Все это больше напоминало пресс-релиз, чем журналистику. Бобу наверняка захотелось вырезать статейку и вклеить ее себе в блокнот, ведь он предстал в ней безумным Робин Гудом.
– Он позвонит в редакцию в течение суток, – сказала девушка.
– Наши специалисты следят за линией, – ответил Гейн. – Чем дольше вы с ним проговорите, тем лучше. Мы сразу определим номер, с которого он звонит. Скорее всего это будет таксофон. На стационарный телефон или его сотовый надеяться нечего. Однако мы все равно получим больше сведений, чем есть сейчас. А когда он назначит встречу, вы приведете нас к нему.
Мэллори затея не нравилась.
– С этой минуты вы под охраной полиции, – сказал он Скарлет. – Два офицера проводят вас до редакции, а потом отправятся с вами на место встречи.
– Исключено, – ответила она. – Это самая важная статья в моей карьере. Я не позволю вам все испортить.
Старший инспектор беспомощно взглянул на Свайр, та пожала плечами.
– На месте встречи будет ждать отряд специального назначения. У нас хватит бойцов, чтобы ее уберечь. Я полностью согласна: мы должны приложить все усилия, чтобы не спугнуть Боба.
– Тогда пусть офицеры проникнут в помещение за час до вашего приезда, – сказал Мэллори журналистке. – И обязательно наденьте жилет.
– Боб режет глотки, – усмехнулась Буш, и я понял, какая это отважная девушка. – Что толку от бронежилета?
Свайр одобрительно хмыкнула.
– А теперь я скажу, чего бы хотелось мне, – продолжала Скарлет. – Я должна побеседовать с Бобом, прежде чем вы его арестуете.
– У вас будет пять минут, – ответил Мэллори.
– Черта с два!
Старший инспектор поморщился.
– Мне нужен по меньшей мере час, – заявила журналистка.
– Даем вам пять минут, – сказала Свайр. – Но стоит ему только дернуться, и мы его схватим.
Гейн отдал Скарлет мобильник с устройством слежения.
Мэллори по-прежнему сомневался:
– Дайте нам знать, как только он выйдет на связь. Не ждите, пока мы отследим звонок в редакцию.
– Конечно. – Скарлет бросила телефон в сумку. – Я сообщу вам, где он назначит встречу. Там и увидимся.
Буш и Свайр вышли. Мне показалось, что сейчас я впервые услышу, как ругается Мэллори, но вместо этого он провел пятерней по своей блестящей лысине и сердито приказал:
– Всем надеть кевларовые жилеты!
* * *В единственном тихом уголке Первого отдела перед ноутбуком сидел доктор Стивен. Я подошел и увидел, что он глубокомысленно изучает страницу Боба с фотографией атомного гриба.
– Жители Хиросимы, – сказал доктор, – много месяцев ждали бомбардировок, однако случилось нечто более страшное: это был конец всего. Мир стал другим.
– Почему Боб поставил фотографию облака? – спросил я. – Что он хочет сказать?
Стивен покачал головой:
– У меня есть предположение.
– Какое?
– Мясник выбрал цель.
* * *Интернет-кафе находилось на Холлоуэй-роуд. Мы с Эди сидели по разные стороны комнаты. Вокруг полдюжины усталых иностранных студентов проверяли почту и звонили по «Скайпу» домой. Странное место для встречи Скарлет Буш и Мясника Боба. И когда в наушнике выругался Гейн, я понял, что они здесь и не встретятся.
Рен тоже все слышала. Она взглянула на меня, я покачал головой.
В соседней комнате ждали офицеры в защитных масках, кевларовых шлемах и блестящих ботинках. Они напоминали солдат из будущего, вооруженных винтовками Хеклера – Коха, электрошоковыми пистолетами и гранатами со слезоточивым газом. В их крови играл, не находя выхода, адреналин, и они зло сжимали губы.
Мэллори и Уайтстоун склонились над ноутбуком Гейна.
– Что происходит? – спросил я.
– Мы потеряли Скарлет, – ответил старший инспектор. – Сигнал с телефона есть, но она сбежала.
– Улизнула из редакции тайком от наших офицеров. – Гейн не сводил с монитора глаз. – Наверное, через пожарный выход. Вот так просто.
– Захотела подольше поговорить с Бобом, – сказала Уайтстоун.
– Раньше устройство слежения показывало, что Скарлет направляется к нему, – продолжил Гейн. – А теперь вроде бы нет. Сигнал уже десять минут не двигается. Взгляните.
На карте, в паутине улиц, равномерно пульсировала красная точка.
– Что за место? – спросил Мэллори. – Кажется, неподалеку от собора Святого Павла.
– Ист-Поултри-авеню, – ответил Гейн. – Это район Барбикан.
