Я повернул голову и посмотрел.
Вправо уходил ещё один, не очень длинный коридор. И в конце этого коридора виднелось…
— Похоже на деревья, — с некоторым сомнением произнёс я. — А?
— Очень похоже, — согласилась Марта. — Посмотрим?
— Обязательно. А то всё коридоры да коридоры. Надоело. Хочется наружу.
На стреляные гильзы мы наткнулись метров через двадцать, ближе к другому концу коридора, почти у самого выхода. И заметили мы их с Мартой одновременно.
— Йо! — воскликнула Марта.
— Вах! — сказал я, присаживаясь на корточки. — Наконец-то следы человека.
Я присел на корточки и подобрал гильзы.
— Девятимиллиметровые…
— Это нам о чём-то говорит? — осведомилась Марта.
— Стреляли три раза из двух пистолетов. Видишь? Две гильзы идентичные, а одна отличается. Я, к сожалению, не такой большой специалист, чтобы назвать марку оружия. Но стреляли совсем недавно.
— Почему ты так решил?
— Сгоревшим порохом ещё пахнут. На, сама понюхай.
Марта взяла гильзы у меня с ладони.
— И верно, пахнут. Кто бы это мог быть?
— Ясно одно — люди. Пятиглазые, как ты могла заметить, вооружены иначе.
— Пятиглазые? — переспросила Марта. — Ты думаешь, он здесь был не один?
— Почти уверен, — я забрал у неё гильзы и сунул в карман. — Только не спрашивай, откуда у меня эта уверенность.
— Не буду, — сказала Марта. — Я и сама так считаю. На всякий случай, наверное.
— Вот-вот, — кивнул я. — Лучше перебдеть, чем недобдеть. Но то, что здесь есть люди, меня очень радует.
— Теперь бы их ещё найти, — сказала Марта.
— Найдём, — обнадежил я её. — Рано или поздно найдём обязательно.
— Интересно, откуда стреляли? — подумала вслух Маша. — Если с этой стороны, то там, на стене, откуда мы пришли, могут остаться следы от пуль.
— Умница, — похвалил я, и мы пошли искать следы. Но ничего не нашли — ни царапин, ни вмятин, ни дыр.
— Само по себе это ещё ничего не значит, — сказал я. — Пули могли уйти в стену и не оставить следов.
— Как это? — удивилась Марта.
— Смотри.
Я достал перочинный швейцарский нож, вытащил самое большое лезвие и с силой полоснул им по стене. На матовой поверхности цвета тёмной охры осталась длинная светлая царапина.
— Терпеть не могу, когда портят стены, — сообщила Марта. — Но эту, кажется, испортить трудно.
Царапина на глазах истончалась, укорачивалась, меняла цвет, и не прошло и десяти секунд, как от неё не осталось ни малейшего следа. Ровная тёплая и чуть упругая на ощупь поверхность все того же тёмно-охристого цвета.
— Всегда мечтала о чём-то подобном для своего дома, — вздохнула Марта. — Очень удобно. Хоть топором руби, всё зарастёт.
— У тебя есть дом? — спросил я.
— Нет, но я о нём тоже мечтаю. Как всякая нормальная женщина.
Мне тут же захотелось спросить, была ли она замужем и есть ли дети, но я сдержался. Рановато ещё, пожалуй, такие вопросы задавать. Несмотря на все наши отношения.
— Значит, стрелять могли с любой стороны, — сказала Марта. — Как ты догадался насчёт стен?
— Помнишь, я сделал пробный выстрел в потолок из этой «электродрели»?
— Ну?
— На потолке осталось чёрное пятно. Обугленное.
— Помню, видела.
— Потом я фотографировал, перезаряжал «беретту», мы пытались ещё разок воспользоваться Камнем. Так?
— Так.
— То есть прошло какое-то время. Никак не меньше десяти минут. А когда мы уходили, я снова глянул на потолок. Сам не знаю, почему. И обугленного пятна там не увидел. Оно исчезло.
— Почему ты мне ничего не сказал? — нахмурилась Марта.
— Сам не знаю. Наверное, не посчитал таким уж важным.
— Это неправильно.
— Извини, пожалуйста. Вероятно, я слишком привык работать в одиночку. Постараюсь впредь исправиться.
— Да уж постарайся. Иначе мне трудно будет полностью тебе доверять.
— Ты, главное, не драматизируй, ага? — подмигнул я Марте. — Поверь, что тебе я доверяю полностью. Говорю же, не подумал сразу. А потом вылетело из головы. И снова влетело, когда ты сказала про следы от пуль. Пошли лучше этот садик-огородик посмотрим. Сдаётся мне, не снаружи он растёт.
Глава 21 Плен
Я оказался прав.
