— И долго вас ждать, дамы? — раздался голос Марата откуда-то снизу.
— Идем! — спохватилась старая дама и, опираясь на руку Анны, пошла к лестнице.
— Представляю вам, дамы и господа, Анну — знакомую моего внука из России, — громким голосом произнесла Ариадна, — простите за задержку, мы пудрили носики.
Аня выдавила из себя подобие улыбки и замерла. Прямо на нее смотрела девушка, словно сошедшая с полотна Рафаэля «Рождение Венеры». Стройная, с чистой, нежной кожей, словно из дорогого фарфора. Огромные прозрачные глаза цвета родниковой воды, светлые вьющиеся волосы, мягко струящиеся по ее плечам и достигавшие тонкой талии. Прелестное лицо с губами самой зовущей формы, стройные ноги с тонкими лодыжками и изящные кисти рук.
— Инга, — представилась девушка с легким акцентом, тоже весьма внимательно рассматривая Аню.
Анна только кивнула в ответ, так как, слегка ошалев, забыла, как ее зовут. Спасибо Ариадне Львовне — она ее представила. Рядом с Ингой, внешность которой била все рекорды, сидели Эрвин, затем Марат, потом молодая женщина с пышными формами и девушка с двумя маленькими хвостиками ярко-рыжих волос, чем-то напоминавшая чертика из табакерки.
— Сильвия, — представилась полная женщина с сильным акцентом, от чего сразу стало понятно, что она не русская.
— Моя медсестра, — пояснила Ариадна, — что бы я без нее делала? — задала она риторический вопрос. — Уже долгое время она мне и сиделка, и друг, и член семьи. А вот эта рыженькая бестия — мой биограф. Человечек весьма профессиональный, журналистка, которая помогает мне писать книгу о судьбе эмигрантов и заодно терпит все мои капризы и чудачества. Зовут эту героическую девушку, которая даже выучила русский язык, Остерия.
Рыжая журналистка рассмеялась.
— Я брала уроки у Ариадны и счастлива этим. Русский язык как труден, так и замечателен. Ваша страна огромна.
— Да, это так… — каким-то пластмассовым голосом ответила Анна.
В столовой интерьер был очень лаконичным и удобным. Пол выложен плиткой под старинный камень желто-бирюзового цвета, стены покрашены в светлый тон, а вот над потолком рабочие, вернее настоящие художники, изрядно попотели. Он был расписан мелкими трудоемкими фресками, как в Ватикане. Огромная круглая люстра из черной стали с белыми выпуклыми плафонами под старину как нельзя лучше подходила к этой столовой. Эрвин встал и, проявляя чудеса галантности, помог сесть на стул своей бабушке, а затем и Анне. Его лицо при этом было абсолютно бесстрастным. Точнее, оно оставалось бесстрастным, пока он не смотрел на Ингу, а при взгляде на нее в его глазах появлялась безграничная нежность, забота и, как показалось Анне, любовь. У нее даже все поплыло перед глазами.
«За кого он меня принимает? Зачем он привез меня сюда? Играть роль глупой русской непорочной девы, пока он сохнет от страсти к этой красотке? Аня, возьми себя в руки! Что это со мной?! Неужели я ревную?! Какая глупость! Такие низменные чувства не для меня! Этого не может быть! Вернее, только этого мне и не хватало! Я его знать не знаю, как я могу испытывать такую ревность?» Эти мысли со скоростью света проносились в голове Анны.
— Вы что будете? — Громкий вопрос вырвал Анну из омута ее дум. Как оказалось, этот вопрос обращали к ней уже не раз, пока вывели ее из забытья.
— Я? Да я с утра мало ем…. Только кофе… — растерянно ответила Анюта и, встретившись взглядом с самыми красивыми глазами на свете, потеряла дар речи.
— Нет, здесь так не принято, у нас принято завтракать на убой, а вот ужин отдать врагу, — возразила Ариадна Львовна.
