– Рест для хомо главней, – огрызнулся нео. – Для меня – Вадим. Вадим прошлого вожака убил‑сожрал. Рест кого убил‑сожрал?
– Рест убьет‑сожрет твоего Вадима, если мы вернемся без того, за чем идем, – без тени сомнения произнес опальный наемник. – Так что ты по сторонам‑то поглядывай и кремлевского береги, как тебе велели, а то ща еще навернется, маковкой стукнется, и придется тебе самому в крепость лезть, вместо него!
Гуррб лишь яростно сверкнул глазами, но промолчал – видимо, не очень‑то хотел самолично в Кремль соваться или, скорей, вообще не представлял, как туда влезть.
«До чего же тупорылые создания эти нео!» – окинув взглядом бредущего рядом мутанта, подумал Игорь.
Впрочем, от дикарей по крайней мере знаешь, чего ожидать, а вот люди разочаровывали дружинника все больше. Да, безусловно, они ждали от Третьяка какого‑то подвоха, но точно не такого. Казалось, максимум, на что способен опальный наемник – привести отряд Кремля к своим же дружкам, то есть устроить самую банальную засаду. К этому разведчики и готовились изначально. Но разве можно было предположить, что ловушку организует чудом выживший маркитант, да еще совместно с троицей кио? Где он вообще нашел искусственных людей? Какие у них общие интересы? Судя по тому, как быстро Рест усмирил разбушевавшегося Вадима, киборг там за главного. И какой ему прок от «прожженного» человека и тупоумных нео, не очень‑то понятно.
Металлический скрежет впереди отвлек Игоря от мыслей. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
– Чего застыл, хомо? – тут же вопросил Гуррб.
– Заткнись, – шикнул на него Игорь, мысленно умоляя Всевышнего, чтобы источник шума не услышал голос дикаря.
И, вроде бы, им свезло – по крайней мере, дружиннику показалось, что скрежет становится тише с каждой секундой – однако ворчливый нео явно не собирался проглатывать оскорбление со стороны «хомо».
– Что?! – взревел он во всю мощь своего голоса.
Тут‑то скрежет и стих. Игорь представил, как био – допустим, тот же «Рекс» – останавливается и прислушивается, пытаясь определить, откуда доносится шум. Невольно втянув голову в плечи, дружинник быстро прошипел:
– Кретин! Там био, мимо шел, а теперь…
Разведчик не успел договорить: проклятый скрежет возобновился и стал стремительно приближаться.
– Что это? – рявкнул Третьяк.
Один из нео, стоящий прямо напротив переулка, повернул голову влево… и тут же ее лишился. Игорь даже глазом не успел моргнуть; миг – и обезглавленное тело, содрогаясь, упало на потрескавшийся асфальт, а лохматая башка укатилась прочь, к ногам Гуррба. Впрочем, сокрушаться о погибшем долго не пришлось, потому что уже в следующую секунду из проулка выскочил небольшой (по меркам био, конечно же) стальной ящер, в котором Игорь не без труда узнал «Раптора» из лекций отца Филарета. Внешне он отдаленно напоминал Щелкуна, но был меньше раза в четыре и при этом передвигался гораздо шустрей. Он метнулся к еще одному нео, но тут Третьяк и его приятель наконец пришли в себя и нажали на спусковые крючки. Автоматы злобно залаяли, и пули застучали по металлическому корпусу ящера, высекая искры. «Раптор» остановился и принялся отчаянно вращать головой из стороны в сторону, будто надеясь таким образом отогнать назойливых свинцовых мух. Игорь попятился назад, к заброшенному зданию, ни на секунду не выпуская из виду беснующегося ящера. Руки его были связаны перед собой, оружие у разведчика, конечно же, отобрали сразу, едва взяли в плен, и теперь он попросту не знал, что делать. Убегать? Но куда? До Кремля он в одиночку не доберется. Но иной возможности сбежать может и не представиться…
Внезапно «Раптор» содрогнулся всем телом, на миг замер, а потом рухнул на землю брюхом вниз. Автоматчики опустили стволы огнестрелов и, тяжело дыша, уставились на био. Робот лежал неподвижно, будто взаправду был мертв.
– Хомо убили био? – пожевав губу, недоверчиво пробормотал Гуррб.
– Похоже на то, – неуверенно отозвался Третьяк.
Он покосился на спутника.
– Федор, сходи, глянь‑ка.
– Шутишь, что ли? – фыркнул второй автоматчик. – А ежели он живой? Чтоб он мне ногу оттяпал? Не, сам лучше иди.
– Чтоб вас всех… – проворчал Третьяк и, шумно выдохнув, на цыпочках устремился к роботу.