Это не было выходом наружу.
Коридор обрывался в очень большое, размером в несколько футбольных полей, пространство, представляющее собой нечто вроде грандиозного по размерам зимнего сада. Деревья и кусты в этом саду были мне не знакомы, но, честно сказать, я и не особо к ним присматривался — всё внимание уходило на то, чтобы вовремя увидеть или услышать или просто учуять опасность.
Впрочем, думаю, что и в ином случае мне вряд ли удалось бы определить видовую принадлежность местной флоры. Для этого нужно было обладать хоть какими-то ботаническими знаниями, которые у меня, увы, отсутствовали. Да и откуда бы им взяться при моём техническом образовании? Берёзу от сосны я, пожалуй, отличу, но на большее рассчитывать не стоит. Опять же, как вскользь заметила Марта, эти растения очень походили на те, что живут в тропиках и вообще на юге, а уж тут я и вовсе профан и могу опознать разве что пальму и кипарис. Да и то насчёт последнего я не уверен.
Мы довольно тщательно прочесали всю эту зону зелёных насаждений, но из интересного и полезного обнаружили только в самой её центральной части явно искусственный водоём.
Был он величиной с небольшой сельский пруд, а глубиной едва мне по пояс — это выяснилось, как только я, раздевшись, полез в воду, чтобы набрать со дна разноцветных камушков.
— Зачем нам они? — спросила Марта, когда я сообщил ей о своих намерениях и попросил оставаться на страже и в случае чего меня прикрыть. — Кидаться во врагов, когда патроны кончатся?
— Вода, — пояснил я, выкладывая на берег две пригоршни мелких голышей. — Чистая, я попробовал. Та самая вода, без которой нет жизни. Судя по тому, что мы видели, это место даст сто очков вперёд знаменитому критскому Лабиринту. И неизвестно сколько нам здесь блуждать, пока не встретим людей. Так вот, блуждать я согласен, а заблудиться — нет. Будем оставлять камушки на поворотах. Чтобы в случае чего всегда можно было вернуться к этому бассейну. Соображаешь?
— Теперь да, — сказала Марта. — Экий ты предусмотрительный, оказывается.
— Жизнь научила. — Я выбрался на берег, оделся, ссыпал камушки в карман и подхватил оружие. — Не хочешь искупаться? Водичка отличная. Бодрит. А я посторожу.
— Думаю, пока не стоит, — негромко произнесла Марта, напряжённо глядя мне за спину. — Обернись. Только медленно и спокойно.
Я обернулся.
Медленно и спокойно.
— Вот оно, вижу. Или это он?
— Я вообще не понимаю, кто это или что. Может, всадить в него пулю? Так, на всякий случай.
— Не надо во всём брать с меня пример, — сказал я. — Это не всегда конструктивно. По-моему, он нам не угрожает.
Словно отлитый из пластмассы цвета «мокрый асфальт», на дорожке около водоёма стоял маленький, ростом с невысокую табуретку, человечек. На его лице, размером с компьютерную мышь, глаза вроде бы отсутствовали, но тем не менее казалось, что он смотрит в нашу сторону.
— Как ты думаешь, он живой? — осведомилась Марта, не опуская пистолета.
— Не уверен, — сказал я. — Скорее это какой-то хитрый робот.
— Мальчик-с-пальчик, — хмыкнула Марта. — А я уже тут во что угодно поверить готова.
— Тогда уже Мальчик-с-локоть, — предложил я. — Или попросту Локоток. Для Пальчика он великоват.
Марта улыбнулась и чуть опустила «беретту».
— Мне нравится это имя, — объявила она. — Эй, Локоток, ты откуда взялся и чего тебе надо?
Человечек переступил с ноги на ногу, сделал левой рукой явно приглашающий жест, после чего повернулся и зашагал прочь, раскачиваясь на ходу, словно моряк в штормовую погоду на палубе родного корабля.
— По-моему, он нас позвал, — сказала Марта.
— Мне тоже так показалось, — кивнул я.
— И что будем делать?
— Идем за ним, — после секундного раздумья решил я. — Может, он приведёт нас к людям.
— Или в ловушку.
— Бог не выдаст — свинья не съест. — Я забросил на плечо сумку. — Но пистолет на предохранитель я бы на твоём месте не ставил.
— Даже не думала об этом, — заверила Марта, и в её улыбке не было и тени веселья.
* * *«И верно рассвет. Вон уже появилась на горизонте ломаная неровная линия то ли высоких холмов, то ли низких гор на фоне светлеющего неба. А вот звёзд не видно совсем. Облака? Может быть. Хорошо уже хоть какая-то определённость, видно, что снаружи присутствует пейзаж и даже ландшафт, а мы внутри какого-то сооружения довольно высоко над землёй. Или над водой — пока не разглядеть. Что это там внизу, туман? Похоже. Надо бы, вообще-то, разбудить народ, пусть тоже смотрят и делают выводы. Да и время уже».
