- Верно, но пока мы все это делаем, враг может достичь цеди.
- Не спорю, может произойти и так. Наша задача — не допустить этого. Все зависит от быстроты нашей контратаки. Чем мы располагаем? Объект на 112-м километре шоссе № 4 — военное строительство. Следовательно мы знаем, куда направляет свое внимание враг, и имеем возможность усилить охрану строительства. Перехватив вторую радиограмму, мы установили, хотя и приблизительно, место, где находится их радиопередатчик. И, наконец, в наших руках сторож Здренгя.
- Из него не вытащишь ни слова, — произнес Лучиан.
- Согласен, это закоренелый шпион. Он пытается выиграть как можно больше времени для своих сообщников, действующих на свободе.
- Это верно, — согласился Лучиан.
- Но верно и то, — продолжал Панаит, — что Здренгя был пойман на месте преступления. Следовательно, ему нечего отрицать и не за что цепляться. Проще говоря, его карта бита. Поэтому мы начнем его допрос сейчас, немедля. Может быть, арестованный кое в чем поможет нам. Приготовьте дело.
Майор нажал кнопку звонка.
- Приведите арестованного, — приказал он появившемуся в дверях часовому.
* * *Здренгя тяжело опустился на стул, предложенный ему майором. Потирая подбородок, он исподлобья смотрел на двух офицеров госбезопасности. Они были гораздо моложе его, а Здренгя не любил иметь дело с людьми более молодыми, чем он сам.
- Ваше имя, фамилия? — услышал он твердый голос майора.
- Здренгя Тудор.
Лучиан, сидевший рядом с майором, начал стенографировать допрос.
- Настоящее имя?
- Это и есть настоящее, — уныло подтвердил арестованный. — Я хочу сказать, гражданин майор, что я много думал и решил дать полные показания. Прошу отметить это в протоколе допроса, а также мою просьбу к суду о снисхождении.
- Хорошо, — ответил Панаит. — Мы учтем ваше желание. Итак, еще раз ваше имя и фамилия.
- Здренгя Тудор.
- Кличка?
- Американцы называли меня «Старик», а англичане «Турок».
- Когда вы были завербованы в иностранную разведку?
- Англичанами в 1943 году, а с 1944 года я стал передавать информацию американцам.
Решив во что бы то ни стало сохранить жизнь, Здренгя начал рассказывать о себе все. Он родился и провел детство в портовом городе Браила. Четырнадцати лет бежал из дому в угольном трюме парохода, шедшего в Стамбул. Турецкая полиция арестовала его в тот момент, когда он хотел украсть чемодан. Три года Здренгя провел в исправительной тюрьме, а потом долго жил в нищете. В 1937 году он обосновался в Констанце, выполняя любую работу, попадавшуюся под руку.
Вечно нуждаясь в деньгах, Здренгя однажды познакомился с торговым агентом неизвестной национальности, который предложил ему собирать сведения о военных судах, швартовавшихся в констанцском порту. Здренгя согласился, тем более что коммивояжер оказался не скупым человеком. Так он начал работать на англичан. Потом тот же человек предложил ему работать на железной дороге около одного важного узла.
- Четыре года — с 1943 по 1947 — я добывал сведения о железнодорожных перевозках. В на чале 1947 года получил распоряжение свернуть работу до нового приказа. И как раз теперь…
Арестованный замолчал. Лицо его вспотело, он тяжело дышал.
- И что же теперь? — спросил Панаит.
- Хм, теперь я попал в ваши руки… и только по вине этого негодяя. — По лицу Здренгя прошла судорога ненависти.
- Кому вы передавали информацию?
- Я не знаю его имени, знаю только, что его называют «профессор».
- Как вы передавали сведения? — 28 числа каждого месяца мы встречались с ним на станции Фрунзэрешть.
- Кто такая «Сюзанна»?
- Под этим названием действует одно из отделений американской разведки.
- Какая задача была у агента, который заходил к вам?
- Не знаю. Мне известно только, что он направлялся в Бухарест.
- Его приметы?
- Скажу, скажу, — заторопился Здренгя. — Он среднего роста, глаза черные, злые. Когда он хмурится, между бровями у него появляется глубокая морщина. Нижняя часть лица выдается вперед, черные волосы, лицо смуглое. Вот все, что могу сказать, — и арестованный потянулся к стакану с водой.
Лучиан быстро стенографировал, поглядывая иногда на майора с таким видом, словно хотел попросить у того извинения за свои ошибочные выводы.
- Теперь ответьте на другой вопрос, — предложил майор. — Вы знали, что к вам должен был прибыть агент?