Федор выпучил глаза: он явно не ожидал, что его приятель осмелится подойти к лежащей на земле твари. Гуррб тихо ухмылялся, наблюдая за бледным наемником, который медленно, но верно приближался к бездыханному роботу. Бездыханному ли? Сраженному шальной пулей, попавшей в мозг через щель между пластинами обшивки? Или же ставшему жертвой редкого сбоя в программе, обернувшегося внезапной смертью, за которой в любой момент может последовать столь же внезапное воскрешение? Лично Игорь к подобной твари подходить бы не осмелился. На кой черт она вообще нужна? Пошли бы себе дальше, оставив ее лежать… А так – что? Носком сапога ее пнуть в бок, чтобы проверить, жива ли? Хорошо, если нет. А если да? Сожрет и сапог, и его обладателя.
«Хотя пусть. Третьяк так и так заслужил смерти, – подумал Игорь, наблюдая за телодвижениями наемника. – Что бы ни было между тобой и кремлевскими, разве можно сдавать сородичей богомерзким эгоистам‑кио? Что может быть хуже, чем якшаться с искусственными людьми?»
– Хомо смелый, – напомнил о себе Гуррб. С отвратительной улыбкой он тоже следил за Третьяком, корявой левой лапой почесывая лохматое брюхо, выглядывающее из‑под нелепого дубового нагрудника.
«Пожалуй, якшаться с нео. С ними водить дружбу еще хуже, чем с кио».
Третьяк оставил едкую фразу дикаря без внимания. Все внимание наемника было сосредоточено на «Рапторе», который валялся на земле у его ног. Шумно сглотнув, он толкнул био в бок прикладом автомата и тут же попятился. Отступая, споткнулся и едва не упал, все же устоял, но этого хватило, чтобы Гуррб залился омерзительным смехом, более похожим на сиплый предсмертный кашель. «Раптор», к счастью для Третьяка, остался неподвижен. Осмелев, автоматчик снова подошел к твари вплотную. На сей раз он не просто толкнул, а ударил ее прикладом в поцарапанный металлический бок. Затем, не дождавшись эффекта, Третьяк подошел к стальной голове и, опустившись на корточки, попытался через щели в панцире рассмотреть мозг «динозавра».
– Тут кровищи… – сообщил он после полуминутного молчания. – Похоже, или ты, Федор, или я прямо в башку ему попали удачно!
– Ну, видишь, как хорошо? – неуверенно отозвался приятель. – Ты эт там, давай от него отходи, а то мало ли чего?
– Да уже ничего, мозг даже не пульсирует, – отмахнулся Третьяк. – Помер био. Тут, правда, и до нас кто‑то постарался – будто нарочно пластины раздвинул и просвет между ними оставил, чтоб легче потом было пулей попасть…
– Ну давай теперь, выдумывай, – фыркнул второй автоматчик. – Кто б там пластины двигал? Повезло просто, так не испытывай судьбу и вали от него уже.
– Да валю, валю, – буркнул опальный наемник, поднимаясь с корточек.
– Хомо сильные, – уважительно и, как будто, даже без тени иронии произнес Гуррб. – Убили био.
– Что ж за невезение? – удостоив дикаря презрительным взглядом, сказал Третьяк Федору. – Только вышли, а уже одного потеряли.
– Разве «потеряли»? – ухмыльнулся Гуррб.
Один из его соратников, чуть повыше да поволосатей остальных, подошел к трупу погибшего собрата. Попутно он снял с пояса нож – Игорь видел, как блеснул в солнечном свете короткий клинок. Склонившись к убитому, нео без тени сочувствия вонзил нож ему в живот. Дружинник брезгливо сморщился и отвернулся. Наблюдать за тем, как дикарь освежевает труп павшего товарища, он хотел едва ли.
– Потеряли брата, – докончил Гуррб и рассмеялся в голос, уже не боясь, что на шум прибежит оголодавший био. – Нашли мясо.
«Истинные дети нынешнего времени, – подумал Игорь, продолжая упорно смотреть в сторону. – Выживают любыми доступными способами, в частности, жрут своих же мертвецов… Что ж, может, так и надо? Может, иначе выжить и не получится, и лет через пятьдесят мы канем как раз из‑за своего нежелания соответствовать духу времени?..»
Взгляд его против воли снова метнулся к орудующему ножом дикарю, однако увиденное оказалось столь ужасно, что Игорь поспешно отвернулся вновь.
«Нет, уж лучше кануть в небытие, чем уподобиться этому… зверинцу!..» – решил дружинник про себя.
– На это у нас нет времени! – заявил Третьяк, махнув рукой в сторону лохматого с ножом. – «Раптор» может быть не один!
– Идем‑идем, – проворчал Гуррб. – Трусливый хомо! А я думал, ты смелый!
– «Трусливый!..» – фыркнул опальный наемник, покосившись на товарища. – Это он про меня? А чуть что, сам же первый побежит!
Предводителю нео эти насмешки явно не понравились.
