— Кто из них может быть на вас настолько похож, чтобы вас спутали? — спросил Мирошкин.
— Виталий — однозначно.
— Расскажите о нем, — попросила Лиза. — Что он за человек? Мог бы он вот так запросто приехать к вам? Он знает, где вы живете?
— Лиза… — пробормотала, чуть слышно и страшно смущаясь, Глафира. — Но Виталий на буровой, я же с ним разговаривала.
— Во! Все точно! Он в Сургуте. Я с ним говорил утром. Я же их всех обзвонил, сообщил о похоронах Полинки. Вы что, на моих братьев думаете?! Этого не может быть!
— А где и как вы познакомились с Юрием Заточным?
— Да в Евпатории и познакомились. Они с женой снимали соседний дом, он и рассказал мне, где можно хорошо порыбачить, привез меня в Черные камни. Это было года два тому назад. Послушайте, оставьте моих братьев и лучшего друга в покое! Ищите настоящего убийцу и насильника. Я не разбираюсь в ваших ДНК, но мои братья — это все-таки братья, что бы я тут сейчас ни наговорил о крови. Они же не извращенцы какие-то!
— И все же… — перебила его Глафира. — Вот вы сказали, что Виталий, ваш брат, работает на буровой. Но живет-то он где, где его семья?
— В Волгограде. А что, вы все-таки решили проверить именно его? Да вы с ума сошли!
— Мне нужен его точный адрес. Можете назвать?
— Он у меня в записной книжке… Ну, я не знаю… Виталька?! Бред!
Блохин достал из кожаной сумки старый потрепанный блокнот и принялся его листать.
— Виталька… — криво ухмылялся он, хмурясь. — Бре-ед!
Лиза перехватила взгляд Глафиры, сделала знак Мирошкину, тот кивнул.
— Вы можете описать вашего брата? Его характер, привычки? Его отношения с женщинами?
Глафира молча переписала адрес Виталия Блохина и, не прощаясь, стремительно вышла из приемной.
Глава 28 Лиза
После ухода Анатолия Блохина в комнате стало очень тихо. Раскрытая им тайна о рождении у него сына перестала быть таковой.
— Я пошлю своего студента, пусть он встретится с этой Лилей Черненко, поговорит с ней. Проверить-то надо, — сказал Сергей Мирошкин. — Это же надо! Сбежать от своей жены, прилететь сюда на самолете, чтобы поздравить любовницу с рождением сына!
— А я считаю, что это очень даже веская причина, — заметила Лиза. — Ты не знаешь, куда Глафира убежала?
— Я? Почему — я? Я думал, ты сама знаешь… Виталий Блохин? Она что, помчалась в аэропорт, покупать билет в Сургут?!
— Во всяком случае, она переписала адрес именно Виталия Блохина.
— Вы в последнее время действуете как-то несогласованно…
— Брось, Сережа, тебе это только кажется. Просто я предоставила ей полную свободу действий. Мы договорились, что она вольна поступать так, как ей вздумается. Она же у нас человек импульсивный, к тому же у нее, как и у меня, прекрасно развита интуиция. Вот она и действует самостоятельно. И еще ни разу, заметь, ни разу не прокололась.
— Но раз ты говоришь об интуиции и если она не ошибается, вы должны думать и чувствовать примерно одинаково? И если Виталий Блохин — убийца, то и ты тоже должна это почувствовать?
— Пока что не чувствую, — улыбнулась Лиза. — Я понимаю, что мы все увлеклись делом Блохиных, но у меня на сегодня запланирована поездка, совершенно с ними не связанная. И моя интуиция сегодня «работает» по делу Дениса Борисова. Для меня его дело кажется не меньшей головоломкой, чем убийство Полины. Ведь Борисов чудом остался жив, не так ли? И мотив, который руководил преступником в отношении Борисова, кажется мне куда более интересным. С Полиной все ясно. Ее сначала изнасиловали, причем как-то случайно, просто мужчина не удержался и дал волю своим чувствам… Думаю, он был нетрезв, отсюда эти жестокость и необузданность. Потом, когда он пришел в себя и понял, что совершил, он так испугался, что, скорее всего, попытался задобрить Полину, вероятно, предложил ей деньги. Она же, случайно увидев в городе отца и очень обрадовавшись этому обстоятельству, то есть почувствовав себя защищенной, решила все рассказать отцу об этом человеке и, конечно же, отказалась от денег. Думаю, она пригрозила ему тюрьмой. Вот он и избавился от нее. Так что здесь-то все мотивы налицо.
— Может, Глафире нужна помощь?
