– Записка у вас.
– У меня, – кивнула я. Вынула ее и положила на стол. – Вот она. Можете забрать.
Он посмотрел на меня как на ненормальную. Точь-в-точь как его сын недавно.
– Вы пришли, чтобы вернуть ее мне? Но почему? Если вам не нужны деньги или какие-то услуги, тогда в чем же дело?
– Мне нужна ваша помощь. Вы должны ответить мне на несколько вопросов. Не только для меня, но и для себя тоже. Если не ошибаюсь, то вас хотят крупно подставить. Честно говоря – мне все равно, что с вами будет, но мне нужно разобраться в этом гадюшнике, и вы мне поможете.
Он обдумывал мои слова несколько минут и наконец кивнул:
– Спрашивайте.
Глава 31
– Вы видели эту записку до того, как вам ее показала ваша жена?
– Нет, – твердо ответил Кирсанов.
Интересно, говорит он правду или врет? Он заметил недоверие на моем лице и повторил:
– Я действительно не получал этой записки. Понятия не имею, откуда она взялась и каким образом попала к моей жене.
– Она написана рукой Саши и адресована вам. Вы же ее читали.
– Читал.
– Не понимаю, зачем писать записку и оставлять ее у себя, – задумчиво протянула я, разглядывая клочок бумаги перед собой. – А где вы были в тот вечер, точнее – ночь?
– Какая разница, если Саша жива-здорова.
– Я уже пыталась дать вам понять, что это не так. Вы действительно ничего не понимаете или притворяетесь?
Кирсанов плотно сжал губы и взглянул на меня почти с ненавистью. Я выдержала взгляд.
– Если у вас есть доказательства того, что Саша мертва, то почему бы вам просто не пойти в милицию и не сообщить там все, что вам известно? – спросил он неприязненно.
– Удивительно, до чего вам не терпится оказаться за решеткой, – фыркнула я. – Но если вы настаиваете, я, конечно, пойду. Похоже, у вас нет алиби, а те, кто вознамерился от вас избавиться, найдут способ подбросить улики куда надо. Даже если им придется их выдумать.
Такой расклад его явно не устраивал. Он постарался справиться с раздражением и выжидательно посмотрел на меня.
– Так где вы были, господин Кирсанов?
– Я был на деловой встрече, – устало сказал он.
– Так в чем же дело? Вы – вне подозрений. Ваши партнеры подтвердят это, и порядок. Но тогда я ничего не понимаю…
– Да нет, все правильно. И это лучшее доказательство ваших предположений. – Его заявление прозвучало для меня полной неожиданностью.
– Те, с кем я встречался той ночью, не захотят связываться с милицией. Кроме того, если я заявлю, что встречался с кем-то из них лично, то на моей карьере можно смело ставить крест. Что так, что эдак. Получается, что у меня и в самом деле нет алиби.
Он серьезно задумался. Морщины на его лице стали заметно глубже. Но он не сдавался. Это вызывало мое уважение.
– Если я правильно поняла, вы встречались с бандитами?
Он поморщился.
– Просто деловые люди.
– Понятно. Но если вы не хотели, чтобы о встрече стало известно, то наверняка держали все в секрете. Как же кто-то посторонний мог узнать о том, где и с кем вы проводите время?
– Именно об этом я и думаю, – признался он. – Кроме моего личного телохранителя, о встрече не знал никто.
– Он, разумеется, вне подозрений? – Помимо воли вопрос прозвучал немного насмешливо.
– Да, он вне подозрений. Я знаю его много лет. Он надежный и преданный человек. Ваша ирония неуместна.
– Вы меня удивляете. Судя по тому, как многого вы достигли и через что вам наверняка пришлось перешагнуть, вы все еще верите в чью-то преданность?
– Оставим это, Лиза. Мои убеждения – это мое дело.
– Но ведь кто-то же вас предал? – отчаянно воскликнула я. – Может быть, Вика что-то слышала и проболталась?
– Не говорите глупостей. Жена ничего не смыслит в моих делах. Ее интересует только результат, но никак не сам процесс.
– Тогда это все-таки ваш телохранитель, – упрямо повторила я.
– Оставьте, наконец, в покое Вениамина, – рявкнул он.
– Вениамина? – Я привстала в кресле. – Его так зовут?
– Да. Вы что, знакомы?
– Еще не знаю. Редкое имя. У него есть какое-нибудь прозвище?
Он посмотрел на меня непонимающими глазами и молчал.
– Так есть? – нетерпеливо спросила я.
– Да. Что в этом странного?
– Какое, черт побери?! – воскликнула я.
– Да что вас так взволновало?! Обычная кличка. Ничего особенного. Ребята зовут его Венчик… Что с вами?
Я похолодела. Что же происходит? Венчик, тот самый придурок, который напал на моих друзей и издевался надо мной, – личный телохранитель Кирсанова. Мне стало по-настоящему плохо.