Предводителю нео эти насмешки явно не понравились.
– Хомо глупый, – сказал он с хмурой физиономией. – Хомо надо быть осторожней. Я не люблю, когда смеются надо мной!
– Пошли уже, – нетерпеливо произнес Третьяк.
Гуррб еще чуток поиграл желваками, а потом махнул рукой и сказал:
– Китрр! Забирай и пошли.
Лохматый оглянулся на вожака, тихо рыкнул, но приказу подчинился – нож спрятал, а труп взвалил на плечо, моментально перемазавшись в крови.
– Твою мать, Гуррб! – рявкнул Третьяк, в конец разозлившись. – Ты что, хочешь, чтоб он труп с собой таскал? Ты хоть представляешь, как от него воняет? Да на запах все муты в округе сбегутся!
– Мясо бросать? – выгнул бровь Гуррб.
– Да. Это мясо – бросай. Найдем вам еще мясо. Консервов полные мешки…
– Консе… Тьфу. – Нео презрительно сплюнул себе под ноги, остальные дикари закивали, соглашаясь с командиром. – Живое мясо. Свежее мясо. Не консе… Тьфу!
Он сплюнул во второй раз.
– Брось труп, – повернувшись к Китрру, велел Третьяк.
Лохматый вопросительно посмотрел на предводителя. Тот с явной неохотой кивнул.
– Смотри, хомо, ты обещал найти еще мясо. Я запомню. Я с памятью! – Гуррб с важным видом упер корявый указательный палец себе в висок.
– Обещал – найдем, – отозвался Третьяк и, повернувшись к дружиннику, сказал:
– А ты там чего встал? Живо сюда! Уходим!
Игорь без лишних слов подошел к опальному наемнику.
– Я достану тебя, – не удержавшись, сказал разведчик тихо. – Может, не сегодня и не завтра, но очень скоро. И ты ответишь за все.
– Ой, напугал! – фыркнул бугай, однако глаза его нервно забегали.
Да, сейчас, когда дружинник находился в окружении врагов один‑одинешенек, эти угрозы звучали довольно нелепо. Но Третьяк слишком хорошо помнил, чем закончилась их первая встреча, чтобы просто отмахиваться от слов Игоря.
– Я тебя предупредил, – добавил дружинник.
Наемник, глядя чуть в сторону и вниз, задумчиво кивнул. Разведчик уже отворачивался, когда что‑то врезалось ему в правую скулу. Яркая красная вспышка полыхнула перед глазами, а в следующий миг Игорь вдруг обнаружил себя на земле. Перед взором плясали «зайчики»; краем глаза дружинник увидел, как Третьяк замахивается на него прикладом, но Федор вовремя остановил товарища, положив ему руку на плечо.
– Хватит, – сказал он тихо, но твердо. – Убьешь еще, что потом Ресту скажем?
Третьяк опустил автомат и, окинув припавшего на одно колено дружинника презрительным взглядом, процедил:
– Никогда больше не смей мне угрожать, кремлевский выродок! Ты, сука такая, отнял у меня всю мою прежнюю жизнь! Из‑за тебя все это, из‑за тебя и твоего бородатого дружка с его долбаным «Рексом»!
Не успев остыть, он живо закипел вновь, но был снова остановлен Федором.
– Помни, что сказал Рест, – сказал наемник. – Кремлевский должен выжить и достать для нас ту штуковину… ну, о которой кио говорили… Как же ее…
– Я понял, понял, – поморщившись, перебил его Третьяк.
Поколебавшись, он протянул Игорю руку, и тот нехотя дозволил поднять себя на ноги. Встав, дружинник инстинктивно провел ладонью по лицу и поморщился, когда обнаружил, что правая скула стремительно набухает. Именно туда его ударил озлобленный наемник.
«В следующий раз – никаких разговоров, – решил дружинник про себя. – Убью на месте».
– Шагай, кремлевский, – тоном, не допускающим возражений, велел Третьяк. – И без глупостей.
Игорь молча кивнул и, развернувшись, потопал в том направлении, где находился Кремль.
– Не понимаю, почему мы не могли взять фенакодусов? – услышал он за спиной голос Федора. – Верхами мы бы в два счета до Кремля добрались.
– Да нет, верхами еще уметь надо ездить, иначе прямо в Поле Смерти упорхнешь – и поминай, как звали, – авторитетно заявил Третьяк. – Да и нео…
Он запнулся.
– Что – «нео»? – нетерпеливо спросил Федор.
– Нео б их уже сожрали, вот что, – ответил опальный наемник.
И сейчас он, безусловно, не шутил.
* * *
– О, Великий Механик! – воскликнул Рупор, сгибаясь в поклоне.
Прежде чем Громобой успел одернуть говоруна, все Дети Механизмов попадали на колени и принялись биться лбами о потрескавшийся асфальт.