Женька отошёл от окна и тронул за плечо Никиту:
— Подъем, сержант. Уже светает.
Никита открыл глаза и сел:
— Что?
— Светает, говорю, — повторил Женька. — Вон, за окнами. Маша, Влад, пора вставать! Проспите рождение нового дня. Я этого допустить не могу.
— Какого ещё дня, о чём ты лепечешь? — Маша приподняла голову и огляделась. — Ух ты! Что это, окна появились?
Через полминуты все четверо уже стояли возле прозрачной ленты окна и смотрели, как снаружи набирает силу утренний свет незнакомого мира.
То, что мир этот им не знаком, стало ясно довольно скоро, когда рассвело настолько, что можно уже было разглядеть окружающий пейзаж.
— Красиво, — сказал Влад, с трудом удерживая зевоту. — Прямо как на какой-нибудь компьютерной заставке. Но лично я не могу понять, на Земле мы или где?
— А… почему это может быть не Земля? — спросила Маша. — По каким таким признакам?
— Ощущение у меня такое, — пояснил Влад. — Основанное главным образом на том, что лично я не знаю ни в одной из альтернативок сооружений подобных тому, в котором мы находимся. Смотрите, видите этот воздушный мост-переход справа и ещё один за ним? Как раз туда ведут наши двери с засовами. Как по-вашему, какой они длины?
— Метров сто, не меньше, — уверенно прикинул на глаз Никита. — И упираются в такие же, вероятно, башни, как и наша. Хотите сказать, что не встречали столь длинных безопорных пролётов? Вообще-то, современные технологии и материалы позволяют. Это я вам как инженер говорю. Просто довольно редко используются.
— Это я понимаю, — сказал Влад. — Я не понимаю только, зачем три башни высотой с Эйфелеву или даже Останкинскую воздвигать в столь безлюдном месте. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что под нами — лес. Или джунгли.
Все дружно посмотрели вниз.
Действительно, плотные клубы тумана уже начали рассеиваться, и в них появились разрывы и промоины, сквозь которые можно было разглядеть сплошной тёмно-зелёный покров какой-то растительности, простирающийся до самых гор на горизонте. Под углом к линии гор, в густой зелени змеилась и серебрилась под утренним светом река.
— И верно, джунгли, — пробормотала Маша.
— Да уж, людным это местечко не назовёшь, — упрямо нагнул голову Женька. — Но всё же. Вам не кажется, Влад, что предположение о том, что мы на другой планете, звучит уж слишком фантастически? Вы сами говорили, что мы не можем знать обо всём, творящемся в альтернативках. Может, в какой-то из них такие башни в джунглях в порядке вещей?
— Угу, — скептически кивнул Никита. — И для чего они, по-твоему, служат?
— Мало ли, — пожал плечами Женька. — Я, знаешь ли, не архитектор и не инженер. Но навскидку могу предположить, что это какие-нибудь гигантские преобразователи и накопители солнечной энергии. Или, например, особая и специальная обсерватория. Или…
— Или ты начитался дурной фантастики, — перебил Никита. — И наигрался в тупые компьютерные игрушки. Извини, конечно, но твои предположения не выдерживают никакой критики. Опять же, говорю как инженер. Хотя я согласен с тем, что мы очень многого не знаем, и всё это, — он широко повёл рукой перед окном, — вполне может оказаться просто неизвестной нам очередной альтернативкой. Бритва Оккама, Влад. Нам ли напоминать о ней вам, аналитику и архивариусу Приказа и просто человеку с богатым жизненным опытом?
— Как говаривал один мой знакомый, — хмыкнул аналитик и архивариус, — не рассказывайте мне о бритве Оккама, я ею каждое утро бреюсь. А жизненный опыт здесь и вовсе ни при чём. Нет, ну надо же, какая рациональная молодёжь пошла. Я им о другой планете, а они мне о бритве Оккама! Не умножай сущностей, видите ли. Где ваш романтизм, а?
— Романтизм — прерогатива вашего поколения, — парировал Женька. — Мы, нынешние, больше склонны к сентиментализму. Время такое. Уж извините.
— В том-то и беда, — вздохнул Влад. — Впрочем, может быть, что вы правы, а мне блазнится невесть что.
— Просто звучит совершенно невероятно, — извиняющимся тоном сказала Маша. — Не Земля… Как? Каким образом? Чистая фантастика.