Я посмотрела на Кирсанова. Выражение растерянности сделало его немного забавным, но мне было не до смеха.
– Вы не могли бы вызвать вашего телохранителя? – попросила я, немного заикаясь, сама не понимая, зачем мне это понадобилось.
Кирсанов пожал плечами, но просьбу выполнил и приказал секретарше разыскать Вениамина.
Она зашла в кабинет через несколько минут. По ее лицу было ясно, что Венчика она не нашла.
– Владимир Иванович, – виновато проговорила она. – Вениамин Ильич куда-то отлучился. Его не могут найти.
– Как это отлучился? – повысил голос Кирсанов. – Почему не предупредил?
– Я не знаю, – пролепетала она.
– Идите и продолжайте искать. Позвоните на мобильник, проверьте домашний телефон. Вас что, учить надо? Он мне нужен. Так найдите его!
Девица слиняла. Мы остались вдвоем.
– Может, объясните мне, что происходит? – мрачно спросил он.
– Всенепременно. Но на девушку вы осерчали зря. Жаль вас разочаровывать, но мне кажется, что вашего телохранителя найти не удастся.
– Это мы еще посмотрим.
Тогда я рассказала ему о своих приключениях в лесу и дома, благоразумно опуская кое-какие подробности.
– Я думала, что за всем этим стоите вы, – добавила я, – но, похоже, я ошиблась.
Если он и был удивлен, то виду не подал, только молчал несколько дольше, прежде чем сказать:
– Вы удивили меня, Лиза. Все это звучит невероятно. Но самое странное: кто мог использовать Вениамина? Чтобы перекупить его, понадобились бы огромные деньги. Ради чего?
– Не знаю, но очень хочется выяснить.
– У вас есть еще ко мне вопросы? Я хотел бы остаться один.
– Есть, Владимир Иванович. Так что извините.
Он обреченно кивнул, и тогда я спросила:
– Вы знали о том, что у вашей первой жены есть ребенок?
– У вас с головой все в порядке? – удивился он. – Конечно, знал. Андрей – мой сын, и вам это прекрасно известно.
– Я говорю не об Андрее. Неужели она вам не рассказывала, что у нее был другой ребенок, которого она потеряла.
– Нет, – медленно ответил он. – Но, если так, то вам-то откуда это известно?
– Не все сразу. У меня еще есть вопросы.
Его покоробило от моей наглости, но он снова промолчал.
– Вы встречались с первым мужем Елены Николаевны? – задала я вопрос, ответ на который был для меня сейчас важнее всего.
– Нет. В этом не было необходимости. Меня интересовала только Елена.
– И вы даже не видели его фотографии? – спросила я, не в силах скрыть разочарования.
– Нет. А почему вас это огорчает? И зачем вам понадобился муж моей первой жены? Он умер много лет назад. Вы так осведомлены о жизни моей семьи, что наверняка знаете и об этом.
– Знаю. Но мне просто необходимо увидеть его лицо, – пробормотала я.
– Но для чего?
– Владимир Иванович, я, наверное, кажусь вам навязчивой и не очень воспитанной. – Он многозначительно хмыкнул. – Поверьте, это не так. Я не могу вам всего рассказать, но это действительно очень важно. Уже погибли люди, и может пострадать кто-то еще. Я отдала вам важную улику, тем самым показав, что играю честно. Я надеялась, что вы в ответ поможете мне. Но я ошиблась. Извините. Я пойду.
Я встала и направилась к двери, не очень-то представляя, что теперь делать. Он окликнул меня:
– Стойте, ненормальная.
Я посмотрела на него.
– Не знаю, что вы затеяли, но в одном вы правы. Вы оказали мне услугу, и я должен попытаться вам помочь.
– Каким образом?
– У Елены остался архив. Письма, бумаги, фотографии. После ее смерти я не прикасался к ним. Если хотите, мы поедем сейчас ко мне и попробуем отыскать какую-нибудь фотографию Елениного мужа.
– Спасибо.
– Не стоит. Просто я привык платить по счетам.
Глава 32
– А как вы догадались, что именно я побывала в вашем доме? – спросила я, сидя в той самой комнате, где совсем недавно пряталась под кроватью.
– Я не сразу понял, что это вы. Просто любого нового человека в моем доме обязательно проверяют. Тем более, вы появились неожиданно. Ну а когда в своей машине вы сняли парик – мои мальчики сразу же доложили мне об этой странности. У вас очень приметные волосы, так что догадаться было нетрудно. Потом я поднялся сюда и на всякий случай заглянул под кровать. Разумеется, записки на месте не оказалось. Вот, собственно, и все.
– А почему вы не попытались отобрать ее у меня?
– А почему вы не попытались отобрать ее у меня?
