словно скользит по каменному полу, похожая то ли на ажурную башенку, то ли на хищного золотого паука – я еще не решил. Смотрит на меня, но не здоровается. Антонии до зарезу хочется в примасы.
Следом появляются Кассий с Поллуксом, который хрипло жалуется, как ему не хватает розовых перед сном.
Антония тем временем разглядывает штандарт:
Антония тем временем разглядывает штандарт:
– Совершенное убожество, не находите? Могли бы хоть раскрасить. Алый бы подошел, цвет крови и ярости.
– Совсем не тяжелый! – Кассий берется за древко. – Я-то думал, это золото. – Он бросает мечтательный взгляд на золотую руку, сияющую на черном камне. – Смотрите, у нас теперь и карта есть!
Действительно, на одной из каменных стен проступило рельефное изображение замка и местности вокруг, но чем дальше, тем менее четкое. Туман войны.
Кассий приветственно хлопает меня по спине и усаживается за стол. Опять плакал ночью. Наши койки стоят рядом. Большинство наших тоже спят здесь, в главной башне, но Титус с компанией предпочли занять отдельную казарму, хоть она и слишком просторна для них.
Когда уже все почти собрались, малыш Севро втаскивает в зал тушу убитого волка, уже выпотрошенную и освежеванную.
Кассий аплодирует.
– Гоблин, ты наш кормилец!.. Хм, нам нужны дрова для камина. Кто-нибудь умеет разжигать огонь? Ха, ну конечно Гоблин, кто же еще, – усмехается он, когда Севро кивает.
– Решил, что овца – слишком легкая добыча? – спрашиваю я. – Где оружие взял?
– Оно у меня всегда с собой. – Севро показывает руки, под ногтями запеклась кровь.
Антония морщит нос:
– Где, черт возьми, тебя воспитывали? На помойке? – Севро показывает ей средний палец. Она кивает. – Стало быть, на помойке.
Убедившись, что незанятых мест за столом не осталось, Кассий выпрямляется, привлекая всеобщее внимание.
– Думаю, вы уже поняли, – начинает он, – не так просто набрать баллы, чтобы стать примасом. Пока его нет, нам нужен лидер. – Он встает, как бы невзначай положив руку на древко штандарта. – Только так мы сможем принимать решения и исполнять их.
Антония издает сухой смешок:
– И кого из вас, двоих придурков, ты предлагаешь нам слушаться? – Она переводит иронический взгляд с Кассия на меня, потом обращается ко всем вкрадчиво-слащавым тоном: – С какой это стати вдруг мы должны считать вас лучше других?
– Они добыли для нас ужин… и завтрак, – робко напоминает Лия, показывая на стол.
– Правда, угодили при этом в засаду… – добавляет Рок, сидящий рядом.
– Вот именно, – снова усмехается Антония. – Поспешишь – людей насмешишь.
– …но сумели отбиться, – заканчивает Рок, удостоившись ее злобного взгляда.
– Причем ножками от стола против настоящего оружия, – одобрительно рокочет Титус, но тут же добавляет ложку дегтя: – А потом сбежали, бросив еду, и возвращать ее пришлось Фичнеру. Фактически преподнесли добычу врагам на тарелочке, словно какие-нибудь бурые.
– Ага, именно так все и было, – хмурится Кассий.
Титус пожимает могучими плечами:
– Все видели, что вы улепетывали, как жалкие эльфы.
Кассий бледнеет.
– Следи за своими манерами, патриций! – холодно произносит он.
– Всего лишь мои наблюдения, маленький принц, – примирительно поднимает руки великан. – Ты чего сразу вспылил?
– Осторожнее, патриций, не то за слова придется отвечать с оружием в руках! – Кассий тычет вилкой в сторону обидчика. – Слышишь, Титус Ладрос?
Великан меряется с ним взглядом, потом смотрит на меня. Когда все успели решить, что мы с Кассием заодно? Политика – дело тонкое. Между тем глаза у всех сидящих за столом, особенно у Севро, прикованы к моим пальцам, в которых я в такт скачущим мыслям рассеянно кручу трофейный нож. Он вращается так быстро, что трудно уследить. Для проходчика ловкость пальцев – жизненная необходимость. Работая в шахте, я добыл миллион тонн гелия-3 правой рукой и полмиллиона – левой, но конкуренты мои этого не знают. Проворство ржавых удивило бы этих золотых. Я вызываю их восхищение. Нож мелькает в моих руках, как крылышки колибри. Я выгляжу спокойным, но внутри все клокочет.
Каждому из нас пришлось убить – другого выхода тогда просто не было. Есть ли он сейчас? Титус, со своей стороны, готов убивать. Я мог бы убрать его прямо сейчас, вогнав нож в горло, но эта мысль мне настолько претит, что оружие едва не выпадает из пальцев. От моих рук умерла Эо, на них кровь Юлиана, в ушах до сих пор стоит треск его ребер и предсмертный хрип. Так ли уж необходима новая смерть? Может, удастся заставить громилу пойти на попятный?