- Знал.
- От кого?
- Три недели назад у меня побывал… — Здренгя вдруг замолчал, опустив глаза. Лицо его помрачнело. Очевидно, шпион начал бояться за свою болтливость. Попросив сигарету, он жадно затянулся.
- Продолжайте. Как вы уже сказали, три недели назад у вас побывал… — напомнил ему майор.
Шпион выпустил дым и снова заговорил:
- Один незнакомец. Его кличка «Грач». Он сказал мне пароль и передал, что вскоре я должен принять посланца от «Сюзанны» и помочь ему благополучно добраться до Бухареста.
- Вы знаете его имя?
- Нет, его имени я не знаю.
- А что вы о нем знаете?
- Очень немного. Он мне сказал только, что у него хорошая должность на одной стройке около Бухареста, где он в безопасности, и что дела его идут хорошо.
- Что это за стройка? — безразличным тоном спросил Панаит, хотя Лучиан почувствовал, как важен для майора этот вопрос.
- Я этого не спросил, — ответил Здренгя, — так как заметил, что «Грач» скуп на слова.
- Его приметы?
- Среднего роста, ловкий, лет тридцати пяти, Лицо белое, как у женщины, и… Хватит! — крикнул вдруг арестованный. — Хватит! Больше ничего не скажу… ни слова…
Майор посмотрел на возбужденное лицо арестованного и, не настаивая на последнем вопросе, дал ему подписать показание. Лучиан отправился перепечатать текст допроса. Здренгя увели, и Панаит остался один. Лицо майора стало сосредоточенным, мысль работала в одном направлении — разгадать маневр врагов. Он хорошо знал, в каком состоянии находится стройка, — она была еще далека от завершения.
«Что интересует врага в настоящий момент? — спрашивал себя Панаит. — Фотографирование? Саботаж на производстве? Кто такой „профессор“? А может быть, „Ариец“ и „профессор“ одно и то же лицо?»
Анализируя, сравнивая и оценивая добытые данные, майор постепенно пришел к выводу, что сейчас врагов может интересовать в первую очередь цель строительства и его чертежи.
Довольный своим выводом, Панаит поднял трубку телефона и набрал номер.
- Алло, докладывает майор Панаит. Да, товарищ полковник, Здренгя дал полные показания. Да… понял… выхожу.
Он положил трубку и вдруг заметил Лучиана, вошедшего в кабинет во время его разговора с полковником.
- Я принес текст допроса, — доложил старший лейтенант.
- Хорошо. Подождите меня здесь, — сказал майор, направляясь к двери. Через час он вернулся.
- Немедленно нужно поставить в известность капитана Фрунзэ о приметах «Грача», — сказал он Лучиану, — и сообщить ему, чтобы он занялся, этим типом. Да, пусть он после обеда зайдет, встретимся. Я лично скажу ему, что надо делать дальше. Есть работа и у нас, товарищ старший лейтенант. Нужно срочно установить, кто такой «профессор».
«К-4» готовится
Манека был спокоен. По плану, разработанному с «Арийцем», все шло хорошо. Уже около двух недель он под именем Григореску Михай работал слесарем-механиком в одном из больших домов на бульваре Дача и имел в подвале комнатку.
С первого дня работы Манека сказал себе, что нужно завоевать доверие жильцов. Применяя все знания, полученные в свое время в Политехническом институте и в шпионской школе, он ремонтировал водопровод, чинил жильцам электроприборы, а иногда ему удавалось блеснуть искусством слесаря.
Жильцы были в восторге от старательного и услужливого Манека. Спустя месяц общее собрание жильцов выдало ему денежную премию. Принимая конверт с деньгами, Манека — Григореску с «волнением» сказал:
- Товарищи, я с еще большим старанием буду нести свою службу и заботиться о нашем доме, о всех вас…
Однако на деле все заботы шпиона, все его мысли были направлены к квартире № 12 на втором этаже, где проживал инженер Василе Контраш. «Вот о ком мы позаботимся как следует», — злорадно размышлял Манека.
Иногда в подвальную комнатку заглядывала Грета Мюллер — домработница Контраша. Эта была высокая женщина с красивой фигурой. Пышные светлые волосы ее были собраны в старомодный узел. Грета нравилась Мирче, но когда он однажды обнял ее за талию и притянул к себе, она вырвалась.
- Мы здесь не для этого.
Правда, она не долго противилась своему новому партнеру по опасной игре, а Манека, довольно потирая руки, думал: «Неплохо я устроился».
