– Может, и нет. Нас-то уже рядом не будет.
***Антрим с сопровождающим проследовал в Сокровищницу британской короны, расположенную в стенах лондонского Тауэра. «Дедаловский» голос по телефону предложил действительно безопасное место – такое, что надежней и не придумаешь. Везде секьюрити, неусыпный надзор за всеми и вся – от вооруженных охранников и металлодетекторов до камер и датчиков движения. Всюду толкутся туристы, желающие поглазеть на королевские регалии Британии – короны, державы и скипетры, а также драгоценные мечи, выложенные в специальных витринах из пуленепробиваемого стекла. Попробуй пронеси сюда оружие, а тем более что-то с ним вытворить: охрана и на входе, и на выходе, да такая, что мышь не проскочит.
Так что на душе стало полегче, хотя и ненамного.
Беспокоила мысль: зачем вообще эта встреча?
До слуха доносился рассказ одного из экскурсоводов о том, как в годы Второй мировой войны драгоценности короны для большей сохранности переехали из близстоящей Уэйкфилдской башни в подземное хранилище под казармами Ватерлоо. Там для показа драгоценностей одной из последних оставшихся в мире империй был построен специальный зал в форме звезды с современным освещением. Но наплыв туристов, ежегодно его штурмующих, вынудил администрацию переместить коллекцию из тесного подземелья в ее нынешнее место: более просторную череду залов, снова на первом этаже.
Яркий свет солнца снаружи сменил прохладный полумрак. Вперед вел широкий коридор, для безостановочного движения посетителей снабженный горизонтальным эскалатором, похожим на конвейерную ленту. Сами витрины были подсвечены галогенными лампами и миниатюрными лазерами. Эффект был поистине магический. Величавое воплощение британского имперского духа.
Гэри расхаживал по прилегающей территории; Антрим сказал ему не покидать стен цитадели, пообещав внутри не задерживаться.
– Вот так спектакль, – послышался за спиной женский голос.
Блейк Антрим обернулся и обомлел, увидев, кто это.
Дениз Жерар.
***Гэри слонялся туда-сюда да около. Остановился у таблички с информацией о величественной Белой башне, главенствующей во всем ансамбле. До этого он уже осмотрел снаружи башню Зеленую; побывал возле места казней, о котором громогласно вещал публике один из тауэрских бифитеров в старинном мундире. Здесь лишились головы две из шести жен Генриха VIII; а также семнадцатилетняя Джейн Грей, пробывшая королевой ровно девять дней, пока ее не свергла и не обезглавила старшая дочь Генриха Мария.
По информации с таблички, стофутовые каменные стены цитадели образовывали неровный четырехугольник, по углам которого, помимо Белой башни, стояли еще две квадратных и одна круглая. Когда-то она была беленной снаружи (отсюда и название), а теперь ее камни отливали своим настоящим золотисто-коричневатым цветом. В вышине на ветру упруго трепетал британский флаг. Гэри знал: эта древняя твердыня была одним из символов Англии, таким же, как статуя Свободы для Америки.
Зачем они с Блейком Антримом сюда приехали? Во время поездки в такси они особо не разговаривали. Антрим коротко объяснил, что ему еще надо кое-что доделать – подчистить, – а затем они возвратятся на склад и будут ждать звонка от папы. В смысле, от Коттона. Гэри еще раз спросил насчет разговора с мамой, и Антрим заверил, что непременно все устроит. В том числе и это. Ей, мол, тоже надо от тебя услышать пару слов. А затем с ней снова поговорю я. Но сначала мы вместе все обсудим с твоим отцом. С Коттоном.
И Гэри согласился. Да, сначала это.
День был яркий и солнечный, с пронзительно-синим небом. По цитадели бродила уйма народа. Себе и Гэри Блейк купил билеты на территорию Тауэра, куда, оказывается, входил еще и доступ в сокровищницу, где Антрим вскоре скрылся.
Что же там сейчас внутри происходит?
И зачем они здесь?
Гэри решил выяснить это.
***– Что ты здесь делаешь? – потрясенно выдохнул Антрим.
Дениз выглядела великолепно: в сексапильной, с разрезом синей юбке и стильном синем жакете.
– Я и есть то, что ты, по их настоянию, должен был увидеть.
Антрим был попросту ошеломлен. Тут уж действительно впору впасть в прострацию.
– Да не тушуйся ты, – усмехнулась Дениз. – Там, в Брюсселе, моей задачей было тебя всюду пасти.
Бог ты мой, неужели правда?
– Ты что, из «Общества Дедала»?
В ответ чуть заметный наклон головы.
– Меня послали за тобой следить, мониторить твое местонахождение. Чем я почти год и занималась.