– А зачем? Я был уверен, что с Сашей все в порядке.
Я кивнула и посмотрела на большую картонную коробку, стоявшую посреди стола. Все это время я старательно оттягивала тот момент, когда мне придется ее открыть. Теперь этот момент настал. Может быть, сейчас я узнаю правду?
Я не могла до конца понять, действительно ли мне этого так хочется? Как знать, понравится ли мне то, что я увижу?
Как бы там ни было, пора начинать. Вопросительно глянув на Кирсанова, я протянула руку и открыла коробку.
Она была наполовину пуста. Вся жизнь взрослой женщины с ее переживаниями, любовью, радостями и огорчениями была передо мной, заключенная в этих старых бумагах и черно-белых фотографиях.
Я осторожно достала первую пачку и начала перебирать листы. У меня было неприятное чувство, словно я подсматриваю в замочную скважину. Пусть эта женщина мертва, мне все равно было неловко лезть в ее жизнь.
Кирсанов сидел рядом, не помогая, но и не мешая мне. Он вообще никак не реагировал на мои действия, думая о чем-то своем. Сначала я то и дело косилась в его сторону, но скоро увлеклась настолько, что перестала замечать его присутствие.
Фотографий было мало. Мне пришлось перерыть кучу бумажек, пока я не отыскала два небольших альбома. Сложив остальное обратно в коробку, я открыла старомодный плюшевый переплет одного из них.
Здесь не обнаружилось ничего из того, что могло бы меня заинтересовать. Зато было много фотографий, связанных с детством Елены Николаевны. Рядом с ней то и дело попадалась хорошенькая, курносая, белокурая девочка. Только на более поздних снимках я узнала в ней Ольгу Дмитриевну. Они действительно были неразлучны.
Закрыв первый альбом, я принялась за второй. Сердце часто колотилось. Кирсанов тоже заинтересовался и внимательно следил за мелькающими снимками.
Я просмотрела альбом дважды, но не обнаружила ни единого намека на фотографию первого мужа. Это меня сильно удивило. Я беспомощно уставилась на Кирсанова, словно он знал, куда они все подевались.
– Странно, но его здесь нет, – пробормотала я растерянно.
– Не может быть. Вы, наверное, не заметили.
– Да я внимательно все просмотрела. Нет ни одной фотографии, где ваша жена была бы вдвоем с мужчиной. И отдельных мужчин тоже нет. Только несколько групповых снимков. Вот здесь, возле реки, и еще вот этот, кажется, возле университета. И это все.
Кирсанов забрал у меня альбом и внимательно просмотрел его.
– В самом деле. Довольно странно. Групповые снимки не в счет: народу на них много, а качество препаршивое. Мальчика от девочки не отличишь. Ерунда какая-то. Зачем Елене понадобилось избавляться от его фотографий? Может быть, их не было? Что, если он просто не любил фотографироваться?
– Даже если и так, то хотя бы свадебное фото должно было остаться.
– Вы правы. Думаю, что оно есть в альбоме.
– Ерунда. Ничего подобного. Я смотрела внимательно.
– А что вы скажете вот об этом? – спросил Владимир Иванович, открывая альбом снова и показывая мне фото своей жены в белом платье.
– Какая же это свадебная? – возмутилась я. – Она какая-то неполноценная… Подождите. Ну конечно. Она же обрезанная! Вот здесь, слева, явно кто-то стоял. Остался кусочек рукава. Вы думаете, это он?
– Что тут думать, – пожал плечами Кирсанов. – Разве вы удовольствуетесь рукавом?
– Да уж. Толку от него никакого. Значит, Елена Николаевна выкинула его фотографии?
– Получается – так. Только не понимаю, что это на нее нашло?
– Может, она на него обиделась? – предположила я.
– Даже если и так. Елена была разумной женщиной и не стала бы кромсать фотографии, как последняя истеричка.
«Ага, – подумала я. – Ты еще не знаешь, на что была способна твоя разумная женушка». Для меня такой поступок Елены Николаевны вовсе не казался странным. Удивляло только то, как ей удалось скрывать свой характер от Кирсанова. Тем не менее я не стала брать на себя неблагодарную роль разоблачителя и промолчала, делая вид, что соглашаюсь с ним.
Разглядывая второй альбом, я обратила внимание на то, что некоторые страницы в самой середине были пусты. Чуть более светлые места в середине говорили о том, что здесь долгое время были вставлены фотографии. Наверное, именно те, на которых был ее муж.
Какая-то смутная догадка всплыла на секунду, но я так и не успела за нее зацепиться. Что-то, связанное с пустыми страницами…
Помотав головой, я закрыла альбом и положила его обратно в коробку, поверх остальных бумаг.
– Ну что ж, и здесь мне ничего не обломилось, – глубоко вздохнула я. – Но все равно спасибо.