Аня с большим трудом оторвала взгляд от лица Эрвина и посмотрела на стол. Такое изобилие еды она видела только в лучших ресторанах на свадьбах богатых друзей. Яйца присутствовали во всех своих ипостасях: сваренные вкрутую, дымящиеся и скворчащие на чугунных мини-сковородочках в виде яичницы-глазуньи и омлета. Мюсли нескольких видов, розетки с разным вареньем и джемами, медом и сметаной. Целая гора булочек и пирожков, «пизанская башня» из тонких блинчиков, румяные оладушки. Мясная нарезка поражала воображение своим ассортиментом: от вареной и копченой колбасы с включениями — оливками, грибами до ветчины с кусочками сыра. Сыры различного цвета и конфигурации лежали на больших желтых тарелках с россыпью винограда и орехов. Две хрустальные вазы ломились от фруктов всем известных и экзотических, которые Аня увидела впервые. Краем глаза она заметила еще десертный столик с тортами и пирожными. Ей стало дурно.
«А еще говорят о русском застолье и обжорстве, — подумала она, — да если бы москвичи так завтракали, то метро бы встало. У нас все девчонки утром хорошо если успеют чашечку кофе глотнуть, а тут… Конечно, какой потом ужин? Прийти бы в себя до следующего утра! Или в реанимации вечером окажешься с заворотом кишок!»
— Ты не стесняйся, Аня, бери все, что хочешь, — предложила Ариадна.
— Я не обманывал, очень хлебосольный дом! — заявил Марат с набитым ртом.
— Молчи, балабол! Эрвин, обслужи гостью, — попросила бабушка.
Эрвин наконец оторвался от созерцания отсутствия изъянов на лице Инги и, подойдя к Анне, склонился над ней.
— Что будем кушать?
— Цианиду бы… — сквозь зубы прошипела она, улыбаясь Ариадне и сразу же поймав на себе настороженный взгляд Инги. А было от чего насторожиться! Аня ощутила, как его волосы касаются ее щеки.
— Ни цианида, ни мышьяка нет, — ответил он, улыбаясь одними глазами.
— Тогда кофе и…
— И?
— И… какое-нибудь пирожное, — взмолилась Аня, совершенно не привыкшая есть такими порциями с утра.
Эрвин не сдержался и положил на ее тарелку еще черешни, персик и малину. А творожный йогурт Анна составила с тарелки в сторону, так как не ела творог.
— Может быть, Аня не ест, потому что бережет талию? — вслух предположила Инга, у которой талия была совершенна.
Это была первая фраза, которую Инга адресовала Анне, тем самым обозначив, что ничего хорошего от нее ждать не приходится.
— Да, я на диете, — согласилась Анна, чтобы от нее отстали.
— Отстаньте, господа, от девушки! — подала голос биограф Ариадны, за что Анна была очень ей признательна.
— А как вы познакомились с Эрвином? — спросила журналистка, за что Аня тут же потеряла расположение к ней.
— В Москве… — туманно ответила Аня, пытаясь найти поддержку в темных глазах Эрвина.
— Понятно, а как? Это так интересно! — не сдавалась журналистка.
— Мы познакомились очень романтично, — пришел Ане на помощь Эрвин, — на улице…
— Да, я попала под его машину, — добавила Аня, постепенно сатанея.
— Ой! — воскликнули Ариадна и Сильвия.
— Ничего страшного! Я отделалась парой царапин. Зато Эрвин показал свою джентльменскую натуру. Он выбежал из машины, поднял меня на руки, тут-то нас и закрутило… Помнишь, Эрик?
— Эрик? — сглотнула Ариадна.
— Это я его так на русский манер называю, — ответила распоясавшаяся Анна, — все-таки классный у вас завтрак. Словно приготовленный для книги рекордов Гиннесса «лучший завтрак в мире».