Медленно поднимаю на него глаза. Титус смотрит в упор, на губах – чуть заметная презрительная улыбка. Это вызов, придется драться, если он не отведет глаз. Так принято у волков.
Нож у меня в руке вращается все быстрее. Внезапно Титус громко смеется… и отводит глаза. Я тихонько перевожу дух. В этот раз победа за мной. Терпеть не могу заниматься политикой – особенно когда за столом одни прирожденные лидеры.
– Еще бы я не слышал, Кассий Беллона, ты же стоишь в двух шагах, – с вежливой усмешкой отвечает Титус.
Он понимает, что с нынешней командой пока недостаточно силен для открытого противостояния. Очевидно, наша схватка с парнями Цереры все-таки произвела впечатление. Тем не менее пограничная черта проведена. Я резко встаю, подтверждая единство с Кассием и еще больше осаживая Титуса.
– Есть еще возражения против лидерства одного из нас? – спрашиваю.
– Я против Антонии, – говорит Севро, – она стерва.
Равнодушно хмыкнув, Антония пожимает плечами, затем поворачивается к Кассию:
– А с чего вдруг вообще такая спешка?
– Если не будет единого руководства, каждый станет делать что хочет, – объясняет он, – это равнозначно поражению.
– То есть делать не то, что хотите вы? – с язвительной улыбкой уточняет она. – Понятно.
– Я не нуждаюсь в твоем снисхождении, Антония. Даже Приам соглашался, что нам нужен единый лидер.
– Приам? – хохочет Титус. – Кто такой Приам?
Он снова привлекает внимание к себе. Каждый золотой подросток на планете знал Приама, и Титус тонко намекает, что сам убил его. Судя по лицам за столом, уловка действует, но я знаю, что это обман. Никто не поставил бы их в одну пару, обоим могли достаться только слабаки. Мало того что Титус задира, он еще и лжец.
Антония снова перехватывает инициативу:
– Ах, стало быть, вы всё обсудили с Приамом и теперь лучше всех знаете, что нам нужно делать? Правильно я поняла, Кассий? – Она обводит жестом сидящих. – Значит, без вашего умелого руководства мы ни на что не способны? – Мы молчим, загнанные в ловушку. – Послушайте, парни, я понимаю, как вам хочется в примасы, мы тут все по натуре гении и полководцы, но система баллов для того и придумана, чтобы все было по-честному. Давайте повременим, дадим достойным возможность проявить себя, и если лучшим окажется Кассий или Дэрроу, я слова не скажу поперек, стану ласковой и покорной, как розовые с алыми. – Она снова оборачивается к аудитории. – А до тех пор шансы должны быть у каждого! В конце концов, от этого зависит наша будущая карьера!
В хитрости Антонии не откажешь, все рассчитала и обставила нас по всем статьям. Каждый дохляк здесь, за столом, лелеет тайные надежды и корит себя за то, что мало старался. За предоставленный второй шанс они ухватятся обеими руками, а это означает разброд и хаос, на волне которого Антония сама получит шанс, и уже вполне реальный. Нет, все-таки она паучиха!
– Эй, глядите! – кричит вдруг Лия, выглядывая из-за плеча Рока.
За окном слышится далекий звук рога.
В тот же миг волк со змеей на штандарте вспыхивают золотым сиянием. Карта на стене тоже оживает. На миниатюрном изображении замка полощется по ветру стяг с оскаленной волчьей мордой, напротив – крепость Цереры со своим знаменем. Цитаделей других братств на карте пока не видно, хотя флажки с их символами есть в списке условных обозначений. Очевидно, они будут находить свое место на карте по мере расширения известной нам территории.
Игра началась! Теперь в примасы рвется каждый.
Я начинаю понимать, почему Августус так ополчился на демократию. Крик, споры, потасовки. Идеи сыплются как из рога изобилия. Разведать! Укрепить замок! Сделать запас провизии! Устроить засаду! Штурмовать стены! Захватить рабов! Обороняться! Наступать! В угаре препирательств Поллукс плюет в Титуса и тут же валится на пол в нокауте. Антония уходит. Севро ехидно шипит что-то Титусу и удаляется следом, волоча за ногу волчью тушу. Огонь в камине он так и не разжег. Ну точно как у нас в бригаде, когда старшина заболеет или отлучится на часок. Примерно так я и пролез в свое время в проходчики: запрыгивал в агрегат, когда Барлоу уходил покурить, и упражнялся в свое удовольствие. И сейчас мне ничего не остается, как сделать то же самое.
Со мной уходят Кассий, Рок и Лия – хотя Кассий, вероятно, считает, что мы идем за ним. Остальные придурки уж точно ничего сегодня не решат, а значит, ничего серьезного и не предпримут. Пока пускай охраняют замок и таскают дрова из близлежащей рощи. По крайней мере, со штандартом ничего не случится, рядом всегда кто-то будет.
По правде говоря, я и сам толком не знаю, что делать. Сначала надо выяснить, чем сейчас заняты враги: может, заключают союз между собой, а может, уже подкрадываются к нам по горным тропам. В такие игры мне играть не приходилось, но почему-то кажется, что в других братствах такого раздрая нет.