— Позвони ей, спроси. Ты же знаешь, она любит напустить туман, заинтриговать нас, помучить, но сейчас ей, возможно, действительно нужна твоя помощь. Позвони ей. А я поехала…
— Куда? Секрет?
— Ну если у Глаши могут быть от нас секреты, то почему бы и мне немного не поиграть с вами в кошки-мышки?
— Я серьезно!
— Мне надо проверить одно алиби. Но перед этим я хотела бы встретиться с одним человеком, он очень хорошо знает Дениса Борисова.
— Это Вероника?
— Нет. Я имею в виду его секретаршу. Ты себе представить не можешь, какой процент секретарш заводят романы со своими патронами. А что, если и эта дама или девушка тоже влюблена в Борисова и страдает оттого, что постоянно находится в тени? Она, между прочим, проводит с ним куда больше времени, чем его жена.
— Желаю удачи!
— Спасибо, Сережа.
Лиза вошла в офис конторы Борисова с чувством легкого удивления. Трехэтажный особняк девятнадцатого века, белоснежный, украшенный снаружи лепниной, а внутри — белым мрамором, наводил на мысль, что фирма Дениса Борисова процветает. Просторный холл с конторкой и охранником представлял собою поистине зимний сад с тропическими растениями, среди которых радовали глаз плодоносящие мандариновые и лимонные деревца. Наверх вела широкая лестница, устланная красным ковром. Потрясала невероятная тишина, царствовавшая в помещении.
Представившись одетому в аккуратный костюм пожилому человеку с мужественным лицом, Лиза поднялась в приемную Борисова, где ее встретила приветливая молоденькая особа — блондинка в кашемировом белом свитере и черных брючках. Секретарша.
— Как вас зовут?
— Лариса.
— Как вы поживаете, Лариса, без вашего шефа? — улыбнулась ей Лиза, желая расположить девушку к себе. — У вас так тихо…
— Работают люди, — пожала плечами Лариса.
— Меня зовут Елизавета Травина, я адвокат, помогаю следствию найти человека, ранившего вашего Дениса Ивановича. Мне хотелось бы задать вам, Лариса, несколько вопросов, касающихся личности господина Борисова.
— Но я всего лишь его секретарь, — порозовела бледная от природы девушка.
Лиза завела с ней самую обычную беседу, задавала простые вопросы, суть которых сводилась к одному: кому была бы выгодна смерть Борисова? И хотя она заранее знала ответы — мол, никому его смерть не была нужна, он человек неконфликтный, ни с кем никогда не ссорился, его все любят и ждут не дождутся, когда же он вернется, — Лиза чувствовала, что девушка чего-то недоговаривает.
— Лариса, мы проверили его ближайшее окружение, оказалось, что никто на него и не мог напасть, все как один утверждают, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Но мы же с вами взрослые люди, мы понимаем: чтобы напасть на Дениса Ивановича, требовалось, чтобы он кому-то все-таки открыл дверь, не призраку же! А человек, явившийся к нему, оказался невидимкой!
— Как это — невидимкой? — удивилась Лариса.
— А вот так! Камеры наружного наблюдения, установленные в его дворе, чтобы можно было контролировать территорию склада, расположенного в его доме, никого не обнаружили. В тот период времени, между визитом его бывшей жены…
— Кати?! — невольно вырвалось у девушки.
— Ну да… Так вот, после того, как она ушла, никто в подъезд не заходил!
— Ну, я не знаю… может, преступник как-то проник к нему сверху, через крышу?
— Может, конечно, и так, но это говорит вот о чем: он не хотел, чтобы его видели. То есть он знал, что убьет Дениса, готовился к этому… Но тогда как же объяснить тот факт, что Борисова ранили обыкновенным кухонным ножом, принадлежавшим ему же — Денису Ивановичу? Почему преступник, заранее готовясь к убийству, не пришел со своим — я не знаю — ножом, пистолетом, удавкой, ядом?
— Ну… Не знаю… Это же ваша работа — предполагать, искать… Я на самом деле ничего не могу сказать по этому поводу.
— Где вы были около полуночи в ночь с двадцать второго на двадцать третье октября?
Уши секретарши заалели.
— Уж не думаете ли вы, что это я хотела его убить?!
Она не то что испугалась, но крайне удивилась. Посмотрела на Лизу с недоверием:
— Вы что, всегда и всех так… подозреваете?
— Скажите, Денис Иванович — вспыльчивый человек?
— Если скажу, что он разбил четыре хрустальных графина, это как — вспыльчивый?
— Что?! Четыре графина?
— Ну не сразу, конечно, а по очереди. По графину в полгода.
— И при каких же это случалось обстоятельствах?