— Спасибо. Австрийцы калорийно едят, — ответила Ариадна Львовна.
Анна почувствовала, что несколько суховатое пирожное застряло у нее в горле, потянулась к кувшину с компотом и налила себе в стакан, опередив Эрвина. Уже допивая, она поняла, что это не компот, а домашнее вино. Сидящие за столом с удивлением смотрели на нее.
— За хозяйку дома! — запоздало ответила на их немые вопросы Анюта, шумно выдыхая.
Инга заулыбалась, чувствовалось, что любой промах Ани она воспринимает как бальзам на душу.
— А у меня такой вопрос, — вдруг выдала неожиданно для себя Аня, — я приехала сюда со своим женихом, а здесь какая-то девушка претендует на него. Я не поняла, милый? Я ведь буду ревновать! Ты же знаешь что в ревности я — дикая кошка! Помнишь ту крашеную блондинку, у которой я вырвала клок волос и разодрала черные чулки?
Эрвин поднял на Аню смеющиеся глаза.
— Здесь это ни к чему. Мы с Ингой просто друзья. Мы знаем друг друга с детства.
— То есть она тебе уже надоела? — уточнила Аня, слизывая с пальца крем.
— Я бы этого не сказала! — вспыхнула Инга. — Я очень хорошо знаю Эрвина, и мы часто созваниваемся. Что-то Эрвин ничего мне не говорил о том, что собирается жениться. А уж мне бы он точно рассказал, я же друг детства! — промурлыкала Инга, показывая свои коготки.
— А мы недавно познакомились, — ответила Аня, подмигивая Эрвину и растягивая рот в улыбке, — это была внезапная страсть!
— Понятно, что вы делали на трассе, — побледнела Инга.
— Девочки, прекратите! — повысила голос Ариадна Львовна. — Так черт знает до чего можно договориться.
— Это все она! — показала пальцем на соперницу Инга. — Я им не верю! Они не влюблены.
— За хозяйку дома! — запоздало ответила на их немые вопросы Анюта, шумно выдыхая.
Инга заулыбалась, чувствовалось, что любой промах Ани она воспринимает как бальзам на душу.
— А у меня такой вопрос, — вдруг выдала неожиданно для себя Аня, — я приехала сюда со своим женихом, а здесь какая-то девушка претендует на него. Я не поняла, милый? Я ведь буду ревновать! Ты же знаешь что в ревности я — дикая кошка! Помнишь ту крашеную блондинку, у которой я вырвала клок волос и разодрала черные чулки?
Эрвин поднял на Аню смеющиеся глаза.
— Здесь это ни к чему. Мы с Ингой просто друзья. Мы знаем друг друга с детства.
— То есть она тебе уже надоела? — уточнила Аня, слизывая с пальца крем.
— Я бы этого не сказала! — вспыхнула Инга. — Я очень хорошо знаю Эрвина, и мы часто созваниваемся. Что-то Эрвин ничего мне не говорил о том, что собирается жениться. А уж мне бы он точно рассказал, я же друг детства! — промурлыкала Инга, показывая свои коготки.
— А мы недавно познакомились, — ответила Аня, подмигивая Эрвину и растягивая рот в улыбке, — это была внезапная страсть!
— Понятно, что вы делали на трассе, — побледнела Инга.
— Девочки, прекратите! — повысила голос Ариадна Львовна. — Так черт знает до чего можно договориться.
— Это все она! — показала пальцем на соперницу Инга. — Я им не верю! Они не влюблены.
— Я сейчас прекращу все сплетни и разговоры, и мы больше никогда не вернемся к этому вопросу, — сказал Эрвин, подошел к Анне, поднял ее со стула и, крепко обняв, поцеловал в губы, да так, что у нее отнялись ноги и руки, она не смогла повторно влепить Ламару пощечину.
— Браво! — возликовала хозяйка дома.
— У нас все хорошо, бабушка. Мы очень любим друг друга и будем счастливы вместе, — сказал Эрвин, не обращая внимания на потрясение Ани.