– Заканчивайте, – буркнул нейромант.
Бородач наблюдал такое количество дикарей впервые со времен своего «оживления». И он соврал бы, если б сказал, что открывшееся зрелище ему нравится. Даже более того: на поклоняющихся людей нельзя было смотреть без жалости. Наряды всех до единого Детей Механизмов украшали различные шестеренки, болты да гайки. Громобой искренне недоумевал, что прекрасного эти люди нашли в груде проржавевшего хлама, который некогда был био или, допустим, автоматической повозкой (кажется, их прежде называли автомобилями?..). Сам нейромант давно отрекся от веры в Великого Механика и даже полученную при рождении шестеренку, как выяснилось, потерял – а ведь это был главный символ странного божества, стремящегося упорядочить все, что под руку попадется.
«Какая ирония, – думал Громобой, рассматривая молящихся на него дикарей. – Стоило мне уйти от этой позорной веры, и волей случай я сам стал для кого‑то воплощением божества, от которого прежде отрекся!..»
А еще большая ирония заключалась в том, что бородач никогда не мечтал стать кумиром или идолом. Все, чем он грезил – это найти свой угол, для себя, Бо и малышки (Громобой почему‑то не сомневался в том, что у них родится именно дочь), и жить, радуясь тем, что они есть друг у друга. В Зоне трех заводов им такого угла было не найти, поэтому они покинули те края и отправились в Кремль, где, как будто, имелась нужда в проверенных бойцах и отсутствовало деление на рабов и хозяев. Но по пути случилась трагедия, которая унесла жизнь Бо, а Громобою, будто в усмешку, подарила сначала способность подчинять себе разум био…
И вот теперь – последователей, преклоняющихся перед его чудесным даром.
«Но я ведь не искал этого? Зачем же мне это дали?»
Мироздание очень странно устроено: то, чего ищем, мы, как правило, не достигаем, но вот то, что нам даром не нужно, само сваливается к нам в руки. За умение вертеть громадным боевым роботом, точно куклой, многие отдали бы все, что у них есть, но сам Гробомой с радостью отказался бы от своих «выдающихся» талантов ради того, чтобы снова очутиться рядом с Бо. Ради того, чтобы видеть ее, слышать ее и чувствовать ее, он готов был перевернуть весь мир живых вверх дном…
Но Бо, увы, больше года назад против воли покинула его и переехала в мир мертвых. Почему‑то одна, без него. И тоже, наверняка, не по собственному желанию.
Дети Механизмов бились лбами о серое полотно асфальта, а Рупор все говорил и говорил, но Громобой даже не вслушивался в его слова. По крайней мере, до тех пор, пока Голос Племени и его молчуны не уставились на ожившее божество с таким видом, будто он что‑то должен был им ответить.
– Я обязательно упорядочу этот мир и сделаю вас шестеренками в своем механизме! – подумав, заверил нейромант.
Судя по тому, как тут же заулыбались все до единого дикари, бородач сказал именно то, что они хотели услышать. Впрочем, Детям Механизмов было очень легко угодить. По сути, достаточно всего лишь обещать им вожделенное слияние с прочей, уже упорядоченной Вселенной, и они будут носить тебя на руках, мысленно предвкушая этот чудесный (в их понимании) миг.
– Спасибо, что явился нам, о Великий! – от переизбытка эмоций энергично хлопнув в ладоши, с широченной улыбкой воскликнул Рупор. – То, что ты доверил свою телесную оболочку именно нам, многое для нас значит! Мы были счастливы заботиться о тебе и наблюдать, как ты обживаешься в новых для себя условиях! Хотели бы мы лучше подготовить Землю к твоему пришествию…
– О нет, меня все вполне устраивает! – предваряя новую пламенную речь, заверил собеседника Громобой. – Тем более какая разница, что было изначально, если в итоге мне все придется упорядочить?
Осмыслив сказанное нейромантом, молчуны уважительно закивали. На каждом лице было буквально написано: «До чего же мудр наш оживший бог!». Таковое поведение фанатиков вызвало у нейроманта еще большее отвращение, чем прежде.
– Но мне пора отправляться в путь, – спешно продолжил Громобой, не в силах больше заглядывать в их глаза, которые светились доверием и безграничной любовью. – Я должен уйти, чтобы разобраться со всеми злыми духами, которые вознамерились препятствовать мне… и вам, моим… детям.
«Дети. Какое же верное название они для себя подобрали! Дурить таких вот «помешанных» немногим сложней, чем крохотных детишек!»
– А есть еще духи? – изумился Голос Племени. – Кроме Природы?
– О, да, Рупор. Есть. И их довольно много. Но надо действовать по порядку, и начну я именно с Природы, так как она первая себя проявила. Разобравшись с ней, займусь и прочими…