– Нет, – сказал я. – Это мясной рынок.
Мэллори покачал головой:
– Глупая. Вот глупая девчонка.
* * *Повсюду, точно гирлянды из нержавеющей стали, посверкивали крюки. В морозном воздухе хранилища наше дыхание превращалось в белый пар. Кругом висели огромные окровавленные куски мяса. Я слышал, как Рен и Уайтстоун зовут журналистку:
– Скарлет! Скарлет! Скарлет!
Мэллори сдвинул в сторону обезглавленную коровью тушу.
– Девушки здесь нет.
Гейн протер пальцами запотевший экран ноутбука.
– Тогда ее телефон здесь.
И вдруг на мраморном столе я увидел голову – свиную голову с огромными ушами. Она выглядела смешно и в то же время трагично. Кожа – скорее белая, чем розовая – почти чистая, если не считать пары-тройки неприметных кровяных разводов. Прикрытые, словно в изнеможении, глаза. Чудовищный окровавленный пятак.
В тумане холодной комнаты бродили люди. Они чертыхались, налетая друг на друга, и тщетно звали пропавшую девушку.
Я наклонился, превозмогая боль в пояснице, и вытащил из пасти свиньи мобильник, испачканный помутневшей кровью.
– Вот он, сэр. – Я протянул Мэллори телефон.
Инспектор взял его, посмотрел на Гейна. Тот кивнул и закрыл ноутбук.
– Боб ее схватил, – сказал старший инспектор.
В кармане завибрировал телефон. Звонили из «Второго фронта». И тут я заметил, что весь перемазался свиной кровью. В ней были руки, мобильник, одежда – все, к чему я прикасался.
– Это Кейдж из антикварного, – сказал далекий голос в трубке.
– Что случилось?
– Я продал нож.
Двадцать пять
– Крупный парень, – сказал Ник Кейдж. – Вернее, накачанный. Штанги тягает или сидит на стероидах. Роста небольшого, но мускулов – гора. Понимаете?
В кабинете Центрального управления нас было четверо: он, Мэллори, Гейн и я. Старшему инспектору Кейдж не понравился.
– Я пытаюсь помочь. – Ник взглянул на меня.
– Знаю.
– Вы продаете ножи, – сказал Мэллори. – Сабли, кинжалы.
– Да.
– Видели когда-нибудь, что можно сделать ножом?
– Мои клиенты – коллекционеры.
– Вы слышали про Закон об оружии?
Ник сжал губы:
– Наизусть его знаю. С ножами в нашей стране все строго, как нигде в мире. Правда, об этом и не догадаешься, если посмотреть на ребят, которых привозят в «Скорой» с колотыми ранами и выпущенными кишками. Послушайте, я не торгую автоматическими ножами или бабочками или тростями, в которых спрятано лезвие. Метательных звезд и гравитационных ножей у меня тоже нет. Ко мне ходят коллекционеры. Я получил лицензию и хочу ее сохранить. Вот почему я сделал ксерокопию его водительских прав. Понятно? Кого будем обсуждать: меня или его?
Данные, которые раздобыл Кейдж, мы пропустили через полицейскую базу данных. Права оказались британские, с кодом IC1. Это значило, что они принадлежат белому европейцу.
Мы получили фотографию, имя и дату рождения. На снимке был лысеющий мужчина лет тридцати, который явно силился улыбнуться, но выдавил из себя лишь намек на усмешку. Адрес мы узнали тоже – человек жил на самой окраине города.
– Считаете, документ настоящий? – спросил Гейн старшего инспектора. – Боб сумел построить сложнейшую архитектуру безопасности. Неужели не найдет себе фальшивые права? Знаете, сколько сайтов в Интернете ими торгует?
– Плохими – много, – сказал Кейдж. – Это не подделка. А если подделка, то первоклассная.
– Он разбирается в предмете? – спросил я.
– То есть?
– Он знал, что покупает?
– Прекрасно. Ко мне ходят только те, кто в теме. Он хотел купить кинжал Ферберна – Сайкса и готов был достойно заплатить. Я нашел для него нож, вторую модель производства Уилкинсона.
– И где вы его достали? – спросил Мэллори.
– Не скажу. – Кейдж скрестил на груди руки.
Гейн подался к нему, и тут в дверях появилась Уайтстоун.
– Боба засекли, – сообщила она.
* * *В кабинет вошла Свайр. Ее лицо под шлемом высветленных волос окаменело от напряжения. Сейчас она была похожа на миссис Тэтчер, готовую послать экспедиционный корпус в Атлантику и знающую, что предприятие может выйти боком.
Все расступились, пропуская суперинтенданта, но она даже не взглянула на нас, пока не подошла к Эди Рен. Девушка сидела на краю стола, рядом со своим компьютером. На мониторе, словно только что пойманная добыча, застыло лицо мужчины.