– Не за что, – поднялся Кирсанов, протянул мне руку и неожиданно добавил: – Вы гораздо симпатичнее, чем кажетесь на первый взгляд.
Я остолбенела, но ответить не успела. Дверь комнаты отворилась, и в спальню ворвалась Вика. Заметив меня, она округлила глаза:
– Ты что здесь делаешь?
Я открыла было рот, но Кирсанов меня опередил, заявив:
– Лиза пришла ко мне за консультацией. Она собирается открыть счет в нашем банке. Я объяснил ей, как это сделать.
Конечно, Вика ему не поверила и уставилась на меня, ожидая объяснений.
– Ты в самом деле хочешь открыть счет? – требовательно спросила она.
– Я… Ну, в общем… Конечно, хотелось бы… Короче, да, – промямлила я и неожиданно для себя покраснела.
– Ты что, разбогатела? – презрительно осведомилась Вика. Ну что с нее возьмешь. Совсем баба от ревности помешалась. Поэтому я не стала отвечать ей грубостью, а просто пожала плечами и сделала попытку исчезнуть.
Исчезнуть мне, однако, не удалось. Кирсанов удержал меня и строго взглянул на свою супругу:
– Вика, ты видишь – у меня посетитель. Подожди меня внизу. Когда я закончу, я тебя позову.
Вика побледнела от его слов, как от пощечины, но вышла, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла.
– Круто вы с ней, – не удержалась я. Он глянул на меня так, что отбил всякую охоту продолжать. – Мне в самом деле пора, – засобиралась я.
– Еще минуту.
– Да?
– Вы действительно думаете, что Саша мертва?
– Я в этом уверена. Больше того, я знаю, где ее тело, и у меня есть свидетель.
– Вот как? Я, честно говоря, хотел бы убедиться в том, что вы говорите правду. Где ваш свидетель и кто он?
– Вы лихо начали! – рассмеялась я. – Я не обещала вам, что открою все карты.
– Вы не понимаете, во что ввязались. – Он явно не разделял моего веселья. – Одной вам не справиться. Кроме того, это касается и меня тоже. Я хочу быть уверен в своей безопасности. Я готов вам помочь, но мне надо знать ситуацию, чтобы это сделать.
– Чего вы хотите?
– Для начала я хочу убедиться, что ваш свидетель не наделает глупостей. То, о чем знают двое, уже не тайна. Ваш свидетель может рассказать о своей находке, подставив меня и вас.
– Этого не случится. Ее нет в городе.
– Ее? Еще одна женщина? – ужаснулся Кирсанов.
– А что в этом плохого?
– Мне надо немедленно с ней встретиться. Чем быстрее, тем лучше. А потом я сам позабочусь о вашей безопасности. Где она?
Я понимала, что он прав. Но продолжала упираться:
– Я не могу вам этого сказать, но обещаю, что к завтрашнему утру привезу ее в город. Это вас устроит?
– Нет. Я предпочел бы держать ситуацию под контролем с этой минуты, но вижу, что у меня нет выбора. Вы все-таки чертовски упрямая особа и самоуверенная к тому же.
– Надеюсь, что это комплимент, – скривилась я. – Завтра я приведу вам свою свидетельницу.
Кирсанов настоял, чтобы домой я добиралась на его машине. Шофер оказался исполнительным, но за всю дорогу не сказал ни слова. Впрочем, я заметила это только возле своего дома, так как уснула прямо в машине.
Глава 33
Чтобы выполнить свое обещание, мне пришлось выехать в деревню рано утром. Как назло, зарядил дождь. Хмурое небо нагоняло тоску, и перспектива провести несколько часов за рулем приводила меня в дрожь.
Мне удалось немного поспать, но голова все равно трещала. Не спасал даже крепкий кофе. Выпив дома большую чашку, я прихватила с собой целый термос, но теперь сомневалась, что этого хватит.
Улицы были пусты. Выходной в летний день, да еще дождь и раннее утро. Я внимательно поглядывала на дорогу, но за мной никто не следил. Наконец, я успокоилась и увлеклась своими мыслями.
Миновав пост ГИБДД на выезде из города, я остановилась у обочины и достала термос. Глаза слипались и клонило в сон. Я отвинтила крышку, налила в нее кофе и маленькими глотками стала его пить, разглядывая причудливых птиц на термосе.
Термос был очень старым, большим, а потому не слишком удобным для того, чтобы таскать его с собой в поездках. В машине – другое дело, но у моих родителей, от которых он достался мне как бы в наследство, раньше не было машины. По этой причине мать приспособилась хранить в нем заварку и даже прилепила по этому поводу бумажку с надписью «ЧАЙ». От старости бумажка скукожилась и пожелтела, а сейчас я заметила, что она вот-вот отвалится. Я решила ускорить процесс и отодрала ее принудительно.