— Партнеры подвели, деньги вовремя не перечислили… Или, помнится, пришел к нему один посетитель, долгое время сидел в кабинете. Они разговаривали, а потом Денис Иванович начал кричать на него, обзывать…
— Ну не сразу, конечно, а по очереди. По графину в полгода.
— И при каких же это случалось обстоятельствах?
— Партнеры подвели, деньги вовремя не перечислили… Или, помнится, пришел к нему один посетитель, долгое время сидел в кабинете. Они разговаривали, а потом Денис Иванович начал кричать на него, обзывать…
— Кто был этот человек? Вы знаете его?
— Нет, он был у нас всего один лишь раз, больше я его не видела.
— Описать его сможете?
— К сожалению, он вошел, когда меня в приемной не было, я как раз ходила наливать воду в чайник. Я только слышала, как Денис Иванович на него кричал, называл последними словами, матерился… Потом мне позвонили, пригласили в бухгалтерию. Там отмечали день рождения, и я должна была принести из холодильника торт… Словом, я его не видела.
— А какими именно словами Денис его обзывал?
— Ну… я точно-то не помню… Ну, вроде того, что он — полный дебил! Но вы не подумайте, такое случалось с Борисовым редко… Он вообще-то на удивление спокойный и уравновешенный человек. Просто и он не железный, у него тоже нервы есть.
— Вы знаете его бывшую жену, Катю?
— Конечно, знаю!
— Она бывала здесь?
— Вообще-то… нет… — Щеки Ларисы покрылись пунцовым румянцем. — Мне просто показали ее как-то на улице наши бабы… женщины… Ну, всем же интересна чужая личная жизнь, особенно такого человека, как Борисов! Мы все в него немного влюблены, он же такой… красавчик…
— Вы можете рассказать о своих отношениях с ним?
— Ох, да здесь и рассказывать абсолютно нечего. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он обратил на меня внимание как на девушку… Но он влюблен в Веронику, это всем известно. Так что шансов у меня не было, нет и, думаю, уже не будет.
— А что говорят в вашей конторе по поводу покушения на него?
— Вы же сами все прекрасно знаете… Думают, что произошла какая-то чудовищная ошибка, просто кто-то перепутал квартиру, этаж, я не знаю… Или же что это был несчастный случай. Хотя трудно представить себе ситуацию, при которой человек может напороться на нож… Правда, в фильмах я такое видела, и не раз…
— Вы наблюдали Борисова каждый день. Не могли бы вы припомнить, чтобы ваш Денис Иванович был чем-то очень расстроен, переживал и сильно переживал, понимаете?
— Да, очень даже хорошо помню! Но это не тот случай, когда он разбил графин о стенку… Он переживал по другому поводу. Прямо не знаю, как сказать… Ладно, раз уж у нас пошел такой разговор! В сущности, ничего такого особенного не случилось, тем более что все закончилось хорошо. Понимаете, так вышло, что дверь в его кабинет была лишь прикрыта, он не закрыл ее плотно, и я кое-что услышала. Он разговаривал по телефону, и по обрывкам фраз я поняла, что он кого-то сбил, понимаете? Какую-то женщину. Он рассказывал об этом какому-то близкому человеку, советовался с ним, прикидывал, сколько предложить пострадавшей денег, чтобы не дать делу ход. Я уж не знаю, насколько серьезна была травма, но речь шла о пяти тысячах долларов.
— И когда это было?
— Приблизительно полгода тому назад, весной. Шел дождь, и эта женщина словно возникла из пелены этого дождя — внезапно. Так он, во всяком случае, рассказывал своему собеседнику по телефону.
— Это был единственный его разговор с кем-то на эту тему?
— Да. И, судя по тому, что буквально через несколько дней Борисов уже выглядел вполне довольным и счастливым, я поняла, что, как говорится, пронесло. Ему удалось уладить это происшествие.
— К нему кто-нибудь приходил?
— Знаете, у него вообще бывает очень мало посетителей. В основном наши сотрудники, которым надо обсудить рабочие моменты. С улицы к нам никто не приходит. Нет, конечно, приходили однажды — из детского дома, предлагали поучаствовать в благотворительном проекте, ну, так еще, по мелочи… Но чтобы сюда валом валили люди, такого нет. У нас есть постоянные партнеры, с которыми мы работаем уже несколько лет, так что жизнь у нас здесь спокойная, размеренная, я бы даже сказала.
Лиза вышла на улицу разочарованная. Нет, конечно, кое-что ей удалось узнать. Борисов, как и все мужчины, бывает раздражительным, может запустить графином в человека, который его разозлил, или просто в сердцах разбить посудину об стенку.