– И где вы его достали? – спросил Мэллори.
– Не скажу. – Кейдж скрестил на груди руки.
Гейн подался к нему, и тут в дверях появилась Уайтстоун.
– Боба засекли, – сообщила она.
* * *В кабинет вошла Свайр. Ее лицо под шлемом высветленных волос окаменело от напряжения. Сейчас она была похожа на миссис Тэтчер, готовую послать экспедиционный корпус в Атлантику и знающую, что предприятие может выйти боком.
Все расступились, пропуская суперинтенданта, но она даже не взглянула на нас, пока не подошла к Эди Рен. Девушка сидела на краю стола, рядом со своим компьютером. На мониторе, словно только что пойманная добыча, застыло лицо мужчины.
– Что тут у нас? – спросила Свайр.
Компьютер показывал то же самое лицо, только в натуральную величину. Можно было разглядеть и настороженную злобу в глазах, и старые шрамы от прыщей, и то, что мужчина зачесывал волосы, стараясь прикрыть растущую плешь.
– Ян Пек, – доложила Эди. – Несколько судимостей. Первая – десять лет назад за хранение наркотиков. Покупал в Амстердаме и отсылал себе домой по почте, на имя предыдущего жильца.
– Старая уловка, – заметил кто-то.
Эди пересела на стул.
– Год условно, – продолжила она, прокручивая страницу, и покачала головой. – Четыре… нет, пять судимостей за домашнее насилие над подружкой. Суд запретил ему приближаться к ней. Пек работает на фрилансе, консультантом по программному обеспечению. Расставшись с девушкой, переехал к родителям. Это и есть Мясник Боб.
Губы Свайр торжествующе дрогнули:
– Поздравляю всех, отличная работа. А теперь готовьтесь, утром мы его возьмем.
– Человек, способный ударить девушку? – спросил я. – Вы и правда считаете, что это наш преступник?
Я взглянул на доктора Стивена, который стоял, сунув руки в карманы. Мне казалось, он заметил то же, что и я.
– Тот, кого мы ищем, совсем не таков, – продолжил я.
Стивен так и не посмотрел на меня.
– Что вы говорили, доктор? Честь, сила и власть.
Я показал на монитор, но Свайр была невозмутима:
– Вы слышали о полицейском по фамилии Олдфилд?
Я кивнул. О заместителе начальника полиции Джордже Олдфилде слышали все. Он возглавлял охоту на Йоркширского Потрошителя. Получив письма и аудиокассету, где неизвестный называл себя тем самым Джеком, Олдфилд отправился искать маньяка на северо-восток, а Питер Сатклиф тем временем убивал женщин в других частях страны.
– Я не намерена играть роль Джорджа Олдфилда, – сказала Свайр. – Убийцу я не упущу.
Она решительным шагом вышла. Все в кабинете оживились, и только я стоял, не сводя глаз с лица на мониторе.
Честь. Сила. Власть.
Он бьет женщин, подумал я. Какая тут честь?
* * *Солнце только встало, когда мы собрались на пригородной улочке, вдоль которой сплошным рядом тянулись скромные дома. Здесь было так тихо, что я слышал только шум собственной крови в ушах.
Когда сердце бьется достаточно быстро, алый стремительный звук крови похож на голос моря. И пока мы сидели на корточках за низкой садовой оградой и делали последние приготовления – поправляли ремни бронежилетов и проверяли предохранители на оружии, – сквозь приглушенное бормотание раций я слушал этот шум, и он подсказывал мне, что стоит на кону.
Жизнь молодой женщины. Наша карьера – тех, кто ее упустил. И кое-что еще, более личное: ведь ты не знаешь, что ждет по ту сторону двери.
Офицер со старым красным тараном через плечо направился по садовой тропинке к дому.
Все произошло очень быстро. Три ступеньки – и он уже снял с плеча таран, качнул им и одним жестоким движением ударил в замок.
Брызнули щепки, дешевая дверь с треском распахнулась. Человек с тараном отступил, освобождая дорогу остальным. Мы бросились в дом, крича как можно громче, чтобы посеять страх в тех, кто скрывается внутри, и скрыть собственный.
Два офицера, бежавших передо мной, вдруг остановились, выставив винтовки Хеклера – Коха.
За их одетыми в броню плечами, у дальней стены коридорчика, я увидел тощего кота. Тот выгнул спину и зашипел, преисполнившись яда и презрения.
Открылась дверь, и мы снова заорали.
В коридор вышла, шаркая тапочками, старая женщина. К приказам остановиться она осталась совершенно глуха и даже не взглянула в нашу сторону.
За ухом у нее был старинный слуховой аппарат – большой, розовый, точно комочек жевательной резинки. Женщина скрылась за противоположной дверью. Кот увязался за ней, потираясь боком о хозяйские ноги.