Инга выскочила из-за стола и упорхнула из комнаты со скоростью звука.
— Вау! Какие страсти! — заблестели глаза у рыжей журналистки.
— Бедная девушка, — покачала головой Сильвия, — она так влюблена…
— Эрвин, по-моему, ты должен пойти за Ингой, — повернулась к внуку Ариадна.
Он повиновался, и за столом воцарилась тишина.
— Я приглашаю тебя, Анна, поехать со мной на работу, — сказала Ариадна.
— На работу? Серьезно?! Вы идете на работу?!
— Конечно! Я уже сказала тебе, что буду жить, как жила, до последней минуты. — Ариадна вытерла рот бумажной салфеткой.
— Я с удовольствием, — согласилась Аня, которая после поцелуя Эрвина была готова лететь хоть на Луну, лишь бы не оставаться с ним наедине.
— Вот и славно! Я покажу тебе наш семейный бизнес, и заодно разрядим обстановку в доме, — понизила голос старая дама, увлекая за собой Анну.
Глава 7
Анну поразило, что старая дама сама сидит за рулем красного спортивного автомобиля. С одной стороны, это было чудесно, а с другой — Анна испытала настоящую панику, вспомнив о болезни Ариадны и о том, что ее накололи утром какими-то лекарствами. Короче говоря, жизнь Анны полностью зависела от взбалмошной старушки.
— Конечно, то, что ты увидишь, далеко не весь наш семейный бизнес. У Эрвина целая империя, огромный капитал. Умный мальчик во много раз приумножил деньги моего мужа, но виноделие, если ты живешь в винодельческом районе, навязано нам вековыми традициями. Здесь каждый дом делает свое вино, и пьют его в молодом состоянии. Веселье длится, пока есть вино, затем плавно перетекает в другой дом, в котором еще сохранились запасы, так что это очень важно. Скажу по секрету, виноградники нашей семьи очень хороши, они растут на более выгодных, южных склонах гор, и молодое вино у нас всегда держится долго. Этот бизнес нельзя продавать, поэтому после смерти мужа им занялась я. У Эрвина и так дел невпроворот. Хотя… скоро ему все равно придется этим заняться. Я могу посвятить тебя в тонкости этого дела, как когда-то меня мой муж, и ты сможешь помочь своему Эрвину, — посмотрела на нее Ариадна.
И вот тут-то Анне стало по-настоящему страшно не из-за крутого поворота, в который Ариадна еле вписалась. А из-за того, что они так жестоко обманывают пожилую женщину. Ведь никакой любящей жены рядом с Эрвином не будет, как только старушка отойдет в мир иной. Сейчас эта дама хочет передать Анне любовь к семейному делу и знания, и все это впустую.
Ариадна между тем продолжала:
— Весь этот район винодельческий, здесь собираются горожане и просто-таки упиваются, только не как в России водкой, а молодым вином.
— А почему вы не выдерживаете вино? — спросила Анна.
— Люди любят молодое, — ответила Ариадна.
— Я имею в виду, вино совсем не выдерживают? — спросила Аня, про себя решая, пристегнуться ей, чтобы не вылететь в лобовое стекло, или не пристегиваться, чтобы потом облегчить работу спасателям.
— Некоторую, совсем малую, часть выдерживают, даже делают коллекционное вино, но это незначительный процент. Наш конек — именно молодое вино! — с гордостью ответила Ариадна.
Она остановила машину на специальной заасфальтированной площадке с маленьким заборчиком, вокруг металлических стержней которого был обвит зеленый плющ.
— Приехали! Это трактир нашей семьи, можешь осматриваться, задавать любые вопросы… К обеду привезут группу туристов. Присоединяйся к всеобщему веселью, окунись в нашу атмосферу! — И хозяйка дома так же неожиданно ее бросила, как и пригласила с собой.