И только выходя на улицу, он вспоминал трудное задание, которое надо было во что бы то ни стало выполнить.
И только выходя на улицу, он вспоминал трудное задание, которое надо было во что бы то ни стало выполнить.
За инженером Контрашем Манека следил неотступно. Он знал, когда тот уезжал и приезжал на своем автомобиле, с трудом подавляя в себе желание застрелить инженера, как когда-то профессора Кристи. Мысль о том, что его план мало-помалу претворяется в жизнь, ободряла. Манеку и внушала ему уверенность в своих силах.
Время шло. Однажды днем к нему в подвал, спустилась Грета.
- Сегодня, — тихо произнесла она.
- А все готово? — спросил Манека.
- Все. В пять часов его жена уходит. В пять тридцать приходи на кухню. Буду ждать.
- Очень хорошо, Грета, — прошептал он и поцеловал ее в губы.
Сразу же после обеда Манека вышел из своей комнаты и притаился под лестницей. В пять часов по лестнице застучали каблучки жены инженера Марги, затем хлопнула парадная дверь.
Теперь все зависело от Греты. Манека уже представлял, как Грета помешивает на электрической плитке кофе, приготовленное для инженера, и подсыпает туда снотворное. Он нетерпеливо посмотрел на часы — пять часов двадцать пять минут. Несколькими бесшумными прыжками он взлетел на второй этаж. Дверь двенадцатой квартиры была не заперта. Грета ждала его на кухне.
- Все в порядке, — облегченно вздохнула она. Потом взяла Мирчу за руку. Они осторожно прошли коридор, столовую и остановились перед рабочим кабинетом.
- Здесь, — прошептала Грета и открыла дверь.
Кабинет инженера показался Манека несколько темноватым, вероятно, из-за обилия книжных шкафов, закрывавших все стены обширной комнаты. За письменным столом в углу спал Контраш. Его голова свесилась на грудь, поза была неестественной. Мирче вдруг показалось, что инженер смотрит на него, прищурив глаза, и он невольно остановился.
- Ну что ты стал? — послышался сзади холодный и нетерпеливый голос Греты.
Манека принялся за работу. Он вытащил из кармана инженера цепочку с ключами и внимательно пересчитал их: ключей было десять, и все различной формы. Не медля ни секунды, Манека принялся делать воском слепки с каждого ключа. Он работал спокойно, аккуратно и в то же время быстро, понимая, что малейшая ошибка в слепке сорвет всю работу, а промедление может привести к провалу.
Вдруг в соседней комнате послышался плач ребенка.
Грета вздрогнула, но осталась на месте. Плач усилился. Ребенок теперь уже надрывно кричал, словно хотел позвать соседей на помощь отцу. Манека заметил, что руки Греты дрожат и она расширившимися глазами следит за его действиями.
- Иди, уйми его, — сказал он тихо, но повелительно.
Женщина направилась в соседнюю комнату Она попыталась было успокоить ребенка, но безуспешно — тот продолжал плакать. Тогда Грета взяла малыша на руки и пошла с ним на кухню. Приблизив ребенка к газовой плите, он отвернула кран. Послышался легкий шум выходящего газа. Несколько секунд домработница держала детскую головку над конфоркой. Угорев ребенок замолчал.
Мюллер отнесла его в комнату, положила в кровать и накрыла одеялом.
А Контраш спал. Закончив работу с ключами, Манека немного порылся на полках библиотеки. Когда Грета вернулась, он победно взглянул на нее.
- Давай-ка посмотрим, не оставили ли мы здесь каких-нибудь следов, — прошептал он. Убедившись, что их присутствие не может быть обнаружено, Грета проводила Мирчу по черной лестнице.
* * *Вернувшись домой вечером, жена инженера Контраша Марга увидела, что муж спит. Она приблизилась к нему на цыпочках и пригладила его слегка растрепавшиеся волосы. Инженер открыл глаза и, увидев жену, улыбнулся.
- А я немного заснул, Марга, — сказал он. — Честное слово, просто стыдно, работы так много, а я вот развалился.
У Контраша была тяжелая, как свинцом налитая голова. Но он объяснил это большой усталостью.
- Ты утомился, Василе, прими ванну и ложись-ка спать, — ответила Марга.
Инженер направился в ванную комнату, а Марга прошла в детскую. Там она увидела Грету, которая, держа на руках ребенка, уговаривала его покушать, но мальчик упорно отказывался, от пищи и отчаянно вырывался из рук няньки.
- Михайлице, покушай, мой мальчик, — присоединилась к ней мать. — А вы гуляли с ним сегодня, Грета?