Ум Антрима метался в дикой логической чаще. Так это что, он и был утечкой? Сам, собственной персоной?
На секунду его взгляд, блуждая, остановился на полированном стекле в двух метрах от него, за которым покоилась четырехсотлетняя корона святого Эдуарда – та самая, которую под призрачный гул многоголосого эха, переливающегося под сводами Вестминстерского аббатства, благоговейно опускал на голову монарха архиепископ Кентерберийский. «Боже, храни короля», – вторили ему голоса присутствовавших на коронации. А потом были еще короли и королевы… Так что же здесь все-таки происходит?
Он кое-как собрался с мыслями.
– Получается, с тем хахалем на брюссельской площади ты путалась для отвода глаз? Это была «липа»?
– Нашим путям пора было разойтись, только и всего. И мы сфабриковали причину, которую ты традиционно не подвергаешь сомнениям и расспросам. Нам известно, как бурно ты порываешь с женщинами. За тобой в этом плане недюжинный след. Эх, Блейк, Блейк… Нам просто было надо, чтобы ты возвратился на свою рабочую стезю, как всегда в своем амплуа. И двигался дальше.
– И что бы произошло потом? Твое место заняла бы другая?
– Если надо, то да, – жеманно пожала плечами Дениз. – Мы решили воздействовать на тебя иными средствами.
– Такими, как убийство в соборе Святого Павла моего агента?
– И тогда, и сейчас Лорды хотели показать тебе, на что они способны. Важно, чтобы ты в полной мере оценивал масштаб их решимости.
Жестом она предложила сойти с эскалатора. Антрим с коротким вздохом последовал ее примеру.
– Вот они, символы былого могущества, – заметив направление его взгляда, сказала Дениз. – Напоминание о временах, когда короли и королевы были действительно власть предержащими, а не нынешними декоративными фигурками на троне.
– Так все между нами было просто притворством?
– Ну а чем еще, по-твоему? – со смешком переспросила она.
Этот смешок больно ранил слух.
– Я всегда считала, – указала Дениз на драгоценности, – что английская монархия оказала себе очень скверную услугу, отдав в обмен на свое выживание реальную власть. За сохранение права зваться королями и королевами она передала бразды правления парламенту. И закат этот начался в тысяча шестьсот третьем году с Якова I.
Антриму припомнились уроки покойного Фэрроу Керри. Яков, первый из дома Стюартов воссевший на трон, был бездарью и слабаком, ставивший помпезность, роскошь и удовольствия превыше власти. Первые девять лет его правления, благодаря твердой руке Роберта Сесила, были еще куда ни шло. Но со смертью в 1612 году всесильного министра остальные тринадцать лет пребывания Якова у власти отличались нарочитой бесхребетностью, которая ослабила монархию и спустя двадцать три года довела его сына Карла I до плахи.
– Елизавета I была последней из монархов, кто действительно повелевал, – подытожила Дениз Жерар. – Королева во всех смыслах.
– Всех, кроме одного.
Дениз ткнула в него своим изящным тонким пальцем, как всегда, с безупречным маникюром.
– Я вижу, ты все так же крепок задним умом, откуда тебя иной раз прорывает. Но на что-либо большее ты не способен. Жаль, что во всем остальном тебя и человеком-то сложно назвать. Так, серединка наполовинку. Посредственность с дрянцой.
Она над ним издевалась. Хладнокровно и сознательно.
А Блейк ничего не мог ей противопоставить.
– Что нужно от меня «Обществу Дедала»? – попробовал он перейти к делу.
– К сожалению, обстоятельства постоянно меняются. Твоему Коттону Малоуну удалось бежать из Хэмптон-Корта. Так что он все еще жив. В отличие от двух твоих агентов, которым повезло меньше.
Теперь понятно.
Он остался один.
– Я работаю на ЦРУ. У нас агентов по миру пруд пруди.
Выслушивать его браваду Дениз, похоже, была сейчас не в настроении.
– Но, к сожалению – прежде всего для тебя, – здесь сейчас ты один. Нам нужен Иэн Данн.
– Да берите, не жалко. Он сейчас на складе, о котором вам, по всей видимости, известно: ваш главный упырь лично перечислил мне все, что там хранится.
– Да, нам известно. Только я вот о чем, Блейк. Мне досконально известна эта твоя подлая черта: врать, кидать и изворачиваться. Я с ней не раз сталкивалась. И Лордам я сказала, что ты глубоко нечистоплотный человек. Так что у тебя есть еще один шанс, одна возможность сказать правду. Что там есть из того, чего не знаем мы?
Внезапно Антрим понял, что у него все же есть хотя бы один козырь. Если так, то это спасение.
Копии тех жестких дисков.