У Ани было достаточно времени, чтобы она смогла осмотреться. Трактир представлял собой большой трехэтажный дом в типично австрийском стиле. Каменный домик кремового цвета с деревянной крышей, ставнями и балкончиками, вернее подоконниками, предназначенными только для цветов. Поэтому весь дом радовал глаз обилием живых цветов ярких расцветок по всему фасаду. Лучшего украшения и не найти. Внутри тоже было все оформлено под сельский стиль: обилие дерева и никаких изысков, как, впрочем, и в соседних трактирах. Это был такой образ жизни, и вино и еда были дешевыми — для привлечения большого количества людей. Анна беспрепятственно проникла на кухню и поздоровалась с работниками. Люди были очень доброжелательные, и, похоже, их предупредили о приезде постороннего человека. Гостья совершенно спокойно общалась со всеми на немецком языке, и ее сразу взяла под свое крыло молодая девушка по имени Виолетта, не перестававшая щебетать.
— Очень приятно с вами познакомиться! Я так рада! Так рада! Что у нас тут только про вас не говорили! Что не говорили!
Аня оценила простую и очень функциональную обстановку на кухне, в то же время вся техника, облегчающая труд людей, была продуктом самых высоких технологий. Работников на кухне вместе с шеф-поваром, посудомойщиком и помощниками было шестеро. В плетеных корзинах лежали всевозможные овощи и фрукты, напоминавшие восковые, потому что они были все отличного качества. Отборный лук и чеснок толстыми связками висели под потолком как украшение. А над рабочим столом повара повис большой окорок, и на полке красовалось несколько головок сыра. Левую сторону кухни занимала пара огромных холодильников с металлизированной облицовкой. Аня не почувствовала никакого запаха, кроме едва уловимого и очень приятного аромата каких-то специй. Не наблюдалось никакой суеты, каждый занимался своим делом на своем месте. В больших кастрюлях такой чистоты, что казалось, будто они из зеркал, что-то варилось, тушилось, на маленьких сковородках что-то жарилось, вытяжки по всему периметру плит бесшумно забирали всю гарь от приготовления еды. Аня просто-таки засмотрелась и не сразу ответила Виолетте.
— Почему обо мне говорили? — спросила она.
— Как же… прошел слух, что Эрвин привез невесту! Мы тут все так переполошились, так занервничали, — смутилась Виолетта, что нельзя было не заметить.
— Почему? Можно спросить? — поинтересовалась Аня.
— Виолетта, принеси охлажденную утку, — попросил шеф-повар — розовощекий мужчина, компенсирующий недостаток роста огромным колпаком. Сказано это было весьма дружелюбным тоном, только Аня поняла, что ее любезно попросили не мешать работать.
— Ладно, я пойду, — сказала она Виолетте, — где сейчас может быть госпожа Ламар?
— О… на втором этаже, в своем кабинете, но, когда она занята цифрами, то есть бухгалтерской работой, ее лучше не тревожить. Доставалось даже Эрвину — любимому внуку! Один раз Ариадна Львовна сутки провела за сведением какого-то баланса. На все предложения Эрвина ей помочь хозяйка отвечала гордым отказом. Знаете почему? В жизни не догадаетесь! Ариадна сама говорит, что никогда не дружила с цифрами, но на старости лет именно они помогают ей тренировать мозг и память! Так и говорит: для тела — зарядка, для мозгов — бухгалтерия! А ведь она права! Был у меня один друг — экономист, за которого я даже вышла замуж и прожила с ним пять лет. Ну и вот, когда мы развелись, он так мастерски делил имущество! Просто виртуоз своего дела! Он помнил без записей в блокноте и в телефоне, в каком году, на какое торжество и что он мне дарил, сколько ложек и вилок купил он и сколько тарелок разбила я! — рассмеялась Виолетта и, поймав на себе нетерпеливый взгляд шеф-повара, побежала к холодильнику.