- Конечно, мадам, — улыбаясь, ответила домработница. — Знаете, у вас такой умный ребенок. Пусть бог ему даст еще больше здоровья…
Тайна особняка
Вечером Курт Шерф, закрыв ставни мастерской, устало направился домой. Он всегда ходил медленно, заложив руки за спину и вежливо приветствуя знакомых. Курт неизменно выбирал один и тот же путь — все должны были отметить педантизм и скромность бедного еврея Леона Гершковича.
В тот жаркий августовский вечер Курт пришел домой позже обычного. Отперев дверь, он сел на кровать и развернул небольшой пакет, в котором находились долгожданные ключи, переданные ему «К-4». Шерф начал внимательно рассматривать их. Все мысли «Арийца» в эту минуту были обращены к «объекту 112». Первая часть плана осуществлена. Теперь надо выполнить вторую, самую трудную: проникнуть в помещение, где хранились чертежи подземного строительства.
Курт Шерф знал свои силы. Он считал себя смелым, умным, выдержанным разведчиком, умеющим найти выход из любого положения. Но не страдал он и недооценкой органов госбезопасности.
Задание с «объектом 112» не испугало его, а лишь заставило изучить все возможности для достижения цели. Особое внимание Шерф обратил на бывший боярский особняк, где расположился штаб строительства. Изучив историю особняка, он установил, что в 1798 году румынский боярин Николае Презяну приехал из Парижа вместе со своей невестой Лючией — дочерью богатого венецианского купца. Красивая женщина, с богатым приданым, итальянка была с радостью принята семьей Презяну.
В 1810 году, когда Лючии исполнилось 30 лет, Николае Презяну решил построить для нее усадьбу. Итальянка обрадовалась и захотела, чтобы в новом боярском доме был и подземный коридор. Зачем?
«Ариец» не мог ответить на этот вопрос. Кроме того, надо было убедиться в правдивости всей этой истории. Изучая другие документы, Курт Шерф в одном из сборников о крестьянском восстании в XIX веке прочитал место, которое привлекло его внимание. Один крестьянин рассказывал, как восставшие осаждали усадьбу боярина Презяну, как они ворвались туда и искали боярина буквально во всех уголках, но тот бесследно исчез.
«Все говорит о том, что подземный коридор существовал, — размышлял „Ариец“. — Интересно, существует ли он сейчас, а еще важнее — знают ли о нем органы безопасности?»
Чтобы получить ответ на эти важные вопросы, «Ариец» начал разыскивать потомков боярской фамилии Презяну. После продолжительных поисков он открыл, что потомок Николае Презяну — некий Вирджил Презяну — был последним обитателем усадьбы и несколько лет назад перебрался в город Сучава. Курт решил отправить к нему «К-4».
Через два дня Мирча Манека уже подъезжал к Сучаве. Он был рад поездке: она сулила смену впечатлений, хотя бы на время уводя от надоевшей работы слесаря.
Время в вагоне Манека провел спокойно. На вокзал поезд прибыл в половине десятого утра. Манека вошел в вокзальный буфет, перекусил там и, нацепив очки от солнца, отправился к Презяну. Одетый в серый элегантный костюм, с портфелем в руках и темных очках, он выглядел солидно.
Дом, где проживал Вирджил Презяну, Манека нашел быстрее, чем думал. Человек, который так интересовал его, жил в доме № 17 на улочке с маленькими, старыми одноэтажными строениями.
Дверь открыла невысокая худощавая женщина с морщинистым, сжатым ртом. Одета она была в черное старомодное платье. Посмотрев на посетителя своими бесцветными глазами женщина спросила, кто ему нужен.
- Товарищ Презяну, — ответил Манека, стараясь всем своим видом произвести впечатление культурного, воспитанного человека.
- По какому вопросу? — тон женщины по-прежнему оставался неприветливым.
- По личному.
Попросив посетителя немного подождать, женщина ушла внутрь дома. Манека терпеливо ждал. Через несколько минут женщина пригласила его войти. Еще в прихожей на Манеку пахнуло тяжелым, спертым воздухом. Все в комнатах было разбросано, словно хозяева готовились к отъезду. К тому же было полутемно.
- Прошу, что вам угодно?
Манека вздрогнул, услышав вопрос. На кушетке лежал человек. Темное одеяло закрывало его до подбородка. Он был до отвращения похож на труп, и Мирче стало неприятно.
- Я Георге Петреску, — произнес он, — преподаватель исторического факультета Бухарестского университета.
Лежавший протянул руку. Манека быстро пожал ее, ощутив какое-то нездоровое тепло.