Мы пошли следом.
В гостиной старушка села на диван рядом со стариком, который как раз хотел откусить печенье, но так и застыл с поднятой рукой. Он толкнул жену локтем, и та наконец заметила гостей. Старики уставились на дула штурмовых винтовок, разинув рты. Кот снова зашипел.
– Мистер и миссис Пек? – спросил я. – Где ваш сын? Где Ян?
Они молчали.
На другом конце коридора была маленькая кухонька.
– Чисто, – сказал офицер, выходя оттуда.
По лестнице загремели ботинки. Я услышал на втором этаже топот, крики, грохот распахнутых дверей. Потом наступило разочарованное и облегченное молчание.
Я заглянул на кухню. Из нее дверь вела в садик на заднем дворе. За его высоким забором виднелись черные кевларовые шлемы, маски и напряженно стиснутые губы. Поблескивали штурмовые винтовки.
Из сада на кухню вошел Мэллори, за ним – Уайтстоун и какой-то полицейский. Он снял каску, и я узнал Билли Грина. От нервного напряжения на бледном лице выступил пот, но констебль держался молодцом. Бокс пошел ему на пользу.
Крики в доме стихли.
– Его здесь нет, – сказал я.
– А в подвале смотрели? – спросил Мэллори.
Прямо возле кухни была деревянная дверь с облупившейся краской. Я толкнул ее и нащупал выключатель.
Внизу зажглась лампочка.
Я осторожно спустился по короткой лестнице. В подвале пахло сыростью и пылью, потолок был таким низким, что приходилось сутулиться.
– Что там? – спросил за спиной Мэллори.
Подвал завалили мусором. Груда битых кирпичей и кусков цемента поднималась почти до потолка.
– Откуда это здесь? – удивился я.
– Похоже, кто-то хотел устроить здесь жилое помещение, и нужно было выполнить требования пожарной безопасности. А потом пузырь недвижимости лопнул, мечта не сбылась.
Старший инспектор вгляделся в сумрак.
– Простите. – Он осторожно протиснулся мимо меня. – Похоже, там что-то есть.
– Чисто, – крикнул кто-то наверху.
Волной прокатился облегченный смех. Отсюда казалось, он звучит очень далеко.
Мэллори прошел в глубину подвала. Я вздрогнул, заметив, что на кучах строительного мусора копошится что-то маленькое, живое. По ржавой раме детского велосипеда скользнул крысиный хвост.
– Тут дверь.
Мэллори вытащил из кармана фонарик, и тусклую желтую мглу разрезал белый луч. Мы с Билли Грином подошли ближе к инспектору. Тот попробовал открыть дверь. Она была заперта.
И вдруг свет погас. Кто-то вырубил в доме электричество. Сверху послышались возмущенные голоса.
Мэллори взял какой-то нож и стал водить им между дверью и косяком. Я держал фонарик. Старший инспектор двигал лезвие то влево, то вправо, пока язычок замка не вышел из углубления. Послышался треск дерева, дверь открылась.
Путь нам преградили металлические прутья. Откуда-то из глубины долетал женский голос:
– Помогите! Помогите! Помогите!
Во тьме гремела железная решетка.
– Слышите? – спросил Мэллори.
– Да.
Мы перешли на шепот. Старший инспектор просунул руку между прутьями – рядом на гвозде висела связка ключей. Вскоре он открыл решетку.
– Чувствуете запах?
– Да, сэр.
Воняло дерьмом и бензином.
– Осторожнее, – сказал инспектор и двинулся вперед.
Крики Скарлет Буш стали громче. Проход расширился, и мы ускорили шаг. Впереди шел Мэллори, за ним – я, следом – Билли Грин. Старший инспектор вдруг споткнулся, но я успел схватить его за пиджак.
Мы замерли на краю ямы метра два глубиной. На дне стояла Скарлет Буш, прикрывая глаза от яркого света фонарика. Журналистка была голой, ее облили бензином. Похоже, тут собрались сделать шашлык из человечины.
Вдруг в темноте вспыхнул факел. Прежде чем он упал в яму, я успел заметить на другом краю мужчину. Билли Грин прыгнул вниз, к Скарлет, и в тот же миг пламя с отвратительным хлопком взорвалось.
Мощный длинноволосый коротышка, похожий на обезьяну, ударил меня в грудь с такой силой, что я задохнулся, отлетел и рухнул на какой-то стол, который развалился под моим весом.
Спину пронзила боль, я врезался затылком в стену. Прижав к груди руку, я нащупал дыру в рубашке и вдруг понял, что меня ударили не кулаком, а ножом. Я потрогал вмятину в кевларовом жилете. Он спас мне жизнь.