Но такие приступы бешенства, во время которых он мог бы, предположим, наброситься с ножом на человека, ему все же не свойственны. А ведь она хотела услышать от секретарши именно это. Тогда можно было бы предположить, что Борисова никто и не собирался убивать: человек, которого они ищут, просто оборонялся и в результате борьбы ранил Борисова. И Борисов, все прекрасно помня, намеренно замалчивает имя этого человека, поскольку знает, что у него самого рыльце в пушку.
И все же? Как удалось этому человеку проскользнуть — незаметно!
Люди Мирошкина рано утром обследовали крышу и обнаружили запертую на замок лифтовую шахту. Лифтерша, обслуживающая лифты в этом доме, сказала, что никому за последний месяц ключи от шахты она не давала. Да и замок выглядел так, словно к нему никто не прикасался уже долгое время, и на нем нет ни единого отпечатка пальцев. Лифтовая шахта представляла собою железную клетку, там пылилась груда бытового мусора, перемешанного с высохшими коричневыми «лепешками», дохлыми крысами и скелетиками выброшенных котят… В подъезд можно попасть либо обычным способом, снизу, и в этом случае не попасться «на глаза» камерам, либо сверху — через лифтовую шахту.
Но если этот человек не призрак и его не было ни внизу, ни наверху, вывод один: все то время, когда Борисова навещали Макс и Катя, он находился в квартире Дениса.
Стало быть, это очень близкий ему человек, а таким человеком могла быть только его жена — Вероника.
Лиза села в машину и поехала за город.
Глава 29 Глафира
— Кто там? — услышала Глафира женский голос за дверью.
Ей повезло, что она проникла в подъезд, воспользовавшись удобным моментом: старая дама с карликовым пинчером в руках как раз открывала тяжелую металлическую дверь.
Дом был элитный, с удобной парковкой, детской площадкой и даже маленьким бассейном.
Консьержка за конторкой была дамой поистине классической: скромно одетая пенсионерка с профессионально подозрительным взглядом и непременным вязаньем в руках. Понятное дело, она спросила: кто, откуда, к кому?
Глафира показала ей удостоверение, объяснила, к кому она пришла.
— Вас ждут? — спросила дама тоном строгой, безжалостной секретарши.
— Не уверена, — улыбнулась Глафира искусственной улыбкой, еще толком не зная, как она должна себя вести и что ее ждет в ближайшие полчаса. — Я по наследственному делу, с трудом разыскала их…
— Наследство — это хорошо, — кивнула, соглашаясь с ней, старая женщина, набирая нужный номер. — Алло? Тамара Васильевна, это Алла Валентиновна. Тут к вам пришли. Помощник адвоката. Дело о наследстве. Впустить? Да, поняла, хорошо. Когда у вас закончится мед, вы мне только скажите, я зятю позвоню. Хорошо, договорились.
Поднимаясь в лифте, Глафира думала, что этот подъем — продолжение ее полета на самолете. Ведь она недавно сошла с трапа, взяла такси и приехала сюда. Все происходило на удивление быстро, стремительно до головокружения. Сами пространство и время словно бы работали на нее.
Конечно, Лиза, знай она, насколько все это зыбко и в то же самое время опасно, вряд ли одобрила бы ее поездку, вернее, полет.
Но в какой-то момент, когда единственное слово в паспорте, отразившееся в ее зрачках, совпало с копией того же слова, буквально витавшего в воздухе, и эта проекция направила ее мысль по четкой траектории и привела к простой, даже банальной отгадке. Глафира поняла, что она должна действовать — быстро.
Остатки некоего саднящего чувства, допускавшего, что ее выводы могут быть ошибочными, не позволили ей обратиться за помощью к Сергею.
Ей хотелось быть похожей на Лизу, на блестящую, как звезда, сверкавшую своей знаменитой интуицией Лизу, всегда очень эффектно преподносившую развязку самых сложных дел своим клиентам.
И сейчас, когда она вновь почувствовала, что близка к развязке, ей захотелось завершить историю убийства Полины Блохиной самостоятельно и привезти Лизе — в зубах — добычу: убийцу девочки.
Она уже воображала восторженные взгляды Лизы и Сергея, когда она вернется домой с победой. Сердце подпрыгивало в ее груди, предчувствуя блистательный финал!
Если бы Лиза только знала, что никакого четкого плана у Глафиры не было и все ее действия подчинялись исключительно эмоциям и желанию во что бы то ни стало проверить свою догадку и доказать правоту, она бы заперла Глафиру в конторе и не выпускала бы ее до тех пор, пока не включился бы рассудок подруги…
— Кто там?
У нее еще были несколько секунд, чтобы что-то исправить, подкорректировать ситуацию, как-то обезопасить себя.