Про них никто не заговаривал.
– Вы знаете все, что мне известно.
Дениз ступила обратно на эскалатор. А перед этим она мимолетно коснулась губами его щеки. С нежной непринужденностью, больше для маскировки от тех, кто находился вокруг.
– Дорогой мой Блейк, – прошептала она. – Те копии жестких дисков, что ты оставил у своего человека, уже у нас. Лордам я так и сказала: ты солжешь.
Дениз уже отъезжала.
Улыбаясь, она посылала ему воздушный поцелуйчик: «Береги себя, малыш».
46Малоун приблизился к Томасу Мэтьюзу. Они стояли в центре просторного прямоугольника корта, залитого струящимися из окон потоками солнечного света.
– Не виделись, считай, с моей предыдущей поездки в Лондон, – сказал Малоун. – Это сколько, семь лет уже прошло?
– Да, памятное было время.
– Мне тоже помнится.
Помнилось действительно живо: за Мэтьюза он тогда едва не поплатился жизнью.
– Скажите мне, Коттон, вы вернулись сюда единственно из-за Кэтлин Ричардс?
– А вы отслеживали?
– Конечно.
– Вы говорите с таким видом, будто это было ошибкой.
Старый волк пожал плечами.
– Все зависит от того, какую позицию вы займете.
Было видно, что Мэтьюз прощупывает осторожно – во всяком случае, пока, наверняка толком не зная, каким образом и с какой стати отставной американский агент вдруг очутился прямо в эпицентре операции ЦРУ, находящейся в активной фазе.
– А ведь вы возле того книжного магазина напали на моих людей, – укоризненно заметил он.
– Ваших людей? Что ж они мне в этом сами не признались? А мисс Ричардс, судя по всему, действительно нуждалась в помощи. – Он сделал паузу. – Я в тот момент сделал вывод, что ей грозит опасность.
– Вопрос в том, что именно побудило вас прийти к ней на помощь.
На эту подначку Малоун, впрочем, ловиться не спешил.
– Сам Генрих VIII играл здесь в мяч, – не дождавшись ответа, сменил тему Мэтьюз. – Говорят, известие о казни Анны Болейн пришло к нему как раз во время состязания. Та игра во многом отличалась от сегодняшнего тенниса, но тоже вызывала бурю эмоций.
Сейчас интерьер вокруг, несмотря на то что был вправлен в архаичную оболочку, больше перекликался с современностью. Сам корт был переделан, и на нем по-прежнему устраивались соревнования. Ту игру называли «королевским теннисом»; по тогдашним правилам для того, чтобы перекинуть мяч через сетку, можно было, помимо пола, использовать также стены и потолок.
– Впечатляет, насколько такая старина может и сегодня сохранять актуальность, – произнес Мэтьюз, забрасывая очередную наживку, за которую Малоун решил на этот раз зацепиться.
– Из того раздела, что Елизавета I на самом деле могла быть мужчиной?
Пожилой разведчик испепелил его взглядом. Томас Мэтьюз – ветеран разведки, шпионский авторитет мирового уровня. Даже Стефани Нелл отзывалась о нем с чуть боязливым благоговением. Малоун прекрасно помнил их встречу семилетней давности. Мэтьюз тогда проявил себя как настоящий злодей. И вот теперь Коттон вновь стоял под пронизывающим взглядом этого пожилого англичанина.
– Меня ваш уход в отставку опечалил, – сказал Мэтьюз. – Вы были отличным оперативником. Стефани, должно быть, скучает по вашим талантам.
– У нее есть много других агентов.
– И по сдержанности. Вы всегда были скромны. Это я о вас тоже помню.
– Давайте ближе к делу, – предложил Малоун.
– Извольте. Вам может показаться: то, что Елизавета I могла быть самозванкой, спустя четыре века уже утратило актуальность. Так вот, позвольте вас заверить, Коттон: ничуть. Ничуть не утратило.
– И этого для вас было достаточно, чтобы расправиться с Фэрроу Керри?
– Это вам тот шалопай сказал?
– Вот-вот, – кивнул Малоун. – Потому-то он вам, видимо, и нужен. Он, а не флэшка. Вы хотите заполучить именно Иэна. Он свидетель. И вы хотите его заткнуть.
– К сожалению, данные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Таких, которые я, как правило, не санкционирую. Особенно здесь, на британской земле.
– Вы не тронете ни единого волоса на голове этого мальчишки. Это я вам гарантирую.
– От кого-нибудь другого я счел бы это за самонадеянную браваду. Но вам я верю. А как там, кстати, ваш сын? Его жизнь вы оцениваете так же?
– Глупый вопрос.