— Что-то часто мы сегодня поминаем фантастику, — буркнул Влад. — Уж не знаю, к добру или нет. А само наличие альтернативных, связанных между собой реальностей, где история человечества складывается по-разному, разве не чистой воды фантастика? А Камни и Окна? Современная наука не может внятно объяснить факт их существования и принцип действия. Так, пара хлипких гипотез, не подтверждённых даже мало-мальски убедительными математическими выкладками. Гадание на кофейной гуще, а не научные гипотезы. Так что предположение о том, что мы каким-то непостижимым образом оказались-таки на другой планете, вполне имеет право на существование.
— Имеет, конечно, — заверил Евгений. — Просто не хочется об этом думать, если честно.
— Потому что страшно, — добавила Маша. — Одно дело альтернативка, и совсем иное — чужая во всех смыслах планета, которая находится чёрт знает где. Камни-то не работают в обратную сторону, сами видите. Как домой попасть?
— Жить вообще страшно, — сказал Влад. — Не бойся Маша, я Дубровский, как говаривали мы в ранней юности. Страх унижает человека. Придумаем что-нибудь.
— Обещаете? — улыбнулась Маша.
— Обещаю.
Тем временем окончательно рассвело, и туман внизу истаял и превратился в лёгкую, почти незаметную глазу дымку.
— Жаль, небо затянуто облаками, — сказал Никита. — Хочется посмотреть на солнце.
— И без солнца видно, что край дикий, — откликнулся Женька. — Не знаю, как вам, а мне желательно составить план наших действий. Предлагаю для начала обследовать две соседние башни. Раз уж мы здесь и знаем, как до них добраться.
— Принимается, — согласился Влад. — А затем попробуем найти выход наружу. Если имеются джунгли, то бишь флора, значит, должна быть и фауна.
— То бишь потенциальная еда? — осведомился Никита.
— В том числе, — кивнул Влад. — Хотя лично я предпочёл бы найти какой-нибудь продуктовый склад. Не люблю охотиться.
— А приходилось? — спросила Маша.
— Приходилось. Но всё равно не люблю. Даже по необходимости.
Это была классическая засада.
Простая и эффективная, как удар из-за угла дубиной по голове. Но от удара при должном везении и реакции можно увернуться, а здесь…
По узкому переходу они прошли ровно половину расстояния до следующей башни, когда шестиугольные двери впереди бесшумно и стремительно ушли в пол, и поперёк коридора выросли четыре, на первый взгляд человеческие, фигуры с чем-то, весьма напоминающим оружие наперевес.
И это действительно оказалось оружием, потому что четыре характерные и уже знакомые людям молнии одновременно вылетели из четырёх стволов и обожгли потолок и окна перед ними.
Стрелять в ответ было слишком рискованно.
И не только потому, что их застали врасплох. Просто бить нужно было сразу на поражение, а расстояние в пятьдесят метров великовато даже для таких хороших пистолетов, как «глок», «вальтер» и «беретта». А с учётом степени подготовки стрелков и вовсе было понятно, что ни к чему хорошему ответная стрельба не приведёт.
— Назад! — скомандовал Борисов.
Но и сзади оказалось не лучше.
Пятеро. С тем же оружием в руках.
— Прорываемся? — сквозь зубы осведомился Евгений, поводя «вальтером» из стороны в сторону.
И, словно в ответ на его вопрос, пять молний распороли воздух и с шипением вонзились в пол и потолок коридора.
— Всё ясно, — сказал Влад, замирая на месте. — Нам предлагают сдаться. Иначе стреляли бы на поражение.
— Ещё чего! — возмутился Женька. — Если кинуться разом…
— То нас перебьют, как кроликов, — закончил за него Никита. — Девять стволов против наших трёх. Соотношение по-любому гнилое. Не вижу шансов.
— Попали, блин, — сплюнула Маша. — Обидно. Только я настроилась погулять на свежем воздухе…
Четверо спереди и пятеро сзади тем временем приблизились на десяток метров и дали ещё один предупредительный залп.
В воздухе отчётливо запахло горелым, и стало ясно видно, что в ловушку их поймали не люди.
— Я же говорил — другая планета, — сказал Влад. — Мне кажется, или у них и в самом деле по пять глаз?
— Не кажется, — сказал Никита. — Ещё уши и пальцы.
— Это не уши, а натуральный кошмар, — подтвердила Маша.
— Так вот вы какие, господа инопланетяне, — пробормотал Женька. — Знаете, никогда не страдал ксенофобией, но теперь…
Громкий резкий окрик и девять нацеленных на них стволов не оставляли сомнения в том, чего требует враг.
— Всё, амба, — произнёс Влад. — Избавьтесь от пистолетов. Только медленно. И так, чтобы они видели.
— Да уж, торопиться теперь некуда, — сказал Женька, присел и с явной неохотой положил перед собой на пол «вальтер». — Эх, пропадай моя гордость…