– Вы думаете? А вот я так не считаю. Особенно учитывая, в чьих руках он сейчас, как раз во время этого нашего разговора, находится.
Малоун подступил к Мэтьюзу.
– Хватит водить меня за нос. Что здесь вообще, черт возьми, происходит?
***Кэтлин с суровым видом сидела на стуле в комнатушке, в то время как Ева Пазан расположилась у двери.
– Тот спектакль в колледже Иисуса был для вашего же блага, – увещевала она. – Чтобы продемонстрировать вам всю серьезность положения.
– Напрасный труд. А кто там придавливал мое лицо к полу башмаком?
– Я знала, вам это придется не по вкусу, – усмехнулась Пазан. – Это был мой коллега, один из тех, что сейчас за дверью. Мы решили, что демонстрация насилия вкупе с покушением на меня сделает вас, как бы это выразиться, более бдительной. Но, к сожалению, мы ошиблись в расчетах.
– Вы тоже из «Общества Дедала»?
– Его не существует.
Стоит ли удивляться…
– Под его видом действовал Томас Мэтьюз. Так?
– Если вы это поняли, – кольнула голосом Ева Пазан, – зачем было устраивать те гонки во дворце?
– Поди вас всех разбери… К тому же, насколько я поняла, Мэтьюз желал моей смерти.
Ее пленительница улыбнулась с тонкой язвительностью.
– В разведке все устроено не так, как у вас, блюстителей закона. Вы охотитесь за фактами и уликами, на основании которых виновного можно осудить. У нас же судов нет, и тюрем тоже. Есть только жизнь или смерть, а мерилом успеха является достижение цели.
– Я так понимаю, Мэтьюз создал «Общество Дедала» для Антрима? Хотел им манипулировать, но не мог раскрыть, что здесь задействована СРС?
– В уме вам не откажешь. За Антримом и его операцией мы следим с самого начала. Нам нужно было подойти ближе, но не оставлять при этом следов. Лучшим для этого оказался вариант с неким мифическим обществом – понятно, фиктивным, – и, к счастью для нас, Антрим на это клюнул. А вот вы – нет.
– Это комплимент?
– Вряд ли. Вы задали нам немало хлопот. Мы рассчитывали, что вы можете оказаться полезной с Антримом, но неожиданно все изменилось.
Еще бы. Причина была налицо.
– Из-за Коттона Малоуна.
***В ожидании ответа на свой вопрос Малоун решил выяснить кое-что еще.
– Я в курсе насчет выхода на свободу террориста аль-Меграхи.
– Тогда вам известно и то, что ваше правительство этому противится. Оно хочет, чтобы мы остановили Эдинбург.
– Что вам по силам.
Малоун не раз задумывался над тем, почему этого не происходит. И разумное объяснение напрашивалось лишь одно.
Нефть.
– Чего вам нужно от ливийцев? Какую сделку они предложили за освобождение аль-Меграхи?
– Ну, скажем, нам нельзя игнорировать гуманитарный аспект.
– То есть гуманизм в обмен на ценовые уступки по «черному золоту»?
Мэтьюз пожал плечами.
– Этой нации надо как-то сводить концы с концами. Нынче всем приходится несладко. Но у нас есть кое-что, чего хотят они. А у них – то, чего хотим мы. Элементарный бартер.
– На его руках кровь британских и американских граждан. Кстати, и шотландцев в том числе.
– Это так. Но он скоро и без того встретится со своим создателем и поплатится за содеянное. У Меграхи рак в последней стадии. Так что мы отпускаем его скорее на кладбище, чем на курорт. Ну а если дело в итоге приносит выгоду, то почему бы на это не пойти? Всяко больше пользы, чем от трупа.
Теперь причина молчания британского правительства была ясна. Стоит просочиться хотя бы намеку о таком обмене, как последуют беспрецедентные карательные меры. Можно сказать, ковровая бомбардировка в прессе. «Великобритания в сговоре с террористами». Позиция же Америки всегда была и остается неизменной: с террористами никаких переговоров. Точка. В том смысле, что разговаривать можно, но лишь для того, чтобы выгородить себе фору во времени для нанесения контрудара.
– Коттон, а вы взгляните на это другими глазами. Скажем, после Второй мировой и США, и Британия вовсю использовали бывших нацистов. От них родилась ваша космическая программа. Через них преуспели ваши авиация и электроника. А уж о разведке и говорить нечего: расцвела буйным цветом. И всё благодаря бывшим врагам. Послевоенная Германия управлялась при их открытом посредничестве. И мы, и вы использовали их, чтобы оставить Советы не у дел. Неужто это так уж отличается от нынешней ситуацией?
– Если идея настолько удачна, то почему бы вам не рассказать о ней открыто всему миру?